|
...Во времена шейха-Мансура брали чеченцы в плен и легендарного Багратиона, тогда еще молодого офицера. Он был ранен. Чеченцы отнесли его в русский стан, не сняв с него даже очень дорогую саблю. Отнесли за то, что храбро сражался против них...
...Некий немецкий генерал писал в воспоминаниях, что слышал, в осажденной, но не сдающейся Брестской крепости, музыку лезгинки. В этой крепости было, как нами уже упоминалось, много чеченцев. Старый чеченский писатель Халид Ошаев занялся их поиском и в написал интересную книгу. Много лет ее не разрешали издавать. Автор так и умер, не увидев ее изданной. Книга С. Смирнова о Брестской крепости была издана немедленно и он получил за нее все мыслимые и немыслимые награды. Разумеется, о чеченцах в его книге не упоминалось...
...Первым советским полком, встретившимся с американцами на Эльбе командовал чеченец, подполковник Висаитов. Умер не так давно. Как-то участвовал с ним в одной телепередаче, у него на груди был высший американский орден, и советских было много, и Орден Ленина. В полку Висаитова были в основном чеченцы. Здесь обо всем этом забыли, может американцы помнят?! Или немцы? Висаитову героя не дали, вернее, дали, когда умер. Его книгу: "От Терека до Эльбы" издали и тут же запрятали. Много чеченцев сражалось на фронтах Великой Отечественной, но в год, когда на всех посыпались награды, их выслали. Некоторые оставались довоевывать и после выселения, записываясь в иные национальности...
...Ермолов, называвший чеченцев: "дичь", "головорез", "злодей", "разбойник", когда расписывал свои победы перед Петербургом, именовал их: "народ досель непобедимый", "сильнейший", "храбрейший", "бесстрашный"...
Не делал записей три дня и три ночи. Прервалось все из-за неожиданного приезда всей семьи. Думал, что они все время находились в Урус-Мартане, но оказалось, что там начали бомбить и им пришлось бежать в Малгобекский район Ингушетии, к тете жены. Радость приезда мгновенно вытеснила тревога - ведь здесь ежедневно, особенно еженощно, идет стрельба. Малыши все время будут на улице. Уже весь внутренне съежился, нервничаешь, но стараешься не подавать вида. К счастью все эти ночи особо сильных стрельб не было. Два дня, по инерции, продолжал делать все так, будто их нет дома. Отопление не работает, только на кухне слабо дышит газовая плита, ее теплом и живем.
...Разумеется, воспользовавшись приездом семьи, с утра пораньше двинулся своим ходом к Зелимхану. Впечатлений набрался гнетущих, чуть с полпути не вернулся. О разрушении города не стоит и говорить - невозможно ни описать, ни передать. Грозный - Вавилон после землетрясения, или Помпей, или Карфаген, после римлян... или Хиросима... Нагасаки... Это уже и не город, а огромный труп и по нему - червями - мародеры. Напомнил стихотворение Бодлера, в котором описывалась дохлая лошадь, на которой копошились черви... "... полуистлевшая, она, раскинув ноги, подобно девке площадной, бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги, зловонный выделяя гной..." Казалось, все оставшееся в живых городское население с тележками, тачками, велосипедами занимается мародерством - растаскивает из разбитых домов и квартир чужое имущество. Открытость, размах, массовость явления потрясли. Пытался заглянуть в глаза этим людям, это были просто глаза животных, которые делали свое обыкновенное дело, да простят меня мои, настоящие, животные. Выражение каждого лица говорило: знаю, что думаешь, но мне все равно...
