А. И. Неусыхин роблемы европейского феодализма

Круг торговых связей между Италией и северными странами не исчер­пывался торговым обменом с одной Германией; последняя нередко служи­ла лишь передатчицей и посредницей в торговле между Англией, Фланд­рией и Италией. Так, из Англии через Германию проникало в Италию

259

олово, а также шерсть, а с другой стороны, в Англию ввозились через рейнские города восточные пряности, вниз по Рейну во Фландрию сбы­валось вино из Эльзаса.

Однако кроме торговых связей, Южная Германия тяготела к Италии и в силу переплетения поземельных владений южногерманских и северо­итальянских феодалов. Отдельные представители баварской знати, а так­же епископства Регенсбург, Пассау, Фрейзинг, аббатства Рейхенау и Сен-Галлен имели земельные владения по ту сторону Альп. Сен-Галлену принадлежало на берегу Лаго Маджоре аббатство Миссино, подаренное ему еще Карлом Толстым и поставлявшее вина в растительное масло; Рейхенау имел целый ряд владений в Ломбардии, откуда рейхенауские монахи получали через альпийские проходы вина, масло, каштаны и пр. ⁴²

Отмеченные явления создавали двоякую заинтересованность герман­ской феодальной знати в итальянских походах Оттона I: с одной сто­роны, именно преобладание ввоза из Италии в Германию над вывозом стимулировало стремление к вооруженному захвату торговых путей и богатств Северной Италии, с другой стороны, на эти же захваты тол­кали и интересы крупного землевладения Швабии и Баварии. В зак­реплении торговых и поземельных связей с Италией были заинтересова­ны и светские землевладельцы Южной Германии (и даже южные и за­падные герцоги), и часть епископов с их вассалами (в частности рейн­ские епископы), т. е. и друзья, и недруги Оттона I. Это облегчало ему выполнение его намерений и планов, связанных с закреплением еписко­пальной системы через господство над папством.

⁴² О торговых и поземельных связях Италии с Германией в раннее средневековье см. A. Schultze. Geschichte des mittelalterlichen Handels und Verkehrs zwischen West-deutschland und Italien. Leipzig, 1900.

260

5. ИТАЛЬЯНСКАЯ ПОЛИТИКА ОТТОНА I И ЕГО ПРЕЕМНИКОВ

С начала X в. шла борьба за итальянскую корону между герцогами Фриуля, бургундскими королями и герцогами Ивреи. Владетель Нижней Бургундии Гуго из Вьенны после смерти бургундского короля Рудоль­фа II (в 937 г.) захватил управление Италией в свои руки и выдал дочь Рудольфа II Адельгейд за своего сына Лотаря. Бургундским ко­ролем сделался сын Рудольфа II Конрад. Однако на итальянскую корону заявил притязания также и герцог Ивреи Беренгар II, внук фриульского герцога Беренгара I, который еще в 915 г. был коронован папой Иоан­ном X. Таким образом, в Италии происходила борьба двух герцогских коалиций — фриульско-иврейской и бургундской. После смерти Гуго и Лотаря Беренгар II и его сын Адальберт короновались в Павии короной Италии, а вдова Лотаря Адельгейд, которую Беренгар II хотел выдать замуж за Адальберта, сначала бежала в Каноссу (950 г.), а потом была посажена в темницу в Комо. В 950 г. она обратилась к Оттону с прось­бой о помощи, и он счел для себя выгодным откликнуться на этот призыв.

Италия была ослаблена борьбой разных групп феодальной знати и разных претендентов на престол, а походы Генриха Баварского против венгров в 948—950 гг. дали ему повод укрепить свое влияние и в Лом­бардии (осада Аквилеи и пребывание Генриха во Фриуле). Почва для вторжения германских феодалов в Италию была, таким образом, подго­товлена и в самой Италии, не говоря уже об их собственной заинте­ресованности в нем. О ней свидетельствует уже состав участников пер­вого итальянского похода Оттона. В нем приняли участие крупнейшие герцоги и архиепископы Южной и Западной Германии, а также ряд епископов и светских феодалов с их вассалами. Герцоги Швабии, Бава­рии и Лотарингии, архиепископы Майнца, Кёльна и Трира стояли во главе этого похода, который представлял собой весьма крупное завоева­тельное предприятие разных слоев германской феодальной знати. Однако уже в самом его начале интересы различных участников похода проти­воречили друг другу.

Генрих Баварский, брат Оттона, смотрел на этот поход как на про­должение своих выступлений против венгров п наделся поживиться в Италии и усилить собственную власть и влияние как в Северной Италии, так и в Германии. Его соперником был герцог Швабский, сын Оттона, Лиудольф. Дядя завидовал своему племяннику, как наследнику престола, и опасался, как бы успехи в итальянском походе не усилили его пози­ции в самой Германии. Поэтому когда Лиудольф первым — еще до От­тона — двинулся в Италию, он принужден был вернуться из-за происков Генриха Баварского. После этого двинулся и сам Оттон с остальными герцогами, епископами и их вассалами. Его продвижение в Павию не

261

Он получил титул лангобардского короля и начал датировать годы своего правления по году завоевания Северной Италии. Но самое завое­вание было, как показали последующие события, и неполным, и непроч­ным. Власть Оттона была признана даже не во всей Северной Италии (так, Равенна отказалась признать ее). Его посольство к папе и перего­воры о римской короне успеха не имели. Кроме того, предстояла еще борьба с Беренгаром, который пока укрылся в одном из бургов Италии.

Между тем Оттон I после женитьбы на Адельгейд вернулся в начале 952 г. в Саксонию, оставив в Павии своего зятя Конрада Лотарингского. Однако, несмотря на успехи Конрада в этой борьбе, он ₍и Лиудольф ока­зались обойденными: от итальянского похода больше всех выиграл сам Оттон и все более усиливавшийся Генрих Баварский, которому была передана в качестве марки территория Вероны и Аквилеи. Усиление Ген--риха в ущерб Лиудольфу послужило поводом к восстанию последнего в союзе с Фридрихом Майнцским и Конрадом Лотарингским. Лотарингская знать не поддержала Конрада, который своей прежней политикой воору­жил ее против себя. Зато на сторону восставших перешли саксонские феодалы и часть баварских магнатов, недовольных усилением их герцога Генриха. Оттону пришлось осаждать Регенсбург и Майнц. Вместе с тем Оттон в самый разгар мятежа, верный принципам своей епископальной системы, назначил новым герцогом Лотарингии не светского феодала, а архиепископа Кёльнского.

