Состояние среды обитания и фауна охотничьих животных росиии

Москва 2007

УДК 639.1
Состояние среды обитания и фауна охотничьих животных. Материалы всероссийской научно-практической конференции. Москва 21 – 22 февраля 2007г./ ОО «Российская ассоциация общественных объединений охотников и рыболовов»; Министерство экологии природопользования Московской области; ФГОУ ВПО «Российский государственный аграрный заочный университет». М. 2007

Материалы конференции представлены докладами ее участников. В докладах рассматривается состояние среды обитания отдельных видов охотничьих животных и их группировок. Анализируются связи между техногенным загрязнением среды обитания животных и охотничьей продукции.

Председатель оргкомитета конференции и ответственный за выпуск сборника материалов конференции – профессор Е.К. Еськов

ИЗМЕНЕНИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ОБСТАНОВКИ

НА БАЙКАЛО-АМУРСКОМ ВОДОРАЗДЕЛЕ И РАССЕЛЕНИЕ РЕДКИХ ВИДОВ КОШЕК НА РУБЕЖЕ ХХ – ХХI ВЕКОВ.

П.В.Баранов, Е.П.Кашкаров

Сохондинский государственный заповедник

Алтайский государственный университет

Протянувшие вдоль южных границ России горы Южной Сибири отличаются повышенным разнообразием мезо- и микроклиматических условий обитания млекопитающих и сложной историей формирования фаунистических комплексов. В историческое время именно здесь находили себе прибежище виды, находящиеся на грани исчезновения. Особое место занимает расположенная на востоке региона горная система Хэнтея и сопредельных горных хребтов: Эрмана, Даурского, Чикоконского и др. по которым проходит Байкало-Амурский водораздел, где сталкиваются три фаунистических териокомплекса Палеарктики: восточно-сибирский, центрально-азиатский и маньчжуро-китайский. Здесь, в степных рефугиумах (рощах Ulmus) Алтано-Кыринской котловины, нами в 1986 г. была найдена малая белозубка – типичный представитель фауны широколиственных лесов, в конце ХХ века регулярно отмечались заходы аргали, а к 1990-м годам сформировался устойчивый ареал маньчжуро-китайского вида - енотовидной собаки (Баранов, 2004).

В 1980-90-х годах на юге Читинской области нами проводились анкетные опросы и полевые исследования. Целью этих работ было изучение характера пребывания редких кошачьих хищников на данной территории в пределах России, а в 2006 году, благодаря руководству Сохондинского биосферного заповедника (Россия), национального парка Онон-Бальдж и заповедника Хан-Хэнтийн (Монголия), исследования были продолжены и на сопредельных территориях Монгольской Народной Республики, что позволило обобщить, накопленный нами материал, и сделать предварительные выводы по данному вопросу.

Конец ХХ века знаменовался импульсом расселения в Сибири снежного барса (Uncia uncia), амурского леопарда (Panthera pardus orientalis) и амурского тигра (Panthera tigris altaica). Этот импульс продолжается до сих пор и повторяет всплески миграций, наблюдавшиеся в ХIX-ХХ вв. (Гептнер, Слудский, 1972; Матюшкин, 1981; Баранов, Бойко, 1985, 1988; Завацкий, 1988, 1992; Смирнов и др., 1991; Koshkarev, 1997; Бологов и др., 1996; Медведев,2003;Баранов, 2004). В отличие от предыдущих, современное расселение протекает на фоне крайне противоречивых явлений глобального характера: экономического упадка СССР, экономического взлета Китая и общепланетарного потепления климата. Эти явления (имеющие серьезные экологические последствия) коснулись в первую очередь северной части ареалов рассматриваемых видов и на наш взгляд послужили основной причиной нового миграционного толчка.

Миграции 1990-х г. сопоставимы по масштабам с самыми мощными всплесками расселения, когда снежный барс заходил на Олёкму, леопард - на север Приморья, в Хинган и Забайкалье, а тигр - в Якутию (Паллас, 1811: см. Гептнер, Слудский, 1972; Матюшкин, 1981). Современные точки самого дальнего обнаружения снежного барса и леопарда удалены от границ основного ареала на 1000 км и наряду со сверхдальними миграциями предполагают расселение из неизвестных очагов, расположенных к точкам заходов гораздо ближе. Предположение о существовании неизвестных очагов на пограничных территориях Забайкалья, Китая и Монголии высказывалось нами раньше (Баранов, Бойко, 1985, 1988; Koshkarev, 1997). Хотя не все материалы о миграциях имеют в настоящее время документальные подтверждения, сам по себе факт массового поступления сведений о встречах редких и скрытных кошек в необычной обстановке северных областей требует их систематизации, анализа и дальнейших исследований.

