Жаувизирь Усур начинает западный поход

16.Жаувизирь Усур начинает западный поход

Поскольку дорога уже с раннего утра и до пополудни пролегала по Карпатскому нагорью, то широколиственный лес из теплолюбивых деревьев, в основном, дуба, клена и липы, плавно перешел в хвойный; к полудню по обеим сторонам дороги возвышались сплошной непроходимой стеной кедр, сосна, ель, пихта и лиственница. В теплый полдень непуганая живность издали тайно и даже явно наблюдает за конной группой. На деревьях замирают, а затем стремительно исчезают в верхотуре чащи темновато-серебристый соболь, обыкновенная рыжая белка, коих повсеместно огромное множество, и редкая иссиза-голубая белка-летяга, планирующая с ветки на ветку чуть ли не как настоящая большая крылатая летучая мышь. Стрекочут, клекочут и квохчут кедровки, рябчики и глухари, открыто и не страшась, выбегая и выпархивая на обочину придорожной лужайки. Где-то невдалеке постукивает рогами о ствол дерева шумный лось. Трубно прокричал вдали самец благородного оленя, вероятно, он подзывает свою подругу. Вторит ему, глухо урча, огромный и пока еще весной худой бурый медведь в глубине чащобы, на противоположной стороне дороги. Прямо перед конским мурду перебегают дорогу лесные мыши и зайцы-беляки; последние в это время года меняют цвет своей шкурки на серый, но ноги, грудь и живот пока остаются белыми.

Темник Усур размышляет о том, как все же хорошо в весеннем лесу. Распустились цветки на склонах оврагов, под деревьями, на мелких кустарниках: орешнике, жимолости, бересклете. Отсвечивают мелкими лепестками травы: сныть, медуница, зеленчук и копытень. Над ними жужжат тумены и тумены пчел, которые не только собирают мед, но и опыляют все эти цветки. Пробегающие сотни и тысячи лесных мышей кормятся семенами с созревших опыленных растений. В свою очередь, они сами являются лакомой едой для многих птиц и зверей. Такой мясной добычей питаются обычно лесные крылатые: совы, филины, ястребы, – и хвостатые: лисы, шакалы и даже волки. Но над всеми ними царствует человек-охотник. Перья сов и филинов необходимы ему для оперения охотничьих стрел, у которых не железные, а костяные наконечники, дабы не портить ценный мех мелких хищников. Ястреба степняки приучают еще птенцами и используют в качестве ловчей охотничьей птицы, с их помощью добывают пушных лис. Ну, а шкуры лис, шакалов и волков очень необходимы для гуннов в хозяйстве. Из лисьего меха изготавливают как опушку головных уборов, так и воротники для волчьих шуб. Ну а ременная часть конской уздечки грубой выделки из шкуры шакала отлично успокаивает самую норовистую лошадь при приучении ее сначала к седлу и далее к конскому воинскому строю. «Так что не зря цветут весной травы, – заключил про себя размышляющий о таких высоких материях гуннский жаувизирь биттогур Усур, – большая польза от них всем людям и, в первую очередь, гуннам».

Туменбаши Усур ехал из главного гуннского орду, там он имел обстоятельную беседу с великим каганом Беледой. Целый день они провели вдвоем, обсуждая все основные детали будущего похода в Галлию и в страну бургундов. Верховный хан одобрил предложенный старым жаувизирем план, согласно которого степные войска выступили бы в конце лета, когда в западнорумийских землях будет убрана большая часть урожая на полях и виноградниках. Также сенгир-хан Беледа не возражал против того, чтобы степное воинство шло бы в поход тремя потоками: один поток напротив течения Дуная вдоль его берегов в его верховья, а там, перейдя в верховья Рейна, обрушился бы на бургундское ханство, а два других пошли бы сначала вместе южными предгорьями Альп до реки Родана¹⁵³ в Галлии, а там разделились бы. Одна группа войск ударила бы по вестготам совместно с румийскими легионами Аэция, а другая -двинулась бы на север для осуществления одновременного гуннского мощного удара по бургундам с двух боков, известного под названием «кипчап». Несомненно, бургундский правитель Гундахар будет ошеломлен, когда в один и тот же день с севера и с юга через его границы вторгнутся непобедимые и неукротимые гуннские тумены. А когда враг устрашен и рассеян, то до полного его разгрома необходимо лишь одно-два решительных усилия.

