Божьи генералы-3 Отцы пробуждения Робертс Лиардон Отзывы

— Чарльз Дж. Финней

Чарльз Грэндисон Финней появился на свет в Уоррене, штат Коннектикут, 29 августа 1792 года (спустя год после смерти Джона Уэсли), став седьмым ребенком Сильвестра и Ребекки Финней. Его имя было взято из популярного романа Сэмюэла Ричардсона "Сэр Чарльз Грэндисон" (Sir Charles Grandison), повествующем о судьбе английского аристократа.

К моменту рождения Чарльза у Сильвестра и Ребекки уже было четыре дочери - Сара, Дотия, Зенас и Хлоя, и два сына - Сильвестр-младший и Гарри. Когда Чарльзу было около двух лет, его семья переехала в округ Онейда, штат Нью-Йорк, который в то время был еще довольно дикой и глухой местностью. Там в 1795 году появился на свет Джордж Вашингтон Финней, а затем, в 1802 году, и его младший брат Сильвестр Райс Финней. Сильвестр-младший умер незадолго до рождения Сильвестра Райса; к сожалению, последний также скончался в 1808 году.

Сильвестр-старший был фермером. Во время Войны за независимость он сражался в рядах ополченцев. За годы, проведенные в родительском доме, Чарльз не получил практически никакого религиозного образования. Мальчик ни разу не слышал, чтобы его отец молился дома; Библию же он впервые открыл лишь в двадцать девять лет. Жители той местности не увлекались религиозными книгами; к тому же поблизости не было ни одной церкви. Подобно многим своим соседям, родители Чарльза не исповедовали никакой религии. Несмотря на то, что странствующие проповедники-методисты время от времени выступали в местной школе, имевшей одну-единственную комнату, в большинстве своем это были люди необразованные, неспособные добиться внимания слушателей. Западный Нью-Йорк в те времена был известен как "выжженная земля", потому что в тех местах побывало так много проповедников, что местные жители просто перестали серьезно воспринимать их слова.

Именно в такой атмосфере рос и получал образование Чарльз. Когда ему исполнилось пятнадцать-шестнадцать лет, он знал уже достаточно много для того, чтобы занять место учителя в крохотной местной школе. Приблизительно в эти годы семья Финней переехала снова, на этот раз, поселившись в бухте Хендерсона на берегу озера Онтарио. Округ Онейда, возможно, стал слишком "цивилизованным" местом для Сильвестра Финнея.

Оказавшись на новом месте, Чарльз вскоре нашел школу, которой тРебовался учитель, и был принят на работу. Из любви к музыке, едва у него появились деньги, юноша купил себе виолончель. Будучи высоким (под метр девяносто ростом), Чарльз оказался также замечательным спортсменом. Его внук впоследствии следующим образом описывал этот период в жизни знаменитого деда:

В свои двадцать лет он превосходил любого мужчину или парня, когда дело касалось тяжелого труда или занятий спортом. Никто не мог побороть его, никто не мог сбить с него шляпу, никто не мог бегать быстрее, прыгать дальше и выше или же бросать мяч с большей силой и точностью.

Ученики обожали своего наставника, потому что он охотно участвовал в их состязаниях, причем с неизменным успехом. Поскольку его семья жила теперь у озера, Чарльз с удовольствием занялся греблей, плаванием и хождением под парусами, преуспев во всем этом. Его жизнь, по сравнению с жизнью других жителей пограничья, была чистой и ничем не замутненной - нравственной настолько, насколько это возможно для человека, не знающего Бога.

Вскоре после того как недавно образованные Соединенные Штаты в 1812 году вступили во вторую войну с британцами, Чарльз отправился в Сакетс-Харбор с намерением служить в военно-морском флоте. Но, оказавшись там, он услышал столько ругательств и сквернословия, сколько не слышал, наверное, за всю свою жизнь. Пристававшие к нему смазливые молодые проститутки в гораздо большей степени отталкивали, чем привлекали его. Об одном из таких случаев опять же рассказывает его внук:

Чарльз с удивлением посмотрел на нее, но когда до него дошел смысл ее просьбы, он настолько проникся жалостью к ней... что его щеки зардели, и прежде чем он успел взять себя в руки, из его глаз хлынули слезы... Устыдившись, девушка также заплакала.