В 1973 г. в Сев. Хэнтее создан Сохондинский заповедник, получивший статус биосферного. Это стимулировало зоологические исследования в регионе. Были изучены доступные архивы и впервые проведен широкий анкетный опрос, показавший, что ирбис на севере Хэнтея и в других районах Забайкалья отмечается регулярно. К настоящему времени известно не менее 40 фактов обнаружения вида на пространстве между хребтами Хамар-Дабан, Кодар и Хэнтэй (Баранов, Бойко, 1988; Бологов и др., 1996; Koshkarev, 1997; Красная книга…, 2000; Медведев, 2003; Баранов, 2004).

В Хэнтее наиболее ранняя информация о ирбисе известна с 60-х г., когда одного зверя отстреляли у гольца Ханин-Чулун (территория современного Сохондинского заповедника). Чаще же сообщения о снежных барсах поступали с территории, расположенной к юго-востоку от заповедника. Зверей и их следы встречали на южных склонах Хэнтея между гольцами Кумыльский (2335 м) и Боруян (1906 м). Опросные данные свидетельствовали о том, что местные жители знакомы с характерными чертами облика ирбиса, неоднократно сталкивались с ним и даже добывали. В конце 90-х г. работнику заповедника «Сохондинский» предложили купить шкуру ирбиса у одного из жителей с.Тарбальджей Кыринского района, но «сделка» не состоялась. В 1992 г. здесь же, в верховьях р.Тарбальджей, добыли еще двух снежных барсов (Красная книга..., 2000). В этом же источнике содержатся сведения о других встречах и отстрелах ирбисов в пределах Южн. Забайкалья (Рис.). Последняя встреча относится к январю 2006 г. Охотник-промысловик с участка в истоках р. Бальджа, у подножия Кумыльского гольца, сообщил руководству Сохондинского заповедника о постоянных встречах следов двух тигров на своей территории. Посланная туда группа сотрудников заповедника обнаружила следы снежных барсов. Они были в нижней части лесного пояса.

В 80-90-х гг. авторы провели специальные исследования высокогорий Хэнтея, но найти там следы ирбиса не удалось. В высокогорьях держалась исключительно росомаха. Единственные следы снежного барса встречены на р. Тарбальджей, но, опять - в нижней части лесного пояса хр. Становик (Koshkarev, 1997). Также в Тарбальджее, но уже в лесостепном поясе, один ирбис в 1995 г. зашел на животноводческую ферму и был убит.

Распространение снежного барса в Забайкалье в нижних поясах гор объясняется наибольшим обилием здесь кабарги и косули. Горного козла – главной добычи ирбиса в центрально-азиатских нагорьях, в Забайкалье нет. О былом присутствии горного барана - аргали - свидетельствуют лишь топонимы (гора Ханин-Чулун – «бараний камень»). Аргали был полностью истреблен в Забайкалье в первой трети XIX века, хотя отдельные заходы из монгольской части ареала продолжаются до сих пор (Красная книга…,2000). Имеются субфоссильные находки, в том числе авторов (Баранов, 2004). Еще один спутник ирбиса в центрально-азиатских нагорьях – улар – обнаружен нами в Забайкалье на Чикоконском хр. В апреле 1997 г. на водоразделе рек Чикой и Ашинга, под гольцом 2174 м, встречена пара этих птиц, а на трех участках хребта, недалеко друг от друга - помет. Вообще улар для Забайкалья не известен, наша находка, по-видимому, первая.

В целом среднегорья и низкогорья Хэнтея, бесснежные в зимнее время, не позволяют надежно проследить перемещения крупных хищников, особенно на труднодоступных, захламленных северных склонах – основных местах обитания многих копытных. Чаще информация о встречах ирбиса поступает от охотников, отлавливающих копытных петлями. Именно таким образом на Малханском хр. поймана самка ирбиса, описанная позднее Д.Г.Медведевым (2003). По морфологическим отличиям шкуры автор предложил выделить забайкальского снежного барса в отдельный подвид – Uncia uncia baikalensis – romanii spp.n. Отличия выражались в отсутствии кольцевых пятен и общей темно-бурой окраске меха. Последняя особенность вполне согласуется с особенностями ландшафтной обстановки забайкальского ирбиса, обитающего в условиях несплошного снежного покрова.

Собранные нами в 2006 году опросные данные о распространении ирбиса в монгольском Хэнтее дополняют материалы, собранные в пределах России, и позволяют говорить о наличии ареала вида в пределах единой Хэнтейской горной страны.

