Ахметжан Ашири Произведения Том II роман-эпопея идикут пройдут минуты, годы, целый век, Но, вечно жить не может человек

Баурчук Арт Текин не стал объезжать городские стены Бешбалыка, в которых имелось, пять въездных ворот. Он остановился возле известных ему ворот, которыми пользовались правители, и которые вели непосредственно во внутригородскую крепость. Стражники, вооруженные саблями и копьями, с самым суровым видом спросили:

– Кто ты такой?

Баурчук взглянув на них, ответил:

– Я – Баурчук Арт Текин. Принц! Почему не узнаете? Открыть ворота!

– Баурчук? Баурчук Арт Текин прибыл!

Стража немедленно опустила копья.

– Прошел слух, что вас убили!

– Если убили, значит, я ожил! – пошутил Баурчук.

– Мне необходимо встретится с Идикутом.

– У нас нет такого права. Сейчас позову старшего.

Молодой караульный приоткрыл ворота и прошел внутрь. Через некоторое время он вернулся вместе со своим начальником. Все остальные стояли молча. Начальник караула был высоким и нескладным человеком, побритым наголо. Увидев Баурчука Арт Текина, он переменился в лице, побледнел, отчего показалось, что в его жилах кровь была не красная, а какая-то бесцветная. Он попытался схватить Баурчука Арт Текина за руку, но тот ловко оттолкнул начальника караула. Однако этот человек попытался все же что-то предпринять, и даже вынул саблю из ножен, но Баурчук Арт Текин опередил его, и через мгновение сабля лежала на земле.

– Прекрати! – жестко произнес Баурчук Арт Текин насупившемуся начальнику караула, который приближался к нему.

– Я здесь не для того, чтобы состязаться с тобой. Я пришел к своему отцу – Идикуту Исан Томуру. Если ты не успокоишься, я вышибу твои мозги. Иди и доложи, что я прошу войти.

Начальник караула поостыл и понял, что с Баурчуком Арт Текином связываться опасно.

– Сейчас, Принц! Сейчас! – пролепетал он поспешно.

Затем, пятясь, скрылся за створкой ворот. Немедленно он доложил обо всем произошедшем Идикуту Исан Томуру. Тот от неожиданности привстал, хотел что-то сказать, но не смог, и тут же опустился вновь. Через некоторое время, придя в себя, истошно закричал:

– Пусть войдет, чего ты ждешь? Немедленно пусть войдет!

– Слушаюсь, господин!

Начальник караула вышел, сложив руки на груди.

– Гонец оказался лжецом! – подумал Исан Томур. – Нужно будет его найти и повесить. Да, именно повесить. А заодно повесить и Баурчука Арт Текина.

В это время вошел Баурчук Арт Текин. Он поклонился отцу и присел. Молчание длилось достаточно долго. Исан Томур слегка повернул голову в сторону сына и посмотрел на него тяжелым взглядом. Именно в эту минуту сын взглянул на отца. Но его взгляд был другим.

– Отец, я скучал по тебе! – полушепотом произнес сын.

– Молчи! Я тебе – не отец!

Баурчук Арт Текин не ждал от отца участия, понимания, поддержки. Напротив, он предполагал возможность наказания. В этом их мысли совпадали. Но, как бы там ни было, Баурчук Арт Текин не отказывался от своего отца. И никогда не откажется. Просто он решительно настроился на то, чтобы высказать отцу то, что у него накопилось внутри. А это неизменно должно было касаться той пропасти, в которую ведет свой народ Идикут Исан Томур.

– Отец, выслушай меня! Это наш последний разговор, мое последнее слово! Я себя чувствую львом! По-твоему, я нахожусь на цепи, но мое сердце все равно не подчинится! Это правда. Говорят, что у каждого человека есть свое священное дерево: у тебя – карагач, у покойной матушки – ореховое дерево, а мое дерево – это народ и ему я преклоняюсь.

Я тоже чувствую себя обязанным заботиться о благе государства. Знаю, ты меня не простишь. Но, знаешь ли ты, чего ждал от тебя народ? Не знаешь! Но если ты не исправишь допущенные ошибки, народ тебя не простит. Ты – несправедливый правитель. Задумался ли ты о том, во что превратилась наша страна? При тебе все изменилось. Во главе государства, в твоем окружении увеличилось число проходимцев.

