Использованная литература

1. 
   Арин О.Д. XXI век: мир без России.-М: Эксмо 2002,- с.48;
   
2. 
   Мизин В., Россия-США: перегрузки «перезагрузки»? от 01.09.2010 г., режим доступа: (http://www.mgimo.ru/news/experts/document162381.phtml);
   
3. 
   Статья Министра иностранных дел России С.В.Лаврова для «Дипломатического ежегодника 2012» «Мир в эпоху перемен: приоритеты внешнеполитической деятельности Российской Федерации» от 30.01.2013 г., режим доступа: (http://www.mid.ru/brp_4.nsf/newsline/3B8F7D1B9B34BAD744257B03002CB30D);
   
4. 
   Лавров С.В., «Новый Договор о СНВ в матрице глобальной безопасности», «Международная жизнь», №7, 2010,- с. 14;
   
5. 
   Opening Statements: Moving Towards a Strategic Vision for Global Affairs: Introducing the Center on Global Interests on March 13, 2013, режим доступа: (http://www.globalinterests.org/2013/03/13/moving-towards-a-strategic-vision-for-global-affairs-introducing-the-center-on-global-interests-2/).
   

В качестве гипотезы был выдвинут тезис о том, что изначально политические институты Франции и других европейских стран были источниками начала интеграции, но позже они перестали играть какую-то роль в ее дальнейшей интеграции. Данная мысль проистекает из идей неоинституционалистов М. Олсона [4, c.5], Д. Асемоглу [1, c.8] и др., согласно которым есть два состояния политических институтов: в первом состоянии политические институты слабо институционализированы и сильно зависят от роли личности. Во втором случае происходит усиление политических институтов в силу их стабильного функционирования на протяжении определенного срока. Таким образом, при слабых политических институтах роль личностных факторов людей принимающих политические решения играет большую роль. В то время как при сильных политических институтах роль личностных факторов при принятии политических решений довольно низка. Наглядными примерами данных двух состояний могут послужить классический пример принятия политических решений в развивающихся и развитых странах. В развивающихся странах политические институты слабые, поэтому принятие политических решений зависят от воли одного человека, в то время как в развитых странах такая воля не играет роли. Например, желание Барака Обамы провести медицинскую реформу, не было реализовано в силу строгой ограниченности функций политического института президентства в США, в силу его сильной институционализированности (данный институт функционирует на протяжении 220 лет). В то время как в развивающихся странах принятие политических решений связано с личностным характером правителя, который реализует и принимает политические решения, соблюдая формальные требования и «ритуалы» (в его социологическом понимании). Например, «утверждения парламентом». По мере увеличения сроков функционирования политических институтов данные формальные требования и ритуалы бюрократизируются и создают ограничители для личностной составляющей политических институтов.

Методологическим инструментарием в данной статье будет сопоставление идеологических установок лиц принимающих политические решения и динамики развития интеграционных процессов в Европейском сообществе. Здесь стоит отметить, что существует определенная корреляция между идеологической принадлежностью человека и его отношением к Европейскому сообществу. Из чего следует, что подавляющее большинство левых партий выступают за интеграцию, так как концепция интернационализма является одной из базовых концепций как коммунизма так и социалистов (социал-демократов). В то время как среди правоцентристов отношение к Евросоюзу является сугубо прагматичным. Пока он хорошо функционирует, они его поддерживают. При слабом функциональном состоянии Европейского союза, правоцентристы могут отказаться от него. Среди же ультраправых и консерваторов господствует своего рода евроскептицизм. «Евроскептицизм - термин, которым обозначают скептическое, негативное отношение к процессам интеграции в рамках Европейского союза. Евроскептицизм, как понятие, появился в Великобритании среди противников членства страны в ЕС в 1971. С того времени термин распространился на многие другие страны Европы» [5, с. 15]. Вместе с тем существует мнение, что евроскептицизм помимо идеологической составляющей имеете еще и культурную обусловленность: ему больше подвержены страны на культурной периферии Европы (отличаются культурно от ядра Евросоюза). Также стоит отметить, что иногда евроскептицизм становится инструментом политической борьбы, когда его используют на выборах с целью привлечения избирателей на свою сторону. Это было очень сильно видно у Николя Саркози, когда он высказал сомнение в полезности Шенгенского договора и высказался за ужесточение миграционного законодательства. Данные элементы евроскептицизма были использованы, чтобы привлечь на свою сторону право-ориентированный электорат. На деле же, исходя из анализа политических решений Николя Саркози, в бытность его президентом Франции, можно заметить, что никаких элементов евроскептицизма при принятии им политических решений замечено не было.