Путешествие от Катаямы до "Минутки" оказалось хуже известного "Путешествия из Петербурга в Москву".На площади "Минутка" стоит пост. Пулеметы и прочее повернуто во все стороны. Стреляют просто так - от нечего делать, видно, не могут остановиться. Там была огромная куча книг и огромная гора золы, от сожженных. Как понял, солдаты жгли их для тепла. В основном это были школьные учебники и русская классика. Наличие романа Достоевского "Преступление и наказание" показалось уместным. Дошел до дома Зелимхана - к конечному пункту путешествия. Второй этаж дома, где находились две комнаты Зелимхана, отсутствовал. Внутренне содрогнулся . Металлические ворота были изрешечены пулями и осколками. Долго стоял, не смея войти. Потом вошел. Во дворе все было разбито вдребезги. Стал звать Зелимхана, будто не видно было, что здесь никого нет! Вдруг услышал стук металлической калитки, кто-то вошел во двор. Увидел... огромную собаку - кавказскую овчарку. Она была фантастично большой, никогда не видел собаку таких размеров. Мелькнула мысль не наваждение ли, но в это время собака подошла и ткнулась в меня, мордой в колено. Я похолодел и не мог шевельнуться. Подумал о собаках, что едят трупы и стал нащупывать в кармане складной нож и оглядываться, что бы такое увесистое схватить. Но собака вела себя спокойно и я, наконец, понял, что она просто голодная. Она стала тыкать мордой во все, что было во дворе, но ничего не нашла. Потом спокойно вышла. Стало жалко. Зря холодел, кавказская овчарка такая собака, которая никогда не станет есть человека. Обследовав дом, понял, что в нем никто не ночует и пошел стучать по соседям. Достучался в один дом, откуда вышел русский мужчина. Спросил его, не знает ли Зелимхана. Оказалось, что знает. Сказал, что иногда приходит брат его Докка, а сам Зелимхан был один раз, после нового года, и больше не появлялся. Дал кусочек мела и я на воротах написал: "Проживают люди" - это уже повсеместная наивность - просьба, чтобы в дом не стреляли и не трогали мародеры. Ниже написал целое письмо Докке. Та большая собака все время ходила за мной. Даже в таком плачевном состоянии она была красива. Подумал не забрать ли ее с собой, если согласится, но она, будто угадав эти мысли, отошла, уговаривать не стал. Все же сделал вывод, что Зелимхан где-то есть, может подался в горы. Ведь в этом году его видели, а мой сон был в прошлом году... . Обратно плелся еле живой. У разбитого Дома печати валялись книги и много солдатских шапок. Несколько книг про насильника Чикатило "След зверя" и сборник стихов Аллы Дудаевой - жены президента. Просмотрел несколько стихотворений, без очков было трудно, что-то сентиментальное. Никогда ее стихи не читал. Сборник был издан в Прибалтике, бросил обратно на место.
По дороге идти невозможно" - завалено деревьями, столбами, проводами. По узкой проезжей части постоянно двигается бронетехника с солдатами. Несколько раз, смеясь, стреляли поверх меня.
...Жена решила, как она выразилась, "капитально" отмыть меня. Вылила в ванну два ведра бесценной воды и приступила к делу. Вода в ванне была где-то под спиной. Лежал и смотрел на свои будущие останки, и подумал, что где-то видел такие. Потом возник некий образ, очень зримый, но вспомнить его не мог. Перебрав все имеющиеся в памяти символы, наткнулся на образ Христа, которого только что сняли с креста, что запечатлено на многих полотнах. Но, мысленно перелистывая полотна с изображением Спасителя человечества, понял, что ошибся, что это не то, и тут вырос сломанный бетонный столб электролинии на "Минутке", из которого торчали погнутые арматуры - оказывается они и были...
...Когда шла прошлая русско-кавказская война ХIХ века, офицер, проигравший в карты, брал солдат и совершал нападение на ближайший аул, чтобы добыть средства для продолжения игры. Каждый разжалованный хотел получить на той войне обратно офицерский чин. Был тогда у армии и другой род бизнеса - захват заложников, для получения выкупа от родственников. Также торговали телами мертвых.
С нашего закутка приехало еще несколько семей. Днем, иногда кажется, что вокруг мирная жизнь, но ночью иллюзии рассеиваются. Денег совсем нет, тревожно когда их нет. Хотя бы батарейки для радио купить, говорят, стоят дорого, 3 тысячи штука, надо три. Погода мерзкая - сырая, холодная, зато воды много.
