Путь озарения

ББК 87.3 Х19

Перевод с английского Н. Семеновой

Под редакцией Ниртан Паснак С.Э.Москалева

Издательство благодарит за помощь в подготовке перевода к печати

Sufi Movement International

Контактный адрес в России: 103 001, Москва, а/я 102, E-mail: smos@aport.ru

Настоящее издание работ Хазрата Инайят Хана впер­вые предоставляет российскому читателю возможность по­знакомиться с трудами этого виднейшего суфийского ма­стера и музыканта начала XX столетия, широко известными во всем мире.

В этот том вошли четыре произведения, которые можно рассматривать и как вступление в суфизм, и как представ­ление суфийской мистической концепции вкупе с мысля­ми, развитыми по этому вопросу Хазратом Инайят Ханом.

ISBN 5-93975-005-2 (Издательство Духовной Литературы)

ISBN 5-85000-088-7 («Сфера»)

© Издательство Духовной Литературы 2000.

© Издательство «Сфера» 2000.
ПРЕДИСЛОВИЕ К АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ 1988 ГОДА
Настоящим сборником продолжается публикация трудов Хазрата Инайят Хана (1882—1927) — велико­го суфийского мистика, который в 1910 году пришел на Запад, выступал с лекциями и преподавал свое учение до того самого момента, когда он покинул нас в 1927 году.

Эта книга не написана рукой автора. Она составле­на из его лекций, речей и других форм преподавания, записанных стенографическим способом, а порой и просто от руки. При подготовке к публикации мы осо­бенно тщательно следили за тем, чтобы не только избе­жать искажения намерения и значения сказанного, но чтобы также оставить нетронутым — насколько это представлялось возможным — поток мистического вдохновения и поэтического выражения, которые так много дают речению и без которых была бы утеряна значительная часть его послания. Несмотря на то что Хазрат Инайят Хан говорил не на родном для него язы­ке, он сформировал из него подходящий аппарат для пе­редачи своей мысли, порой идущий несколько вразрез с грамматическими канонами и звучащий необычно, но всегда ясный и точный настолько, насколько позволя­ли ему сложные и глубокие темы его рассуждений.

Мы рады представить читателю новое, переработан­ное, издание. Понятно, что ни в настоящем, ни в предыдущем изданиях не подразумевалось вносить какие бы то ни было изменения, которые могли бы послужить причиной даже для малейшего отклонения от намере­ний автора, не было сделано никакой попытки транс­формировать его в значительной степени личный и ко­лоритный язык в идиоматически безупречный. И без того уже произошли неизбежные потери при трансфор­мации разговорного рассуждения в печатную страницу, и тем не менее были предприняты все усилия, чтобы сохранить мелодичную фразеологию Учителя, сияние его личности и то тонкое чувство юмора, которое никог­да не покидало его.

Учение Хазрата Инайят Хана практически целиком было дано в период между 1918 и 1926 годами. Оно охватывает огромный диапазон тем, часть их была сгруппирована в серии лекций, к которым он снова обращался годы спустя. Определенные темы пересека­ются, истории и примеры, в изобилии иллюстрирующие его труды, повторяются в разных контекстах, к одной теме он обращается в нескольких местах. Это делается намеренно — повторение является методом учения Хаз­рата Инайят Хана, дело же обучающегося — уловить те тонкие отличия, которые присутствуют в разных кон­текстах. По этим и другим причинам в процессе пуб­ликации работ Хазрата Инайят Хана было бы трудно по­строить некую застывшую систему: хронологическая группировка его текстов была бы крайне неудовлетво­рительной, а строгая классификация в соответствии с сутью предмета — вряд ли достижимой. Поэтому был выбран следующий метод.