В руках своего брата Бруно он соединил в 953 г. этот духовный сан с должностью герцога Лотарингского.

Но все эти мероприятия Оттона еще не подавили мятеж. Наоборот, в 954 г. Лиудольф и Конрад использовали в сепаратистских целях набег венгров на Баварию: Лиудольф облегчил им продвижение во Франконию и Лотарингию, где их поддержал Конрад, отомстивший таким образом не только Оттону, но и лотарингским феодалам.

Один лишь Генрих Баварский оказал сопротивление венграм. Однако вскоре после описанных событий, в результате которых венгры, опусто­шив ряд областей Восточной Франции, вернулись через Бургундию и Италию на родину, Конрад Лотарингский и Фридрих Майнцский, лишен­ные поддержки, вынуждены были признать верховную власть Оттона; -только Лиудольф продолжал упорствовать, но после длительной вторичной осады Оттоном Регенсбурга, где заперся Лиудольф, и после сопротивле­ния, оказанного ему Геро Железным, и Лиудольф принужден был сдать­ся. На рейхстаге в Арнштадте (в Тюрингии) в конце 954 г. Лиудольф и Конрад были помилованы, но должны были навсегда отказаться от

262

всяких притязаний на свои герцогства. Архиепископом Майнцским был на­значен вместо умершего мятежного Фридриха Вильгельм, один из сыно­вей Оттона I.

Но вслед за подавлением мятежа Лиудольфа Оттону пришлось вновь давать отпор венграм, которые в 955 г. опять вторглись в Баварию и сначала осадили Аугсбург, а потом расположились в долине Леха, где их и разбил Оттон 10 августа 955 г. силами баварцев, франконцев, шва­бов, саксонцев, лотарингцев (под командой павшего в этой битве Кон­рада) и чешских рыцарей (под командой их герцога).

Решающую роль в этой битве сыграли баварское и швабское опол­чения. Очень важна была, кроме того, помощь Аугсбургского епископа Удальриха, энергично защищавшего город, а также аугсбургских горожан, преследовавших по пятам бежавших венгров, в то время, как сам Оттон дошел до Регенсбурга. После победы на Лехском поле венгры перестали тревожить своими набегами западноевропейские страны. Эта победа и непосредственно Предшествовавшее ей подавление мятежа Лиудольфа кладут грань тому периоду в правлении Оттона I, в течение которого устойчивость королевской власти подвергалась серьезным испытаниям в самой Германии.

Однако этот временный кризис оттоновской власти в Германии послу­жил поводом к усилению Беренгара в Италии, который повел там факти­чески независимую от Оттона политику, начал борьбу с верными Оттону епископами и светскими феодалами Ломбардии, и, кроме того, захватил Верону. В 956 г. был послан в Италию помилованный Оттоном Лиудольф, который одержал победу над сыном Беренгара Адальбертом. Но после смерти Лиудольфа в 957 г. господство Беренгара в Италии восстано­вилось.

263

Недовольные политикой Беренгара и местных феодалов, представители немецкой знати, пришедшей сюда с Оттоном во время его первого похода в Италию, отправлялись в Германию и там вели пропаганду в пользу нового похода в Италию. Но он состоялся не сразу — отчасти ввиду отсутствия единодушия в рядах германских феодалов, а отчасти потому, что Оттон был занят захватническими операциями на славянском Восто­ке, где он в 955—957 гг. (частично вместе с Геро Железным) жестоко подавлял восстания славян и куда предпринимал походы в 959 и 960 гг. Предпосылки нового похода в Италию были созданы политикой Берен­гара II и Адальберта, с одной стороны, и заинтересованностью герман­ской знати в Италии, а королевской власти — в господстве над папством, с другой стороны.

Папа Иоанн XII, совершивший этот символический акт, был выход­цем из рядов итальянской знати, сыном Альбериха, который происходил из рода маркграфов Камерино и как тиран правил Римом наподобие лангобардскога военного вождя. Избрание сына Альбериха Октавиана папой под именем Иоанна XII представляло собою перенесение светской власти династии Альбериха на папский престол, т. е. известную форму светского герцогского господства над Римом в обличий папской духовной власти. Иоанн XII и рассматривал свою власть главным образом как продолжение в новой форме светской тирании Альбериха и потому мало пригоден был для роли духовного владыки германского епископата вооб­ще и тем менее под эгидой королевской власти Оттона. которого он счи­тал лишь временным союзником против Беренгара. Поэтому тотчас же после коронации Оттон и Иоанн XII отнеслись друг к другу с явным недоверием,

Оттон I сразу же заставил папу и высших должностных лиц Рима дать ему клятву (на останках св. Петра) в том, что они никогда не вступят в союз с Беренгаром и Адальбертом. Затем Оттон признал при­тязания папы на светские владения в Италии, но с сохранением сувере­нитета императора над ними и с требованием обязательной присяги папы императору после посвящения в сан, назначения постоянных missi в Ита­лию и права непосредственной апелляции к императору. Не говоря уже об этих требованиях, всецело подчинявших папу императору, Оттон I ничем не помог Иоанну XII в осуществлении его территориальных пре­тензий: часть признанных им за папой владений принадлежала тому и раньше, а часть Оттон был не в силах, да и не склонен был для него завоевывать. Таким образом, Оттон I стремился получить от Иоанна XII как можно больше, а дать ему как можно меньше. К тому же Оттон старался всячески привлечь на свою сторону итальянских епископов, рас­ширяя их иммунитеты и раздавая им земельные пожалования, и сразу же начал самовластно распоряжаться церковными кафедрами в Италии (сме-

264

Это привело к союзу Иоанна XII с Адальбертом, Византией и венгра­ми против Оттона и к низложению Иоанна XII Оттоном, который по­требовал при этом от римлян клятвы в том, что они никогда не будут выбирать папу без согласия императора.