...Может, в каких-то местах этих "царапин на осколках", у кого-то сложилось впечатление, что автор как бы пытался "царапнуть" тот или иной народ. Говорилось уже, что в природе существуют две России или в ней всегда две культуры, два народа и две трагедии. Одна - парадная, дворцовая, барская, купеческая, столичная и другая - деревенская, бабья-мужицкая, забитая, доведенная до нищеты и убожества. Речь, опять же, о тех, кто не давал и не дает русским быть русскими, чеченцам - чеченцами, армянам - армянами... Многое из того, что говорится, может быть ностальгией, относиться к прошлому. Собственно, о прошлом народа и речь. Между чеченцами и русскими конфликт - и между собой, и внутри себя. Ни один народ не может ладить с другим - не имея лада в самом себе. Это касается тех и этих.
В Шалях совершили нападение на известного командира Шамиля Басаева. Ранили его водителя, а сам Басаев ранил одного из покушавшихся, убил двоих и ушел невредимым. Видно, началась охота на командиров и лидеров. Это, конечно, будет продолжатся и убитые будут, но это не решит проблему, у этой войны нет успеха для тех, кто ее начал. Вот, пожалуй, основное, что рассказал очевидец. Расстрелянные в Петропавловской мирные жители: Хушалаев Байали, Демхаев Супьян, Бидигов Ваха - наши односельчане. Это были абсолютно безобидные ребята и выросли на моих глазах. Бидигов Ваха остался жив. Их сбросили в обрыв, но он выжил. "Ваха" - означает "живи". Знать не зря получил его - оправдал!
... Те, кому надо разрушить тот или иной народ или народы, оторвать их от своих традиций, обычаев, культуры, начинают с женщин. После известной "эмансипации" те, кого эти женщины порождают, будут уже готовым продуктом "цивилизации". Женщина не просто чья-то мать,- она мать народа. Распад личности матери - возвращает людское общество в обыкновенный животный мир, где женщина уже не мать, а самка...
...Вчера и сегодня войска безуспешно пытаются взять Аргун. Вчера по "Президентскому каналу" вроде бы выступал Дудаев и говорил, чтоб люди не возвращались в Грозный, якобы они перевернут его верх дном. Это в его манере. Верх ногами Грозный уже не поставить - не осталось ни ног, ни головы, но ополченцы будут постоянно устраивать войскам сюрпризы. Вряд ли и одна ночь пройдет для них без потерь. В городе много местных русских ребят, воюющих вместе с чеченцами...
...Стали с Томом давать уличные представления. Собирается вся детвора улицы...
Власть всегда была над чеченцами самозванной, навязанной, чужой. Может именно поэтому обманывать ее - играть с нею, двуличничать - не считается аморальным. Эта норма отношения к власти установилась с тех пор как установилась власть царя, далее власть советская. Поскольку насильственно сбросить власть чеченец не мог, у него было три выхода: уйти в абреки, или держаться подальше от нее, не давая ей по мере возможности ничего, или лицемерить с ней - извлекая выгоду. Власть тоже была с горцами лицемерна, лжива и безразлична к их будущему. Обмануть власть - украсть у государства, провести начальника - стало, не только дозволенным, но и богоугодным делом. Со временем, многие, в основном пожилые люди, принюхались к власти и сделали открытие, что она любит лесть и обман. У власти нет совести, значит соблюдение норм морали в отношении к ней - наивность. Эта философия отношения к государству и власти привела к формированию определенного слоя в обществе, который стал играть с властью именно в ту игру, в которую играла сама власть с человеком. Названный слой не устраивался на работу во властные структуры, а вертелся вокруг тех, кто там работал, и, делая вид, что помогает или поможет в нужное время, извлекал те или иные материальные блага, права, привилегии. Особенно нравится таким людям власть слабая, неуверенная в себя, нуждающаяся в общественной поддержке. Строго говоря, этих людей можно осуждать, считать нравственно ущербными - начиная свое дело как игру с властью, со временем они и становятся такими, но такова человеческая природа и говорить против нее есть ли смысл? Со временем, став влиятельными лицами новой власти, лицедеи, во многом, толкали неопытную власть к тем или иным ошибкам, промахам, конфликтам...
