Ахаулла и новая эра

ЗАКЛЮЧЕНИЕ В АККЕ

Место было грязное и в высшей степени мрачное, не было кроватей и каких-либо удобств, пища была ужасная и скудная, так что спустя некоторое время заключенные, спросив разрешения, сами покупали себе пищу.

В первое время плач и стоны детей не давали заключенным ни сна, ни покоя. Вскоре началась малярия, дизентерия и другие болезни. За исключением двух, все заключенные заболели, трое из них умерло, страдания же оставшихся не поддаются описанию ¹⁸.

Суровое заключение продолжалось более двух лет, в течение которых ни одному бахаи не разрешалось выходить из крепости, кроме четырех человек, которые ежедневно под стражей ходили покупать пищу.

В течение их заключения посетители не допускались в казарму. Некоторые персидские бахаи, чтобы увидеть возлюбленного Вождя, совершали путь пешком. Но их не допускали внутрь городских стен. Только издали, за третьим рвом, с открытого места, они могли видеть окна помещения, где находился Бахаулла. Он показывался у окна, и они, взглянув на Него, плакали и возвращались на родину с новой готовностью на служение и жертвы.

СМЯГЧЕНИЕ РЕЖИМА

Пребывание Бахауллы в этом доме продолжалось более семи лет. В маленькой комнате, рядом с той, где был заключен Бахаулла, тринадцать членов Его семьи, мужчины и женщины, должны были устраиваться как могли. В первое время пребывания их в этом доме они страдали от скудной пищи и отсутствия необходимых жизненных удобств.

Спустя некоторое время им было предоставлено еще несколько комнат и они стали жить в сравнительном комфорте. С того времени как Бахаулла и Его приверженцы покинули казармы, к ним стали допускать посетителей, и постепенно строгие ограничения, наложенные императорским указом, были отменены, хотя и возобновлялись время от времени.

ДВЕРИ ТЮРЬМЫ ОТКРЫВАЮТСЯ

"Бахаулла любил красоту и зелень природы. Однажды Он посетовал: "Я не видел растительности уже девять лет. Лоно природы - это мир души, тогда как город-мир телесной жизни". Из этих слов я заключил, что Он тосковал по природе, поэтому я не сомневался, что всякие мои попытки к осуществлению Его желания увенчаются успехом.

В то время в Акке жил человек по имени Мохаммад Паша Саффат, который был враждебно к нам настроен. У него был дворец в четырех милях к северу от города, называвшийся Мазра-а, очень красивое место, окруженное садами с быстрым потоком. Я посетил Пашу в его доме и спросил, почему он оставил дворец и живет в городе. Он ответил, что он инвалид и не может покинуть города, кроме того там он будет одинок и оторван от своих друзей.

Я сказал: "Так как ты не живешь там и место остается свободным, то отдай его нам внаем". Он был изумлен этим предложением, но вскоре согласился. Я арендовал имение по очень низкой цене, около пяти фунтов в год, заплатил за пять лет и заключил контракт.

Я нанял работников сделать ремонт, привести в порядок сад и выстроить баню. Я также приготовил карету для Благословенной Красоты ¹⁹. Однажды я решил лично осмотреть это место. Несмотря на неоднократные приказания не выходить за стены города ни под каким видом, я прошел через городские ворота.

Жандармы были на страже, но не препятствовали, и я направился прямо во дворец. На следующий день я снова прошел беспрепятственно с несколькими друзьями и официальными лицами - конная стража и часовые стояли по обеим сторонам городских ворот. В другой день я пригласил знать и власти города, устроив им угощение под соснами Бахджи. Вечером мы все вместе вернулись в город.

Однажды я отправился к Священному Присутствию Благословенной Красоты и сказал: "Дворец в Мазраи готов для Вас, а также приготовлена карета, чтобы доставить Вас туда. (В то время не было карет ни в Акке, ни в Хайфе.) Он отказался идти, говоря: "Я заключенный". Позже я опять просил Его, но получил такой же ответ. Я рискнул просить Его в третий раз, но Он опять сказал: "Нет". И я не смел больше настаивать.

Был в Акке некий известный и влиятельный шейх мусульманин, который любил Бахауллу и пользовался Его благосклонностью. Я позвал этого шейха и объяснил ему положение, сказав: "Ты смелый, пойди сегодня вечером к Его Святому Присутствию, пади на колени перед Ним, возьми Его руки и не выпускай их, пока Он не согласится оставить город".

Шейх этот был араб. Он пошел прямо к Бахаулле и сел у Его колен. Взяв руки Благословенной Красоты, целовал их и спрашивал: "Почему Ты не покинешь города?" Он отвечал: "Я пленник". Шейх возразил: "Сохрани Боже. Кто имеет власть сделать Тебя пленником? Ты Сам держишь Себя в плену. Такова была Твоя воля быть заключенным и теперь прошу Тебя покинуть город и поехать во дворец. Он прекрасен и весь в зелени. Деревья очень красивы, и апельсины-как огненные шары".

Все время, пока Благословенная Красота повторял:

"Я пленник, этого не может быть",-он брал Его руки целовал их. Больше часа он умолял Его. Наконец Бахаулла сказал: "Хейли хуб" (очень хорошо), и таким образом терпение и настойчивость шейха были вознаграждены.

С большой радостью он пришел ко мне сообщить о согласии Его Святости. Несмотря на строгий указ султана Абдул-Азиза, запрещавший мне встречаться или разговаривать с Благословенным Совершенством, я взял на следующий день экипаж и отвез Его во дворец.

Никто не оказал противодействия. Я Его оставил там, а сам вернулся в город.

Два года он оставался в этом очаровательном и приятном месте. Потом было решено переехать в другое место в Бахджи. Случилось так, что в Бахджи началась эпидемия, и владелец одного дома со своей семьей оставил его и готов был сдать свой дом желающему даже бесплатно.

Мы взяли его внаем за очень дешевую плату, и там широко открылись двери величия и истинного господства. Хотя Бахаулла формально и считался заключенным (так как суровые указы султана Абдул-Азиза не были отменены), но на самом деле в жизни и обращении Он проявлял такое благородство и достоинство, что был почитаем всеми: и правители Палестины завидовали Его влиянию и авторитету. Губернаторы, генералы и местные власти смиренно просили оказать честь посетить Его,-просьба, на которую Он редко соглашался.

Однажды губернатор города умолял об этой милости на том основании, что по приказу высших властей он должен был с одним генералом посетить Бахауллу. Просьба была удовлетворена и генерал, европеец, очень солидный человек, был так поражен величественным видом Бахауллы, что оставался все время у порога.

Оба посетителя были так смущены, что только после нескольких приглашений Бахауллы они закурили предложенные им трубки с наргилем (кальян) и, едва притронувшись к ним, отложили их в сторону и, сложив руки, сидели с такой смиренностью и уважением, что удивили всех присутствующих.

Внимание и уважение всех официальных и знатных лиц, беспрерывный приток паломников и искателей истины, дух преданности и служения верующих, величественная царская осанка Благословенного Совершенства, как и необычайное влияние Его слова,-все служило свидетельством того, что Бахаулла на самом деле был не заключенный, но Царь Царей.

Против Него были два деспотических государя, два могущественных автократических правителя, однако, будучи их пленником, Бахаулла обращался к ним повелительно как властелин к своим подданным. Впоследствии, несмотря на строгие указы, Он жил в Бахджи, как принц. Часто он говорил: "Поистине самая ужасная тюрьма обратилась в рай".

Воистину, подобного явления не видел мир со времен сотворения".