– Встречался ли ты с моим посланником – Тарханом? – перебил Баурчук Арт Текина Идикут Исан Томур.

– Да, я убил Тархана.

Исан Томур не поверил. На его губах промелькнула злая усмешка.

– Что? Убить такого льва? Не рассказывай сказки! Все это – выдумки! Единственная правда – это то, что ты бежал из Кидани. И правда, что теперь прольется кровь.

Баурчук Арт Текин с достоинством произнес:

– Ты не понимаешь, что главное – не хвалиться тем, что носишь корону, главное – сохранить честь и совесть, знать свое место в обществе. Да, я был отдан в заложники. Для меня это – позор! И я бежал. И не просто бежал, а пришел к выводу, что надо противостоять им. Кидань и Уйгурия – отныне непримиримые враги. Ты теперь вынужден будешь воевать с ними. Зови теперь их! Зови карателей!

Исан Томур молча посмотрел на сына и громким голосом вызвал начальника темницы. Тот вошел, грузно переваливаясь с ноги на ногу, сложил руки на огромном животе и молча ждал дальнейших приказаний.

– Связать Баурчука! Кинуть его в темницу! И завтра же повесить прилюдно! Без меня казни не совершать. Он – опасный преступник, и потому будь на чеку, смотри, чтобы не сбежал.

– Слушаюсь, господин! Приказ будет исполнен!

Он грозно посмотрел на принца, налившимися кровью глазами, и сурово прикрикнул:

– Ступай! Иди впереди меня!

– Отец! Отец мой! – произнес Баурчук Арт Текин.

Уже выходя из покоев правителя, он оглянулся. Перед глазами промелькнул его наставник и учитель Атай Сали. Баурчук поразился, насколько их мысли совпадали. Почему-то в голову пришла мысль, что Атай Сали не увидит его казни. Ему так сильно захотелось, чтобы рядом был учитель.

Исан Томур был растерян. Он еще некоторое время сидел подбоченившись, глядя в одну точку. Но эта тишина все явственней подчеркивала его неправоту.

Утро оказалось не приветливым. Баурчук Арт Текин – в кандалах в сопровождении двух стражников был доставлен на место казни. Жители Бешбалыка толпами продвигались к площади. Время казни настало.

Исан Томур вышел к народу. Баурчук Арт Текин взглянул вдаль и увидел облако пыли, поднимаемое приближающимся конным войскам. На его глазах появились слезы, но не из жалости к себе, а от радости. Ведь во главе войска находился Атай Сали. Воины окружили место казни. Они были вооружены, и оружие это поблескивало в лучах солнца. Кони, разгоряченные переходом, не могли стоять смирно и все время гарцевали. Лица воинов были суровы и решительны. Стало ясно, что это и есть тот секретный отряд, который подготовил и обучил в Турфане Баурчук Арт Текин. Но почему они здесь? Это насторожило Исан Томура. Но он решил разобраться в этом только после казни. Он кивнул, словно бы подавая сигнал. По этому знаку начальник темницы выступил вперед и принялся зачитывать указ Идикута.

– Правитель Уйгурского государства Исан Томур повелевает, – начал он зычным голосом, – предателя, бежавшего из Кидании; преступника, убившего посланника Идикута – Тархана, Баурчук Арт Текина подвергнуть наказанию через повешение! – Подпись Идикута Исан Томура.

Наступила тяжелая тишина. Все смотрели на Баурчука Арт Текина. Два палача подошли к нему, сняли цепи и принялись стаскивать кольчугу и шлем. Ему на шею надели веревку, а на голову накинули черный мешок. Вдруг, Баурчук Арт Текин выкрикнул:

– Нет у меня в руках тонкой стрелы! Была бы, я бы вонзил ее в себя! Чего же вы ждете, стреляйте в меня!

Но воины его не послушали. Напротив, тысячи стрел в мгновение были направлены на Исан Томура.

Раздались возгласы, переросшие в крики:

– Великий правитель! Баурчук Арт Текин! Идикут Баурчук Арт Текин!