Утром пораньше тронулись в путь. За мной увязался Барсик, никак не смог отослать его домой. Мы двигались по Старопромысловскому шоссе, в сторону центра. Когда прошли "Березку" и были не так далеко от места назначения, вдруг сзади услышал автомашину. Оглянулся и заметил, что прямо, на нашей с Барсиком стороне, несется белая "Волга", на большой скорости. Барсик бросился вперед, но не успел завершить маневр, помешали мои ноги, и его ударила машина. Удар был сильный, беднягу закружило юлой. На ногах показалась кровь. Свое состояние и огорчение передать и пытаться не буду. Уложил Барсика в стороне, на землю у поваленных деревьев. Он визжал, скулил, стонал и переворачивал во мне все нутро. Хусейн увел меня, сказав, что собачку можно забрать на обратном пути. Если бы не он, конечно, взял бы Барсика на руки и вернулся домой. Но перед пожилым человеком, было неловко поступить так и пошел за ним. В отвратительном состоянии провел день, не мог найти себе места. Вечером долго ходил по улице, в надежде услышать Барсика, но увы. Я был потрясен, вспоминал дни, что провели с ним под бомбежками и стрельбой и вдруг его не стало, даже писать нет сил, как было плохо... Ночью услышал жалобный, скулящий голос. Это был Барсик!!! Барсик!!! Барсик!!! Я почти голым кинулся к воротам, открыл ему, он вошел и поковылял на веранду. Уложил его и вернулся в комнату, с плеч упали две огромные горы. Такая радость, жалко отдавать бумаге...
До остановки "Нефтянка" пришел пешком и присел там передохнуть, тут подъехал автобус с бумажным трафаретом: "36 участок", обрадовано вскочил в него. На Ташкалинском перекрестке остановили. Там полукругом стояли солдаты и один из них приставил ствол автомата к виску молодого чеченца. Все в автобусе охали, ахали, большинство в нем составляли женщины. Предложил всем выйти, чтобы солдаты парня не убили, но водитель не открыл дверь, так как солдат с жезлом махал ему, чтобы проезжал. Конечно, если тот парень уедет с поста живым, сразу же подастся на войну. Многие захотят погибнуть на войне, чем быть беспомощно убитым на посту пьяной оравой...
...Люди стараются прорваться в город, но их преследуют вертолеты и многие, говорят, гибнут на дорогах...
Снова ходил к Зелимхану. Чувствовал, что у них что-то случилось и действительно - погибла его сестра. Узнал об этом от одной женщины, матери товарища Зелимхана. Больше писать обо всем этом нет сил... Нашли девушку после долгих мучительных поисков в подвале одного из домов "Минутки", среди множества мертвых. На обратном пути узнал, что скончался муж нашей родственницы. Умер просто от болезни. Такую смерть сейчас и за смерть никто не считает, и за трагедию не принимает. У него остался маленький мальчик. Очень талантливый. У него ангельский голос, в нем какая-та успокаивающая тишина. При нем бывает неловко разговаривать...
...И все же люди стараются прорваться в город, говорят, это трудно, смертельно опасно, но все равно людей не удержать и улицы полнеют. Чем больше в городе народа, больше усугубляется положение - нет воды, у многих и еды, так как все разворовано.
Салавди уже несколько дней как поехал в Ведено - искать двух сыновей и не вернулся до сих пор. Бедняга, попал в самое пекло, там сейчас идут обстрелы, бои...
По радио и телевидению передают, что населению раздают хлеб, доставляют воду, делят гуманитарную помощь - традиции советского радио и телевидения живут и здравствуют - советское оно всегда советское. Воды нет. Хлеб в каком-то количестве привозят и люди, пытаясь вырвать булку, давят друг друга, слабым не достается.
...Кончилось сено, но скотину погнать некуда. Место где обычно пасли заминировано. Новая власть существует в разговорах и по телевизору. Говорят, что делят должности и никак не могут поделить. Где-то, кто-то ведет разговоры о правах человека, а человек хочет просто физически уцелеть. Из домов утащено все до последней луковицы. За день нас посещает много людей, чтобы перехватить, что-нибудь из еды, что-то попросить. У самих ничего не осталось - мука кончилась, сахар тоже, масло, мясо вяленое, картошка - давно. Разболелся желудок, но лекарств нет. Ходил в госпиталь, ничего не дали...