На фоне обнаружения ирбиса в южных областях Забайкалья особо выделяются сведения о проникновении вида на север – хр.Черского, Каларский, Кодар (Бологов и др., 1996; см. Рис.). Со времен П.С.Палласа (1811: см. Гептнер, Слудский, 1972) заходы вида в эту часть ареала в печати не отмечались. Специальное обследование в 1998-1999 гг. хр. Кодар, а также Икатского и Южно-Муйского, откуда поступили дополнительные сведения о ирбисе, дало отрицательный результат (Koshkarev, 1999). При анализе ДНК экскрементов, принадлежность которых ирбису казалась вероятной, они идентифицированы как экскременты рыси и волка (анализ проведен в США в университетах им. Вашингтона, Сиэтл, и в Колумбийском, Нью-Йорк).

В 1990-х гг. ирбиса регулярно встречали в Вост. Прибайкалье – в верховьях р.Турка. Она протекает между хр. Улан-Бургазы, Икатским и Голондинским. В феврале 1997 г. ирбиса в Турке видел с расстояния 15 м один охотник из Улан-Удэ (личное сообщение Г.В.Ефиркина). В 1997-1999 гг. следы постоянно встречались на гольце Хортяк (1935 м) на участке охотника М.Шукшина (сообщил в письме). Первоначально охотник принял их за следы тигра. На гольце Хортяк обитает единственное в Турке стадо северных оленей около 40 гол. М.Шукшин прислал нам описания охот на них снежного барса, восстановленные по следам на снегу. Первые сведения об ирбисе в Турке известны с 60-х г. Тогда охотником из пос. Юбилейный была найдена лежка зверя с отпечатавшимся на снегу длинным хвостом. Мы осенью 1998 г. следов ирбиса в Турке не нашли, правда снега при обследовании территории не было (Koshkarev, 1999).

Широко распространен ирбис в Вост. Саяны, хотя местные жители с ним плохо знакомы и иногда принимают за тигра. Предположение о том, что снежного барса здесь нет (Гептнер, Слудский, 1972), ошибочно, как ошибочна и точка зрения, что в Вост. Саян ирбис периодически мигрирует из Монголии – со стороны Зап. Прихубсугулья (Гептнер, Слудский, 1972; Смирнов и др., 1991). Специальные полевые иссследования 1993, 1995 и 1997 гг. показали, что в действительности все наоборот (Koshkarev, 1997). В Вост. Саяны ирбис - оседлый вид и никогда оттуда не исчезал. Со стороны Тункинского хр. и горного узла Мунку-Сардык (3492 м) хищник летом периодически проникает в горы Западного Прихубсугулья, углубляясь туда не далее 60 км по прямой от границы с Россией. Зимнее многоснежье и бескормица не позволяют ирбису выживать в прихубсугульской части Монголии, хотя еще в недавнем прошлом горы Запападого Прихубсугулья служили экологическим коридором, прочно связывавшим восточно-Саянскую группировку с. Хангаем, Гобийским и Монгольским Алтаем. На меридиане восточной части Вост. Саяны и Западного Прихубсугулья проходит восточная граница ареала горного козла. И хотя в Прихубсугулье плотность этого вида резко падает, ирбис приходит сюда именно для охоты на козерога. Шерсть и копытца молодых козлят найдены нами в 1995 и 1997 гг. в помете хищников.

Из Газимур-Заводского района в ноябре 1983 г. (во время специально проведенного нами анкетного опроса) поступило первое сообщение о встрече двух крупных пятнистых кошек, названных в анкете снежными барсами. Звери вплоть до конца 1985 г. держались в окрестностях пади Орачи, басс. р. Уров (Рис.). В 1998 г. леопард отстрелян в устье р. Уров, недалеко от Усть-Уровской заставы на границе с Китаем. Очевидно, что это был все-таки леопард, а не ирбис. Путаница с названиями известна с давнего времени, т.к. общим названием крупных пятнистых кошек в Сибири было «барс», а леопарда первые исследователи Вост. Азии называли Felis irbis (Матюшкин, 1981).

Как правило, леопарды не проникали в Забайкалье севернее приграничной полосы с Китаем. В отдельных случаях звери попадали на территории охотничьих хозяйств с повышенной плотностью копытных и достаточно долго жили там под защитой персонала. Известны факты (падь Орачи), когда леопарды оставались на территории охотхозяйств более 2 лет. От Забайкалья до ближайшего участка основного ареала леопарда на Дальнем Востоке не менее 1000 км, что почти исключает миграции из этого очага. Вероятнее всего, на хр. Большой Хинган - на территории китайской провинции Heilongjiang, до настоящего времени сохраняется аборигенная группировка вида, регулярно поставляющая мигрантов в Забайкалье. Cпециального исследования Хингана не проводилось, но предполагается, что в настоящее время в провинции Heilongjiang может обитать 3-5 зверей (Yang, Jiang, 1996: cited by Pikunov et al., 1999). В 1998 г. леопардов видели в восточной части провинции Jilin на границе с Россией, их общая численность там может составлять 4-7 особей (Pikunov et al., 1999).