Оттону пришлось вести трудную и длительную борьбу (962—966) с Иоанном Xll, римскими баронами, свергнувшими ставленника Отто­на—папу Льва VIII и выбравшими своего кандидата Бенедикта V (после смерти Иоанна XII в 964 г.), а также с Адальбертом и его сторонниками в Сполето, Камерино и Ломбардии. В ходе этой борьбы Оттон I неоднократно осаждал Рим, возводил на папский престол своих ставленников и жестоко подавлял восстания римской знати, например мятеж 965 г., приведший к свержению папы Иоанна XIII, избранного под давлением Оттона. В 965 г. вновь вспыхнуло движение итальянских графов, епископов и аббатов против Оттона под предводительством Адаль­берта. Его подавил швабский герцог Буркгардт при помощи алеманнских и итальянских воинов.

После победы над Адальбертом, расправы с мятежниками в Риме и восстановления Иоанна XIII (966) Оттон ищет опоры в Средней и Южной Италии, а также в, связях с Византией, с одной стороны, и в учреждении новых епископств — с другой. Уже в 962 г. на синоде в соборе св. Петра было постановлено учредить Магдебургское архиепископство и епископст­во в Мерзебурге (на р. Белая Эльстер) с правом Оттона распоряжаться всеми чиншами и десятинами с этих епископств (папская булла от 12 фев­раля 962 г.). Хотя архиепископы Майнца, Кёльна и Трира, Гамбурга и Зальцбурга и обязались оказывать Оттону помощь в осуществлении этого намерения, его проведение в жизнь задержалось надолго из-за противо­действия со стороны Гальберштадтского епископа, не желавшего терять свою самостоятельность.

Эта рознь в среде самого епископата заставила Оттона долгое время довольствоваться лишь дарениями монастырям (в частности церкви св. Маврикия в Магдебурге). Только в 967 г., после укрепления положе­ния в Северной и Средней Италии и победы над папством, Оттону уда­лось в силу постановления Равеннского собора провести в жизнь план основания Магдебургского архиепископства с подчинением ему епископств в Хавельберге (недалеко от впадения р. Хавель в Эльбу) и Бранденбурге и с правом Оттона учредить новые епископства в Мерзебурге, Цейце (на р. Белая Эльстер, притоке Заалы) и Мейссене на Эльбе.

Наряду с этим важным актом, закреплявшим результаты агрессии в славянских землях и в то же время весьма расширявшими рамки епис­копальной системы, Оттону удалось в Италии привлечь на свою сторону герцогов Капуи и Беневенто (братьев Пандульфа и Ландульфа), которые нуждались в поддержке Оттона для борьбы с враждебным им герцогом Салернским (Гизульфом), а также с Византией и сарацинами. Восполь­зовавшись союзом с этими двумя герцогами, Оттон и здесь повел свою обычную епископальную политику: церковь Беневенто получила иммуни­тет и стала митрополией, включившей в свой состав десять епископств.

265

Затем Оттон передал папе Равеннский экзархат, а папа короновал Отто­на II при жизни его отца в Вероне (968).

Его итальянская политика, продиктованная желанием королевской власти найти опору в епископате, а также алчными устремлениями южно-и западногерманской знати, представляет собой, как мы старались пока­зать, определенную страницу в истории германского феодализма, попытку укрепления недостаточно устойчивой королевской власти в самой Герма­нии путем захвата Италии и господства над папством. Но эта попытка привела к тому искусственному и, в свою очередь, неустойчивому объ­единению в одно государство Германии и Северной Италии, которое при каждом новом императоре разваливалось и требовало воссоединения. Так из недозрелого германского феодализма родилась средневековая герман­ская империя, получившая впоследствии столь же громоздкое и неуклю­жее, сколь и неточное, название «Священной Римской империи герман­ской нации». Дальнейшая история этой империи в X—XI вв., заполнен­ная войнами за Италию в условиях феодализации в Германии и приво­дящая к неизбежному столкновению ее с папством, в значительной мере предопределяется эволюцией Германии при Оттоне I.

6. ГЕРМАНИЯ В КОНЦЕ X в.

Сын и преемник Оттона I Оттон II (973—983) вынужден был в течение всего своего кратковременного царствования вести непрерывную борьбу с локальными силами как в самой Германии, так и в Италии, в обста­новке войн с датчанами (975), Францией, Чехией и Польшей. Только вел он ее с гораздо меньшим успехом, чем отец. Назначение Оттона, сына Рудольфа, горцогом Швабии после смерти Буркгардта вызвало силь­ное недовольство Генриха Баварского, сына и преемника Генриха, брата Оттона I. Рост мощи баварского герцогства при Оттоне I в результате итальянских походов и временного компромисса королевской власти с

266

герцогствами вообще и с Баварией в частности, привел к тому, что при Оттоне II Бавария поднимала неоднократные восстания против короля, вступая в союз то с епископами Фрейзинга (974) и Аугсбурга (977), то с Болеславом Чешским и Мечиславом Польским. Одновременно (975) вспыхнуло восстание племянников прежнего лотарингского герцога Гизель-берта в Геннегау. Оттон II опирался главным образом на силы (Элтона Швабского и двух Бабенбергов — Берхтольда и Лиутпольда. После подав­ления этого мятежа и второго восстания — Генриха Баварского (976) — Оттон II лишил Генриха герцогства и передал его Оттону Швабскому, выделив из Баварии несколько марок: Нордгау (область к северу от Регенсбурга до границы Богемского леса), переданную Берхтольду, Вос­точную Баварскую марку (к востоку от Пассау и Линца по Дунаю), пожалованную Лиутпольду, и Каринтию с Вероной, объединенные в гер­цогство Каринтию, во главе которого был поставлен Генрих Младший, родич Баварского дома, сын Берхтольда.

