Алексей Горбылёв Путь невидимых. Подлинная история нин-дзюцу


Глава 7    Страна в огне – нин-дзюцу процветает



бет9/17
Дата17.06.2016
өлшемі1.49 Mb.
#141850
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   17
Глава 7
   Страна в огне – нин-дзюцу процветает

   Период с 1467 по 1573 г. в истории Японии получил название «Сэнгоку-дзидай» – «Эпоха воюющих провинций». Это название как нельзя лучше отражает его особенность. Это было время бесконечных феодальных войн, которые вели многочисленные удельные князья-даймё. Всю страну окутал дым пожаров. Толпы беженцев скитались по дорогам. Кости тысяч погибших усеяли поля… И на этом фоне расцвело могущественное искусство нин-дзюцу.


   Многое объясняет, почему именно эти страшные годы стали золотым веком ниндзя. Сама ситуация, когда сосед только и мечтал как бы перегрызть горло соседу, создавала благодатную почву для всходов шпионажа и диверсий. К тому же в этот период коренным образом изменился и сам характер военных действий. Войны более не походили на грандиозные турниры, где все решала индивидуальная подготовка и смелость. На первый план вышли тактика и стратегия, умение вести маневренную войну на несколько фронтов. Сами армии увеличились в десятки раз. Теперь они состояли не только из знатных буси, но и из асигару – «легконогих», которых набирали из крестьян и бродяг. Немалое значение имело и появление в Японии в середине XVI в. огнестрельного оружия, которое резко изменило рисунок боя.
   В таких условиях было уже не до рассуждений о честных и нечестных способах ведения войны. Каждый даймё стремился выиграть войну с минимальной затратой сил и ресурсов своего княжества, чтобы избежать разорения, которое неминуемо следовало за затянувшейся и бесплодной военной кампанией. А это становилось возможно только в случае всесторонней подготовки, включая полное знание противника. Шпионы в этом деле были незаменимы.
   В результате все даймё засели за изучение древних китайских трактатов, описывающих методы использования тайных агентов, стали создавать собственные шпионско-диверсионные группы и нанимать ниндзя на стороне. Даже те из них, кто все же считал ниже своего достоинства использовать лазутчиков, должны были познакомиться с их тактикой, если хотели выжить.
   Многие факты показывают, сколь сильно даймё боялись вражеских ниндзя. Так Мори Мотонари как-то заметил в разговоре, что лучше всего не доверять никому, даже близким родственникам. Мацуура, князь с островка Хурадо, что близ побережья Кюсю, держал в бане боевую дубину на случай внезапного нападения. А в туалете знаменитого Такэды Сингэна было две двери, чтобы он мог выбежать в случае опасности.
   В источниках периода Сэнгоку-дзидай мы находим множество упоминаний о действиях синоби из Ига и Кога. Например, в дневнике одного из священников храма Тамон-ин «Тамон-ин никки», который считается весьма надежным источником, читаем: «В это утро, в 6 день 11 месяца 1541 г., несколько Ига-сю („людей из Ига“) проникли в замок Касаги и подожгли покои священника, еще они подожгли в нескольких местах внешние здания…». В «Мацубара дзикюсю-року» [44 - «Личные записи Мацубары, писанные во время отдохновения».] говорится: «Были посланы [на разведку] синоби-но моно из Ига». А в «Дзохо Иэтада никки» [45 - «Дополнения к дневнику Иэтады».] сообщается, о «более, чем 30 невидимых воинах (синоби-но си) шайки Хаттори, живущей в провинции Ига».
   Сама география акций Ига-моно и Кога-моно не может не впечатлить, так как она охватывает почти всю Японию. Это означает, что в этот период старинные кланы ниндзя вышли за пределы традиционных мест проживания и стали крупнейшими поставщиками тайных агентов в стране Восходящего солнца.
   Суппа, сэппа, раппа…

   В период Сэнгоку-дзидай на полях сражений между удельными князьями появились особые отряды воинов, называвшихся суппа – в одном написании – «прозрачные волны», в другом – «волны на воде». В районе Канто их называли раппа – «бушующие (мятежные) волны», а в районе Кансай – суппа, или сэппа (диалектное прочтение тех же иероглифов, что в слове «суппа»). В некоторых районах их также называли «топпа» – «бьющие волны».