Об этом происшествии он вспоминал даже пятьдесят пять лет спустя, горько сожалея, что в тот момент не мог предложить девушке спасительную Божью благодать, потому что сам он в то время еще не знал Господа.

Эта атмосфера произвела на юношу столь гнетущее впечатление, что он решил отказаться от службы на флоте и вместо этого вернуться в Коннектикут, на свою родину. В конце концов, он оказался в одном из городов штата Нью-Джерси, недалеко от Нью-Йорка, где продолжил учить детей, а также занялся своим собственным образованием, изучая латинский, еврейский и греческий языки. (Несмотря на это, сам он позже признавал: "Я... никогда не знал древних языков так хорошо, чтобы полагать, будто бы могу компетентно критиковать наш английский перевод Библии".) Дважды Чарльз возвращался в Новую Англию, кроме того, какое-то время сам посещал среднюю школу. В эти годы он впервые попал на религиозные служения, но проповеди показались молодому человеку сухими и пресными; они не произвели "никакого впечатления на мой разум"4. Он также одно время подумывал поступить в Йельский колледж, но знакомый учитель убедил молодого человека в том, что он только напрасно потратит время. Учитель полагал, что за два года самостоятельных занятий Чарльз сумеет приобрести столько же знаний, сколько за четыре года обучения в Йеле, и при этом сэкономит много денег.
Право и Библия

В 1818 году родители Чарльза убедили сына поступить на работу в адвокатскую контору судьи Бенджамина Райта, которая располагалась в Адамсе, штат Нью-Йорк, недалеко от их дома (вместо того чтобы ехать на юг и преподавать там в академии, где трудился тот самый учитель, который отговорил его от поступления в Йель). Несмотря на отсутствие юридического образования, молодой Чарльз страстно желал овладеть профессией юриста.

Именно в Адамсе Финней повстречал преподобного Джорджа У. Гейла, пастора городской пресвитерианской церкви. И хотя проповеди Гейла не особо трогали юношу, тем не менее, он часто обсуждал их с пастором. Чарльз был полон решимости разобраться в том, что он слышал, но беседы с Гейлом только вызывали у него новые вопросы. Пастор считал Финнея человеком, хорошо осведомленным в вопросах религии, но мало восприимчивым к ней. Когда члены церкви хотели начать молиться за покаяние Чарльза, пастор отговорил их, полагая, что юноша вряд ли когда-нибудь обретет спасение, ведь он только и делал, что оспаривал церковную доктрину. Тем не менее, вопреки сомнениям Гейла, Финней регулярно посещал еженедельное молитвенное собрание, проводившееся недалеко от адвокатской конторы, где он работал. Каждый раз, когда у Чарльза появлялось свободное время, он приходил в церковь и слушал молитвы. Эти посещения повлияли на него столь же сильно, как и общение с пастором, - но опять же у Чарльза возникало гораздо больше вопросов, чем он находил ответов.
Неотвеченные молитвы серьезно соблазняли Чарльза, едва не отвратив его от христианства.
Изучая право, Финней начал замечать, что многие авторы снова и снова ссылались на Библию как на авторитетный источник, на котором было основано немало важных законов. Все это настолько возбудило его любопытство, что он не выдержал и купил свою первую Библию. После этого, встречая нормативные акты, ссылавшиеся на отрывки из Священного Писания, он проверял ссылки и знакомился с их библейским контекстом. Несмотря на то, что Чарльз многого еще не понимал, он все больше и больше погружался в чтение Библии, причем с неослабевающим интересом.

Слово начинает действовать

Финней описывал влияние Библии на свою душу следующими словами:

Читая свою Библию и посещая молитвенные собрания, слушая проповеди мистера Гейла и общаясь с ним, а также время от времени с церковными пресвитерами и другими верующими, я забывал обо всем на свете. После непродолжительных размышлений я пришел к выводу, что я, несомненно, мысленно желал после смерти отправиться на небеса. Мне казалось, что в религии должно быть что-то чрезвычайно важное; и уже совсем скоро глубоко внутри я понял, что, если душа человеческая бессмертна, мне необходимо серьезно изменить свое внутреннее состояние, чтобы подготовиться к вечной радости там, на небесах... Вопрос этот являлся для меня слишком важным, чтобы я и далее мог позволить себе пребывать в каком-либо неведении на сей счет.

