Составил Анри Волохонский 1984 2004 От составителя Комментируемому тексту Откровения святого Иоанна Богослова здесь предпосылается статья

Семиричная космология и композиция Откровения

Пространство

Ассоциации, связанные с членением по вертикали, несколько более сложны, искусственны и неустойчивы. Тварь Пятого дня, обитатели моря, нижних вод, включает в себя также обитателей бездны, и в Откровении Пятой трубе соответствует вылет саранчи (относящейся к пресмыкающимся, согласно библейской классификации) во главе с ангелом бездны. Однако в Книге Творения бездны не упоминаются, а их место (Сефер Иецира, 4:14) занимают «миры» — слово, вообще говоря, могущее означать некие неопределенные просторы, в том числе и бездны, но не имеющее характрной водной коннотации. Седьмому дню в Сефер Иецире отвечает земной храм, а в Откровении — храм небесный. В обеих книгах суббота это храм. Но существенно меняется смысл Шестого дня: в Откровении это земля как обитель человека и животных или Сад Эдемский как срединная часть земли. В Сефер Иецире шестой термин это небо. В этом отношении Откровение более архаично, счет идет снизу вверх: бездна — земля — небо, а в Книге Творения рационально: седьмой термин оказывается в центре, в особой точке, в отличие от шести векторов.

Всем этим не исчерпывается содержание описываемой семиричной символики. Обозначения векторов направлений в Книге Творения (печати концов пространства) имеют особую семантику, связанную с понятием бытия. Составленные из букв, входящих в Имя Божие, в тетраграмму иод-хе-вав-хе, которую самое понимали как форму глагола «быть», они приобретали значение модусов бытия, то есть, опять-таки Имен Божиих. Именно поэтому шесть перестановок из трех букв йод, хе и вав, которые с точки зрения современной грамматики далеко не все имеют ясную семантику, могли изображать собой завешающие формулы (печати) дней творенья. Эти шесть печатей обеспечивали длящееся бытие всей твари каждого из шести дней. Несмотря на то, что комбинаторика печатей впервые последовательно изложена лишь в Сефер Иецире, можно быть уверенным, что и в Откровении Агнец снимает со свитка Небесного Закона именно эти или очень похожие печати.

Время
Через последовательность актов творения семиричная структура пространства соотносилась с членением времени. Малый цикл, неделя, в точности отражал первую Неделю Творца. Каждый день обычной недели тем самым получал свое содержание и соответствующий пространственный знак. Аналогичным образом строились циклы, в которых единицей был год: семь лет составляли субботний круг, который, будучи повторен семикратно, давал юбилейный сорокадевятилетний цикл. Всего любопытнее, как происходил переход от недели к году.

Высказывалось предположение, что древний сельскохозяйственный календарь Ханаана строился из семи семинедельных периодов, что давало в общей сложности 343 дня, приблизительно солнечный год (без трех недель и одного дня с четвертью). Некоторые ессейские тексты подтверждают эту версию. Оказалось, что у ессеев существовал календарь, отличный от официального. Удалось установить (И.Ядин, из «Храмового свитка») даты четырех праздников с интервалами в 49 дней, из них два прежде были неизвестны. Омер (возношение снопа ячменя) праздновали в воскресенье, 26-го нисана, а не 16-го нисана как в Иерусалиме. Шевуот (колосья пшеницы) отмечали через семь недель, 15-го сивана; праздник Нового вина (тирош) — 3-го аба, праздник Нового елея — 22-го элула, все по воскресеньям. О трех остальных праздниках пока ничего не известно. Можно предполагать, что они когда-то существовали в действительности, а позднее как-то достраивались при общей систематизации представлений о ходе времени. Такая композиция чрезвычайно удобна для изображения года как еще одного воплощения уже известного цикла из семи творческих актов, запечатленного в книге Бытия и в самой структуре пространства.