«Очень часто евроскептики выступают с позиций поддержки национальных государств, их суверенитета и высказывают опасения, что дальнейшая интеграция размоет национальный суверенитет их государств. Несмотря на это, евроскептицизм не является отдельной, оформленной идеологией» [5, с. 17].

С электоральной и структурной точки зрения стоит отметить трансформацию Европейского общества с 1945 по 1970-ые годы. Данная трансформация в трудах Д. Белла и других называется как смена индустриального общества постиндустриальным (информационным) [2, с.7]. Если изобразить наглядно данную трансформацию в сфере электората, то стоит отметить, что в 1945 году европейское общество было структурно поделено на две части (45 % рабочие, 45 % мелкая и средняя буржуазия). В 1970 году европейское общество выглядело следующим образом (70 % - средний класс, 15-20 % низкоквалифицированная рабочая сила, не сумевшая модернизироваться при изменении характера труда в информационном обществе). Таким образом, если в 1945 году рабочие голосовали за левые партии, то уже в 1970 году левые переориентировались на средний класс и низко квалифицированная рабочая сила, положение которых ухудшилось за счет глобализации и переноса производств в страны третьего мира, стала основой для появления и широкого распространения ультраправых партий националистического и нацистского толка. Таким образом, с 1970 годов евроскептики, прежде всего, совпадают с электоратом ультраправых и консервативных партий, которые выступают за ужесточение иммиграционного законодательства и другие инициативы, призванные уменьшить роль европейских структур в жизни общества.

Учитывая вышеизложенное, можно отметить три возможные позиции по отношению к Европейскому союзу со стороны разных политических сил:

Стоит также отметить, что большая часть электорального поля выступает за европейскую интеграцию при ее экономической эффективности.

Ниже мы на основе исторических данных [3, с. 175-178] [6, с. 85-89] проиллюстрируем идеологические предпочтения президентов Франции Пятой республики, чтобы сравнить их с динамикой роста интеграционных процессов в Европейском Союзе:

Имя президента	Идеологическая принадлежность
Шарль де Голль	Консерватор, умеренный правый
Жорж Помпиду	Умеренный правый
Валери Жискар д’Эстен	Правоцентрист
Франсуа Миттеран	Левый, социалист
Жак Ширак	Правоцентрист
Николя Саркози	Правоцентрист
Франсуа Олланд	Левый, социалист

С момента установления Пятой Республики до 1995 года происходит плавный переход от консервативных позиций к левым, с 1995 года у Власти находятся правые политики. В итоге можно сказать, что мотивом интеграции Франции в Европейский союз являлись не идеологические установки, а политический прагматизм в основном правых политиков.

С учетом этого можно утверждать, что личностные идеологические характеристики лиц принимающих политических решения никак не отражались на процессе принятия политических решений по поводу интеграции в Европейский Союз.

Таким образом, продемонстрировано, что политические институты не являлись основой интеграции Франции в Европейский Союз. Но кроме политических институтов стоит отметить то, что существуют и экономические факторы и институты. Наша точка зрения состоит в том, что именно экономические институты стали основой интеграции Франции в Европейский Союз.

Ниже мы хотим продемонстрировать данный механизм.