Однако Чарльзу не давал покоя один серьезный вопрос, ставший для него камнем преткновения: дело в том, что, насколько он знал, ни на одну из молитв, произнесенных во время еженедельных молитвенных встреч, так и не пришло ответа. Читая Библию, он наткнулся на следующие слова из Евангелия от Луки 11:9-10: "И Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят". Он увидел, что Бог желал дать просящим Свой Святой Дух гораздо сильнее, чем родители — делать добро своим детям. Тем не менее, неделю за неделей слыша молитвы, которые верующие искренне возносили к небесам, он абсолютно не видел ответа на них. Это противоречие настолько терзало душу Чарльза, что едва не отвратило его от Библии и христианства.

Когда же разочарование Финнея в христианстве стало столь явным, что его невозможно стало скрывать, участники еженедельных молитвенных собраний предложили молиться за него. На эти предложения он ответил:

Думаю, за меня нужно молиться, ибо я прекрасно понимаю, что являюсь грешником. Но я не вижу никакой пользы в том, чтобы вы молились за меня, так как вы постоянно просите, но не получаете ничего в ответ на свои мольбы. Вы молились за духовное возрождение с того самого момента, как я появился в Адамсе, но все еще его не получили. Вы молились о том, чтобы Дух Святой сошел на вас, и, тем не менее, продолжаете жаловаться на свою убогость... С тех пор как я посещаю эти собрания, вы молились так много, что давным-давно смогли бы навсегда изгнать дьявола из этого города, если бы только ваши молитвы имели силу. Но вы все молитесь и молитесь и продолжаете жаловаться.

Несмотря на резкость суждений, Чарльз никого не хотел оскорбить. Они стали лишь одним из проявлений его искреннего стремления найти ответы на мучившие его вопросы. Он не находил себе места, понимая, что больше всего на свете нуждается в Спасителе, но, к сожалению, не мог найти человека, который сумел бы объяснить ему, как нужно этого Спасителя искать.
Кальвинистские барьеры на пути к Богу

Одним из вопросов, не дававших Чарльзу покоя, был вопрос, который уже вбил когда-то клин между Джорджем Уайтфилдом и братьями Уэсли. Несмотря на произошедшие во время первого Великого пробуждения события, церкви Новой Англии - особенно пресвитерианские - твердо придерживались кальвинистского учения. Церковные служители проповедовали Божье верховенство во всем - и прежде всего, в вопросе спасения. Соответственно, люди, получившие спасение, были "избранными", "предопределенными" через крест ко спасению, так как жертва Иисуса покрывала только их грехи. Иисус умер исключительно ради этих избранных. Таким образом, ни один человек не мог быть до конца уверенным в своем спасении, которое зависело только от Божьей воли.

От каждого человека ожидалось, что он будет вести святую жизнь пред лицом Святого Бога, зная, что его непослушание неизбежно вызовет гнев Божий, столь ярко описанный Джонатаном Эдвардсом и его последователями. Но эти люди, к сожалению, очень мало знали о том, как принимать Божью любовь и ниспосылаемую Им милость. Они возлагали свои надежды лишь на то, что сумеют праведно прожить жизнь и унаследуют спасение, и без того уже предназначенное им свыше; или же, в худшем случае, постараются наилучшим образом провести свою земную жизнь, перед тем как сойти в справедливо заслуженную преисподнюю. Спасение было чудом, исходящим от Бога, а оно не имело ничего общего с какими-либо человеческими действиями.

В то время как Чарльз пытался узнать как можно больше о спасении, кальвинисты, у которых он искал ответа, предлагали ему только доктрину. Они знали, как надо молиться, но при этом были уверены, что их молитвы никоим образом не влияют на Божью волю, ведь все, чему следовало произойти, было предначертано еще до сотворения мира. Иными словами, верующие не ждали и не верили, что Бог когда-либо сделает то, о чем они Его просили. Они умели просить, но при этом не имели ни малейшего представления о том, как получить просимое.