А Баурчук Арт Текин продолжал стоять с мешком на голове. Он еще не видел того, что происходит вокруг. Он только слышал свист стрел, и был взволнован этим. Сам он стоял, целехонек, и, поэтому старался понять, кто же стал мишенью? Наконец, кто-то скинул с него мешок и убрал веревку. Судя по голосу, это был его наставник – Атай Сали.

– Кто погиб?

– Исан Томур! Идикут!

Баурчук Арт Текин не смог совладать с собой.

– Отец! Почему Вы убили моего отца? – рыдал он.

– Так решил народ!

Атай Сали прижал его к себе словно родного сына. Погладив его по голове, он добавил:

– Теперь твои родители – народ!

Невдалеке лежал Исан Томур. Его грудь была утыкана стрелами. Рядом с ним никого не было. Баурчук Арт Текин тяжело передвигаясь на неподчиняющихся ему ногах, подошел к бездыханному телу отца. Он сам прикрыл его полуоткрытые веки. Приподняв тело отца, прижал его к себе. Глаза Баурчука Арт Текина наполнились слезами. В это время подошли несколько воинов и подожгли виселицу. Пламя полыхнуло почти моментально. Между тем, другие принялись разыскивать, казалось бы, сбежавшего в суматохе начальника темницы. И вот, уже связанного по рукам и ногам, его бросают в пламя. Какое то время еще были слышны его мольбы о пощаде, но вскоре и они прекратились.

Атай Сали подошел к Баурчуку Арт Текину:

– Крепись! Сильно не переживай. Он сам себе вырыл могилу!

Внезапно он произнес:

– Господин, взгляните-ка, вон туда!

Баурчук Арт Текин приподнялся и повернул голову. К нему приближались Тора Кая, Булад Кая, Тархан Билга Бука.

– Вот они, твои верные сподвижники, теперь они свободны, – радостно сказал Атай Сали.

Баурчук Арт Текин промолчал. Какие-то незнакомые люди, плохо одетые, обросшие, подходили к Баурчуку Арт Текину и здоровались с ним, одновременно выражая соболезнование в связи со смертью отца.

– Ты действительно никого не боишься, настоящий лев! Будь всегда таким же стойким! Народ нуждается в тебе. Забудь, про свои печали. Судьба народа – вот твоя забота! Помоги народу освободиться, стать независимым! А мы – всегда с тобой! Мы гордимся тобой!

Баурчук Арт Текин был поражен, услышав эти слова, произнесенные Тора Кая. И, правда, мысли о судьбе родной страны – Уйгурии, охватили его всего.

Идикут Баурчук Арт Текин решил не хоронить отца рядом с матерью на кладбище Бешбалыка. Он повелел сделать все необходимое для погребения. Согласно обычаям Исан Томура мумифицировали, надели на него специальную, вытканную из шерсти одежду, и без лишней помпезности тихо похоронили на старом кладбище. На памятном камне сделали надпись: «Идикут Исан Томур – жертва народного гнева».

Во время торжественной церемонии восшествия на престол нового правителя Уйгурского государства, было высказано практически единодушное мнение народа:

– Мы довольны тем, что нашим повелителем, защитником, гордостью и надеждой является славный представитель тюркской династии – сын Исан Томура – Баурчук Арт Текин. Да благословит его и сохранит Великое небо – Танри! Да укрепятся при нем основы могущества нашего государства! Да распространится и усилится его власть! Да пребудет в счастье и благости народ Уйгурии! Пусть исполнятся его намерения на радость и пользу уйгурам! Да поможет ему Великое небо – Танри, справиться со всеми врагами!

После того, как Баурчук Арт Текин занял престол, он, с целью более глубокого ознакомления с жизнью государства, совершил большую поездку по территории Уйгурии. Его сопровождали такие известные в стране люди как – Тора Кая, Таркан Билга Бука. Их охраняла конная гвардия государства.

Вот уже несколько лет жители Турфана и его окрестностей, были лишены прохладных буранов, метелей и живительных дождей. Летом же воздух настолько накалялся, что вызывал у людей удивление. В этом году люди в большинстве прятались от жары в землянках, – куланы, джейраны, горные козлы, газели, беркуты, соколы, орлы все животные и птицы – обходили, облетали Турфан. Добравшись до влаги Танритага – Небесных гор, ничего не боясь, не пугаясь, погрузив головы в теплую воду, пили, не в силах утолить жажду.