До 1945 года уровень жизни во Франции и ее колониях не отличался радикально. Более того, возможность получить более большую ренту, было связано именно с деятельностью и работой в колонии. С 1945 по 1960 год Франция начала терять колонии: оборотной стороной данного процесса стал отток французского капитала из колоний в метрополию. Это стало причиной того, что разрыв между уровнем оплаты во Франции и в новых независимых государствах (бывших колониях) стал расти большими темпами. Большой приток капитала во Франции также создал большие проблемы для Французского правительства. Он послужил причиной отрицательного торгового баланса. Единственным выходом было найти пути экспансии Французского капитала за рубежом, что снизило бы напряженность в экономической сфере во Франции. Именно тогда появились и широко распространились идеи европейской интеграции. Тогда же консервативный политик Шарль де Голль (что удивительно, учитывая его идеологическую принадлежность) озвучил идею о «Европе от Атлантики до Урала» [3]. Личная неприязнь де Голля к коммунизму отошла на второй план ради национальных интересов страны. Таким образом, институциональными основами евроинтеграции Франции являлись не политические институты, базировавшиеся на личностных характеристиках людей принимающих политические решения, а экономические интересы, которые транслировались путем политических институтов. Основами этих экономических интересов стали: развал колониальной системы Франции и огромный приток капитала из колоний, что создало небольшие экономические проблемы, решением которых стало принятие решение о европейской интеграции, в рамках которой Французский капитал мог освоить новые рынки инвестиций и сбыта своей продукции.

Таким образом, нами обоснована экономическая детерминирующая роль Французского капитала в процессе евроинтеграции Франции. Гипотеза о личностной обусловленности интеграционных процессов посредством политических институтов нами оценивается как довольно спорная. Позже при более глубокой интеграции стала проявляться инерция интеграции, которая проистекала из принятых политических решений. Кроме того интеграция Франции в Европейский союз привела к повышению конкурентоспособности Французской экономики. Безусловно, опыт Франции будет исключительно полезен для Казахстана при ингерации его в Евразийский Союз.
Использованная литература

1. Асемоглу Д. «Экономические начала диктатуры и демократии» (Economic Origins of Dictatorship and Democracy, 2005, в соавторстве с Дж. Робинсоном).

2. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. — Москва: Академия, 1999.

3. Дюби Ж. «История Франции». Москвы. 2000.

4. Олсон М. «Возвышение и упадок наций» (The Rise and Decline of Nations, 1982).

5. Пулейките К. Евроскептицизм в Западной Европе: Великобритания //Геополитика. 2007. № 2.

6. Сироткин В.Г. «История Франции: Пятая республика». Москва. 1989.
Түйін: Еуропа одағының бірігу үлгісі бүгінгі күнгі әлемдегі интеграциялық құрылымдарының арасында ең табысты болып шықты. Бұл мақалада Францияның еуропалық интеграциясына түрлі институттардың ықпалы зерттеледі. Салыстыру әдісі арқылы саяси институттардың жекетұлғалық, экономикалық, идеологиялық құрылымдары талдаудан шығарылды.

Кілтті сөздер: бірігу үрдістер, институциализация, саяси институттар, евроскептицизм, саяси прагматизм, сайлаушылар тобы.
Summary: The integration model of the European Union has been the most successful among integration structures existing in the world today. The paper investigates the impact of various institutions on the process of eurointegration of France. The personal, economic, and ideological components of the political institutes are analyzed by comparing method.

Keywords: integration processes, institutionalizing, political institutes, euroscepticism, political pragmatism, electorate.

Бастамитова А.Т. магистрант 2 курса кафедры тюркологии факультета международных отношений ЕНУ имени Л.Н. Гумилева Астана. Казахстана

ЕВРАЗИЙСТВО: ОТ ИДЕИ К ПРАКТИКЕ
Аннотация: В статье рассматривается некоторые проблемы истории возникновения Евразийской идей, о вкладе в развитие евразийской идеи русских мыслителей и Л.Н.Гумилева. Так же, рассматривается Евразийство в новом формате – казахстанском, инициатором которого является Глава нашего государства – Н.А. Назарбаев.