Когда же Финней применил к прочитанному в Библии ту же логику, которую он использовал при рассмотрении судебных дел, он увидел, что главная ошибка кальвинистов заключалась в том, что они верили не Библии, а тому, что провозглашалось с кафедры. Он понимал, что, если Бог добрый и праведный Судья и если Библия является Его записанным Словом и законом для всего человечества, тогда кальвинисты находятся в большом заблуждении. Придя к этому выводу, он понял, что стоит перед выбором: "принять Христа таким, каким Он представлен в Евангелии, или же просто жить мирской жизнью".
Является ли Бог выдумкой?

Субботним вечером в октябре 1821 года двадцатидевятилетний Чарльз решил раз и навсегда разобраться с вопросом будущего своей души. Либо он наконец обретет мир с Богом, либо же Бог является не чем иным, как выдумкой, а Библия — фальшивкой. А поскольку в церкви Чарльз не находил ответов на мучившие его вопросы и членство там не приносило ему никакой практической пользы, он понял, что ответы найдет в тщательном изучении Библии и поиске Бога в молитве. Несмотря на то, что Чарльз по-прежнему вынужден был много времени проводить в адвокатской конторе, он решил максимально отодвинуть работу в сторону до тех пор, пока эта проблема не будет решена.

Странным было то, что принимая это решение, Чарльз внезапно ощутил робость и стыдливость, которые охватывали его в те моменты, когда люди видели его с Библией или слышали, как он молился. Купив свою первую Библию, он вначале открыто читал ее на работе и даже оставлял на видном месте во время встреч с клиентами. Теперь же, стоило кому-либо переступить порог его кабинета, как он тут же прикрывал Библию каким-нибудь сводом законов, чтобы утаить ее от посторонних глаз. Во время молитвы он даже затыкал замочную скважину и обращался к Богу едва уловимым шепотом — из страха, что кто-то услышит, как он молится о спасении собственной души. Понедельник и вторник той недели он провел в страшном отчаянии; во вторник вечером его буквально парализовал страх, вызванный мыслями о том, что после смерти он отправится прямиком в ад из-за своей неспособности возопить к Богу, чтобы Тот смилостивился над ним.

Утром в среду, 10 октября 1821 года, Чарльз готовился к началу нового рабочего дня, все еще размышляя над всеми этими вопросами. Но как только он закончил, внутренний голос неожиданно спросил его: "Чего же ты ждешь? Разве ты не пообещал отдать Богу свое сердце? И что же ты сейчас пытаешься сделать? Ты все еще надеешься самостоятельно обрести праведность?".

Ответ на все эти вопросы пришел столь же неожиданно:

В этот самый момент все, что было так или иначе связано с евангельским спасением, открылось мне наиболее удивительным в тот момент образом. Думаю, именно тогда я увидел - четко, как никогда раньше - всю реальность и полноту искупительной жертвы Христа. Я увидел, что Его работа была завершена и что вместо поисков собственной праведности или потребности в ней я должен был лишь смиренно подчиниться праведности Божьей через Иисуса Христа. Евангельское спасение показалось мне предложением, от которого невозможно отказаться, полным и завершенным. С моей же стороны требовалось лишь желание отречься от своих грехов и принять Христа. Спасение, как открылось мне, не зарабатывалось тяжелым непосильным трудом, а полностью и легко достигалось через Иисуса Христа, являвшегося одновременно моим Господом и Спасителем.

Не отдавая себе отчета, я замер посреди улицы именно там, где меня остановил внутренний голос. Сколько я так простоял, трудно сказать, но вскоре после того, как мне открылась эта замечательная мысль, возник другой вопрос: "Готов ли ты сегодня, прямо сейчас принять спасение?". Я ответил: "Да, я сегодня же приму его или умру, пытаясь сделать это".