...Вчера вернулся Салавди - слава Богу, с сыновьями. Пробирались они по ущельям, горным рекам. Все простуженные, охрипшие, но счастливые, что добрались живыми.
По городу очень много пьяных и обкурившихся военных. Кажется, в таком состоянии все. Придираются, глумятся над прохожими: "почему ты черный?", "почему бритый?", "почему небритый?", "а ты замужняя?", "а твой муж может?" и прочее. Это еще ладно, страшное творится в горных и предгорных селениях, по которым наносятся ракетно-бомбовые удары. Непостижимо, как можно так методично, бездушно убивать людей и в это же время цинично говорить о каком-то порядке, субъекте, какой-то власти, тут же заниматься дележкой этой власти, воровством. Поистине, пир во время чумы. Только здесь можно понять подлинный смысл этого высказывания.
Собственно, Ведено и есть "Ичкерия" и плюс еще часть Ножайюртовского района. Это слово на чеченском языке ничего не означает, по-кумыкски - "внутренняя земля". Чеченцы никогда не говорили так. Это кому-то из новой власти пришло в голову назвать так всю Чечню. Все ищут звучное имя республике - то "Чечения" назовут, то "Ичкерия" - как дети. Чечня - она и есть Чечня - "Нохчийчоь" - жилище чеченцев.
Вчера пришел Абу и ночевал. Рассказывал о виденном, слыханном. Он тоже все время находился в городе, видел больше моего, много пережил. Много, до умопомрачения, играли в шахматы и говорили. Утром ушел. После его ухода мысленно перебирал все о чем говорили, спорили и вдруг подумалось, что нас уже нет...
...Из Ведено в наше село ведет отвратительно плохая дорога. Но на пригорке, что перед нашим домом, стоит старая дикая груша. Когда доходишь до нее, преодолев трудный подъем, плохая дорога забывается и садишься под этот огромный природный зонт, зная, что так же под него садились отец твой, его отец, отец того отца... Земля в нашем ауле глинистая, совсем не плодородная, но называется землей отцов. Конечно, в наше время все это вроде бы патриархальщина, цепляние за прошлое, ностальгия и прочее, но все же это прошлое не отпускает многих... и тебя.
Приходил Имран, наш общий с Зелимханом товарищ. Тоже веденский, из села Гуни. О гуноевцах говорят, что произошли от казаков, они этого не отрицают, но всегда поясняют: гуноевцы приняли мусульманство в Чечне последними. Берса-шейх, склонивший их к принятию этой веры, был из аула Курчалой, но являлся племянником гуноевцев. Он говорил им: вы мои родственники, примите мусульманство, ведь кроме вас все уже приняли. Те отвечали, что еще подождут. В тот день родственник Берса-шейха как раз варил свинину, хотели съесть до принятия новой веры, но в это время пришел Берса-шейх и вылил содержимое котла с горки. Это место и сегодня называется: "яй чукарчийна меттиг" - место в который скатили котел. В Гуни был житель, по имени Орзу. Он был физически очень сильным человеком и имел 13 сыновей. В тот день его не было дома. Вернувшись, он поднял скандал: почему, мол, без него приняли веру? В ссоре ему выкололи глаз. Аульчане предъявили ему ультиматум: или он, как и они, принимает мусульманство, или покидает аул. Он не согласился и ушел с сыновьями. Поселился он там, где нынче станица Червленная, чеченское название ее "Орза-гала", по имени основателя - "городок Орзу". Потом туда стали поселяться и казаки, единоверцы Орзу и со временем все там смешались. Имран журналист, редактор детского журнала "СтелаIад" - "Радуга". Когда-то и сам писал в него стишки. В свое время, редакция этого журнала была центром общественной мысли Чечни. Мы там собирались ежедневно и говорили обо всем том, что в конечном счете привело к сегодняшнему... Имран в Грозный пробирался через Курчали и видел там семнадцать тел ребят, погибших в Шалях. Их колени были привязаны проволокой друг к другу. Они договорились не отступать ни на шаг и, связав себя таким образом, сражались до последнего. Это давняя традиция, еще с шамилевских времен.