В этот том мы решили включить четыре «книги», ко­торые можно рассматривать и как вступление в суфизм, и как представление суфийской мистической концеп­ции вкупе с мыслями, развитыми по этому вопросу Хаз­ратом Инайят Ханом. Первая книга — «Путь озарения» — одна из первых опубликованных книг и предназначе­на быть своего рода справочником. Часть ее содержания не принадлежала Хазрату Инайят Хану и в настоящем издании опущена. Книги «Внутренняя жизнь» и «Душа: откуда и куда?» составлены из лекций, прочитанных ученикам в летних школах в 1922-1923 гг. Четвертая книга — «Цель жизни» — была впервые опубликована в суфийском ежеквартальном сборнике 1926-1927 гг. и позже издана в виде репринтного издания.

Каждый том является завершенным произведением, поэтому книги можно читать отдельно, вне связи с пре­дыдущей или последующей. В то же время при чтении появляется некий духовный и умственный аппетит, по­буждающий продолжить изучение. Читатель обнаружит, что медитативный способ чтения сообщит ему не толь­ко словесную ткань учения, но и духовную силу, эманирующую от слова, настраивающую его ум, сердце и душу на тон, присущий ему одному.

Бог для суфия — Бог любого вероисповедания и Бог всего. Имена Его не имеют значения. Ал­лах, Бог, Худа, Брахма или Бхагаван — все эти имена и многие другие — имена его Бога, и все же Бог для него пребывает по ту сторону преде­ла, налагаемого именем. Он видит своего Бога в солнце, в огне, в идоле, которому поклоняется секта, он узнает Его во всех формах Вселенной, в то же время зная, что Он превыше всех форм: Бог во всем и всё — в Боге, Он Видимый и Не­видимый, Единственно Сущий. Бог для суфия является не просто религиозным верованием, но и высшим идеалом, какой только может зародить­ся в человеческом уме.

Суфий, забывая себя и устремляясь к пости­жению божественного идеала, постоянно идет по жизни дорогой любви и света. В Боге суфий видит совершенство всего, что находится в пределах че­ловеческого восприятия, и в то же время знает, что Он выше человеческой досягаемости. Он взирает на Него подобно тому, как любящий смотрит на возлюбленного, он принимает все на свете как при­ходящее от Него, с совершенным смирением. Свя­щенное имя Бога для него как лекарство для больного. Божественная мысль — это компас, по которому направляет он свой корабль к берегам бессмертия. Бог-идеал для суфия — это лифт, по­средством которого он поднимает сам себя к веч­ной цели; достижение этой цели представляет собой единственную цель его жизни.
2

«Есть один Повелитель, Путеводный Дух всех душ, Кто постоянно ведет Своих последователей к свету».

Суфий понимает, что, хотя Бог есть источник всего знания, вдохновения и водительства, все же человек является посредником, которого Бог вы­бирает, дабы наделить мир знанием. И это знание Он проводит через того, кто является человеком в глазах мира, но Богом в своем сознании — через зрелую душу, черпающую благословение в Небесах; Бог говорит через эту душу. Хотя язык Бога и так занят тем, что говорит через все сущее на свете, но для того чтобы говорить в не слы­шащие уши многих из нас, ему необходимо гово­рить устами человека. И это Он делал не однаж­ды в истории человека — каждый великий учитель прошлых времен был Путеводным Духом и жил жизнью Бога в человеческом обличье. Иными словами, их человеческое обличье состоит из раз­личных оболочек, носимых одной и той же лично­стью, и они являлись в разных видах. Шива, Буд­да, Рама, Кришна — с одной стороны, Авраам, Моисей, Иисус, Магомет — с другой, и многие другие, известные истории и неизвестные ей; но это всегда была одна и та же личность.

Те, кто видели эту личность и знали Его, уз­нают Его в любой форме и обличье; те же, кто мог видеть лишь оболочку, сбились с пути. Таким образом, у суфия есть только один Учитель, как бы по-разному Он ни назывался в различные пе­риоды истории, и Он приходит постоянно, чтобы будить человечество от глубокого сна его иллюзор­ной жизни, чтобы вести человека вперед к бо­жественному совершенству. По мере того как су­фий развивается в этом отношении, он узнает своего Учителя — не только в благочестивом, но и в мудром и глупце, святом и грешнике — и никогда не позволяет, чтобы Господь, который один Единый и единственно Сущий, кто может быть и который пребудет вовеки, исчез из поля его зрения.