За десять дней, поспешая и останавливаясь лишь для короткого отдыха, жаувизирь Усур планировал достичь ставки восточного гуннского хана Аттилы в центральной части Дакии у южных карпатских склонов и обговорить с ним уже более конкретно все частности будущей операции. Старый биттогурский туменбаши знал, что младший хан Аттила будет более дотошно уточнять все мельчайшие нюансы будущего похода, нежели каган Беледа. Видимо, служба юношей-аманатом в западнорумийском войске приучила его к педантичности, так как румийцы всегда отличались любовью к порядку и скрупулезностью, последняя порой переходила у них в мелочность.

Через девять дней пути жаувизирь этельбер Усур прибыл в головное стойбище восточного крыла степного государства ко второму хану Аттиле. Но того в своем орду не оказалось. Еще неделю назад он выехал в устье Гипаниса в сабирские земли на похороны своей скоропостижно скончавшейся матери ханышы Чури. Назад он должен был прибыть только через одну луну. Но он оставил для туменбаши Усура запечатанный воском и скрепленный тамгой со скрещенными десятью стрелами небольшой пергаментный рулон, в котором гуннскими косыми письменами справа налево было начертано: «Глубокоуважаемый жаувизирь Усур-ага, планируй боевой поход, как задумал, я прибуду к началу лета, а, может быть, даже раньше. Твой верный сенгир Аттила».

Таким образом, все бразды не только предварительной организации, но и практического руководства боевого сапари оба соправителя: старший каган Беледа и младший хан Аттила – передавали в руки и под непосредственное управление многоопытного военного визиря степной державы туменбаши Усура, который расположил свой штаб-орду в биттогурском кочевье, севернее бывшего румийского, а нынче славянского города Сингидуна-Белеграда, откуда на север распространялась благодатная паннонийская долина.

И заработали два десятка грамотных молодых каринжи в эльтумене¹⁵⁴ над составлением пергаментных карт с указанием маршрутов движений гуннских верхоконных войск по трем западным направлениям; поскакали гонцы с пергаментами во все стороны громадного степного государства. Западная ее граница упиралась в королевство бургундов на реке Рейне, восточная же окраина доходила до Даиика¹⁵⁵, впадающего в Гуннское море¹⁵⁶, северные владения заканчивались на берегах Холодного моря¹⁵⁷, где добывался ценный янтарный камень, а южные оконечности каганата охватывали закавказскую равнину и соприкасались с иранскими землями.

Жаувизирь Усур был твердо уверен, что сбор войска следует объявлять только незадолго до начала похода и последующей за ним войны с враждебным государством. Ведь придется отрывать от повседневных хозяйственных работ много тысяч молодых, здоровых и крепких мужчин. Слишком рано начинать мобилизацию тоже нельзя, так как даже пара туменов, направляемых на войну, будет потреблять неимоверное количество провианта, а их коням, когда каждый нукер имеет по три лошади: подседельную, подменную и вьючную –, будет необходимо бессчетное количество травы, сена и зерна.

Продержать хотя бы только три дня десять тысяч молодых мужчин с хорошим аппетитом без дела – это очень накладно для любого государства. Мобилизация войск – дело серьезное. Если по ту, западную, сторону Карпат сбор туменов можно объявлять без особого риска быть обнаруженным исконнорумийскими разведчиками, лазутчиками и соглядатаями из-за их отдаленности, то восточнее карпатской дунайской теснины и до самого устья этой могучей реки мобилизацию гуннских войск нужно проводить скрытно, двигаясь только ночами, чтобы не вспугнуть близких восточных румийцев по южному берегу Дуная, с которыми только совсем недавно был заключен мирный договор, скорее, выгодный для самих гуннов. А иначе византийцы могут ударить в спину, а там уже не окажется достаточного боеспособного гуннского прикрытия – все строевые тумены уйдут в сторону захода солнца северным дунайским берегом, там останутся лишь обозные ветераны и незначительные отряды для охраны кочевий с женщинами, стариками и малыми детьми, табунов лошадей, стад коров и буйволов и отар овец от воров и грабителей.