   О происхождении этих слов «Букэ мёмокусё» сообщает следующее: происхождение "слова «суппа» точно неизвестно, но слово «суппа-нуки» обозначает «беспутное (неосторожное) обнажение меча», а «волнение и отсутствие покоя в вещах» называют словом «раппа». Что касается слова «топпа», то по-японски оно обозначает «прорыв, преодоление» чего-либо, видимо, благодаря близости значения этого слова значению слова «суппа» – «просачивающиеся волны», оно и вошло в употребление.
   Большей частью такие отряды набирались из «разбойников гор и полей» и ронинов – самураев, потерявших господина. Только в провинциях Мино и Оми (современные префектуры Айти и Сига) насчитывалось более 2000 суппа.
   Отвечая потребностям даймё, суппа объединялись в особые партизанские отряды воинов, переодетые в гражданское платье, проникавшие на вражескую территорию, занимавшиеся сбором секретной информации и способные вести эффективную диверсионную войну. Подвиги их красочно описаны в произведениях жанра гунки («воинские хроники»). Для примера можно привести такие произведения как «Ходзё годайки», «Канхассю-року», «Мацуо-гунки», «Кэнбун-дзацуроку» [46 - «Смешанные записи виденного и слышанного».], «Синсэн Синтё-ки» [47 - «Заново составленная повесть об Оде Нобунаге».], «Осю эйкэй гунки» [48 - «Воинская повесть края Осю».] и др.
   В качестве примера деятельности суппа можно привести следующий отрывок из «Ходзё годайки»: "В то время появилось много негодяев, которые хорошо знали сведения обо [всех] провинциях, а сердцем [склонялись] к дурному пути. Называли их «раппа» – «мятежные волны», и даймё [всех] провинций давали им жалованье. Если во время ночного нападения, когда [армия] двигалась в незнакомое место, [раппа] становились в голове, они [никогда] не сбивались с дороги, словно шли ночью с фонарями в руках, и в сопровождении 50, 100 или 300 асигару тайно проникали во вражескую провинцию. Иногда [раппа] прославляли свои имена захватом добычи [во время] ночных нападений. Иногда отправлялись на границу, прятались в зарослях, на равнинах, в травах и деревнях и каждую ночь разведывали [положение дел] у врага и что бы с ними не приключилось на рассвете, незаметно для противника, возвращались [к своим]. Их называют также «камари» – «пригибающиеся», «синоби-домо» – «невидимые» и «куса» – «трава».
   Среди суппа различались 2 вида: какаэ-суппа и ватари-суппа. Какаэ-суппа представляли собой части регулярной армии, находившиеся на постоянной службе и получавшие установленное жалование. К ватари-суппа относились суппа, которых нанимали со стороны в зависимости от их способностей, знаний и умений для выполнения каких-либо особых поручений. Положение какаэ-суппа тоже подчас определялось их особым мастерством. Так, среди какаэ-суппа прославился некий Идатэн из Самэгаи провинции Оми, состоявший на службе у Тоётоми Хидэёси и получавший жалование пятерых воинов за замечательное мастерство в хаягакэ-но дзюцу – искусстве быстрого бега.
   Как правило для шпионажа использовались какаэ-суппа. Причем даймё, опасавшиеся предательства, всегда оставляли семью шпиона в качестве заложников. Таких суппа в период Сэнгоку-дзидай называли также оммицу (иммицу). А областью применения ватари-суппа традиционно была диверсионная война. В этой сфере не было равных шайке Фума, служившей дому Ходзё.
   Шпионы Такэды Сингэна

   Бесконечные феодальные распри разоряли страну и тормозили ее развитие. Поэтому с середины XVI в. крупные даймё начали предпринимать попытки объединения Японии. Одним из них был могущественный властитель провинций Каи и Синано Такэда Сингэн (1521-1573).