Современный импульс расселения снежного барса и леопарда проявился у всех трех видов примерно в одно время и имел пик на рубеже ХХ-XXI в. Предшествующие всплески миграций приходятся на первые трети XIX и ХХ вв. (1820, 1828, 1834, 1930-е гг.) и выделяются прежде всего по заходам тигра Гептнер, Слудский, 1972; Матюшкин, 1981). Они совпадают с волнами векового ритма, активно проявившимся в 1810, 1840, 1935 гг. (Максимов, 1995). Настоящая волна векового ритма близка к пику и уже сейчас привела к глобальному потеплению климата и смещению границ вечной мерзлоты и льдов Арктики на север на 300-500 км (NCAR, 2006).

Начиная с 70-х г., каждое из последующих десятилетий было теплее предыдущего. Потепление зим второй половины ХХ в. превышало потепление зим XIX в. в 1,5-2 раза: на 3^оС поднялись температуры в Монголии, 4^оС– в Прибайкалье и на 7^оС - в Якутии (Гаврилова, 2003). Зональная инверсия температур, сделавших север теплее юга, могла способствовать не спорадическому, а сплошному расселению на север и снежного барса, и леопарда, и тигра. Однако процесс был остановлен таким же сплошным уничтожением животных по всему ареалу. В 1990-2000-е гг. черные рынки Азии были в буквальном смысле слова завалены шкурами всех трех видов кошек. Та же картина наблюдалась с лесом, вывозившимся из России, в том числе из коренных местообитаний тигра и леопарда на Дальнем Востоке. В 2003 г. только на одном из рынков Китая на продажу выставили одновременно 581 шкуру леопарда и 31 - тигра. В 2006 г. в магазинах только одной из улиц города Linxia в Китае представители природоохранных организаций EIA и WPSI насчитали 160 шкур леопарда и более 60 – ирбиса. Ежегодные потери ирбиса в Киргизии в 90-е г. оценивались в 135-180, в России - более чем в 30 особей (Кошкарев, 2001).

Главнейшей составляющей глобального потепления климата стали пожары. В 1980-2000-х гг. они охватили все пространство Сибири и Дальнего Востока и не могли не повлиять на миграции снежного барса, леопарда и тигра. Как и рубки лесов, пожары, с одной стороны, разгоняли животных по всему ареалу, с другой - восстанавливали растительность и численность копытных и хищников. Именно особенностью восстановления растительности на месте массовых вырубок Е.Н.Матюшкин объяснял невероятный скачок численности тигра в 415-476 особей, отмеченный при учетах 1995-96 г. Действительная цифра достигала тогда 550 особей, но специалисты отказывались в нее верить и в официальной сводке занизили (личное сообщение Е.Н.Матюшкина, 1998 – Е.К).

1. 
   Баранов П.В. Млекопитающие Южного Забайкалья.- Новокузнецк:
   

2. 
   Баранов П.В., Бойко А.И. Распространение редких видов хищных мле-
   

3. 
   Бологов В.В., Иванов Н.К., Пузанский В.Н., Дианов П.И. Интересные
   

4. 
   Гаврилова М.К. Изменение современного климата области «вечной
   

5. 
   Гептнер В.Г., Слудский А.А. Млекопитающие Советского Союза.- М.:
   

6. 
   Завацкий Б.П. Современное распространение и численность снежного
   

7. 
   Красная Книга Читинской области и Агинского Бурятского Националь-
   

8. 
   Максимов Е.В. Ритмы на Земле и в Космосе. Санкт-Петербург: Изд-во
   

9. 
   Матюшкин Е.Н. Ирбис в Юго-Восточном Забайкалье// Бюлл. МОИП,
   

10. 
    Окаёмов В.С. Распространение снежного барса (Uncia uncia Schreb.,
    

11. 
    Смирнов М.Н., Соколов Г.А., Зырянов А.Н. Распространение и состоя
    

12. 
    Koshkarev E.P. Conservation of Endangered Species of Central Asia Fauna
    

13. 
    Pikunov D.K., Abramov V.K., Korkishko V.G., Aramilev V.V., Arzhanova
    

ТЕМПЫ ВОСПРОИЗВОДСТВА КРЯКВЫ В УРБАНИЗИРОВАННЫХ ЛАНДШАФТАХ

А.А. Гончуков

ФГОУ ВПО «Российский государственный аграрный заочный университет»

Воспроизводство охотничье промысловой дичи в угодьях с повышенным прессом антропогенности представляет несомненный интерес, как для работников охотничьих хозяйств, так и лесопарковых служб. Поэтому динамика их численности, половозрастной состав, индекс прироста уток на городских и пригородных водоемах, факторы, определяющие концентрацию птиц в угорьях того или иного типа культурных ландшафтов и, наконец, причины определяющие темпы воспроизводства кряквы в этих своеобразных условиях обитания - вопросы весьма актуальные.