В официальной храмовой практике отмечались другие праздники, и лишь единственный интервал в 49 дней от Пасхи до Обретения Закона (Матан Тора, Шевуот, Пятидесятница) является и поныне зримым реликтом той древней схемы. Кроме того, уже в иной, христианской, системе представлений существует сорокадевятидневный период Великого поста, до дня Пасхи. При этом, в плоскости идей и представлений, реальные храмовые праздники подменяли собой мыслимые. Мы надеемся показать это при внимательном рассмотрении текста Откровения. Пока же отметим, что структура пространства, времени и рассказ о сотворении мира сами по себе требовали сакрализующей санкции, то есть каких-то храмовых действий, освящающих акты и их результаты, или — проще — воспроизводящих творение.

Устройство храма

Святая Святых считалась как бы местопребыванием Бога, небом. В прежние времена, в Скинии Завета и в Первом храме там стоял Ковчег* с литыми изображениями золотых херувимов* и скрижалями Завета, а согласно некоторым легендам, в нем были также «сосуд с манной и жезл Ааронов прозябший». Во времена Второго храма Святая Святых пустовало. Однако под скалой, которая служила ему основанием, была пещера, а в пещере камень над отверстием Кладезя Бездны, с печатью царя Соломона или Давида. Таким образом Святая Святых соединяло оба потусторонних мира: небо и бездну, которые у евреев, как и у многих других народов, подчас сообщались и даже смыкались. Поэтому и сакральные эквиваленты направлений «вверх» и «вниз» от центра сдваивались в векторе от Золотого Жертвенника к Святая Святых. Сходное строение имел вектор от Золотого Жертвенника ко входу в Святилище, где сдваивались направления к Медному Морю* и к Медному Жертвеннику* для жертв всесожжения. Медное Море стояло к юговостоку или к востоку (в разное время по разному) от входа, а Алтарь — прямо на восток. Медное Море, которое и символизировало природное море и запад, представляло собой бассейн в форме сегмента сферы, установленный на спинах двенадцати быков, и предназначалось для омовения рук священников. Жертвенник всесожжений был внушительной постройкой, и его огромный пылающий огонь ассоциировался с востоком и светом.

Стол* для хлебов предложения стоял в Святилище у северной стены и, в силу обычной семантики хлеба, символизировал плодородие земли, а с ним — северное направление. Двенадцать жертвенных хлебов, если верить Иосифу Флавию, отвечали двенадцати знакам зодиака. Принимая во внимание, что семь огней Семисвечника*, стоявшего напротив, у южной стены, обозначали семь подвижных небесных тел, можно заключить, что оба предмета, Стол и Семисвечник, вместе представляли полноту видимого неба с его подвижными и неподвижными звездами, причем подвижные относились к южной стороне, а неподвижные — к северной. Создается впечатление, что продвижение от Внутреннего Двора через Святилище к Святая Святых соответствовало восхождению с земли (Медный Алтарь, Медное Море) через видимое небо (Золотой Алтарь, золотой Семисвечник, Золотой Стол) на высшее небо (Святая Святых). В этом смысле все богослужение происходило на небесах или очень к ним близко.

Из всех бывших в храме священных предметов Семисвечник едва ли не самый удивительный. Если аналоги алтарей, завес, сосудов, столов, херувимов, архитектуры храма можно найти в западносемитском культурном кругу, то Семисвечник как будто совершенно оригинален. Разумеется, его форма и растительный орнамент позволяют считать его вариантом «мирового древа». Но это древо совсем особого рода. Прежде всего оно целиком состояло из вставленных друг в друга 22-х плодов граната и цветов миндаля. Но гранат это молния, небесный огонь. Семь лампад в форме чашечек первого весеннего цветка — миндаля обозначали видимые небесные огни, подвижные светила. Таким образом Семисвечник сам по себе представлял весь сотворенный мир в его огненно-световой сущности. Семисвечник состоял из света, он был «древом света», светлым и световым «древом жизни», изображением «Огненного Куста» Синайской эпифании. Поэтому, символизируя в частности юг и светила, Семисвечник в более широких контекстах мог означать и свет вообще и всю вселенную. Так семь золотых светильников, которые видит Иоанн в Первой главе Откровения, суть прежде всего знаки Богоприсутствия, а более специально — знамения первого действа, суда над миром (по аналогии с Первым днем творения), суда над светом, воплощенным в светильниках семи церквей.