   Сингэн был замечательно одаренным военачальником. К власти он пришел вполне в духе тех бурных времен, свергнув родного папашу после того, как тот объявил своим наследником не старшего Сингэна, а другого сына. Папочка считал, что Сингэн слишком глуп, чтобы править княжеством, и… просчитался.
   Проведение широкомасштабной политики, направленной на подчинение всей страны, войны со многими противниками одновременно, необходимость контролировать ситуацию во всех соседних провинциях требовали эффективной службы сбора и передачи информации. И Такэда Сингэн сумел с успехом решить эту проблему, прославившись как самый лучший специалист по использованию шпионов во всей Японии.
   Ядро разведывательной службы Сингэна составили 70 какаэ-суппа и мицумоно (буквально «тройные люди»; различались канкэн – «видящие через дырку», миката – «союзники» – и мэцукэ – «цепляющие к глазам») во главе со знаменитым «невидимкой» Томитой Годзаэмоном, постоянно шпионившие в 4-х соседних провинциях.
   Пример использования какаэ-суппа можно найти в письме Роккаку Такаёри к Кутики Ягоро от 15 числа 10 месяца 1502 г. В этом письме сообщается, что Такэда Сингэн отобрал из своих 70 какаэ-суппа 30 человек и создал специальный разведывательный отряд для шпионажа за действиями своего заклятого врага Уэсуги Кэнсина из провинции Этиго. Из этих 30 суппа были образованы 3 группы по 10 человек в каждой под командованием самураев Мураками, Огасавара и Ёрисигэ. Семьи отобранных для миссии шпионов были переданы в качестве заложников под опеку военачальников Амари Бидзэна, Иитоми Хёбу и Итагаки Нобукаты.
   Затем эти 30 какаэ-суппа во главе с командирами-самураями проникли на территорию провинции Синано. К каждому отряду были прикомандированы по 2-3 всадника, чтобы быстро передавать добытые разведчиками сведения Сингэну.
   Чтобы ускорить доставку сообщений от шпионов в свою резиденцию в г. Кофу, Такэда создал целую систему дальнего оповещения при помощи сигнальных огней. Эта система прекрасно использовала особенности рельефа двух подвластных Сингэну провинций Каи и Синано, которые со всех четырех сторон окружены горными хребтами. На всех важных горных пиках владений князя были расположены особые сигнальные посты, передававшие сообщения друг другу по цепочке, так что информация шпионов достигала ушей Сингэна буквально в течение нескольких часов. А еще через несколько часов его мобильные конные отряды были готовы выступить из Кофу в любом направлении. С этой подачи Такэды ниндзя из многих кланов стали использовать сигнальные костры нороси с разным качеством дыма, флаги, барабаны, гонги, флейты и раковины (хорагай) для передачи информации.
   В штабе Сингэна было немало знатоков военного искусства, но в первую голову нужно сказать о замечательном военном советнике князя – Ямамото Кансукэ, который оставил весьма заметный след в истории японского искусства шпионажа. Как считает Окусэ Хэйситиро, именно он был начальником разведки в армии Такэды.
   Ямамото Кансукэ был личностью чрезвычайно одаренной, коварной и загадочной. Хотя сегодня о нем написано несколько десятков романов и снято несколько фильмов, в действительности мы очень мало знаем об этом человеке. Например, точно неизвестно даже где и когда он родился. Что же касается истоков необычайного военного дарования Ямамото, то и тут в источниках нет единства: согласно одним документам, он был последователем школы стратегии Кё-рю – «Столичной школы», одной из «Восьми столичных школ», согласно другим – Катори Синто-рю.
   Некоторое представление о деятельности Кансукэ на службе Такэды дает операция по присоединению княжества Сувы. По настоянию Кансукэ, Такэда двинул свою армию на Суву, но, когда войска уже довольно углубились во вражескую территорию, и назревало решающее сражение, Кансукэ вдруг стал настаивать на прекращении военных действий и заключении мира. И в итоге Сингэн с ним согласился. В этой ситуации властитель Сувы, который решил, что даже великий Сингэн устрашился его могущества, с радостью согласился на мир и даже стал названным братом недавнего противника. После этого он дважды приезжал в гости к Такэде, всячески демонстрируя свою лояльность. Когда же он приехал во владения Сингэна в третий раз, Кансукэ посоветовал своему господину убить его под предлогом того, что враг строит ему смертельную ловушку: правила вежливости требовали, чтобы Сингэн тоже посетил Суву, а это означало визит в логово тигра. Князь Сува был убит, и многие вассалы стали призывать Такэду немедленно атаковать его владения, пока вассалы Сувы не подготовились к отпору. Однако Кансукэ настоял на том, что с походом нужно подождать. И он правильно рассчитал: убийство обозлило вассалов Сувы, и они были готовы перегрызть глотки самураям Такэды, но, когда поход был отложен, они просто передрались друг с другом, поскольку у князя Сувы не было сына, и через полгода после убийства не оказали никакого сопротивления.