Для ответа на поставленные вопросы нами в течение трех лет на 16 водоемах обшей площадью около 6 га, расположенных в городе Балашиха Московской области и его районе, с апреля по октябрь (до ледостава) проводили регулярные наблюдения за численностью, половым, а затем (после появления птенцов) возрастным составом птиц. За три года было осуществлено 1931 посещение водоемов и каждое из них в дальнейшем рассматривалось как отдельное наблюдение. Все пркуды в зимнее время покрывались льдом.

Самые ранние встречи с кряквой на еще, замерзших прудах, совпадали с появлением луж и заберегов на них, что приходилось по времени года на последние числа марта. Количество уток в это время небольшое, держатся они парами, стайками одного или разного пола. В дальнейшем динамика их численности претерпевает значительные изменения.

По мере увеличения числа выводков численность растет: в августе достигает максимума, а затем начинает несколько падать, что, вероятно, связано с началом отлета или перемещения птиц на водоемы, где они собираются зимовать (апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь соответственно голов 85,437,2033, 2999, 3590, 2811, 1310 )

Утки с выводками начинают появляться с конца апреля, и этот процесс растягивается до середины августа. Первые самки садятся на яйца, в зависимости от погодных условий года, с конца марта основная масса с середины апреля, а последние - в конце июня. Разница между первыми и последними кладками составляет 30-35 дней. В течение лета численность утят в выводках, претерпевает изменения (см. табл.), а именно в мае, июне число утят в выводках больше, чем в июле, августе. Известно, что в нормальной первой кладке яиц больше (выводимость около 95%), нежели повторной, после гибели первой кладки.
Таблица

Число утят в выводках по месяцам (гол).

Как видно из таблицы, массовое появление выводков приходится на июнь. В это же время на водоемах наблюдается больше всего одиночных уток, число которых в июле резко падает. По-видимому, часть из них приступает к линьке, а часть - к повторным кладкам. Таким образом, не подлежит сомнению факт значительной гибели первых и появления утят за счет вторых, а возможно, и третьих кладок. Явно молодые птицы (пуховики и хлопунцы) встречаются даже в сентябре. А доля их в наблюдаемых групптровках по месяцам меняется следующим образом: июнь - 57, июль - 30, август - 4-, сентябрь - 0,2%. Такова общая картина изменения численности и половозрастного составе кряквы на обследованных водоемах.

Каковы же темпы воспроизводства поголовья кряквы, встречающейся на водоемах, расположенных в черте города и его зеленой зоны Это представляет особый интерес, так как, с одной стороны, группировки, находятся вне пресса охоты, с другой - обитают в условиях, где антропогенный в разных своих проявлениях достигает максимальной силы. Ответ на поставленный вопрос можно получить определив индекс прироста группировок уток на городских водоемах, т.е. рассчитав количество молодых особей на одну взрослую птицу

На взятых нами под наблюдение водоемах с полной достоверностью отличить молодых птиц можно лишь до начала июля. Позже этого срока птенцы ранних выводков настолько подрастают, что на расстоянии уже могут быть причислены к группе взрослых птиц. Поэтому нами определялся прирост на июнь. Как уже указывалось, утята в это время составляли 57% всех учтенных птиц. Таким образом, индекс прироста популяции в этот период был очень низким и равнялся 1,3 : I. При этом на указанное время приходилось самое большое количество молодых особей среди учтенных крякв. Близкую цифру дает и другой метод расчета. В июне было учтено 270 взрослых самок (с выводками и без выводков), а соотношение полов составляло в этот период 1:1,9 в пользу самцов. Иными словами, селезней было в 1,9 раза больше, чем уток т.е. около 500.гол. Следовательно, общее количество взрослых крякв обоего пола равнялось примерно 800 особям, молодых же, по данным учета, имелось около 1100.

Исходя из изложенного, индекс прироста численности составил 1,4 (1100/800) или прирост численности по отношению к весеннему поголовью составил всего 140%. В "вольных условиях" прирост численности кряквы составляет примерно 300% от весеннего поголовья (Юргенсон, 1966). Отсюда, в наблюдение нами водоемах этот показатель оказался более чем в два раза ниже, чем в естественной среде обитания. Возможно, это вязано с техногенным загрязнением городских водоемов (Еськов, Кирьякулов, 2007). Но даже если допустить, что такого сокращения молодых до осени не произойдет (чего фактически быть не может), численность популяции при таких темпах воспроизводства могла бы быть только стабильной. На самом же деле она из года в год увеличивается. Объяснить это можно лишь постоянным притоком птиц из вне, а именно охотничьих угодий окружающих зеленую зону города (Гончуков, 1991).