Группа людей, возглавляемая Идикутом Баурчуком Арт Текином, остановилась у воды. Их лошади, наклонившись к воде, жадно процеживали влагу сквозь сбрую. На склонах Танритага и Алтынтага – Небесных и Золотистых гор появилась отара жирных, черношерстных овец, которые паслись здесь же еще до восхода солнца. Когда отара приблизилась, отчетливо можно было различить погонщиков и чабанов. На их одеждах были начертаны знаки, рисунки, изображающие деревья и цветы, что говорило об их государственной принадлежности. Чабаны Уйгурии, привыкшие к изнурительной жаре, не слишком страдали от этого, и почти не потели. Но на их лицах был заметен особый блеск. В руках у них были палки, через плечо – лук с колчаном стрел. Чабаны поздоровавшись, прошли налево от правителя. Набрав в ладони воду, они смывали капли пота. Они даже не спросили у незнакомцев: кто вы, откуда идете, куда? Это были люди, знающие свое дело, – честные, отважные, с открытыми сердцами, и несколько наивные.

– Это правда, что правителем Уйгурии стал Баурчук Арт Текин? Ты слышал об этом? – спросил один из них, не глядя на Идикута, и, продолжая умываться. Он набрал воды в рот и, ополоснув гортань, выплюнув рядом, продолжал:

– Говорят, он убил своего отца. Видать – это бессердечный человек. Убить отца, это дело недостойное! Но еще говорят, что этот парень настроен решительно против Кидани. По слухам, его, вроде бы отец отправлял заложником в Кидань. Так говорят. Ведь мы редко появляемся в Турфане. Наша жизнь проходит в степи на джайлау, в горах, на берегах стремительных рек.

Баурчук Арт Текин, словно давая понять своим спутникам, не выдавать себя, едва кивнул и слегка рассмеялся. Тора Кая, Тархан Билга Бука, отбросив черные мысли, также мягко взглянули в строну говорящего. Телохранители из охраны Баурчук Арт Текина, словно услышав его приказ, не шелохнулись, и не вынули сабель из ножен. Баурчук Арт Текин решил до конца выслушать чабана, и лишь потом признаться и сказать кто он такой.

– Овец много! Пасти – не тяжело, но меня обижает одна вещь. Никак не могу понять! – продолжал между тем чабан.

– А можно узнать, в чем проблема? – с улыбкой, дружелюбно спросил Идикут.

Чабан вскочил и грозно взглянул на неизвестного путника.

– Только Всевышнему не надо ни мяса, ни хлеба, ни золота, ни серебра. А наш земной бог, наш правитель, и золото с серебром, и мясо, и лошадей, и шелк – все забирает, все пожирает не стесняясь! Настоящий дракон! Клянусь богом – дракон! Ведь, послушай братишка, что люди говорят. Да, что говорят, ведь это – правда! Мне уже больше семидесяти лет. Вся моя жизнь проходит со стадами. Выращенный, и откормленный скот уходит в Кидань. Разве у жителей Уйгурии – нет желудков, разве они не хотят есть? Почему же наши отары овец, табуны лошадей уходят из Бешбалыка в Кидань? Почему они забирают? Почему мы отдаем? Вот этого я никак не пойму. Лично я свое стадо не отдам в Кидань. А если они будут силой забирать, я отгоню отару в безлюдные места, в район Туюка или Яргула. И обязательно скажу об этом нашему правителю. Даже если, после этого, его гнев и обрушится на меня.

Баурчук Арт Текин, услышав такие слова от простого, честного и смелого человека, мысли и чаяния которого совпадали с его собственными целями, очень обрадовался. Он положил руку на плечо чабана и сказал:

– Это правильно, что вы не хотите отдавать скот в Кидань.

Чабан, довольный тем, что незнакомец был согласен с ним, с интересом спросил:

– Кто вы? Вы очень непростой и умный человек!

– Я – Идикут! Я, и есть Баурчук Арт Текин!

Чабан вскочил с места, не в силах сдержать себя, хлопнув себя по бокам, не веря сказанному, расхохотался. Затем ткнул пастушьей палкой в Идикута.