Пришел домой и прямо у своих ворот встретил, вернувшегося из Ачхой-Мартана Леча Абдуллаева, нашего с Зелимханом хорошего товарища. Леча замечательный человек, поэт, думающий, ответственный, болеющий за народ. Посидели с ним, поговорили, рассказали друг другу как провели эти несколько месяцев. Он живет внизу, в "пятиэтажках". Во время войны был в Катар-юрте, откуда и родом, это в Ачхой-Мартановском районе. Оказывается недавно видел Зелимхана. Как и догадывался, тот травмирован и не хочет видеть Грозный. Надо бы поехать и забрать его, но как найдешь, был бы свой транспорт... и все же надо, что-то придумать...
Вчера прострелили ворота Магомедсани. Ходил к ним смотреть телевизор. У них маленький телевизор и аккумулятор, правда, мало что показывает и мало, что разберешь, из-за плохого звука. Стреляли вчера много и долго. Магомедсани уверен, что войну ведут, чтобы испортить его ворота. Интересный человек...
Последний абрек был убит в 1974-м. Звали его Хасуха Магомадов.
...Когда возвратились из Казахстана, в парке райцентра Ведено стоял памятник, на пьедестале которого было написано: павшим от рук бандитов. Такие же стояли в каждом райцентре и, разумеется, в Грозном. Бандитами были те, кто мстил за выселение, а памятники стояли тем, кто выселял. Все, как говорится, логично. Партизанство - один из старейших институтов кавказских народов. Здесь он назывался абречеством . Абреки никогда не переводились на Кавказе, особенно на Северном, то есть до 1974 года. Абрек говорил: когда на деревьях появится листва размером в две копейки, и на копейку не буду бояться НКВД... Самыми знаменитым абреком был Зелимхан Харачоевский, практиковавший при Николае II и убитый в год трехсотлетия династии Романовых. Сама династия пережила абрека на три года и три месяца...
...Когда жена поставила на стол яичницу, стал есть ее ручкой, которой писал, понял, что на пределе или уже за...
...Жил в Урус-Мартане человек по имени Данга. Это был видного телосложения мужчина, лет сорока. Сам его видел, светловолосый такой. Человек это был болен шизофренией, но абсолютно безопасен, ходил по всем похоронам. Был глубоко верующим, одни считали его блаженным, другие знали, что больной. Все относились к нему хорошо. Услышав о событиях в Самашках и что там будут похороны жертв, Данга решил посетить их и пошел из Урус-Мартана пешим в Самашки, километров двадцать пять, пожалуй. Первый пост, стоявший на дороге в Самашки, его пропустил, второй, что у въезда в село, остановил и не пропускал. Будучи человеком с психическим недугом, Данга не уходил и требовал, чтобы пропустили. Тогда военные стали его избивать и замучили Данга до смерти. Я попал в Урус-Мартан в день его похорон. Хоронить его вышли все: и стар и млад, и женщины, которые обычно в похоронной процессии не участвуют. Смерть Данги потрясла всех. Могилы в Урус-Мартане расположены не близко. Покойника провожала широкая живая река из тысяч и тысяч человек и каждый хотел коснуться ручек носилок, на которых лежал мученик... Когда Данга шел в Самашки его встретили несколько мужчин и спросили, куда направился? Говорят, ответил, что сегодня идет на похороны в Самашки, но завтра будут его похороны, чтобы обязательно пришли...
За день наслышишься столько, думаешь вечером записать, а вечером на тело и мозг давить такая тяжесть, что валишься и бессмысленно упершись в какую-то мысль проводишь часы, потом засыпаешь - все продолжается во сне...