Срочный сбор войск сродни стрельбе из лука в битве. Если ты быстро взял в руки лук, спешно наложил на тетиву боевую стрелу, то надо уже метать эту стрелу во врага, иначе он метнет в тебя ответную и причем раньше тебя. Если сам опоздаешь, то враг пронзит тебя насквозь первым.

Опытный жаувизирь гуннской державы этельбер Усур собирал бóльшую часть туменов западного гуннского крыла под городом Виндобоной к середине первого осеннего месяца, а именно, к 15 сентября по христианскому летоисчислению. Сюда должны были подойти войска племен старших родственников (из среды которых всегда избирался общегуннский каган): витторов (один тумен), хуннагуров (полтумена) и хайлундуров (полтумена), – средних родственников: оногуров (один тумен), угоров (полтумена) и майлундуров (полтумена), – а также анты-хорваты (один тумен), аланы (один тумен) и остготы и гепиды (один гумен).

Главноначальствующим над этой войсковой группировкой из семи туменов (70 000 человек) являлся сам великий гуннский каган сенгир-хан Беледа.

Другую, меньшую, часть туменов западного гуннского крыла жаувизирь Усур собирал в среднем течении реки Савы в местечке Славянский брод. Сюда должны были подойти в установленный день племена старших родственников биттогуров (один тумен), садагаров (четверть тумена), средних родственников саранов (четверть тумена), а также аланов (один тумен). Эти два с половиной тумена (25 000 человек) были подчинены лично самому гуннскому жаувизирю этельберу Усуру.

В качестве необходимого резерва и для охраны аулов и кочевий с оставшимися людьми и скотом в западном гуннском крыле были предусмотрены строевые отряды средних гуннских родственников: баяндуров (четверть тумена), азелинов (четверть тумена), союзных племен остготов и гепидов (один тумен) и антов-хорватов (один тумен) – всего в запасе здесь оставалось два с половиной тумена войск (25 000 нукеров).

В восточном гуннском крыле, над которым предводительствовал сенгир-хан Аттила, были мобилизованы воины племен старших родственников: сабиров (один тумен), утургуров (полтумена), кангаров (полтумена) – и средних родственников: акациров (один тумен), кутургуров (полтумена) – и роксоланов (один тумен). К ним присоединились союзные остготы и аламаны (один тумен) и анты-венеды (один тумен) – всего шесть с половиной туменов (65 000 джигитов). В качестве резерва и для охраны земель восточного гуннского крыла оставались строевые войска средних родственников сарагуров (полтумена), салгуров (полтумена), роксоланов (один тумен) и союзных остготов и аламанов (один тумен), антов-венедов (один тумен) и аламандаров (полтумена), – здесь в запасе числилось четыре с половиной тумена (45 000 бойцов).

Таким образом, собирались выступать в поход 70 000 воинов западной части гуннской державы под руководством великого кагана Беледы. Они должны были идти войной на бургундов через верховья Дуная в верховья Рейпа.

25 000 нукеров, также западного гуннского крыла, под началом жаувизиря Усура через верховья реки Савы и северные италийские провинции направлялись в Южную Галлию. Вслед за ними туда же держали далекое боевое сапари и 65 000 джигитов восточной части гуннского каганата под командованием второго хана Аттилы.

Временно, на период похода, великий каган Беледа по предложению жаувизиря Усура главноначальствующим в гуннских владениях оставил утургурского сенгир-хана Атакама, ему были подчинены резервные войска западного крыла (25 000 бойцов) и восточного (45 000 человек). Основная задача этих запасных войск была не допустить внезапного нападения византийских легионов (если вдруг они вздумают нарушить мир) и различных безродных разбойничьих и воровских малайских отрядов на гуннские кочевья, становища и аулы.