Ключевые слова: Евразийская идея, интеграция, Президент, Л.Н.Гумилев, Евразийский союз.
Эволюция идеи евразийства берет свое начало с 1920-х годов прошлого столетия, первого периода теоретического осмысления евразийства как научной концепции, которое понимается нами как классическое. Пройдя несколько промежуточных этапов, евразийство продолжилось как неоевразийство. А с 1990-х годов оно трансформировалось в новое казахстанское евразийство. Идея евразийства глубоко исторична по своей сути. Евразийство имеет глубокие российские исторические корни.

Евразийство было создана в 20-30-е годы. Формально датой рождения евразийства считается 1921 год, когда в Софии вышел сборник статей под названием «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийства». Авторами были ученые, эмигрировавшие из России после революции 1917 г. и составившие кружок евразийцев, в который вошли историк Г.В. Вернадский (1877-1973), географ и геополитик П.Н. Савицкий (1895-1968), историк и филолог князь Н.С. Трубецкой (1890-1938). [1, 22 стр.]

Одними из первых евразийцы-эмигранты обратили внимание на сложносоставной характер цивилизации в Евразии, цивилизации, в которой органически соединились, толерантно взаимодействовали славянские и тюркские народы, мусульмане и христиане. Однако в условиях первой половины ХХ века идеи евразийства не могли быть реализованы. С другой стороны, эмигрантское евразийство несло в себе определенные противоречия, возникающие из соприкосновения как имперских, так и антиколониальных компонентов. Евразийство 1920-х – 1930-х годов в силу объективных и субъективных обстоятельств было сориентировано в первую очередь на российскую традицию и проблематику. Признавая недостаточность того «старого» евразийства, сегодня необходимо, конечно, понимать, что оно вряд ли могло быть тогда, в 1920-е годы, иным в условиях острой эмигрантской борьбы [2, 10 стр.].

В новых условиях Евразийская идея возродилась в трудах известного ученого, историка Л.Н.Гумилева, который разработал эту идею с новой стороны, в новом историческом контексте. Евразийская идея Л.Н.Гумилева разработана в связи с обоснованием роли тюркских народов в истории. В процессе исторических исследований он доказал весомый вклад тюркских народов в процессе формирования и развития Российской империй. Согласно ему, основу российского государства составляли два суперэтноса – славяне и тюрки. Но в то время это версия крайне искажалась. Советское время роль тюрков в истории российского государства трактовалась только отрицательно, упоминание положительной роли тюрков трактовалась как проявление буржуазного национализма, пантюркизма. Всем широко известно обвинение М. Жумабаева и др. деятелей казахской культуры в национализме и пантюркизме только за то, что они пытались объективно освещать тюркскую историю, рассматривали казахов, узбеков, и другие народы нашего региона как часть тюркского суперэтноса. [3, 17 стр.]

Жизнь Л.Н.Гумилева – это пример огромного трудолюбия и верности собственным исследовательским принципам. Верности несмотря на все обстоятельства и невзгоды. Не будет преувеличением, если мы скажем, что история тюрков спасла его в тюрьме. Значение Л.Н.Гумилева в том, что он открыто, во весь голос, сказал об истоках тюркской цивилизации. Мы видим что он больше других сделал многое, и глядел дальше всех. Он из древности видел современность. А из истории Великой Степи выводил предпосылки современной евразийской интеграции.

Он высоко ценил евразийство, значение которого он подчеркивал в своем последнем интервью: «Знаю одно и скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство». [1, 23 стр.]

Пережив более чем 70-летний период классическое евразийство, которое пережило существенные концептуальные изменения, переродилось в новом формате – казахстанском, инициатором которого является Глава нашего государства – Н.А. Назарбаев.

Казахстан как страна, находящаяся в центре Евразии, стремится участвовать в создании новой многополярной мировой политической системы, целями которой являются обеспечение безопасности и высокая степень интеграции.