Семь иудейских праздников
Преображение творения в Откровении происходит в литургических терминах годового круга иудейских праздников. По отношению к существующему бытию эти действия негативны, разрушительны, и могут быть поняты только в контексте определенных представлений о связи дней творения с годовым праздничным циклом. Эту связь можно реставрировать примерно следующим образом.

Первый день творения соответствовал началу природного года, весеннему равноденствию, празднику Пасхи, а более специально — жертвоприношению пасхального агнца, из чего вытекает литургически конкретное отождествление света, Слова («Да будет...») и Агнца.

Четвертый день, сотворение светил, соответствовал гражданскому Новому Году (Рош Ашана), около осенненго равноденствия. Полагали, что исчисление времени началось только с появлением светил, где-то в середине Четвертого дня, через три с половиной срока от начала творения. Поэтому гражданский Новый Год начинается !-го тишри, седьмого месяца священного года. Исчисление времен и сроков связывалось с естественными ритмами в животном и растительном царстве, в частности, с рождением и смертью. Поэтому ангел смерти (четвертый всадник в Откровении, гл. 6) скачет на юг, в сторону светил, творений Четвертого дня.

Пятый день, создание тварей водной бездны, прообразовывал Судный день (Иом Кипур), так как бездна считалась вместилищем душ умерших и связывалась с судом над ними.

Шестой день — сотворение животных и человека, переосмысленное как создание Рая Земного, находит свою аналогию в празднике Кущей (Суккот): пребывание в кущах означало возврат к райскому состоянию.

Наконец Седьмой день — день покоя или полноты в книге Бытия, представал как суббота.

Что касается Второго и Третьего дней творения и Пятидесятницы, обходились вероятнее всего так. Этот праздник имел два значения: природно-символическое и историческое. Согласно натуралистической символике праздновали начало сбора урожая пшеницы (Шевуот, празник Колосьев). Но седьмая неделя после Пасхи, то есть после исхода из Египта, получила значение праздника Обретения Закона (Книги с Небес) на Синае. В этом последнем смысле Пятидесятница представляет Второй день творения, когда была создана твердь, небо, разделившее воды на верхние и нижние, живые и мертвые, пресные и соленые. Следует помнить, что небо представляли себе как натянутую кожу шатра. Кожаный, пергаментный свиток Закона, в котором заповеди отделяли чистое от нечистого, живое от мертвого и т.п., становился аналогом тверди небесной. Сравни в главе 6:14 — «небо скрылось, свившись как свиток». Теперь мы лучше поймем то место из Послания к коринфянам (2Кор.3:7), где говорится о «служении смертоносным буквам» книги Закона.

Значение Пятидесятницы как праздника Колосьев было отнесено к Третьему дню творения, созданию «зелени травной». Сравни в гл. 6:6 — «хиникс пшеницы за динарий» при появлении Третьего всадника.

Не лишено примечательности, что добро и зло, жизнь и смерть в таком творении были расположены в полной симметрии. Животворящему свету Первого дня противополагалисьсмертоносные светила Четвертого, мертвым морским водам Второго — живые плодородные воды Третьего, созданиям бездны — обитатели небес, а человечество располагалось посередине, между добром и злом. В триаде «свет, светила, небо» одна треть принадлежала злу и две трети — добру. В триаде «нижние воды, верхние воды, бездна» отношение добра и зла было обратным: добру принадлежала одна треть и злу — две трети. (Можно обратить внимание на поражение одной трети всего сущего при звуках труб в Откровении). Значение культа не могло превышать от века положенной меры и ограничивалось актуализацией заданных отношений.

Итак, перед нами типичный храмовый миф.