...Кто-то постучался в ворота. Пошел открывать. Открыл калитку, а там человек в набедренной повязке, длинноволосый и по колено в воде. Пугаюсь и думаю, что сейчас вода хлынет к нам во двор и дом уплывет. И еще мысленно гадаю, кто это и спросить как-то неловко. Потом пришла мысль, что он просит милостыню. До войны тут много люда ходило по дворам, выпрашивая подаяние. Он угадал мои мысли и говорит на еврейском языке, что он не из тех. Язык этот, будто бы тоже знаю. Тогда, очень вежливо, спрашиваю: а вы кто? Тоже на еврейском и при этом думаю: это я на идише или иврите? Он, опять угадав мои мысли: все равно, я оба знаю. Потом догадываюсь, что это не человек, а картина какого-то художника эпохи Возрождения разговаривает и думаю, может, святой Себастьян? Тот снова угадывает: разве святой Себастьян стоял вот так в воде? Но не Христос же, - говорю себе. Он отвечает: нет, не Христос. Тогда вспоминаю, что видел картину где в воде стоял какой-то святой, и на плече у него был ребенок. Он говорит: нет, это был не я, тот, которого видел ты, был одет. Я смущенно смотрю на воду. Он замечает это: не бойся, она не потечет во двор. Думаю: мне уйти или пригласить его в дом? Он: да нет, в дом войти не имею право, вы мусульмане. Обижаюсь на это: зачем тогда в ворота стучатся? Ведь мусульмане тоже чтят Христа... Марию... и Авраама... Исаака... Давида... Соломона... А он: да не обижайся, просто проходил мимо и хотел сказать, что скоро на землю придет Христос, а я - Предтече, ты же знаешь, что я крестил Сына Божьего в Иордане, вот эта и есть та река. Стало совсем неловко, думаю, такой человек у ворот, может мать позвать, чтобы она с ним поговорила, я же грешник. Повернулся в сторону двора, чтобы позвать мать, пытался подать голос, но не получалось, повернулся к тому человеку... а его нет... тут проснулся - в поту и горло будто чем-то сжато. Сон потряс, долго не мог уснуть, выкурил несколько сигарет и все силился вспомнить о чем думал в течение дня, но ничего соприкасающегося с этим видением не вспомнил. Хотя о том, что скоро на землю спустится Христос, чеченцы говорят каждый день и сегодня старики на похоронах говорили, что время явления Христа уже наступило...
...Шифер на крыше издырявлен, пулями и осколками. Был дождь - провалил потолок в комнате, где книги. Туда противно заглядывать и не делаю это. В других комнатах тоже потолки обваливаются, все потрескалось.
Иногда приходят мысли, что своих детей отдал бы кому угодно, только бы у них были нормальные условия и выросли людьми. Если иностранцы будут брать детей в свои семьи, так и надо сделать. Согласен даже никогда не заявлять на них прав и не требовать обратно.
Китайцы, когда хотели пожелать человеку худшее, говорили: чтоб тебе во времена перемен и смут жить. Хроники смутных времен, писанные очевидцами, весьма немногословны. Они оставляют немало вопросов, в них множество несовпадений, противоречий, редка живописность. Красноречивей истории, писанные после событий, теми, кто и в глаза их не видал, не был очевидцем, современником. Да, автор этих записок человек эмоциональный, ему не удалось "добру и злу внимая равнодушно", стать беспристрастным летописцем - передать преступление, совершаемое на виду человечества, трагедию народа, которая творится у него на глазах. Напишешь, что кого-то убили, разрушили город, село, чей-то дом, детей разорвало снарядом, ограбили, сожгли, а как передашь то, что у людей в глазах, внутри? А как передать боль, ставшую всеобщей, одной на всех, которая нисколько не уменьшится, если поделить ее и на все человечество? Казалось бы, простое дело писать о том, что видишь, слышишь, творится вокруг тебя - долг исполнен. А что видишь? Что слышишь? Что делается? Нет, это не описать, не передать и ничего об этом потомки толком и не узнают, а прочтут в истории несколько строк, что в 1994-199... годах в Чечне шла национально-освободительная война... в другой интерпретации - что в 1991 году, в результате военного переворота, к власти в республике пришли уголовники во главе с бывшим генералом и несколько лет терроризировали народ. Федеральным властям и войскам пришлось наводить там конституционный порядок.
И для себя неожиданно, решил здесь остановиться. Во всяком случае пока. Если эти записи и не дали представления о трагедии народа, о ее истоках, не вобрали в себя широту и глубину событий, всего того, что неохватно, непередаваемо, необъяснимо, но сделали одно доброе дело - не дали одному человеку сойти с ума... он надеется, что не дали...
|