   Ямамото Кансукэ спланировал огромное количество аналогичных операций, но однажды сам попался в ловушку, которая стоила ему жизни. Было это в 4-й битве при Каванакадзиме в 1561 г., когда Такэда в очередной раз сразился с Уэсуги Кэнсином. Кансукэ придумал замечательный план, исполнение которого позволило бы полностью уничтожить армию Уэсуги. Ночью основные силы Такэды были должны выйти в тыл Кэнсина, но тот в предрассветном тумане по другому пути двинул свое войско в сторону лагеря Сингэна. Когда рассвело, выяснилось, что армия Уэсуги в полном составе надвигается на главную ставку Такэды, где остался лишь небольшой отряд телохранителей. В последовавшем неравном бою погиб младший брат Сингэна, Нобусигэ, и дело дошло до того, что самому Сингэну пришлось отбиваться от Уэсуги Кэнсина боевым веером. Кансукэ в этой ситуации решил, что он один виновен в сложившемся ужасном положении. С копьем в руках он бросился в гущу врагов и положил несколько десятков самураев Уэсуги, но в конце концов, обессилев от ран, совершил сэппуку на соседнем холме.
   Другие вассалы Сингэна тоже внесли немалую лепту в совершенствование службы шпионажа. При их участии было кодифицировано несколько традиций нин-дзюцу, предназначенных для подготовки разведывательных и диверсионных отрядов: Коё-рю, Нинко-рю, Каи-рю, Такэда-рю. Во всех этих школах были разработаны методы использования шпионов, переодетых в бродячих монахов или торговцев. По этой причине Сингэна прозвали «Синсю-но асинага босю» – «Господин длинноногих монахов из Синано».
   Особо следует отметить самураев из знаменитого рода Санада. Слава этого клана гремела в то время по всей Японии, а его членов называли «лучшими воинами страны». Многие даймё стремились залучить их к себе на службу, но Санада были верны своему господину. Наибольших успехов Санада добились как учителя воинской стратегии, но не гнушались они и черновой работы рядовых лазутчиков.
   До наших дней в японском языке сохранилось слово «Санада-курагэ» – «Медуза Санады». Считается, что это слово берет свое начало от одного из тайных методов рода Санада. По легенде, его мастера нин-дзюцу отлавливали медуз особого вида, высушивали их и растирали в порошок, которым затем обрабатывались специальные иглы и «ежи»-тэцубиси, становившиеся от этого смертоносными. Эти иглы втыкались в землю, в корни деревьев, протянувшиеся поперек лесных троп, а тэцубиси рассыпались на пути следования врага. Попав на такое «минное поле», враги через несколько мгновений падали замертво. Поскольку этот метод применялся особенно часто, он стал «визитной карточкой» ниндзя Санада.
   Тем же составом Санада-курагэ обрабатывались и метательные лезвия-сюрикэны. Летописи сохранили описание одного случая, который прекрасно иллюстрирует применение этого страшного оружия. Когда небольшой отряд вражеских войск попробовал напасть на деревню, принадлежавшую семье Санада, их встретил настоящий град метательных стрелок и звездочек, после чего немногие оставшиеся в живых вояки принялись улепетывать во все лопатки. Оказалось, что Санада подготовили из местных крестьян отменных мастеров сюрикэн-дзюцу, без промаха разивших врага лезвиями, обработанными Санада-курагэ.
   В родственных отношениях с Санада состояла другая семья, знаменитая своими познаниями в области искусства шпионажа и прославившаяся на службе у Такэды Сингэна – Мотидзуки (напомним, что, по легенде, школа Кога-рю была основана выходцем из этого рода). Известно, что Мотидзуки Тиёмэ, вдова Мотидзуки Моритоки, павшего в одном из сражений с армией Уэсуги при Каванакадзиме, создала уникальную шпионскую сеть из куноити – женщин-ниндзя.
   Получив прискорбную весть о гибели супруга, Тиёмэ отправилась под защиту дяди мужа – Такэды Сингэна. Энергичная Тиёмэ вовсе не собиралась удаляться в монастырь, чтобы в тихом смирении провести в нем остаток жизни, как это было принято в те времена. Напротив, она решила всеми силами поддержать властные устремления воинственного Сингэна.