– Ты – Баурчук Арт Текин! Да, привалило же тебе счастье! Ты, наверное, дервиш, скиталец. Эй, глупец, разве будет Идикут так ходить? У воды, среди овец, разве будет беседовать с такой голью как я? Глупец! Хоть и есть голова у тебя, да ума видно мало! Иди своей дорогой. Если бы правитель ходил в народ, как ты, то знал бы и видел бы нужду народа, он был бы моим любимым Идикутом.

Баурчук Арт Текин понял, что собеседник не поверил в то, что он действительно является правителем. Похлопав его по плечу, он сказал:

– Летом ты меня найдешь в Бешбалыке, зимой – в Турфане!

Чабан удивился еще больше.

– Много дервишей стало в стране. Может быть, и увидимся еще!

Не без иронии сравнил он Идикута с дервишем. Но, пройдя несколько шагов, остановился и, глянув вслед удаляющимся всадникам, тихо произнес:

– Нет, слишком он вежливый, обходительный. На дервиша не похож. Да и не торговец. Но кто же он тогда? Да и сопровождающих столько?! И говорит, что Идикут! Нет, не может быть! Наверное, они монахи, направляющиеся к храму Тилават.

В плену сомнений чабан еще долго не отрывал взгляда, расправляя широкие рукава своих одежд.

Между тем, слова и мысли незнакомого человека, его высказывания, и суждения запали в душу Идикута.

Сопровождающие тоже призадумались. Обеспокоенный тем, что в этом путешествии по стране, разного рода люди могут своим грубым, неосторожным словом огорчить Идикута, Тора Кая решился сказать:

– Господин! – произнес он несколько осуждающе. – Не правильно ли было бы заранее возвестить о таком важном и большом путешествии? Может быть, нужно, чтобы народ знал? А не то, как сейчас.

– Может быть, это и хорошо, что некоторые знают, а другие нет, мой славный полководец, – сказал Идикут доверительно. – Ведь пугаясь всего, я не смогу управлять государством.

Тора Кая, удовлетворенный таким ответом, не стал развивать свою мысль.

– Продолжим же наш путь, – с воодушевлением произнес Баурчук Арт Текин. Ведь, как говорится, у нашего народа – чем смотреть издалека, лучше дотронуться рукой.

Он направил поводья к отдельно стоящему дому, расположенному возле кладбища. Сопровождающие последовали за ним. А когда Баурчук Арт Текин приблизился к беседке, скрытой за огромным виноградником, он спрыгнул с коня которого тут же телохранители из охраны привязали к дереву. Два государственных сановника последовали за правителем. Неподалеку, за виноградником находился амбар. Во дворе дома было чисто прибрано, на одной стороне постройки аккуратно висела деревянная кухонная утварь, возле которого был занят работой, одетый во все белое старик. Рядом с ним находилась и его старуха. Старик на подстилке, сделанной из шкуры, чистил зерна, а старуха же ситом из конского волоса просеивала муку. В плетенных ивовых корзинах находились всевозможные фрукты, в очаге доходил мясной пирог, аромат которых пробуждал зверский аппетит, большие тыквенные кувшины были наполнены прозрачной холодной водой. На краю, сделанного из досок помоста, белела непросеянная мука. Возле казана были корзины, наполненные чем-то до краев.

Старик в цветастой тюбетейке на голове, увидев посторонних людей, кинул чашечку на небольшую неочищенную кучку зерен, и стал вытирать запыленные руки о длинную полу рубашки, поглаживая густые бороду и усы, остановил взгляд на высоких плечистых джигитах. Они, между тем, почтительно приближались к старику. Ответив на приветствие, старик спросил:

– Откуда вы? Куда следуете?

– Я родом из Бешбалыка, – сказал Баурчук Арт Текин, ничего не скрывая. – Меня зовут Баурчук. Я правитель Уйгурии. А здесь я для того, чтобы узнать о том, как живет мой народ.

Баурчук Арт Текин не счел возможным представлять сопровождающих его людей. Они же молча стояли, готовые выполнить любое его повеление.