Оттон II хотел продолжить и завершить не удавшееся его отцу продви­жение в Южную Италию. Но общая политическая ситуация в Италии отнюдь не благоприятствовала осуществлению этих планов. Так, в Риме в результате борьбы разных групп знати был свергнут и убит: (974) папа Бенедикт VI, последний ставленник Оттона I. После ряда перипе­тий был вновь избран папой один из представителей рода Альбериха — Бенедикт VII (974-983), родственник Иоанна XII. Но и ему при­шлось бежать в Равенну и просить помощи у Оттона II. Тем не менее ситуация в Риме, где шла непрерывная борьба за власть, не предвещала германскому королю ничего хорошегй, тем более, что временный союз: Византии с Германией, наметившийся при Иоанне Цимисхии и Оттоне I; теперь расстроился, так как Византия стремилась удержать в -своих руках Апулию и Калабрию, верховенство над Салерно, Амальфи и Неаполем. К тому же в 976 г. происходили набеги сарацин из Сицилии на Апулию

267

и Калабрию. В такой обстановке поход Оттона II в Южную Италию мог быть успешным лишь в случае огромного превосходства сил, а такового у него, конечно, не было. Византийцы готовы были допустить скорее про­никновение сарацин в Южную Италию, чем немцев: их не устраивала итальянская политика Оттона II, который в 981 г. после смерти Лан-дульфа Беневентского пытался объединить Салерно, Сполето и Камериио с Капуей и Беиевенто в руках членов рода Ландульфа, чтобы отвоевать Салерно у Византии.

Однако, несмотря на столь катастрофическую неудачу. Оттон II про­должал носиться с планами нового южноитальянского похода, который, впрочем, так и не состоялся. В июне 983 г. в Вероне был созван импер­ский сейм, на котором присутствовали духовные и светские магнаты Саксонии, Франконии, Швабии, Баварии и Лотарингии, послы чешского князя, епископы, маркграфы и графы Ломбардии и римских областей. На этом многолюдном феодальном съезде было решено предпринять новый поход в Южную Италию против Византии и сарацин; избран был также преемник Оттона II — трехлетний сын его Оттон III, вместо которого во время южноитальянского похода должна была править в качестве регентши его бабка, мать Оттона II,— Адельгейд.

Оттон II купил согласие членов Веронского сейма на участие в похо­де и коронацию своего сына дорогой ценой: он принужден был вернуть опального Генриха Младшего и передать ему не только Баварию, но и Каринтию с Вероной; только Северная Баварская марка (Nordgau), буду­щая Австрия, была пожалована представителю преданного Оттону II рода Бабенбергов — Леопольду II. Швабию Оттон передал брату павшего в Калабрии Удо. Таким образом, Оттон II в конце концов капитулиро­вал перед германскими герцогами, как и перед южноитальянскими.

И все-таки намеченный поход так и не состоялся. Уже самые приго­товления к нему, несмотря на поддержку знати, протекали в крайне

268

напряженной атмосфере: в лангобардских герцогствах было весьма и весь­ма неспокойно, в Милане шла жестокая борьба между горожанами и епископом Ландульфом, который был изгнан и вернулся в город лишь в результате крайне не выгодного для него компромисса с миланцами, да и то после форменного боя. Между тем Оттон II (как и его отец) как раз опирался на епископов и аббатов Ломбардии, щедро одаряя их привилегиями и землями. К тому же он нуждался в помощи венециан­ского флота, а венецианцы были раздражены отменой Оттоном II даро­ванных им торговых привилегий (после победы византийской партии в самой Венеции над немецкой), а также запретом немецким купцам тор­говать с Венецией. Поэтому они отказались предоставить свои корабли в распоряжение Оттона П. Союз с Византией представлялся этому тор­говому городу более выгодным, чем поддержка Оттона II против Византии.

Славянские племена использовали ослабление власти Оттона II и не­сколькими решительными ударами свергли иго завоевателей; 29 июня 983 г. лютичи взяли Хавельберг и Бранденбург, которые как епископства, были уничтожены; ободриты напали на Гамбург. Одновременно датчане прорвались в Шлезвиг, который с трудом защищал предводитель саксон­ского отряда Бернгард. В результате Германия потеряла половину Север­ной марки и добрую половину территории Магдебургского архиепископст­ва. Система заэльбских епископств и маркграфств, созданная Оттоном I, была разрушена. Намеченный в Вероне в 983 г. южноитальянский поход Оттона II так и не состоялся. Сам Оттон II умер в Риме 7 декабря 983 г. Его краткое правление привело к росту локальных сил (герцогств и епископата) в Германии и Италии, к несомненному ослаблению коро­левской власти и в сущности знаменовало крах южноитальянской поли­тики империи. Несмотря на это, его сын и преемник Оттон III пытал­ся — правда, столь же безуспешно, как и его отец,— продолжать ее.

Самостоятельное правление Оттона III началось лишь в 996 г., а до этого, как уже говорилось, ввиду его малолетства правила в качестве регентши его мать Феофано совместно с Адельгейд и Виллигисом, архи­епископом Майнцским. Установление этого регентства далось с большим трудом — ему предшествовала попытка Генриха Баварского короноваться

269

С середины и особенно с конца X в. начинается движение среди западноевропейского (главным образом французского) монашества за под­чинение всех церковных учреждений непосредственно папству, освобож­дение монастырей от власти епископата и проведение в жизнь «Лже-Исидоровых декреталий». Это движение, являющееся выражением феодаль-но-централизаторских тенденций хозяйства наиболее развитых и мощных слоев монастырского землевладения, связано, с историей бургундского-аббатства Клюни, по имени которого оно обычно и называется клюний-ским движением.

Клюни основано было в 910 г.. его второй аббат. Одо. установил пра­вила, превосходившие своей строгостью даже принятый в этом аббатстве устав Бенедикта Нурсийского (VI в.), возобновленный и несколько видо­измененный в начале IX в. (при Людовике Благочестивом) Бенедиктом Анианским: кроме аскетических обетов молчания, умерщвления плоти,, труда (в интересах монастырского хозяйства, но не личного обогащения) _г клюнийские монахи выдвигали также требования безбрачия и отказа от симонии, т. е. от «торговли дарами св. духа», под которой клюнийцы разумели всякое приобретение духовного сана от любого светского лица (хотя бы и короля) за денежное вознаграждение или за обещание вас­сальной службы в результате земельного пожалования. Во второй полови­не X в., при аббате Майоле (948—994), Клюни уже превратилось в мощную конгрегацию; от него зависело около 40 монастырей в Бургундии, Восточной Франции и Северной Италии. Оттон II старался поддержи­вать хорошие отношения с Майолом и даже предлагал ему понтификат.