«Учитель» по-персидски — «Муршид». Суфий узнаёт Муршида во всем сущем на свете, он готов учиться у молодых и старых, образованных и не­образованных, богатых и бедных, не спрашивая, у кого он учится. Тогда он начинает видеть свет Ризалат — светоч истины, что светит ему в каждом встречаемом существе и вещи во Вселенной. Так он видит Расула — Носителя Божественного Посла­ния, живую сущность. Так суфий видит образ Бога, божества, которому он поклоняется, во всей Его имманентности, проявленной в природе, и жизнь тогда становится для него совершенным откровени­ем как внутри, так и снаружи.

Часто бывает, что по причине зацепленности за личность своего учителя лишь потому, что, прида­вая ему превосходство над другими учителями, они умаляют достоинства другого учителя, к которому с не меньшим уважением относятся его ученики, люди разделяются, и это вызывает большинство войн и интриг и соперничества среди детей Божь­их. Свидетельством тому является история.

Что такое Путеводный Дух, можно объяснить следующим образом: поскольку у человека имеют­ся способности к живописи, музыке, поэзии, науке, постольку есть у него и дар, или способность духа путеводного, — лучше всего называть его духом, так как это высшая способность, от которой про­исходят все другие. Очевидно, у каждой личности есть некоторые способности к живописи, однако не каждый — художник. Точно так же каждый может напевать мелодию, но лишь один из тысячи стано­вится музыкантом. Так что каждая личность обла­дает способностями в той или иной форме и в некоторой ограниченной степени, но путеводный дух обретается лишь малой частью представителей человеческой расы.

Один санскритский поэт говорит: «Драгоценно­сти — это камни, но они попадаются не везде; сан­дал — дерево, но оно растет не в каждом лесу; по­добно этому и слонов много, но лишь один из них — царь слонов; так же и людей множество по всему миру, но настоящего человека редко встретишь».

Если мы поднимемся над артистической способ­ностью и будем рассматривать путеводный дух, то обнаружим, что он сконцентрирован в Бодхисаттве — духовном учителе, или божественном посланнике. Есть изречение, что реформатор — это дитя циви­лизации, а пророк — ее отец. Дух этот существовал всегда и всегда должен существовать; именно таким образом время от времени дается послание Бога.

Большинство людей считает святыми писаниями лишь определенные книги или рукописные свитки, они бережно хранят их, почитая святынями, пе­редают их потомкам как божественное откровение. Люди ссорятся и спорят по вопросу подлинности этих книг, они отказываются принять любую другую книгу подобного характера, цепляясь за одну-единственную, и зачастую утрачивают ее смысл и обра­зуют секты. Во все времена суфий с уважением от­носился ко всем подобным книгам, прослеживая в Ведах, Зенд-Авесте, Каббале, Библии, Коране и всех остальных священных писаниях ту же истину, кото­рую он читает в неискаженном манускрипте приро­ды — единственной Священной Книге, которая яв­ляет собой совершенную живую модель и которая учит внутреннему закону жизни; перед манускрип­том природы все писания подобны лужицам воды в сравнении с океаном.

На взгляд провидца каждый лист дерева — это страница Священной Книги, содержащая боже­ственное откровение, и в каждый момент своей жизни он вдохновляется, постоянно читая и по­нимая священное писание природы.

Когда человек пишет, он выводит письмена на скале, листе, бумаге, дереве или стали. Когда Бог пишет, то эти письмена — живые существа.

И если глаз души открыт и зрение ясное, то су­фий может прочесть божественный закон в ману­скрипте природы; и то, чему учителя человечества учили своих последователей, они черпали из того же самого источника — они выразили то малое, что может быть выражено словами; таким образом, они добились того, что внутренняя истина сохраняется даже тогда, когда самих их уже нет рядом, чтобы открыть ее.
4

«Есть Одна Религия — неуклонный прогресс в верном направлении к идеалу, который наполняет смыслом жизни каждую душу».