Композиция Откровения
Откровение св. Иоанна построено как семь больших действ, каждое из которых, в свою очередь, подразделено на семь малых актов или эпизодов (смотри также таблицу в конце данной части). Однако эта структура, напоминающая строение сорокадевятилетнего юбилейного периода, является лишь идеальной схемой. Тема Откровения — видение суда над вселенной, происходящего в образе небесной литургии, в которой каждому событию соответствует тот день, которого тварь подвергается суду или преображению. Отсюда — первичное деление на семь частей или больших действ, носящих также черты праздников годового цикла. Из семи таких действ каждое должно в идеале делиться на семь частей — ибо в каждом сакральном акте должно повторяться пространственное или временное строение мира. Фактически эта идеальная композиция из семи праздников, подразделенных сообразно семиричным структурам пространства или времени соблюдается далеко не всегда, однако несомненно автор имеет ее в виду. Наиболее прозрачна вторичная структура при снятии семи печатей с книги Небесного Закона (соответствует Второму дню и празднику Обретения Закона), семи трубах (Новый Год, Четвертый день) и семи чашах (праздник Кущей, Шестой день). Во всех этих случаях в малых эпизодах, которых всегда семь, происходит поражение концов пространства. В пятом действе (Суд над бездной, Иом Кипур) «семь громов» вероятно пророчествовали о тех же самых событиях, о которых позже говорится в «пророческих» главах, но там малые эпизоды соответствуют скорее персонифицированным стихиям в порядке их сотворения, чем пространственным терминам. В первом действе (Послания Церквам) малых эпизодов в точности семь, однако соответствие дням творения носит характер отдаленных аллюзий. Наконец в третьем и седьмом действе деление на малые эпизоды вообще едва уловимо.

Центром всей композиции является четвертый эпизод четвертого большого действа то есть четвертая труба (Откр. 8:12). Эта особая точка отмечена троекратным «Горе!» в следующем стихе, и вероятно здесь должен находиться наблюдатель происходящего, автор Откровения Иоанн. Есть ощущение, что это именно так и что с этого момента Иоанн описывает ближайшие события и продолжает до конца главы 13, то есть до пятого действа, суда над тварями бездны, включительно. Половина семиричного цикла — три с половиной символических года, и этому соответствуют апокалиптические сроки: 1260 дней, равные 42 месяцам или трем с половиной годам, о которых говорится как раз в главах 8 — 12. Возможно, здесь соприкасаются символическая и историческая хронологии.

Дальнейшие подробности читатель найдет в примечаниях к тексту.

действа эпизоды	свет пасха агнец 1	твердь обретение закона свиток 2	растите-льность праздник колосьев колосья 3	светила праздник труб трубы 4	твари моря судный день ковчег завета 5	твари суши праздник кущей жатва 6	покой суббота невеста 7
восток медный алтарь суша 1	ангелу в Эфес: древо жизни	белый конь	Иуда Рувим Гад	суша (1/3)	Дитя	суша	мессия на белом коне
запад медное море море 2	в Смирну: спасение от второй смерти	рыжий конь	Асир Неффалим Манассия	море (1/3)	война с сатаной	море	войско зверя
север стол для хлебов реки 3	в Пергам: сокровенная манна	черный конь	Симеон Левий Иссахар	реки (1/3)	жена в пустыне	реки	птицы на трупах
юг семи-свечник светила, пустыни 4	в Фиатиру: звезда утренняя	ретивый (пегий) конь	Завулон Иосиф Вениамин	светила (1/3)	падение дракона	солнце	ангел на солнце
вниз Святая Святых бездна 5	в Сардис: белые одежды	вопль из-под алтаря	души в белых одеждах, перенесенные из бездны в небесный храм	кладезь бездны	зверь из моря (Ле-виафан)	престол зверя	сатана в бездне
центр золотой алтарь Эдем, Вавилон 6	в Филадель-фию: столп в храме	запечатле-ние избранных		ангелы при Евфрате	зверь от суши (Бегемот)	цари при Евфрате	Гог и Магог
вверх Святая Святых небо 7	в Лаодикею: престол Божий	безмолвие на небе		сцена на небесах	три ангела; объявление о падении Вавилона	голос на не-бе; падение Вавилона (Блудницы)	небесный Иерусалим

Откровение Иисуса Христа,
которое дал Ему Бог,

чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре.
И Он показал, послав оное через Ангела Своего

рабу Своему Иоанну,

² который свидетельствовал слово Божие

и свидетельство Иисуса Христа и что он видел.
³ Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко.
Стихи 1 — 2 главы первой — заголовок всего произведения.

Стих 3 — обычная формула духовного послания. Предполагается, что текст будут читать вслух в собрании верующих. Собственно послание начинается со стиха 4.

Раздел первый
Обращение к свету: послания семи церквам в главах 1 — 3 и явление Агнца в главе 5 как символ Пасхи.