Клюнийцы, однако, не ограничивали сферу деятельности рядами чер­ного духовенства, но стремились внедрить свои правила и в среду белого духовенства. С идеологической стороны это стремление было протестом против «обмирщения церкви» и порчи нравов ее служителей, против того морального упадка, который явился естественным последствием превра­щения церковных должностных лиц в феодальных собственников. Но в

270

основе этого движения лежала борьба двух слоев феодального духовен­ства (епископата и монашества), двух типов церковных учреждений — епиекопств и аббатств, выступавших в качестве носителей противополож­ных тенденций феодального развития: епископства, а также прежние аббатства неклюнийского типа стремились главным образом к увеличению своих привилегий и земельных владений, каждое для себя, и этому стрем­лению ставило некоторый предел лишь их особое положение в феодаль­ном обществе в качестве церковных учреждений, а в Германии эта тен­денция к феодальной децентрализации вылилась в рамки «епископаль­ной системы» Оттона I, с которой она пришла лишь в неустойчивое и потому недолговечное, непрочное равновесие.

В 996 г., во время первого похода в Италию в сопровождении боль­шого числа епископов (в том числе Виллигиса Майнцского) и их васса­лов, Оттон III в согласии с ними наметил (после смерти Иоанна XIV) нового кандидата в римские первосвященники в лице молодого Бруно, внука Конрада Лотарингского и, следовательно, правнука Оттона I, со стороны матери. Бруно был сначала избран в Риме клиром и народом (3 мая 996), а затем (21 мая 996) в качестве папы Григория V короно­вал Оттона III римской короной в присутствии большого числа феода­лов из разных стран Западной Европы. Но Григорий V (996—999) повел политику не немецкого епископа, а главы всей католической церкви. Так, он жестоко расправился с римским мятежом Кресценция, выдвинув­шего антипапу (998), осудил архиепископе Магдебургского Гизелера за захват Мерзебургского епископства и запретил сдачу в срочную или на­следственную аренду за денежный чинш церковных владений в Романье и Тусции. Оттон III поддерживал политику Григория V. Воспитанный в

271

цухе византийских понятий об императорской власти, воспринятых им через Феофано, Оттон III стремился сочетать их с каролингскими тра­дициями и мечтал о воссоединении двух монархий — восточной и запад­ной, о синтезе императорской власти в древнеримском духе с папским церковным верховенством.

Таким образом, его влияние на Оттона III внесло новую струю в тео­кратическую программу последнего, окрасив его представления о сущно­сти папской власти в тона клюнийских идеалов. В 997 г. Герберт был в Саксонии вместе с Оттоном III, устраивал при его дворе ученые дис­путы, составил трактат по логике. Однако Оттона III отвлек от этих «ученых занятий» с наставником поход против славян, после которого он начал готовиться ко второму походу в Италию. Этот поход состоялся в 997 г., а в 999 г. после смерти Бруно папой стал Герберт под именем Сильвестра II (999—1003).

С 1000 г. Оттон III выбирает своей резиденцией Рим, живет в Авентинском дворце и совершает паломничества и путешествия по Ита­лии, носясь с мыслью о завоевании Южной Италии. Но вместо этого ему приходится вести в 1001 г. бесплодную борьбу с восстанием в самом Риме, осада которого Оттоном III оказывается безуспешной. В то же время Беневенто и Капуя, Салерно и Неаполь отказываются признавать его власть. Оттон III умирает (1002) в момент полного крушения всех его утопических планов: ему не только не удалось учредить мировую монархию или захватить Южную Италию, но он даже не смог удержать того, что унаследовал от своего отца. При нем отпали южноитальянские герцогства, образовалось довольно сильное Венгерское государство, воз­росла самостоятельность Польши и был утерян еще ряд владений в вос­точных марках.

Между тем Сильвестр II повел энергичную политику. Выдвинув тезис о божественном происхождении папской, а следовательно, и вообще цер­ковной власти, о примате ее над светской, он лишил сана Гизелера Магдебургского, восстановил Мерзебургское епископство, осудил за убий­ство одного епископа маркграфа Ивреи Ардуина, который был одним из крупнейших ломбардских герцогов. В лице Григория V и Сильвестра II папство впервые пытается вторгнуться в сферу взаимоотношений гер­манской королевской власти с епископатом. Но с другой стороны, и коро-272

левская власть в лице Оттона III, поддерживавшего обоих пап, впервые делает попытку использовать в своих целях клюнийское движение и изменившуюся политику папства. В этом — реалистическое зерно утопи­ческой программы Оттона III.

7. ГЕРМАНИЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XI в.

Оттон III умер в Романье в возрасте 22 лет. Его тело перевезли в Гер­манию и похоронили в Ахене. По дороге траурный поезд, двигавшийся через Верону, неоднократно подвергался в Италии нападениям. Так по­следнее земное странствие юноши, мечтавшего о создании теократической монархии, подтвердило бессилие его политики: мертвого Оттона III так же мало боялись и уважали в Италии, как и живого. А в самой Германии за время его правления и особенно предшествовавшего ему регентства произошло усиление и некоторое перерождение феодальных и локальных сил. Наследование должностей и их феодализация, передача коронных владений в чужие руки, пожалование агентам королевской власти прав верховенства или их узурпация, использование этими агентами пожало­ванных им прав в собственных интересах — все это вместе взятое спо­собствовало усилению крупных светских феодалов, т. е. создавало пред­посылки для дальнейшей феодальной децентрализации. Эти феодалы при­обретали власть, не уступавшую герцогской и частично даже как бы становились на место герцогов. Недаром Титмар Мерзебургский называет герцогов Швабии и Верхней Лотарингии самого цачала XI в. «герцогами лишь по имени, а не на самом деле», подчеркивая этим, что они превра­тились из бывших племенных государей лишь в носителей герцогского титула, ставших по существу территориальными властителями феодаль­ного типа. Он же, а также авторы других хроник указывают на рост могущества феодалов внутри герцогств, на усиление представителей зна­ти, которых хроники называют значительными, первыми (primates et principes, optimates regni).

Их роль в политической жизни Германии со времен Оттона III все усиливается, хотя плоды этого усиления скажутся лишь позднее, в XII в. Но уже сейчас они начинают оказывать влияние, в частности в вопросе об избрании короля. Генрих II (1002—1024), со стороны отца внучатый племянник Оттона, не был, однако, избран на общем феодальном съезде — его признали представители различных племен, которые одно за другим (сначала — саксонцы, затем швабы), отдались под его верховен­ство через несколько месяцев после коронации Генриха II Майнцским архиепископом Виллигисом при поддержке представителей Баварии и Франконии. Таким образом, выборы Генриха II решены были в сущности волею крупнейших магнатов отдельных герцогств.

Усиление их влияния обнаруживается и в характере внутренней поли­тики Генриха И, полной колебаний и противоречий. Генрих II вошел в историю с репутацией покровителя церкви и после смерти был даже канонизирован. Но эта, может быть, отчасти и оправданная репутация не исчерпывает всех тенденций его внутренней политики. С одной сто-

273

Вместе с тем при нем расширились права королевской власти в смыс­ле назначения епископов и патроната над епископствами: до Генриха II германские короли имели полный патронат лишь над вновь основанными епископствами, а на те из них, которые возникли еще в римские или меровингские времена, распространялась лишь общая королевская защи­та, но не патронат, дававший право полного распоряжения ими. При Генрихе II специфический королевский патронат был перенесен на все епископства, и Генрих II в сущности назначал епископов своей властью. Наряду с этим он принужден был, однако, делать слишком большие земельные дарения в пользу монастырей, так что ко времени его преем­ника Конрада II церковь, по словам одного из хронистов, «пресытилась землями». Такая политика по отношению к церкви с одной стороны укрепляла, а с другой ослабляла королевскую власть. К тому же Ген­рих II жаловал привилегии и крупным светским феодалам, а также сделал им ряд весьма важных уступок. Тем самым он, подавляя одной рукой крупное светское землевладение, другой рукой сам насаждал его.

Итальянская политика Генриха II не была активной: в начале своего правления он короновался в Павии (после победы над претендентом на лангобардскую корону Ардуином), а в конце его совершил еще один поход в Италию, откликнувшись на призыв папы Бенедикта VIII, который просил у него помощи против Византии. Однако этот поход (1021—1022), как и прочие походы германских королей в Южную Ита­лию, окончился неудачей. Генриху II не удалось продвинуться дальше Неаполя, откуда ему пришлось повернуть обратно. Кроме того, при Ген­рихе II началась борьба за обладание Бургундией и продолжались вой­ны с Польшей и с Чехией.

Генрих II добился того, что бездетный бургундский король Рудольф III признал его будущим наследником Бургундского королевства (1018). Предварительно он принял подданство бургундских феодалов, взяв с них обещание не предпринимать без его ведома никаких важных мероприятий (1016). Однако окончательное присоединение Бургундии к Германии про­изошло позднее, при Конраде II. В борьбе с Чехией и Польшей Ген­рих II пытался изгнать польского князя Болеслава I Храброго из Чехии и заменить его своим ставленником, но успеха не имел и принужден был по миру в Бауцене (1018) признать за Болеславом Лаузиц (Лужицкая земля) и вообще все его территориальные приобретения.

Продолжателем внешней политики (но не внутренней) Генриха II явился его преемник Конрад II (1024—1039), граф из Франконии, пра­внук герцога Конрада Лотарингского.

Избрание этого короля, основателя Франконской, или Салической, ди­настии, правившей в Германии в течение целого столетия (1024—1125),

произошло в Камба на Рейне 7 сентября 1024 г. при участии трех рейн­ских архиепископов, многих епископов и светских феодалов, целого ряда герцогов — Баварского, Швабского, Франконского (так называемого Кон­рада Старшего, родственника Конрада II), Верхне- и Нижнелотарингско-го и, может быть, некоторых других, а также в присутствии их вассалов и прочих свободных членов различных племен, санкционировавших выбор, произведенный знатью. Против Конрада высказались лишь лотарингские феодалы', но после его коронации 8 сентября 1024 г., произведенной Майнцским архиепископом Арибо, епископы Лотарингии тоже признали его власть. После коронования Конрад предпринял путешествие по Гер­мании, принимая присягу у лотарингцев и саксонцев: саксонские фео­далы присягнули ему на условиях признания им старинных юридических норм саксонского права ⁴³.

Таким образом, Конрад II, как и Генрих II, взошел на престол при активном участии феодальных сил, хотя это участие и приняло другие формы. Но самое правление Конрада II знаменовало новую попытку укрепления центральной власти. Конрад II произвел крутой поворот в. политике королевской власти по отношению к церкви: продолжая поли­тику Оттона I по отношению к герцогствам, он воспринял лишь ту сто-рону епископальной системы Оттона I, которая давала ему возмож­ность самовластно распоряжаться делами епископств и аббатств, но пре­кратил раздачу им земель и привилегий в тех размерах, в каких ее практиковал Генрих II, а главное, он совершенно не считался с клюний-скими идеями реформы церкви. Недаром его сын Генрих III впоследст­вии (не без изрядной дозы лицемерия) скорбел о душе усопшего родите­ля, которого ему пришлось признать повинным в столь страшном грехе,, как симония. В самом деле, Конрад II взимал деньги за даруемые им: церковные должности, т. е. практиковал совершенно очевидную симо­нию, и назначал на них своих родных или близких ему людей, но зато сурово расправлялся с непокорными ему епископами в Италии и Герма­нии. Он не только не увеличил владений и привилегий крупных аб­батств, но иногда, наоборот, подчинял их епископам и даже светским ли­цам (например, он передал аббатство Кемптен в распоряжение своего пасынка швабского герцога Эрнста). Зато Конрад II стремился привя­зать к себе мелких светских вассалов крупных сеньоров и короны. Уже вскоре после коронования он потребовал личной присяги ему со стороны всех, кто еще сохранил свободу («согласно старинному, но давно вы­шедшему из употребления обычаю»,—как прибавляет Випо); под ними; разумелись все, кто еще способен нести рыцарскую службу, т. е. по сло-вам того же Випо, не только епископы, герцоги и «первые» в королевст­ве (principe), но и простые рыцари и даже все свободные, которые-еще сохранили хоть какой-нибудь вес в обществе. Конрад хотел возобно­вить политику Генриха I Птицелова и Оттона I в первый период его правления; эта попытка вызвана была стремлением противопоставить ка­кие-то социальные силы растущей мощи церковного землевладения.