Старик широко улыбнулся, прикрыв веки и кивая головой. Не в силах подавить смех, он подошел к старухе и сказал ей что-то, отчего она тоже улыбнулась. Повернувшись к пришедшим, и, заткнув руки за почерневший от грязи кушак, сказал:

– Ну что ж, дорогой мой гость и правитель, проходи на почетное место и отведай горячего хлеба, испей нашего аткян чая.

Гости расселись на стареньких ватных подстилках.

Старуха в белом платке разлила чай, заваренный с добавлением молока и соли, специальным тыквенным ковшиком в огромные чашки-пиалы. Затем тихо подошла к старику и шепотом сказала ему, чтобы он, разломив тонкие лепешки на кусочки, положил их в пиалы гостей. После этого, она отошла в сторонку. Гости переглянулись. Как полагается в таких случаях Тархан Билга Бука по старинному обычаю, отпил чуть – чуть из чашки. Баурчук Арт Текин последовал его примеру. За чаепитием все испытали душевное расположение. Старик пытливо смотрел на джигита, сказавшего, что он Идикут, и в голове его замелькали туманные сомнения: «Так значит, Идикут! Правитель! Для тебя мечта – золотой трон. Видимо много читал о тронах правителей. Кто только не рождается пред очами Бога на божественной земле. Но ни себя, ни других – не обманывай!», – глаза деда, изучающим взглядом, рассматривали гостей. Естественно, он не поверил словам Баурчук Арт Текина, но из осторожности начал разговор о себе.

– Вот и старость пришла, ушли – сила и ловкость. Хорошо еще, что уши слышат! Если хочешь что-то спросить, спроси, я расскажу. Но я не такой выдумщик, как вы!

Гости переглянулись и заулыбались.

– У тебя земля есть? – спросил Баурчук Арт Текин у старика.

– Есть, но живот пустой! Голодный!

– Почему?

– Пшеницу отдаем киданьцам. Все съестное уходит в Кидань. Вон, остатки все там лежат. Прокормиться, не голодать – не легко. Виноград продаю.

– А почему дом поставил рядом с кладбищем? – спросил Идикут.

– Мертвым нужен живой человек! Присматриваю, охраняю. Лежат здесь и священные останки Идикутов. Останки Идикута Исан Томура – тоже здесь. От этого правителя нам не было ничего хорошего. Собрав все что можно, его люди увозили в город. Нам же объясняли, что все это нужно Кидани, нужно стране. Вот почему хочется, чтобы нынешний Идикут мог отличить правду от неправды, друга от врага, чтобы для всего хорошего открыл он дорогу. Чтобы был честным, справедливым. Как я слышал, он хочет возродить народ. Если это так, он будет уважаемым в народе, обретет достоинство и честь! Да будет судьба нашей страны длинной, а жизнь наша богатой!

Старик замолчал, а потом спросил:

– Вот ты себя считаешь хорошим человеком?

От неожиданного вопроса Баурчук Арт Текин растерялся. Еще не сделавший для народа ничего значительного, он замялся, не посмев сказать о себе что-то хорошее.

– Ты не мучайся! Никто о себе не скажет, что он хороший или плохой человек. Вот так и правитель!

– Когда я приду в Бешбалык, то напишу письмо Идикуту. Оглашу все о том, что видел, о чем слышал.

– Читающий человек подобен лучу – освещает будущее. Напишешь письмо – говоришь? Если напишешь, то напиши, что Баурчук – надежда народа, чтобы народ без причины не обижал! Чтобы дела и слова были правильными! Как прибудешь в Бешбалык, передай мои слова нашему правителю – Баурчуку Арт Текину.

Услышав эти слова, Баурчук Арт Текин обрадовался. Поднеся руку к сердцу, он поблагодарил старика.

– До свидания! Я рад, что встретился с тобой. Ты правильно говоришь. Этого нельзя забывать.

Правитель снова тронулся в путь. На этот раз он проезжал мимо хлопковых полей. Он смотрел на хлопковые коробочки, которые напоминали ему кусочки облаков, познакомился с ткачихами, посмотрел производство шелка, вырабатываемого тутовым шелкопрядом. Девушки и женщины из города Турфана оказались непревзойденными мастерицами-ткачихами шелка. Глаза нельзя было оторвать от ярких разноцветных красок.