Итак, "городскую" популяцию крякв, нельзя рассматривать как своеобразный резерв поголовья дичи, способный в далеком будущем пополнять запасы уток в открытых для охоты угодьях. Напротив, городские и пригородные водоемы ежегодно поглощают какую-то часть вольной популяции крякв, не обеспечивая им условий для нормального воспроизводства их численности.

Литература

Гончуков А.А. Влияние охоты на перемещение кряквы. //Охота и охотничье хозяйство. № 7. М. 1991

Еськов Е.К., Кирьякулов В.М. Особенности накопления тяжелых металлов в органах и тканях крякв, зимующих на территории Московской области//современные проблемы природопользования, охотоведения и звероводства. Мат. Межд. научно-практической конференции, посвященной 85-летию ВНИИОЗ (22-25 мая 2007г). Киров.2007. С.141 – 142.

Юргенсон П.Б. Основы охотустройства, М., Лесная промышленность , 1966.

ИЗМЕНЕНИЕ ПОВЕДЕНИЯ ОБЫКНОВЕННОЙ ЛИСИЦЫ В ПРОЦЕССЕ АДАПТАЦИИ К УРБАНИЗИРОВАННЫМ ЛАНДШАФТАМ

Е.В. Горбунова

Обыкновенная лисица — один из видов диких животных, успешно адаптировавшихся к урбанизированным ландшафтам. В отличие от большинства диких животных, она не избегает поселений человека, напротив, хозяйственная деятельность человека, очевидно, привлекает ее. А поскольку за последние годы ландшафты и природопользование Московской области претерпели значительные изменения, то это не могло не сказаться и на поведении лисицы.

Скоростные трассы, пересекающие большие населенные и необжитые пространства, “отмирание” деревень в ряде регионов, увеличение количества дачных и садово-огородных товариществ вблизи больших городов, недостаточно организованные и оформленные свалки, а также скотомогильники, зарастание заброшенных полей, при общем снижении уровня сельскохозяйственного освоенности территорий, расширяющееся браконьерство — все это меняет трофическую ориентацию лисицы, ее повадки, структуру пространственного распределения популяции.

В Московской области распространена обыкновенная лисица, характерная для средней полосы России. Что касается подвидовой принадлежности, то чаще встречается гибридная форма между северными или северо-восточными лисицами (Yulpes yulpes yulpes L. 1758) и среднерусскими лисицами (Yulpes yulpes crucigera Bechstein. 1789). Отличие выражается в том, что при ярком рыжем окрасе спины отсутствует крестообразный узор, имеется неширокая коричневая полоса, черный цвет присутствует только на хвосте и лапах. Другой вариант изменения окраса заключается в относительно неярком рыжем цвете и присутствии темного узора на конечностях лап и ушей, задняя часть туловища окрашена темнее, белый цвет на кончике хвоста практически отсутствует. Индивидуальные различия у лисиц выражены достаточно значительно. Основной окрас составляет гамму буро-рыжих тонов с красноватым оттенком. Тыльная сторона ушей черная, грудь белая, хвост с серо-черными отметинами и маленьким белым кончиком. Концы лап черные с плавным переходом к серо-коричневым тонам. Изменчивость в цветовой гамме - от ярких до тусклых тонов при преобладании рыжих или бурых тонов. Пестрота у одних особей выражена слабо у других более сильно (Огнев С.И. 1951).

Места поселения лисицы. Широкое распространение лисицы в различных ландшафтных зонах показывает, что стации, которые она заселяет, многочисленны и разнообразны. Животные не избегают зарослей кустарников, высокотравных лугов, сельхозугодий и т.д. На выпасах лисица чаще устраивает норы в пределах оврагов и балок. При этом предпочитаются курганы или пологие возвышенности. К характерным местам обитания относятся разно породные молодняки, вырубки, спелые древостои с рединами, полянами, гарями. Важна близость ручьев и речек (Харченко Н.Н. 1999). Прослеживается тяготение лисицы к открытым и полуоткрытым ландшафтам, явное предпочтение полей, перелесков, лесополос, просек. В последние годы хищника особенно привлекают населенные пункты: деревни, дачные поселки, даже окраины крупных городов. С заметным сокращением лесных массивов и увеличением дачных участков, поселения лисицы заметно приблизились к человеческому жилью.