⁴³ Ср. Wipo. Vita Chuonradi imperatoris.—MGH, SS, t. XI (Автор, священник из: Бургундии, придворный капеллан Конрада II, написал биографию Конрада пример­но в середине XI в.)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Наличие такого слоя свободного крестьянства в Саксонии XI в., едино­душно подтверждаемое всеми источниками, является, таким образом, ре­зультатом расслоения старой родо-племенной саксонской знати и ее пре­вращения в класс феодальных землевладельцев, с одной стороны, и след­ствием замедленности этого процесса феодализации Саксонии — с другой. Если для остальных германских герцогств незавершенность феодализма, на которую мы указывали во введении к настоящей работе, характерна именно в начале X в., то для Саксонии, которая вошла в состав Каро­лингской империи позднее их да к тому же и раньше отличалась боль­шим своеобразием общественного строя, эта незавершенность феодаль­ных отношений сохраняется до второй половины XI в., т. е. до самого саксонского восстания 1073—1075 гг. и последовавшей за ним борьбы за инвеституру — двух событий, резко изменивших внутренний строй Сак­сонии.

Незавершенность феодализма, означавшая лишь его недоразвитость в некоторых направлениях, отнюдь не следует отождествлять с его отсут­ствием. Наоборот, рост феодальных отношений происходит в Саксонии именно в X—XI вв. довольно бурно, я как раз в середине XI в. как свободные, так и зависимые слои саксонского крестьянства испытывают натиск со стороны разных групп крупного землевладения. Толчок давало королевское землевладение, но так как опо стремилось в Саксонии сде­лать объектом своего воздействия*и церковное землевладение, одновре­менно ведя- борьбу с землевладением светским, то саксонское крестьян­ство вскоре почувствовало усиление эксплуатации не только со стороны королевских слуг — министериалов, но и со стороны крупных светских и церковных феодалов. Вот почему оно в начале восстания поддержало последних в их борьбе с королевской властью, а затем обратилось про­тив них.

Исходным же моментом недовольства саксонского крестьянства (как и саксонских феодалов) послужила именно политика королевской власти в Саксонии. В чем же она заключалась?

До Оттона III включительно саксонские герцоги были королями Гер­мании, и естественно, что они обладали большими земельными владе-

277

Среди них были и некоторые обычаи, свойственные старинному родо-племенному быту саксов: право тяжущихся сторон самим выбирать сви­детелей, выступающих в судебном собрании графского округа (особен­ность варварского права, отразившаяся во всех варварских Правдах), ограничение в правах наследования для детей, происшедших от сме­шанных браков между саксонцами и швабами. Несмотря на эти условия,, фискальные потребности короны уже при Генрихе III привели к тому, что и в Саксонии введен был такой порядок судопроизводства, при котором судья сам избирал свидетелей и предлагал им вопросы. Этот порядок нарушал старинные вольности саксов, но зато обеспечивал королю зна­чительное влияние на ход судебного процесса, а тем самым гарантировал ему регулярное поступление судебных доходов.

Второе условие также не соблюдалось Генрихом III, а между тем оно было очень важно для саксов, так как швабские министериалы ко­роля, вступая в брак со свободными саксонскими женщинами, стреми­лись передавать их имущество своим сыновьям, и оно, таким образом, уходило из рук саксонской родни жен этих министериалов.

К этому нарушению старинных саксонских обычаев присоединилась еще домениальная политика королевской власти. Уже Генрих II пытал­ся увеличить средства короны путем строгого контроля за хозяйствен­ными доходами королевских земель. Конрад II стремился вновь при­обрести отчужденные ранее королевские владения и повысить доход­ность королевских имений—усадеб (пфальцев) и приписанных к ним земель, взяв за образец приемы точной регламентации доходов и по­ступлений в монастырских и других церковных вотчинах. Генрих III задумал сделать Гослар центром королевских доменов, а в кругах мини­стериалов, группировавшихся вокруг юного Генриха IV, созрел план пре­вращения этого богатого комплекса земельных владений возле Гарца (доставшегося королям франконской династии в наследство от королей предшествовавшей им саксонской династии) в королевскую резиденцию и укрепленный военный округ. В его пределах король хотел найти и источ­ник финансовой мощи королевской власти. С 1056 г. по 1073 г. Ген­рих IV и его двор нигде не пребывали так часто и долго, как именно-в Госларе и Гарцбурге.

Однако на содержание короля и его двора шли средства не только с королевских доменов, но и с тех церковных вотчин, которые король склонен был рассматривать как земли, находящиеся под его патронатом и особой властью в силу права короля основывать и иметь собствен­ные церкви (Eigenkirchenrecht). К взиманию натуральных поступлений с церковных вотчин король счел нужным прибегнуть потому, что весьма значительная интенсивность поставок с королевских доменов. не давала

278

Под влиянием швабских министериалов короля многие имперские (т. е. непосредственно зависевшие от короля) аббатства, ранее роздан­ные тем или иным светским феодалам, были вновь отобраны у них в пользу короны; под воздействием тех же министериалов с 1066 г. нача­лась постройка укрепленных пунктов — бургов, снабженных швабскими гарнизонами и предназначенных для усовершенствования управления ко­ролевскими пфальцами не только в Саксонии, но и в Тюрингии. Их же влиянию следует, по-видимому, приписать и осуществление ряда фис­кальных мер по отношению к населению, а также мероприятий, на­правленных против знатного герцогского рода Биллунгов.

Вряд ли вся эта сознательная политика была делом молодого Ген­риха IV. Министериалы были кровно в ней заинтересованы, так как представляли собой слой королевских слуг, как раз в это время под­нимавшихся на службе у короля из зависимого полусвободного состоя­ния, и их обогащение (при сборе всяких поступлений и доходов) за счет церковных и светских феодалов Саксонии являлось одним из средств этого возвышения, как и политическое господство короны над саксон­скими феодалами, осуществляемое через министериалов, выступавших и в качестве управителей королевских имений, и в качестве воинов в со­зданных по их же инициативе бургах.

Министериалы должны были тем более влиять на молодого короля, чем дальше были от двора саксонские магнаты, ненавидевшие этих зависимых слуг.

Антагонизм между саксонскими феодалами и швабскими министе-риалами Генриха IV ярко отразился в хрониках, в частности в хро­нике Ламберта Герсфельдского, который презрительно называет министе­риалов «людьми темного и низкого происхождения». Так политика Ген­риха IV в Саксонии возбудила против него и светских, и церковных феодалов этого герцогства, которые в одинаковой мере были раздраже­ны и эксплуатацией или частичной конфискацией их владений, и воз­вышением королевских министериалов, к тому же еще выходцев из чу­жого герцогства. Поэтому известие того же Ламберта о том, что началу восстания предшествовал заговор «князей», т. е. крупнейших магнатов Саксонии, следует считать вполне достоверным.