Баурчук Арт Текин достаточно долго прохаживал по тесной мастерской которая отличалась чистатой и аккуратностью. Девушки привлекли Баурчука в свой хоровод.

– Мы остались, чтобы сказать – платите «ясак»! – посмеивались они.

Баурчук Арт Текин тут же спросил:

– Сколько кусков шелка вы отдаете в год?

– Триста тысяч кусков. Так было приказано.

– Кому отдаете?

– Киданьцам, кому же еще? – в один голос ответили девушки.

– Мы пришли сюда по указанию Баурчука Арт Текина. С этого момента, чтобы ни один рулон шелка никому не отдавали. Таково повеление Идикута.

Девушки ткачихи от такого сообщения воодушевились и загалдели. Некоторые даже вскинули от радости руки, другие захлопали в ладоши, третьи радостно закричали.

– За это известие мы наденем на вас халат, сотканный из пяти шелковых нитей разного цвета! – произнесла одна из мастериц.

Счастливо улыбаясь, и накидывая на плечи Баурчука Арт Текина красивое одеяние.

– Как вам к лицу! Этот халат называется «киш», – добавила другая ткачиха.

– Я слышал об этом. Но никогда не надевал. Действительно, очень красиво!

– А я люблю работать с золотыми нитями! – заговорила одна очень красивая девушка. Если надумаете жениться, дайте нам знать! Мы соткем из шелка все, что вы ни пожелаете. Но на свадьбу всех нас пригласите.

Произнеся эти слова, девушка улыбнулась.

– Вы знаете, я уже женат, – просто и откровенно сказал Баурчук Арт Текин.

– Если бы вы были правителем, мы все бы пришли в вашу ставку. Но что поделаешь, не всем суждено стать Идикутом. А супруга ваша красива? Откуда она? Не из наших краев?

– Для меня – красивая, – засмеялся Баурчук Арт Текин. Она из Бешбалыка. У меня ставка в Бешбалыке и в Турфане.

Девушки несколько удивились словам молодого человека и переглянулись.

– Сказали бы, что служите в ставке правителя. А то говорите, что у вас есть свои две ставки-столицы. А нам казалось, что вы скромный. Ну, ладно, пусть исполнятся ваши мечты, ваши желания. Ведь вам идет быть правителем. Если наше одеяние будет всегда на вас, тогда, может быть, и станете Идикутом.

Девушки вновь рассмеялись.

Разговор, произошедший между Баурчук Арт Текином и девушками-мастерицами, принес каждому свою пользу.

Выйдя из мастерской, Баурчук Арт Текин уже серьезно спросил у Тора Кая:

– Каково состояние государственной казны?

У Тора Кая язык не повернулся сказать, что она пуста.

– Кое-что есть,…нет…, – запинаясь, неуверенно ответил он.

– Брось заикаться! – пристально взглянул на него Баурчук Арт Текин. – Сколько серебряных монет мы платим киданьцам?

– Двести тысяч!

Баурчук Арт Текин невольно глубоко вздохнул.

Далее они встретились с ювелирами, увидели изделия, сделанные из золота и серебра, послушали, что они говорят о Кидани и вышли из мастерской. Не проронив ни слова, проехали мимо буддистских пещер, сооруженных предками. Лошадей оставили недалеко, на возвышенности, а сами дальше пошли пешком, чтобы взглянуть на статуи Будды и помолиться.

– Эти пещеры с изображениями Будды – достояние наших предков. Они были сооружены Идикутами: – Ирдимин-ханом и Арслан-ханом. Мы обязаны сохранить эти пещеры! – сказал Баурчук Арт Текин, бросив взгляд на Тархана Билга Бука. – Здесь нет охраны! Отныне – пусть будет!

– Повинуюсь, мой господин! – Тархан сложил руки и поклонился.

– За это будет лично отвечать Тора Кая. Он – начальник гвардии. Охрана – необходима!

– Все будет сделано, – Тора Кая также смиренно сложил руки.

