Первая 5 серая лавина кайзера 5 часть вторая 130 трагедия под сольдау 130 часть третья 306 отхлынувшая волна 306

ЦЕНТР ВНИМАНИЯ — ГАЛЬЕНИ

Пульс — сто!

Вот какими словами можно назвать тот темп, который развил штаб Гальени к вечеру 3 сентября.

Виной тому было донесение летчика лейтенанта Ватто.

Гальени немедленно приказал нескольким кавалерийским эскадронам произвести самую тщательную разведку, ибо он никак не мог освоиться с мыслью, что Клук повернул, до того был непонятен, с военной точки зрения, этот маневр.

И вот, всю ночь напролет, в районе Экюэна рыщут эскадроны Монури, пытаясь обнаружить германскую кавалерию, артиллерию и пехоту, но находят только первую. Предусмотрительный Клук умело расставил сторожевое охранение, которое вводило в заблуждение французскую конницу. Куда бы не направлялась она, всюду ее встречал уничтожающий огонь спешенной германской кавалерии, всюду было видно, что неприятель налицо, но кто стреляет и сколько стрелков — этого не знал ни один из начальников разъездов.

Так прошла для французов вся ночь, — между радостными надеждами и самыми черными предположениями. В штабе никто не спал в эти часы, никто не смел забежать на несколько минут домой, так как никто не знал, — что случится в ближайшие минуты.

Ночь, — самый злейший враг военачальников, — облекла фронт покровом тайны ...

Но на утро!

Едва начало светать, как прибыли новые эскадроны Монури.

Уже ночью были розданы по кавалерийским полкам приказы, определяющие направление движения. Прибывшие в глубокой темноте офицеры связи сообщили командирам полков, что на этот раз приказы носят исключительно ответственный характер. Они прибавили от имени Гальени, что кавалерия должна в течение первых же утренних часов выяснить истинное положение дел у неприятеля. Чего бы это не стоило! Не щадить ни коней, ни всадников!

Ушел Клук, черт возьми, или нет?

Гальени не может успокоиться. Чуть свет, он лично едет на аэродром. Приказывает собрать в ангаре всех летчиков. Пылкой и краткой речью он зажигает сердца молодых лейтенантов, призывает их пожертвовать своей жизнью, лететь, хотя бы цепляясь колесами за землю, но узнать, где Клук, каково его точное направление.

Возгласы «вив ла Франс!» прерываются ревом нескольких десятков моторов — и, в тот момент, когда, по обыкновению, бешено несущийся автомобиль Гальени покидает аэродром, от поля отрываются легкие аппараты и уносятся на северо-восток, дополнять разведку кавалерии.

Гальени снова в гимназии Виктор Дюрюи. В комнатах теперь жарко от солнца, жарко от волнения, от напряженных до крайности нервов. Все готово, все расписано, надо начать двигаться, а двигаться еще нельзя!

О! Это пытка для тех, кто отвечает за судьбу войны!

A отвечает за нее в данную минуту военный губернатор Парижа, командующий парижской армией, — Гальени.

И он снова засаживает своих офицеров за уже законченную работу, развивает планы все дальше и дальше, исходя из того, что сведения лейтенанта Ватто правильные, — старается предусмотреть операции на долгий промежуток времени вперед, чтобы в будущем не терять времени на размышления.

Решено:

Если Ватто не ошибся, Гальени развернет все свои силы на севере. Обрушится в восточном направлении на фланг Клука. Тот оставил там, несомненно, только слабые заслоны, которые будут сметены концентрированным ударом, смешаны со своим ядром, и тогда...

О, армия Монури теперь больше не обреченная! Ее операция привлечет внимание всего французского фронта! Теперь стоит поддержать ее! Поддержать всеми французскими армиями, поддержать англичанами!

9 часов утра. Первый летчик:

«Германские колонны движутся на Mo».

Девять часов пять минуть. 9.10... 9.17... 9.22...

Те же сведения.

9.35 общая сводка с аэродрома.

Лейтенант Ватто был прав! Вперед!

В большом зале школы стоят все офицеры штаба. Они наготове. Большинство в полной походной форме. Кто знает, куда сейчас придется лететь, бежать, скакать?

9.52. Общая сводка кавалерийской дивизии.

Десять часов две минуты. Офицер разведки вручает Гальени карту, на которой точно отмечены все обнаруженные разведкой боевые группы Клука и его колонны.

В десять часов две минуты, четвертого августа 1914 года, Гальени знает, что Париж спасен. Он растроганно обнимает своего начальника штаба. У того слезы на глазах. Впервые после месяца войны ясно, что германская армия идет навстречу гибели, стремится в искусно расставленную ловушку.

— Звоните! — приказывает Гальени.

Начальник штаба берет телефонную трубку. Линия на Бар сюр Об резервирована для Парижа. Жоффр так же, как и Гальени, с нетерпением ждет результатов разведки. Он отвечает немедленно.

— Мы наступаем! — потеряв волю над своими нервами, кричит в трубку начальник штаба Гальени. — Мы наступаем, независимо от того, поддержать ли нас прочие армии или нет. Да здравствует Франция!

На другом конце провода звучит покашливание, как будто вздох, затем хрипловатый голос:

— Наступать? Да, да... Но как с англичанами?

— Все так же, но Бог с ними! Мы идем вперед.

— Нет, не Бог с ними! Мы должны иметь не частичный успех, а полный. Понимаете? Полный! Поворот Клука должен стать могилой для германских надежд на победоносную войну! Пусть Гальени не оставляет маршала Френча в покое. Он должен добиться, чтобы англичане, как клин, врезались между первой и второй германскими армиями! Вы слышите меня? Как клин!

Начальник штаба вешает трубку. В зале уже гуденье голосов, внешне беспорядочное движение. Уходят, убегают поодиночке, группами. Пребывают новые лица, полковники, лейтенанты, капитаны.

Генерал Монури.

Он взволнован до высшего предела. Хочет немедленно войти в соприкосновение с Клуком, немедленно начать бой, разбить немцев, но Гальени уже холоден, расчетлив, как всегда.

Нет. Пока — только концентрация. Концентрация больших масс. Не торопясь. Не надо утомлять солдат. Клук не уйдет. Он уже не может уйти. Ценные часы им потеряны, даже если он повернет назад. Каждое его движение будет известно французам, в каждой точке его встретит стрелок.

— Главнокомандующий требует англичан? — полупрезрительно бросает Монури.

— Да, — отвечает Гальени, — и мы поедем за ними, но времени терять будем не много. Если Френч станет упираться, мы передадим его на расправу самому главнокомандующему. Нам, ведь, каждая минута дорога.

— Едем.

Но Френча нет. Гальени и Монури ждут. Они обходясь штаб вокруг, заглядывают в домик, где живет английский главнокомандующий, возвращаются. Встречают нескольких английских офицеров, входят в штаб. Телефонируют в Париж, — нет ли новостей?

Все в порядке. Армия Монури развертывается с образцовой быстротой.

Но в Мелэне не так. Проходит час, проходят два, — Френча нет. Наконец, его находят при французских войсках, но ждать его возвращения нет смысла.

В течение третьего часа Гальени и Монури объясняют англичанам блестящие возможности, просят их подействовать на маршала в смысле перехода в наступление, и англичане зажигаются, обещают всю свою поддержку. Оба французских генерала уезжают в Париж с некоторой уверенностью, что на этот раз маршал Френч выйдет из спячки.

Три с половиной ценных часа были потеряны с опасностью повредить задуманной операции ...