279

Что все эти требования предъявлялись именно к свободным крестья­нам, с очевидностью явствует из следующих слов Ламберта: «Они (т. е. королевские министериалы.— А. И.) заставляли жителей этого герцогства (т. е. Саксонии.— А. Н.) и притом многих лиц почтенного происхождения,— служить себе наподобие несвободных». В пользу такого понимания событий свидетельствует также и содержание той речи, кото­рую Бруно Саксонский вложил в уста главного вождя саксонского вос­стания — крупного феодала Оттона Нордгеймского. На созванном саксон­скими князьями в 1073 г. большом ландтаге в Вормслебене присутство­вали, кроме феодалов, также рыцари и свободные крестьяне, и, конечно, только к последним мог обратиться Оттон с предостережениями, отра­жавшими реальное положение вещей, но в его устах служившими лишь средством демагогического заигрывания с народными массами: «Он (т. е. Генрих IV.— А. Н.) отнимает у вас сразу все, чем вы владеете, и, расточая ваше имущество в пользу пришлых людей (т. е. швабских министериалов короля.— А. Н.), повелевает вам, совершенно свободным, стать рабами никому неведомых лиц» ¹

Такое предостережение не могло относиться ни к мелким вотчинни­кам, которым не грозило немедленное закрепощение, ни к зависимым крестьянам, которые не владели собственными землями и уже утратили

¹ Bruno. De bello Saxonico, с. 25.— MGH, SS, t. V.

280

До 1074 г. в хрониках Бруно Саксонского и Ламберта Герсфельд-ского восставшие массы саксонского племени обозначаются терминами ingenui, liberi («свободные люди») и лишь после 1074 г., при описании второго периода восстания,— терминами plebs, vulgus («черный», «про­стой народ»), которые могли быть применены и к зависимому крестьян­ству. Однако встречающиеся у хронистов слова: vulgus promiscuum («про­стой народ всяческого звания», «толпа простых людей различного поло­жения») указывают на пестроту социального состава восставшего кресть­янства, тем более что этот «простой народ» хотел сбросить с себя для многих, по-видимому, еще новое и непривычное иго феодального гос­подства (iugum servitutis). Бруно Саксонский жалуется на то, что «сво­бодных людей» королевские министериалы принуждали к несению кре­постных повинностей²; Ламберт Герсфельдский подчеркивает, что такая участь постигала «людей почтенного происхождения», т. е. свободных.

Именно свободные крестьяне могли привлекаться к постройке укреп­ленных королевских бургов (о чем рассказывает Бруно), ибо починка дорог и мостов и постройка укреплений входила в число повинностей свободных людей. На них же, очевидно, налагались королевские по­шлины за право пользования общинными угодьями³. Это усиливало про­цесс разложения еще не закрепощенных общин, что привело к факти­ческому лишению членов этих общин — свободных крестьян — неподе-ленных Марковых земель. Бруно Саксонский подчеркивает, что «лишение крестьян плодов земных», т. е. части урожая, которую они вынуждены были отдавать в виде оброка королевским министериалам, приводило к утрате этими крестьянами их прежней свободы. Именно свободные крестьяне могли стремиться к сохранению своего социального положе­ния и своего достоинства, как рассказывает Ламберт.

Эти и многие другие подобные данные ясно свидетельствуют о боль­шой роли свободного крестьянства, особенно в первый период саксон-

281

Большое недовольство вызывали и многочисленные злоупотребления королевских министериалов в Саксонии (в частности «умыкание» сак­сонских женщин, которое саксы рассматривали как оскорбление их на­родных прав и племенного достоинства чужаками-швабами). Генрих IV принужден был смотреть сквозь пальцы на. эти злоупотребления своих министериалов, которых ненавидело местное население, справедливо счи­тавшее их массовое внедрение в Саксонию угрожающим явлением.

Анализ внутреннего положения в Саксонии накануне восстания не только объясняет его причины, но и проливает свет на некоторые пред­посылки такого явления общеимперского значения, как борьба за инве­ституру. В самом деле:

1. 
   королевские министериалы возвышаются как раз тогда, когда; епископальная система, прочность которой уже ранее была подорвана политикой папства в XI в. и феодальными усобицами в Германии во время малолетства Генриха IV, оказывается перед перспективой близкого и неминуемого краха;
   
2. 
   возвышение министериалов является, таким образом, не только результатом ее краха в процессе борьбы за инвеституру, но и пред­вестником этих явлений, ибо усиление епископата и его отрыв от короны еще до борьбы за инвеституру (в связи с последствиями политики Ген­риха III и усилением папства, а также с ростом феодально-центробеж­ных тенденций в германском епископате в период регентства) шли па­раллельно с ростом влияния министериалитета;
   
3. 
   стремление во что бы то ни стало укрепить королевский домен в Саксонии (между прочим, и путем использования частных прав гос­подства короля над основанными, им монастырями и епископствами) усилило отрыв епископата и монашества от короны, тем более что королевская власть в лице Генриха IV и его советников вела борьбу с феодализацией Саксонии феодальными же средствами, притом на чисто хозяйственной арене, а именно путем противопоставления интересов королевских доменов хозяйственным же интересам частных феодальных вотчин. Таким образом, анализ королевской политики и поземельных отношений в Саксонии позволяет различить два ряда тенденций: одни —. взаимоотношение саксонских церковных и светских феодалов с разными, слоями саксонского крестьянства, королем и его швабскими министериа-лами — вскрывают причины саксонского восстания и дальнейшей эволю­ции феодализма в Саксонии и связаны с особенностями ее внутрен­него строя; другие — рост феодальной независимости епископата и мр-нашества от королевской власти, возвышение министериалитета не только как королевского служилого слоя в Саксонии, но и как общеим­перского сословия — выводят нас за пределы Саксонии и дают возмож­ность вскрыть на саксонском материале общее направление развития фео­дального строя в Германии, а тем самым — и предпосылки борьбы за-
   

инвеституру. Последняя тесно связана с саксонским восстанием по суще­ству, а не только в силу внешнего хода событий.