К северу от города располагался небольшой лес, где в хорошую погоду Финней прогуливался почти каждый день. Вместо того чтобы идти на работу, он направился в сторону от города с его любопытными зеваками прямиком в лес, где можно было упасть на колени и молиться так громко, как ему хотелось. Все еще сильно переживая, чтобы кто-нибудь не увидел его направляющимся в лес, он, крадучись, шел в тени забора, пока, наконец, не выбрался из города и не скрылся под сенью деревьев. После этого Чарльз углубился в лес приблизительно на четверть мили, взобрался на небольшой холм и нашел там место, где несколько деревьев, упав друг на друга, образовали почти непроницаемое ограждение. Здесь он и принял решение: "Или я отдам свое сердце Богу или же никогда не покину этого места". Эти слова снова и снова пронзали его разум. Он забрался в свое укрытие, опустился на колени и приготовился к молитве.

Молитва, однако, все никак не клеилась. Он что-то пробормотал, но почувствовал, что его слова были сухими, бездушными. Каждый раз, слыша шелест листьев, он поднимал голову в страхе, что за ним кто-то наблюдает. Постепенно Чарльз начал приходить в отчаяние, думая, что каким-то образом он упустил милость Божью и теперь ему не на что рассчитывать. Он чувствовал себя глупо, смущенно и обескуражено, но все же решил до конца держаться данного им обещания ни за что не повидать этого места таким, как раньше.
Когда Финней открыл свое сердце,

Бог наполнил его обетованиями из Своего Слова.
И снова, услышав шум, он поднял глаза, чтобы взглянуть, не следит ли кто-нибудь за ним, и в тот же миг увидел свою гордыню. Он гораздо больше опасался того, что его кто-нибудь заметит, чем того, что все еще не был спасен! Чарльз сказал себе: "Как же так!., такой попранный грешник, как я, на коленях исповедующий свои грехи Великому и Святому Богу и при этом стыдящийся того, что какой-либо человек, такой же грешник, обнаружит меня на коленях, стремящегося обрести мир с Господом, Которого я разгневал!". Неожиданно он вспомнил отрывок из Библии: "И воззовете ко Мне, и пойдете и помолитесь Мне, и Я услышу вас; и взыщете Меня и найдете, если взыщете Меня всем сердцем вашим" (Иеремии 29:12-13). Чарльз изо всех сил ухватился за послание, сокрытое в этих стихах, и воскликнул: "Господь, Ты сказал это. Теперь Ты знаешь, что я ищу Тебя всем сердцем и что сюда я пришел для того, чтобы молиться Тебе. Ты обещал, что услышишь меня".

Открытое сердце

Этот откровение помогло Чарльзу наконец открыть сердце перед Богом. Господь тут же наполнил его обетованиями из Своего Слова. Каждое из них Чарльз принял лично, как если бы они были даны одному лишь ему, ухватившись за эти слова, как утопающий за брошенную ему с берега ветку.

Вскоре Чарльз поднялся на ноги и зашагал в сторону своего места работы, не имея ни малейшего представления о том, сколько времени он провел в лесу. "Если я когда-нибудь по-настоящему обращусь к Богу, — думал он, - то буду проповедовать Евангелие". И вдруг он осознал, что его переживания о собственной душе бесследно исчезли, — в его сердце не осталось тягостных переживаний о своей греховности. Все еще опасаясь поверить в реальность происходящего, Чарльз чуть было не решил, что Дух Божий совершенно покинул его из-за того, что он глубоко огорчил Духа своей дерзкой попыткой поймать Бога на Его Слове. Но в то же самое время Финней с удивлением отмечал поразительное умиротворение, наполнявшее его душу.

Вернувшись в город, Чарльз с удивлением обнаружил, что наступило время обеда*. Он решил подкрепиться, но из-за отсутствия аппетита очень скоро возвратился в свою контору. Судья Райт как раз ушел на обед; воспользовавшись отсутствием начальника, Чарльз взял свой альт и начал играть и петь христианские гимны. Его сердце моментально сокрушилось, а из глаз потекли слезы. Каждое новое слово наполняло его трепетом, пока наконец Чарльз не отложил инструмент и не перестал петь.