В Подмосковье лисица обитает в основном по краям лесных массивов (50%). Норы удалены от края леса на расстояние 500м—2км в глубь леса, наличие в радиусе 5 км от норы водоема обязательно.

В последние годы лисица стала больше посещать поля и перелески, ее чаще можно встретить на просеках, по краям дорог, на задворках деревень и дачных участков. Лисьи норы чаще стали встречаться в заброшенных карьерах. Новые норы возникают по краям полей и непосредственно на опушках леса. Привлекают лисиц и торфоразработки, здесь норы более глубокие и разветвленные. Немало нор расположено по оврагам, в лесополосах и по берегам речек.

Наиболее обжитыми лисицей в антропогенных биогеоценозах являются разрушенные и полуразрушенные сельскохозяйственные постройки. Лисьи норы располагаются под фундаментами, кучами строительного мусора. Часто норы берут начало в углублениях старых погребов и др. земляных траншеях. Как правило, это стабильные, глубокие, многолетние выводковые норы, имеющие несколько (более 3-х) отнорков. В таких норах лисица чувствует себя в безопасности, так как раскопать такие норы практически не возможно. Иногда отнорков много, и они очень хорошо спрятаны.

Состояние сельского хозяйства, уровень его ведения так же сказываются на численности лисицы. К явно неблагоприятным для нее факторам можно отнести чрезмерное применение удобрений и пестицидов в лесном и сельском хозяйстве.

Немаловажную роль играют и промышленные загрязнения, вредные выбросы и т.п. Все перечисленное факторы отрицательно сказывается на численности лисицы. А вот гидромелиоративное строительство для нее благоприятно. Оросительная и осушительная гидромелиоративная сеть улучшает условия норения, ее укрытие от преследований. Роль водохранилищ и режим их эксплуатации оказывает неоднозначное влияние на лисицу. С одной стороны, происходит обогащение некоторых видов кормов, с другой - зимние пропуски воды могут затруднять их добычу.

Лисица стала часто посещать свалки. Помимо пищевых отходов, поедаемых лисицей, на свалки ее привлекает возможность поохотиться, поскольку помимо псовых на свалках кормится большое количество мышевидных грызунов, особенно серых крыс (Mus decumanus), а так же врановых, в основном серых ворон (Corvus corone L.). Чаще всего на свалках можно встретить молодых лисиц, поскольку корма здесь более доступны.

Молодняк в период распада выводков (июль-август) отдает предпочтение местам, где корм можно добыть без особых навыков охоты. Это подкормочные площадки, свалки, берега ручьев и речек, задворки деревень, линии высоковольтных передач. Зафиксированы случаи поедания лисицей зерновых и комбикорма, выложенного в кормушку.

В зимнее время, особенно в период бескормицы лисиц все больше привлекают подкормочные площадки и солонцы. Подкормочные точки, на которых регулярно выкладываются: зерновые и комбикорм, а в зимнее время еще дополнительно сено и веники привлекают внимание и становятся постоянным местом обитания не только тех видов, для которых предназначены, но и многих других: в первую очередь мышевидных грызунов, птиц, зайцев, насекомых. Поскольку копытные (кабаны, косули) не регулярно посещают подкормочные площадки, то не мешают кормиться на точках другим животным, на которых устраивают охоту лисы. Посещая подкормочные площадки для копытных, лисица не только охотится, но и поедает комбикорма.

Дикие копытные в питании лисицы встречаются редко. По общей оценке за год 0,3% в составе питания лисицы занимают погибшие кабаны. Сюда относятся павшие взрослые особи (больные, истощенные бескормицей, подранки) и молодняк первых месяцев (1%). До 20% в кормовом рационе обыкновенной лисицы приходится на мелких птиц (в зимнее время павшие, обессиленные животные, в летний период, как правило, молодняк). В последние годы лисица стала чаще питаться врановыми птицами, так же часто посещающих свалки. Среди врановых наибольшая доля приходится на серую ворону и галку, ставших объектами охоты обыкновенной лисицы.

На мышевидных грызунов приходится 21%. Зимой доля потребления данного вида корма достигает 23%, летом немного падает (19%). Это объясняется тем, что в зимний период около различных сооружений встречается большое количество, добывание которых не представляет в это время большого труда.

С апреля по октябрь в питании лисицы регулярно встречаются водоплавающие птицы. В среднем доля этого вида кормов составляет 4,6% от общего числа учтенных случаев. Обычно это кряква (Anas platyrhynchos L.) и лишь незначительная часть приходится на другие виды — чирков (Anas crecca L., Anas guerguedula L.), и прочие виды. У лисиц, обитающих у водоемов, доля потребления данного корма значительно возрастает, чему способствует наличие подранков.