Баурчук Арт Текин не в силах был оторвать глаз от пещерных росписей, пленявших свежестью и яркостью красок, зовущих веселыми сценками, выхваченными из самой жизни, динамикой и экспрессией движения героев разнообразных сцен, их одеянием, представляющим различные прослойки общества того времени. Весь во власти чувств и приятных переживаний, гордясь увиденным, он подумал: «Что же это за великий труд?! Продолбить, пробить скалы, соорудить в них сотни комнат, залов, изваять статуи. Сколько же здесь сотен изображений божественного Будды? И все в сохранности. Никто не поврежден. Святое место, святые пещеры!

– Культурное, духовное богатство Уйгурии, по-моему, заключается в том, что народ – Будды, а Будда – народ, оберегали во все времена простыми и, в то же время, крылатыми словами. Тора Кая прервал мысли Идикута и обратил на себя его внимание.

– Мудрые слова! Правильно, – повернувшись, он посмотрел на Тора Кая, который следовал за Баурчук Арт Текином.

Увидев, что правитель произнес эти слова, обращаясь к нему, Тора Кая решил, что его приглашают к разговору. Он хотел, было, уже подойти и завязать разговор о трагических столкновениях на религиозной почве между уйгурами – мусульманами и уйгурами – буддистами, но, подумав, что это будет навязчиво и неэтично, испугался своего желания. Однако Баурчук Арт Текин либо потому, что прекрасно знал историю уйгуров, либо просто решил проверить Тора Кая, сам затронул эту тему, вдруг спросив:

– Ты знаешь, кто такие Караханиды?

– Уйгуры. Уйгуры, ставшие мусульманами. Сутук Бугра-хан раньше был уйгуром буддистского вероисповедания.

– Да, это так! Уйгур. Но потом он стал уйгуром – мусульманином. Буддисты Уйгурии – тоже уйгуры. Веры разные, но язык один.

– Вознамерившись уйгуров-буддистов обратить в другую веру, он использовал насильственные меры. Но уйгуры – буддисты пролили кровь за свою веру. Здесь пролито много буддистской крови.

– Но они отстояли свою веру, а это – большая победа! А знаешь ли ты, чем прославились Идикуты до меня?

Тора Кая отвечал спокойно, не волнуясь. Он знал, что правитель очень хорошо осведомлен об истории своей страны.

– Идикут Пан Текин изгнал отсюда, из Турфана, тибетцев. Затем он сделал столицей государства город Бешбалык. В состав этого государства вошли и земли, некогда принадлежавшие Уйгуро-Орхонскому каганату. Там, на берегу реки Орхон был город Кара-Балгасун. Об этом хорошо знает Чингисхан. Пан Текин был доблестным полководцем.

– И, Боко Текин был опытным военачальником. Во главе уйгурских
войск он вытеснил киргизов из Манаса, Урумчи, Бешбалыка. Лишил головы предводителя тибетцев – Санкунрина.

Ирдимин-хан же мужественно противостоял Караханидскому нашествию. Он воевал с Саманидским принцем Абдул Фатахом. Но победителем вышел Абдул Фатах. Он взял города – Куча, Аксу, Карашахар.

И, Идикут Арслан-хан потерпел поражение в битве за Бешбалык. Абдул Фатах присоединил Турфан. Но Арслан-хан в расщелине Небесных гор – Танритаг, сосредоточив огромное войско, напал на противника. Абдул Фатах был убит. Буддистский Идикут вновь вернул под свое покровительство города – Турфан и Карашахар. И настал период расцвета Уйгурского буддистского государства. Это независимое существование обеспечили – великие Идикуты, о которых я говорю.

– Ну, а что вы можете посоветовать мне, уважаемый Тархан. Что вы скажете?

Думаю, что нам необходимо создать сильное и боеспособное войско. Освободиться от киданьцев. Чингисхана считать другом. Руками врагов уничтожим наших врагов.

– А что скажете вы, уважаемый Тора Кая?

Надо скорее уничтожить посланника Кидани – Шаукима. Тем самым, мы разрубим всякую связь с государством киданей. Конечно же, Чингисхан за всем следит. Надо воспользоваться его расположением! Необходимо предвидеть его планы. Но, с другой стороны, все наше население, и женщины, и старики, и юноши, должны обучаться военному искусству и пополнить наши войска! Надо собирать силы!

– Правильно! Да будет так! Но, прежде всего, проведем праздник

Они направились в сторону ставки. Им надо было преодолеть путь, продвигаясь по извилистым и крутым тропам.