Религия на санскрите называется Дхарма, что означает «долг». Долгом каждой личности является религия. «Каждая душа рождается для определен­ной цели, и свет такой цели запечатлен в душе», — говорит Саади. Это объясняет, почему суфий в своей терпимости позволяет каждому иметь свой собственный путь и не сравнивает принципы дру­гих со своими собственными, но допускает свобо­ду мысли любого, поскольку сам он — свободо­мыслящий.

Религия, согласно концепции суфия, представ­ляет собой путь, ведущий человека к постижению своего идеала в мирской жизни, равно как и в не­бесной. Грех и добродетель, правое и неправое, хорошее и плохое не всегда одинаковы в понятии каждого индивида, они определяются в соответ­ствии со степенью его эволюции и состоянием жизни. Вот почему суфий мало себя соотносит с именем религии или местом поклонения. Все ме­ста достаточно священны для его поклонения, и все религии являются проводниками религии его души. «Я видел Тебя в священной Каабе, и в ка­пище идола я тоже видел Тебя».
5

«Есть Один Закон — закон взаимности, кото­рый можно наблюдать посредством самоотвержен­ной совести, соединенной с чувством пробужденной справедливости».

Человек проводит жизнь в погоне за тем, что представляется ему выгодным, и, когда он так по­глощен собственным преходящим интересом, он те­ряет даже само прикосновение к подлинному соб­ственному интересу. Человек написал те законы, что ему удобны, но это законы, с помощью которых легко наживаться за счет других. Вот что называет он справедливостью, и только то, что делают ему другие, он зовет несправедливостью. Не может быть у человека мирной и гармоничной жизни с собра­тьями, пока самоотверженная совесть не пробудит в нем чувство справедливости. Как юридические вла­сти повсеместно вмешиваются в дела двоих людей, у которых возникли разногласия, зная, что у них есть право вмешаться, если две стороны спорят, ос­лепленные личным интересом, так и Всемогущая Сила вмешивается во все споры, великие или малые.

Не что иное, как закон взаимности препятствует тому, чтобы человек был подвержен воздействию высших сил, — так человек, внимательный к другим, имеет меньше шансов предстать перед судом. Чув­ство справедливости пробуждается в совершенно трезвом уме, то есть в таком, который свободен от опьянения юностью, силой, властью, обладанием, правлением, рождением или рангом. Это только ка­жется, что человек имеет чистую прибыль, когда не дает, но только берет, либо когда он дает меньше, а берет больше, но в обоих случаях потеря больше, чем прибыль, ибо каждая полученная таким образом выгода набрасывает новый покров на чувство спра­ведливости внутри нас, и, когда множество таких покровов застилают взгляд, человек становится слеп настолько, что не видит даже своей прибыли. Это подобно тому, как заслонять свет себе самому. «Сле­пой здесь остается слепым и в грядущей жизни».

Несмотря на то что разные религии дают чело­веку разные законы, обучая его тому, как гармо­нично и мирно поступать со своими собратьями, все они сходятся в одной следующей истине: делай другим то, что ты хотел бы, чтобы делали тебе. Суфий, принимая от другого любезность, усилива­ет ее ценность; принимая то, что другой делает для него, он с этим считается.

Суфий понимает, что одна жизнь, эманировавшая из внутреннего Существа, проявляется на поверхно­сти как жизнь множества и в этом мире разнообра­зия человек является самым совершенным проявле­нием, ибо в своей эволюции он способен осознать целостность внутреннего бытия даже во внешнем разнообразии. Но он эволюционирует до этого иде­ала, который является единственной целью его при­хода на землю, путем единения с другим.

Человек объединяется с другими людьми семей­ными узами, которые являются первым шагом в его эволюции; и все же в прошлом семьи воевали, мстили друг другу на протяжении многих поколе­ний, причем каждая из них считала свое дело един­ственно правым и справедливым. Сегодня человек являет свою эволюцию в объединении с соседями и собратьями-гражданами, и даже развивая в себе дух патриотизма по отношению к своей нации. Он более велик в этом смысле, чем его предшествен­ники в далеком прошлом, и все же именно люди, объединившиеся по национальному принципу, выз­вали катастрофы современных войн, которые будут рассматриваться грядущим поколением в том же свете, в каком мы рассматриваем кровную месть прошлых времен.

Есть расовые узы, расширяющие круг единства еще больше, но всегда происходит так, что одна раса смотрит на другую сверху вниз.

Религиозные узы являют собой еще более высо­кий идеал. Но эти узы повлекли за собой разделе­ние на различные секты, которые на протяжении тысяч лет противостояли и относились одна к дру­гой с презрением, что вело к бесконечным раско­лам и разделению среди людей. Даже в таком ши­роком диапазоне братства существует зародыш разделения, и как бы ни было распространено братство, оно не может быть совершенно до тех пор, пока отделяет человека от человека.

Понимая это, суфий освобождается от нацио­нальной, расовой и религиозной границ, объединяя себя с человеческим братством, которое лишено различий и отличительных особенностей класса, касты, веры, расы, нации или религии и соединя­ет человечество во вселенском братстве.

Есть моральные принципы, преподаваемые че­ловечеству разными учителями, содержащиеся во многих традициях, каждая из которых отлична от другой, подобно отдельным каплям, вытекающим из фонтана. Но когда мы смотрим на поток, мы видим, что поток един, хотя при падении разбива­ется на отдельные капли. Есть много моральных принципов, так же как множество капель падает из одного фонтана, но есть один поток, что яв­ляется истоком всего, — и это любовь. Именно любовь дает рождение надежде, терпению, вынос­ливости, прощению, терпимости, моральным прин­ципам. Все поступки доброты и благодеяния ко­ренятся в почве любящего сердца. Благородство, благотворительность, приспособляемость, всевмещающая природа, даже самоотречение — все это порождения одной только любви. Великие, редкие и избранные существа, на которых в миру века­ми смотрели как на идеал, — обладатели сердец, воспламененных любовью. Зло и грех происходят от недостатка любви.

Люди называют любовь слепой, но на самом деле любовь — это свет зрения. Глаз способен видеть поверхность, любовь может видеть значи­тельно глубже. Все невежество — это недостаток любви. Подобно тому, как огонь, не разгоревшись, дает лишь дым, но, когда разгорается, вспыхивает озаряющим пламенем, так и любовь: она слепа, пока не развита, но, когда ее огонь ухожен, пламя освещает тропу путешественника от жизни смерт­ной и до жизни бесконечной — секреты земли и небес открываются обладателю любящего сердца, любящий властвует собой и другими, он не только сообщается с Богом — он объединяется с Ним.

«Что ж, привет тебе, о Любовь, сладкое безумие! Тебе, излечивающей все наши несовершенства, кто есмь лекарь нашей гордости и самообмана, кто есмь наш Платон и наш Гален!» — говорит Руми.

Сказано в «Хадисах»: «Бог красив, и Он любит красоту».

Это отражает ту правду, что человек, который наследует Дух Божий, имеет в себе красоту и лю­бит красоту; хотя то, что красиво для одного, не красиво для другого. По мере своего развития че­ловек воспитывает в себе чувство красоты и пред­почтение высшего аспекта красоты низшему. Но когда через постепенную эволюцию, начав с вос­хваления красоты в мире видимом, он достигает наблюдения высшего видения красоты в Невиди­мом, тогда все существование становится для него единым видением красоты.

Человек почитает Бога, созерцая красоту солн­ца, луны, звезд и планет, он почитает Бога в рас­тениях, в животных, он узнает Бога в прекрасных качествах человека; и когда он обладает совершен­ным воззрением на красоту, то открывает источник всей красоты в Невидимом, откуда все исходит и в Которого все погружается.

Суфий, понимая это, поклоняется красоте во всех ее аспектах и видит лицо Возлюбленного во всем видимом и Дух Возлюбленного в Невидимом. Итак, куда бы ни посмотрел он, перед ним его идеал поклонения. «Везде, куда бы я ни посмотрел, я вижу Твое победоносное лицо, куда бы я ни по­шел, я прихожу туда, где обитаешь Ты».
9

«Есть Одна Истина — истинное знание нашего существа внутри и вовне, что составляет суть всей мудрости».

Хазрат Али говорит: «Познай себя, и ты позна­ешь Бога». Это знание своего «я», которое расцве­тает знанием Бога. Знание себя дает ответ на воп­росы: откуда я пришел; существовал ли я до того, как стал осознавать свое теперешнее существова­ние; если я существовал, то в каком качестве я существовал? Как личность, подобная той, что я есть теперь, или как некое множество, или как насекомое, птица, животное, дух, джинн или ангел? Что происходит в момент смерти — изменения, которому подвержено каждое существо? Почему я влачу свои дни здесь? Какое предназначение мне нужно здесь выполнить? Каков мой долг в жизни? В чем состоит мое счастье и что делает мою жизнь несчастной? Те, чьи сердца воспламенены светом свыше, начинают задумываться над подобными вопросами, но те, чьи души уже просветлены зна­нием себя, осознают их. Это они дают отдельным людям или многим благо своего знания так, что даже те, чьи сердца еще не возгорелись, чьи души еще не просветлены, могут идти по верному пути, ведущему к совершенству.

Вот почему людей учат на разных языках, в раз­ных формах богопочитания различным доктринам в разных уголках света. Есть одна и та же истина, она только видится под разными аспектами, при­сущими тем или иным людям и временам. Только те, кто не понимает этого, могут смеяться над ве­рованием другого, приговаривая к вечному аду и погибели тех, кто не разделяет убеждения, что именно их верование единственно правильное.

Суфий полагает познание себя сутью всех рели­гий, он прослеживает его в каждой религии, он ви­дит ту же самую истину в каждой из них, поэтому рассматривает все как единое. Таким образом, он способен осознать изречение Иисуса: «Я и мой Отец — одно». Разница между творением и Твор­цом остается на его устах, но не в его душе. Вот что означает союз с Богом. На самом деле это — растворение ложного «я» в знании истинного «Я», божественного, вечного и всеобъемлющего. «До­стигший союза с Богом самого себя должен поте­рять», — сказал Амир.

«Я ушел в ничто — я исчез, и — о чудо! Я был сама жизнь». Все, кто понял тайну жизни, постига­ют, что жизнь одна, но она существует в двух аспек­тах. Во-первых, как бессмертная, всеобъемлющая и безмолвная и, во-вторых, как смертная, активная и проявляющаяся в многообразии. Сущность души, которая относится к первому аспекту, обманывает­ся, становится беспомощной и захватывается пере­живанием жизни, соприкоснувшись с умом и телом, относящимся ко второму аспекту. Удовлетворение желаний тела и причуд ума не достаточно для це­лей души, которая, несомненно, должна испытывать свои собственные явления в видимом и невидимом; несмотря на то что она склоняется к тому, чтобы быть собой и никем больше. Когда заблуждение заставляет ее почувствовать, что она беспомощна, смертна и пленена, она обнаруживает, что ей неуют­но. Это трагедия жизни, которая ввергает сильного и слабого, богатого и бедного в разочарование, за­ставляет постоянно искать чего-то, что им неизвест­но. Суфий, понимая это, идет путем отрицания и, ведомый учителем на пути, в конце путешествия об­наруживает, что пунктом назначения был он сам. Как говорит Икбал: «Я блуждал в погоне за самим собой: я был путешественником, и я был пунктом назначения».