Боровая птица встречается в питании лисицы круглогодично и занимает 3,1%. Несмотря на это, при высокой численности лисицы влияние ее на боровую дичь весьма значительно.

К растительным кормам относится комбикорм, выкладываемый на подкормочных площадках для копытных. Его потребление составляет в среднем 2,8%, естественная растительность — 2,6% (ягоды, травы), кукуруза (зерно) вид кормов, который также выкладывают для подкормки копытных — 2,1%.

Хищные, представлены двумя видами: бродячие собаки 1,5% и норки (Mustela vison Schreb) 0,4%, используемые охотниками в качестве привады. Этот вид кормов составляет в среднем 1,9%. Поедание белок (Sciurus vulgaris L.) носит случайный характер и находится на уровне 0,98%.

Насекомые составляют 1,7% от общего состава кормов. Они включают отряды прямокрылых (Orthoptera), жесткокрылых (Coleoptera), двукрылых (Diptera). По некоторым сведениям насекомые в питании хищника занимают более значительное место. Среди других беспозвоночных лисицей поедаются в основном брюхоногие моллюски (Gastropoda) и голожаберные (Nudibranchia). Их доля в рационе лисицы составлят 1.1%.

Амфибии (Amphibia) в годовом рационе лисицы составляют 1,4%. Это преимущественно травяная лягушка (Rana temporaria L.).

Один из последних компонентов, входящих в рацион, это инородные тела. К ним относятся мелкие камешки, песчинки, почва (Формозов А.Н. 1950). Обычно они попадают в желудок при поедание других кормов, а также в связи с норным образом жизни, постоянным контактом с землей. Процент содержания отмеченного компонента в течение года не превышает 1,2 % , в среднем — 0,94%.

Последнее место в рационе питания лисицы занимает рыба, добываемая из естественных водоемов (0,3%). Причин попадания рыбы из естественных водоемов в питание лисицы несколько. Это рыба, выбрасываемая волнами или оставляемая рыбаками мелкая рыбаками.

Лисица часто использует временные убежища. Хищница не устраивает их сама, а использует уже созданные природой или другими факторами укрытия, слегка обустраивая их при необходимости. Требуются они ей в основном в качестве укрытий от плохой погоды и от опасности. К этой категории можно отнести вывороты деревьев, бобровые ходы, крупные упавшие деревья с дуплами, мелиоративные трубы, мусорные свалки и т.п. Нами отмечен случай, когда лиса устроила лежку в ржавом остове старого автомобиля, брошенного в лесу.

Нередко лисы обустраивают временные укрытия для щенения. По нашим наблюдениям одна лисица на протяжении нескольких лет использовала для щенения подвал в старом обрушившемся деревенском доме, другая — бочку, находившуюся недалеко от свалки.

Лежки, где лисица отдыхает, не используя нору и временные убежища, могут быть расположены в различных местах. Характерные места, где лисица устраивает лежки — это закрайки болот с высокой травяной растительностью, непосредственно около выводковых нор или на ней, краевые участки густых ельников. Лежки располагаются на небольших возвышенностях с хорошим обзором и в то же время место должно быть защищено от ветра. Как правило, лисица на своем участке обитания использует одни и те же места для отдыха (Чиркова А.Ф. 1967). Хищник может длительное время находиться на одном месте. В зимний период 2004 года нами было обнаружено место, где лисица сделала 13 лежек в радиусе 30 метров. Одни находились рядом друг с другом, другие на более далеком расстоянии. Минимальное расстояние между лежками составляло около 1 метра, максимальное — 60 метров.

Зимой лиса ложится в нору только в непогоду, а в мороз предпочитает устраиваться на отдых в местах с хорошим окрестным обзором. В безлесных районах норы и лежки лисица часто устраивает на открытых участках, но обязательно на возвышении, или в островных зарослях. На полностью открытых местах ложится редко. Хотя мы нередко наблюдали лежки на пригорке посреди большого поля. Во всех случаях выбор места лежек связан с погодным фактором.

Отмечаются перемещения лисицы в зимнее время в лесопарковую зону г. Москвы, где охота запрещена и фактор беспокойства заметно снижен. Так, на участке между п. Веревское и п. Черная Грязь Солнечногорского района, граница охотхозяйства частично проходит по р. Клязьма, на 5 км. маршрута по границе из 20 следов лисицы 15 приходится на уход и лишь 5 на заход. Особенно часто это наблюдается в местах, где лесные массивы приграничных районов соприкасаются. Повышение активности наступает с началом гона и продолжается до распада выводков.

Данные тропления показывают, что суточный ход лисицы составляет в среднем 8—12 км. На один суточный ход приходится до 4 временных лежек и около 50 мест, где лисица отдыхает (присады).