Поскольку род Мотидзуки издревле контролировал деятельность ямабуси и мико [49 - Женщины-шаманки в синтоистских святилищах.] на территории провинции Синано, Тиёмэ решила организовать шпионскую сеть из тамошних мико. В деревне Нацу Тиёмэ создала настоящий центр по подготовке куноити.


   Поскольку мико не могли выходить замуж и им не разрешалось иметь детей, требовались молодые невинные девушки или совсем маленькие девочки. Поэтому Тиёмэ стала отбирать подходящих ей кандидаток из бесчисленных бездомных и беспризорных детей и покупать новорожденных девочек у разорившихся крестьянских семей.
   В лице наставницы-куноити девочки обретали мать, заботливую, добрую, но, вместе с тем, строгую учительницу. А в глазах местных жителей Мотидзуки Тиёмэ выглядела просто милой и добрейшей женщиной, которая обогрела теплом своего сердца десятки несчастных сироток.
   На первых этапах обучения девочки постигали все тонкости профессии мико. Но параллельно с этим их наставница прививала им чувство нерушимой преданности, привязывала их к себе, постоянно напоминая, что именно она спасла их от голодной смерти, заменила мать, дала кров и тепло очага. Бедным девушкам, фактически изолированным от мира, ничего не оставалось как уверовать, что их долг и возможность достижения счастья в жизни заключаются в том, чтобы беспрекословно подчиняться приказаниям Тиёмэ и хранить верность организации и сестрам-мико.
   На следующем этапе будущие куноити осваивали шпионские навыки добывания и передачи секретной информации, сеяния слухов и физического устранения врагов своей госпожи. В результате суровой и рациональной многолетней тренировки бедные сиротки превращались в смертоносных куноити, перед женскими чарами которых не мог устоять ни один мужчина. Существование этой организации мико-куноити хранилось в глубочайшей тайне, в которую не был посвящен ни один человек даже из ближайшего окружения Такэды.
   Использовал Сингэн в качестве шпионов и детей. В «Хагакурэ» [50 - «Сокрытое в листве».] рассказывается о том, как он с целью убийства Токугавы Иэясу подослал к нему 13-летнего мальчика. Смышленый симпатичный парнишка сумел устроиться пажом к князю и однажды ночью подкрался с мечом в руках к его постели и нанес по ней разящий удар. Но вот незадача! Иэясу в это время преспокойно читал буддийскую сутру в соседней комнате! Услышав шум, он бросился в свою опочивальню и еще до прихода стражи обезоружил мальчишку. Во время следствия тот сознался, что был подослан Сингэном, но Иэясу, подивившись отваге и преданности юного киллера, отослал его восвояси целым и невредимым.
   Шпионы играли огромную роль в войнах Такэды. И, как утверждают легенды, подчас от талантливого синоби зависела сама жизнь князя. Об одном из таких случаев повествует один из рассказов сборника Асаи Рёи, созданного в 1666 г.
   … Сингэн был зятем влиятельного даймё Имагавы Ёсимото. У него были прекрасные отношения с тестем. Но когда Ёсимото был разбит Одой Нобунагой в битве при Окэхадзаме, и его наследником стал слабоумный Удзидзанэ, Такэда без зазрения совести стал расхищать имущество своего родственника. Пользуясь тупостью Удзидзанэ, он выпросил у него, якобы на время, драгоценный список знаменитого поэтического сборника «Кокин вакасю» кисти известного политика периода Хэйан Фудзивары Садаиэ. Поскольку у него и в мыслях не было возвращать свиток, Сингэн беззастенчиво поместил его в своей спальне в нишу токонома.
   Однако не долго наслаждался Такэда замечательным произведением – вскоре свиток «Кокин вакасю» был похищен. Князь бушевал в гневе, топал ногами, а слуги, имевшие доступ в опочивальню Такэды, прощались с жизнью, не переставая удивляться одному обстоятельству – из соседней комнаты, где горами лежало золото и серебро, не пропал ни один предмет!
   Слуги Такэды сбились с ног, обшаривая владения князя. Во все соседние провинции были направлены гонцы, которые обещали огромную награду тому, кто найдет рукопись. Но все было тщетно. Гневу Такэды не было предела, и многие тогда не сносили головы.
   В то время одним из штабных офицеров на службе у Такэды состоял самурай Иитоми Хёбу, у которого в подчинении служил молодой ниндзя по имени Кумавака – «Молодой медведь». Хотя было ему в то время всего лишь 19 лет, он уже успел прославить свое имя. Однажды, во время боевых действий на перевале Вари-га-тогэ, что в Синано, Иитоми по недосмотру забыл в арсенале штандарт-хатадзируси своего отряда. На следующий день должен был состояться решающий бой, поэтому Иитоми оказался в крайне неловком положении, ведь у его отряда не было флага! Да и времени съездить за штандартом тоже не оставалось. И тут вперед выступил Кумавака и сказал, что принесет хатадзируси. Сказав это, он тут же стремглав выбежал из лагеря. Не было предела удивлению Иитоми, когда через 2 часа молодой синоби показался в лагере со штандартом в руках. Дело в том, что от перевала Вари-га-тогэ до Кофу, где находился арсенал, ни много ни мало, а целых 5 ри – 20 км! Получается, что за 2 часа Кумавака умудрился пробежать марафонскую дистанцию! На все удивленные вопросы Кумавака преспокойно отвечал: «Я просто сбегал в Кофу и обратно, вот и все. Только из-за того, что я очень спешил, я забыл пропуск, и стража не пустила меня в замок. Тогда я пошел вдоль стены, перемахнул через частокол и вскрыл запасную калитку в стене. Так как у меня не было знакомых в арсенале, чтобы взять штандарт, мне пришлось туда прокрасться тайком».
   Многие тогда восхищались замечательным искусством скорохода, но когда был похищен свиток «Кокин вакасю» первым, на кого пала тень подозрения, был как раз Кумавака. Иитоми Хёбу вызвал его в свою комнату и сказал: «Ты замечательный мастер нин-дзюцу. Все прекрасно знают, что ты в совершенстве владеешь искусством быстрого бега. Наверное, это ты украл драгоценный свиток у нашего господина?»
   Кумавака же отвечал: «Невероятные вещи говорите Вы, мой господин. Я всего лишь мастер быстрого бега, и только». В его голосе не было ни тени страха, и Иитоми поверил, что молодой человек не был замешан в краже.
   Кумавака с младых ногтей состоял на службе у Такэды и давно уже не видал родителей. Поэтому он испросил себе отпуск на родину взамен на обещание изловить похитителя «Кокин вакасю». Когда Кумавака направлялся в родную деревню в местечке Ниси провинции Каи, ему повстречался человек, бегущий словно ветер. Кумавака сразу сообразил, что перед ним ниндзя и, скорее всего, вражеский. Поэтому он немедля помчался вслед и вскоре догнал негодяя, свалил наземь и приставил меч к горлу. Тот со страха тут же признался, что он – суппа из семьи Фума, служит клану Нагано, и что именно он похитил «Кокин вакасю», когда проводил разведку в замке Такэды. И еще он сказал, что князь Нагано готовит большое наступление на Кофу и ждет только его отчета о положении в замке Такэды. Так Кумавака не только вернул князю его любимый свиток «Кокин вакасю», но и раскрыл коварный заговор врага, после чего, в 29 день 9 месяца 1566 г., войска Такэды атаковали замок Нагано в Минове и сожгли его дотла.
   Нокидзару Уэсуги Кэнсина