Впервые Евразийская инициатива в тезисном плане была озвучена 22 марта 1994 года во время визита Главы государства в Великобританию. Президент Казахстана выступил в Королевском институте международных отношений «Chatham House» и отметил, что развитие постсоветского пространства определяется двумя тенденциями: с одной стороны, – становлением национальной государственности, а с другой – необходимостью интеграции. Поэтому «целесообразно строить реальный работающий союз государств на основе “ядра” стран», что обеспечит в регионе стабильность и безопасность [4, 26 стр.].

29 марта 1994 года в рамках первого официального визита в Российскую Федерацию Президент Казахстана выступил в МГУ им. М.В. Ломоносова со своим видением перспектив евразийского пространства: «Теперь, в условиях независимости, - сказал он, - признавая равные права всех, уважая суверенитет и независимость каждого государства, можно было бы создать совершенно новое объединение». При этом Н.А. Назарбаев подчеркнул: «Я бы его назвал Евразийский – не Евроазиатский! – союз». Также было отмечено - «никакой “старый Союз” этим самым не воссоздается. Никакая империя не наступает». Но именно в таком совершенно новом объединении могут раскрыться перспективы Казахстана. Существенно то, что вывод о необходимости экономической интеграции был сделан на основе анализа региональных тенденций в различных районах земного шара: ведь даже страны Европы с многовековой государственностью идут на объединение, так как понимают, что это необходимо в новых мировых условиях обострения конкуренции. [1, 18 стр.]

Глава государства формулирует три измерения евразийской интеграции – экономическое, военно-политическое и культурно-гуманитарное. Уже после «азиатского» кризиса конца 90-х годов, замечает он, «многие постсоветские страны осознали необходимость более тесного сближения экономик». И как результат, в 2000 году образовалось Евразийское Экономическое Сообщество, которое среди региональных евразийских объединений видится наиболее перспективным. На февральском саммите 2009 года ЕврАзЭС в Москве по инициативе Казахстана приняты такие прорывные проекты как создание совместного Антикризисного фонда в размере 10 миллиардов долларов и международного Центра высоких технологий. Под эгидой ЕврАзЭС стали обсуждаться и приниматься конкретные экономические проекты, например: создание общей энергетической системы, единого цикла в области производства мирной атомной энергии, сооружение евразийских транспортных магистралей и другие. В 2009 году выходит на финишную прямую формирование тремя странами – Беларусью, Казахстаном и Россией – Таможенного союза. Рассмотрены в статье и возможные перспективы регионального взаимодействия. Таким «следующим шагом может стать валютный союз стран ЕврАзЭС и создание евразийской наднациональной расчетной единицы». По его убеждению, «созданные структуры, осуществление совместных проектов и намеченные перспективы совместного сотрудничества приближают нас к созданию Евразийского экономического союза» [5, 5 стр.].

Современный мир последовательно идет по пути интеграции, в русле тех объединительных тенденций, зачатки которых полтора десятка лет назад видел казахстанский лидер, которые он продвигал, несмотря на непонимание некоторых политиков.

В экономической сфере создаются реальные механизмы интеграции в рамках ЕврАзЭС. Одним из главных достижений ЕврАзЭС на сегодняшний день является создание Таможенного Союза, в который вошли Казахстан, Россия и Беларусь. В военно-политической – ОДКБ, ШОС и СВМДА – сегодня ОДКБ вступает в новый этап своего развития: созданы Коллективные силы оперативного реагирования, Объединенная система ПВО, Антитеррористический центр СНГ. ШОС, созданная на основе Соглашения 1999 года об укреплении доверия в военной области между Казахстаном, Россией, Кыргызстаном, Таджикистаном и Китаем, сегодня приобрела репутацию эффективной платформы для взаимодействия не только в сфере безопасности и трансграничных связей, но и в области образовательных, социальных и культурных проектов. Что касается СВМДА, то оно дало старт целенаправленному процессу формирования перспективной системы безопасности в Азии.

Таким образом, Казахстан сегодня фактически позиционируется в мире не только как азиатская страна, но и как потенциально европейская, точнее, азиатско-европейская.

Изучение истории евразийства и ее новая интерпретация представляет важную научную ценность для исторической науки, поскольку позволяет лучше понять особенности исторических процессов современного Казахстана.