* В то время в Новой Англии было принято самое большое блюдо дня (обед) съедать сразу после полудня, а более легкий "ужин" — в вечернее время.
Лицом к лицу с Иисусом

В тот день служащие адвокатской конторы были заняты перестановкой мебели и книг из одной комнаты в другую, поэтому усердно трудились, практически не разговаривая друг с другом. Чарльз никак не мог прийти в себя от осознания воцарившегося у него внутри мира, а также полного отсутствия малейших намеков на чувство вины или страх за свою душу, которые владели им последние месяцы. Когда стемнело и работа завершилась, судья Райт, пожелав Чарльзу спокойной ночи, отправился домой. Впоследствии Финней писал о том, что произошло позже:

Я проводил его до дверей; и в тот момент, когда я закрыл дверь и повернулся, мое сердце, словно растаяло. Все мои чувства, как показалось, поднялись во мне; сердце буквально кричало: "Я хочу всю свою душу положить к ногам Господа". Мой эмоциональный подъем был настолько велик, что я тут же помчался в уединенную комнату, чтобы помолиться.

В комнате не было ни свечи, ни какого-либо другого источника света; тем не менее мне показалось, что там было светло, как днем. Когда я вошел и закрыл за собою двери, то в тот же миг ощутил, будто бы оказался лицом к лицу с Господом Иисусом Христом. Ни тогда, ни позже у меня и мысли не возникало о том, что это могло быть просто особым психическим состоянием. Наоборот, мне показалось, что я увидел Его настолько ясно, как видел любого другого человека. Он ничего не сказал, но посмотрел на меня так, что я тотчас же бросился к Его ногам... и без остатка излил Ему свою душу. Я громко плакал, как маленький ребенок, и сквозь слезы исповедовался Ему. Мне казалось, что я буквально омываю Его ноги своими слезами, но при этом, как я сейчас помню, у меня не было четкого ощущения, что я к Нему прикасаюсь.

В таком состоянии я, должно быть, находился еще некоторое время, но мои мысли были настолько сильно заняты общением с Иисусом, что не могу припомнить ничего из того, что говорил. Но точно знаю, что как только мои мысли несколько успокоились и я замолчал, то, вернувшись в наш главный офис, я обнаружил, что огонь в камине, куда я перед этим подбросил много дров, практически догорел. Но едва я наклонился, чтобы присесть у огня, как внезапно получил удивительное крещение Святым Духом. Совершенно не ожидая этого, даже не предполагая, что для меня приготовлено что-либо подобное, не в состоянии вспомнить, слышал ли я вообще о таком от кого-нибудь, я ощутил, как Дух Святой опустился на меня и словно прошел сквозь меня, сквозь мое тело и душу. Я ощутил нечто похожее на электрическую волну, пронзившую меня насквозь. Действительно, это были самые настоящие волны, волны любви, ибо я не могу описать это никакими другими словами. Это было подобно дыханию Самого Бога. Точно помню, что в тот момент что-то словно овеяло меня, как огромные крылья.

Никакими словами невозможно описать той чудесной любви, которая обильно пролилась в мое сердце. Я громко плакал от радости и переполнявшей меня любви; и должен сказать, что в тот момент из меня вырвались неизреченные воздыхания, выплеснув наружу то, что так долго копилось в моем сердце. Эти волны накрывали меня снова и снова, одна за другой, пока я не закричал: "Я умру, если это будет продолжаться. Господи, я не в состоянии выдерживать этого более", - но то же время у меня не было страха смерти.

Какое-то время Чарльз сидел, наслаждаясь новыми для себя ощущениями, чувствуя, как любовь Божья волнами проходит сквозь него, и слезы продолжали струиться из его глаз. Вполне вероятно, что "неизреченные воздыхания" Чарльза положили начало молитвенному языку - говорению иными языками, — который он точнее всего сумел описать словами из Послания к Римлянам 8:26. Спустя некоторое время в контору заглянул проходивший мимо певчий из церковного хора (пастором же этого хора был Чарльз, несмотря на его собственные — так же, как и его пастора — сомнения в своем спасении) и поинтересовался, что случилось. Чарльз не сразу подобрал нужные слова, чтобы ему ответить. "Вам больно?" - не унимался мужчина. "Нет, мне так радостно, что я не знаю, как с этим жить", - ответил Чарльз.