   Уэсуги Кэнсин (1530-1578), правитель провинции Этиго и извечный противник Такэды, тоже уделял большое внимание военной разведке. По приказу Уэсуги его преданный вассал и начальник службы шпионажа Усами Суруга-но Ками Сандаюки кодифицировал школу нин-дзюцу Уэсуги-рю.


   Ниндзя из Уэсуги-рю назывались «нокидзару», что буквально означает «нести на спине обезьяну». Сегодня уже точно неизвестно, откуда взялось это название. Одни полагают, что оно было выбрано в память о китайском императоре Сюань Юань-ди (иероглифы, которыми записывается это имя, по-японски могут быть прочитаны как «нокидзару»), который по легенде создал искусство шпионажа. Другие связывают его с названием какой-то местности во владениях Уэсуги, где, возможно, находилась штаб-квартира его тайных агентов. Как бы то ни было, Кэнсин использовал нокидзару в очень большом количестве и был прекрасно осведомлен о всех замыслах врага.
   Немалое влияние на формирование системы шпионажа Уэсуги оказал опытный ниндзя из Кога по имени Кадзи Оми-но Ками Кагэхидэ. По-видимому, именно с его легкой руки лазутчики Уэсуги стали действовать под видом бродячих торговцев порохом. Особенно много таких агентов было в провинции Эттю, неподалеку от знаменитой горы Фудзи, ныне ставшей символом страны Восходящего солнца. Эта уловка была позаимствована из практики ниндзя Кога, которые первыми в Японии наладили производство пороха в местечке Абурахи и начали торговать им «вразнос» по всей стране, маскируясь под странствующих аскетов сюгэндзя и собирая сведения о положении дел во всех провинциях. Традиция маскировки под бродячих торговцев порохом была канонизирована в школе нин-дзюцу Кадзи-рю, основанной Кадзи Оми-но Ками Кагэхидэ и снабжавшей Уэсуги Кэнсина первоклассными шпионами.
   Однако и они допустили ошибку, расплатой за которую стала смерть самого Уэсуги…
   

Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   17




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет