Божьи генералы-3 Отцы пробуждения Робертс Лиардон Отзывы

— Джордж Уайтфилд

Когда население Бостона составляло приблизительно шестнадцать тысяч человек, Уайтфилд выступил со своим прощальным обраще­нием перед двадцатью тремя тысячами слушателей - возможно, уста­новив на то время своеобразный рекорд. Кроме того, он, скорее всего, являлся единственным человеком своего времени, за исключе­нием членов королевской семьи, которого узнавали в лицо все аме­риканские колонисты. До этого еще ни разу ни один человек не со­бирал такого огромного количества слушателей и не приобретал та­кой известности, имея в качестве инструмента воздействия только голос, в качестве средства передвижения только лошадь, в качестве кафедры - ящик, а в качестве слова мудрости - дар спасения.

Хотя братья Уэсли долгое время являлись наставниками Уайтфилда, слава последнего превзошла славу его учителей. Джон Уэсли впервые выступил с проповедью под открытым небом, когда ему было уже трид­цать шесть лет, обращаясь на окраине Бристоля к трем тысячам слуша­телей. Уайтфилд же выступал перед тридцатитысячной толпой, когда ему было чуть больше двадцати. В то время как количество слушателей Джона Уэсли достигло шести тысяч, Уайтфилд проповедовал перед не­вероятной в то время шестидесятитысячной аудиторией.

Джордж Уайтфилд прославился как Великий оратор, Божественный драматург и Небесная комета. Он обращался напрямую к чувствам лю­дей, используя при этом все свои способности, чтобы донести до их сердец весть о "рождении свыше". Несомненно, он позаимствовал этот термин у Джона Уэсли, который, возможно, был первым, кто использо­вал его в отношении новообращенных христиан. Эта формулировка была взята из Евангелия от Иоанна 3:3, где Иисус сказал следующее: "Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия". Несмотря на то, что своей театральностью Уайтфилд порой провоцировал шквал критики, его сердце всегда было искренним и праведным перед Богом. Его намерения были чисты, а любовь к слушателям - искренна и неподдельна.

Уайтфилд был евангельским пионером. Движимый глубочайшим со­страданием к заблудшим душам, он был первым, кто прямо на улице проповедовал Евангелие шахтерам и работникам верфей, шедшим на работу и возвращавшимся домой. Эти несчастные не имели никакой иной возможности услышать спасительную весть о Христе. Он нес на­дежду искупительной Божьей милости не только рабочему люду, но также высшим сословиям — посещал встречи известных лордов и леди, удивляя их своим драматическим посланием. Харизма и сострадание Уайтфилда делали его частым гостем не только в дорогих салонах, но и в сырых темницах Англии; не только в роскошных особняках полити­ков, но и в индейских хижинах Нового Света. Больше всего его беспо­коило положение в новых колониях вдов и сирот, а также африканских Рабов, которых он встречал там в огромном количестве.

Уайтфилд стал катализатором Великого пробуждения, которое, ох­ватив Америку и Британию, широко распространило среди населе­ния этих стран учение евангелического протестантизма; нового Бо­жьего движения, отличительными чертами которого стали авторитет Библии и требование, чтобы каждый человек сделал Иисуса Христа ^Своим личным Господом и Спасителем. Великое пробуждение принесло массам не только весть об искуплении, но также послание о со­циальном равенстве. Первые же волны пробуждения привели к за­метным изменениям в ценностях того времени, что самым непосред­ственным образом повлияло на политику, торговлю, традиционную религиозную иерархию, да и повседневную жизнь тоже. Оно помог­ло простым людям ощутить собственную ценность. Представители всех классов и сословий стали принимать более активное участие в жизни церкви, а также самостоятельно изучать Писание.

Подобные перемены положили начало равенству и независимос­ти, подготовив благоприятную почву для Американской революции. Когда свобода была провозглашена в колониях через Декларацию о независимости, ее понесли людям и странствующие проповедники, в том числе Уайтфилд, который стал первым человеком, провозгласив­шим всеобщее равенство и свободу во Христе.

Малое начало

Джордж Уайтфилд появился на свет в семье трактирщика в космо­политическом английском Глочестере 16 декабря 1714 года. Он был самым младшим из семи детей Томаса и Элизабет. С малых лет он сво­ими собственными глазами видел грубую и порочную жизнь завсегда­таев городской таверны. Семья Уайтфилд владела преуспевающей та­верной Bell Inn, расположенной на Уэстгейт-стрит, в самом центре Глочестера. Через два года после рождения Джорджа его отец умер, в результате чего вся ответственность за семейный бизнес и большую се­мью целиком и полностью легла на хрупкие плечи матери.

Воспитание Джорджа резко контрастировало со строгой и высоко­нравственной атмосферой, царившей в доме приходского священни­ка, где Джон и Чарльз Уэсли воспитывались под неусыпным контро­лем заботливой матери. Уайтфилд же, наоборот, был воспитан матерью, одиночкой, которая делала все для того, чтобы семейный бизнес оставался на плаву, - начиная от продажи пива и заканчивая уборкой помещения после особенно буйных клиентов. В результате этого Джордж постоянно сталкивался с наиболее распутными искателями удовольствий, слышал самые грубые из всех возможных слов и, есте­ственно, лицезрел обитателей дна современного ему общества. Впос­ледствии о своем детстве Уайтфилд писал так:

Я легко могу вспомнить некоторые из своих ранних грехов.

Ложь, сквернословие, глупые кривляния - с малых лет я зло­употреблял всем этим. Иногда я даже сыпал самыми настоящими проклятиями. Воровство у своей собственной матери я вовсе не считал преступлением, и потому без зазрения совести таскал деньги у нее из кармана, пока она спала.

Всеми силами пытаясь сохранить свой бизнес, мать Джорджа по­вторно вышла замуж, когда мальчику было десять лет. Брак оказался несчастливым и закончился разводом, оставившим Элизабет и ее де­тей в едва ли не худшем положении, чем до его заключения. Вскоре после этого старший брат Уайтфилда женился и покинул родитель­ский дом, начав самостоятельную жизнь, а сам Джордж отправился в школу, расположенную в Сент-Мэри-де-Крипт, где проявилась его любовь к театру. Несмотря на заметные успехи Уайтфилда в изучении классических предметов, его настоящей страстью стало исполнение ведущих ролей в школьных спектаклях. Нередко он даже пропускал занятия, чтобы выучить свои реплики и как можно лучше отрепетировать роль. Кроме того, благодаря своим признанным ораторским способностям Джордж периодически выступал с речью, когда школу посещали важные персоны.

Его мать всегда обожала театр, и молодой, впечатлительный Уайт­филд унаследовал ее стремление "быть кем-то". Когда повторный брак Элизабет распался, Джорджу было пятнадцать лет. Юноша уго­ворил мать позволить ему оставить школу, чтобы помочь управляться с таверной. Джордж понимал, что у них нет достаточно средств, что­бы и далее оплачивать его обучение, которое, как он считал, "испор­тит во мне торговца". В результате, препоясавшись синим передни­ком, полтора года он "мыл полы... прибирал комнаты, стоял за при­лавком" - словом, делал все, что полагается делать бармену обыкно­венной английской таверны.

Уайтфилд всегда имел весьма близкие отношения с матерью. По­сле появления мальчика на свет в течение четырнадцати недель она боролась с тяжким недугом, из чего заключила, что Джордж принесет ей в жизни больше утешения, чем другие дети. Благодаря этому маль­чик был окружен особой материнской заботой, получая все необхо­димое для того, чтобы стать интеллектуально развитым и образован­ным человеком. Понимая, какое место он занимал в сердце матери, а также зная ее амбициозную натуру, Уайтфилд позже писал:

Это, а также то, что я был рожден в таверне, сослужило мне в жизни добрую службу, вдохновляя делать все необходимое для того, чтобы соответствовать ожиданиям матери и следовать при­меру моего дорогого Спасителя, рожденного в хлеву, который также принадлежал таверне.

Таким образом, Джордж рос, разнося постоянным клиентам пи­тейного заведения пиво и еду, а также прибирая за мертвецки пьяны­ми посетителями. Он был одновременно и посудомойкой и горнич­ной. Но поздними вечерами, когда шум разнузданного веселья зати­хал, Уайтфилд с упоением читал пьесы, отрабатывая каждую свою реплику и каждый жест. Выступления проповедников в те времена он посещал лишь для того, чтобы, вернувшись домой, пародировать их перед сестрами. Но, посмеиваясь над их молитвами, Джордж не заме­тил, как их слова начали проникать глубоко в его сердце. Вскоре он начал самостоятельно исследовать Библию, читая при этом и прочую христианскую литературу. Однажды он ощутил сильное желание про­жить драматичную и исполненную смысла жизнь в роли священника Англиканской церкви. Мечтая стать одним из них, Уайтфилд пони­мал, что ему необходимо получить образование, пробившись каким- то образом в Оксфордский университет.

В это время старший брат Джорджа вместе с женой вернулся в ро­дительский дом, чтобы помогать стареющей матери вести дела и при­сматривать за таверной. Юноше не было никакой нужды более оста­ваться там, и, прежде чем вернуться в Глочестер, он некоторое время провел в Бристоле. Джордж сохранил верность своим увлечениям, продолжая декламировать пьесы не только для развлечения окружа­ющих, но и для собственного удовольствия. Как-то утром, выступая перед сестрой, он сказал ей следующее:

Бог приготовил мне что-то такое, о чем я даже еще не подозре­ваю. Я усердно занимался своим делом и считаю, что многие хо­тели бы видеть меня своим помощником, но все это кажется мне чуждым, поэтому, думаю, тем или иным образом Бог обяза­тельно укажет мне мой единственный путь.

Вскоре его мать услышала от одного из своих посетителей, что сту­денты Оксфордского университета могут работать прислугой - фактически мальчиками на побегушках — у более обеспеченных студентов, получая за это необходимую стипендию. Она сообщила об этом Уайт- филду, поинтересовавшись о его желании воспользоваться подвернув­шейся возможностью. Тот согласился "с огромной радостью". В то вре­мя как Уайтфилд вернулся к своему старому наставнику, чтобы выпол­нить все академические требования, его мать договорилась о принятии его на упомянутых выше условиях в оксфордский колледж Пемброук.
Начало великой судьбы

Джорджу Уайтфилду было восемнадцать лет, когда в ноябре 1732 го­да он поступил в Пемброук. Его навыки, обретенные за время работы в таверне, вскоре оказались весьма востребованными - студентам нра­вилось его усердие, а также умение не только качественно обслужить, но и очаровать своих клиентов. Уайтфилд имел хорошую репутацию благодаря своей вежливости, дружелюбию и, прежде всего, смирению. Однако первый его год в стенах учебного заведения был отмечен печа­тью сильного одиночества, что было вызвано стремлением Джорджа преуспеть как в учебе, так и в исполнении своих обязанностей. Кроме того, Уайтфилд старался достичь успеха в поисках Бога и определении своей собственной судьбы. Временами он ощущал глубоко внутри призыв проповедовать, а в иные моменты чувствовал себя недостой­ным этого призвания.

Он пытался достичь примирения с Богом, скудно питаясь и одева­ясь скромно и непритязательно. Он молился и постился, регулярно посещал публичные богослужения, лишал себя даже самых малых светских удовольствий. Молодой Джордж был одним из кандидатов на вступление в "Святой клуб", и, несмотря на то, что требования клиентов и занятия оставляли ему совсем мало времени для общения с методистами, к концу года он, наконец, сумел познакомиться с од­ним из лидеров клуба - Чарльзом Уэсли.
Джордж пытался достичь примирения с Богом, скудно питаясь и одеваясь скромно и непритязательно.
Приблизительно в 1735 году Джордж узнал о том, что какая-то жен­щина из работного дома пыталась свести счеты с жизнью, перерезав се­бе горло. Зная, что Джон и Чарльз обязательно захотят помочь ей, Уайт­филд передал им записку через продавщицу яблок, попросив ее ничего не рассказывать о нем. Женщина, однако, не прислушалась к его просьбе и сообщила Чарльзу о том, кто именно просил передать ему за­писку. Узнав, что речь идет об Уайтфилде, Чарльз тут же отправился на его поиски, чтобы пригласить к завтраку. Как писал сам Джордж:

Я с благодарностью принял его предложение. Моя душа в то время жаждала духовных друзей, которые поддержали бы мои опустившиеся руки и укрепили дрожащие колени.

Чарльзу, преподавателю колледжа, который был на шесть лет стар­ше Уайтфилда, понравился Джордж, и он предложил ему присоеди­ниться к "Святому клубу". Их знакомство очень скоро переросло в крепкую мужскую дружбу. Чарльз дал прочитать Джорджу несколько своих любимых душеспасительных книг, из которых наибольшее впечатление на Джорджа произвела "Жизнь Бога в душе человечес­кой" (Life of God in the Soul of Man) Генри Скоугала, молодого шот­ландского профессора богословия, скончавшегося в 1657 году в воз­расте двадцати семи лет. Прочитав эту книгу, Джордж понял, что больше никогда не будет прежним.

Я с удивлением размышлял о том, что имел в виду автор, когда пи­сал: "Некоторые ошибочно считают верой в Бога посещение церк­ви, воздержание от какого-либо зла, последовательность в испол­нении своих обязанностей и периодическую помощь бедным и обездоленным". Если это не является верой в Бога, думал я, то что же тогда можно ею назвать? И Бог скоро открыл это мне; ибо в по­следующих строках было сказано буквально следующее: "Истин­ная вера в Бога есть союзом человеческой души с Творцом, когда вну­три каждого из нас поселяется Христос". Этот луч Божественного света неожиданно и резко вспыхнул в глубине моей души, и с это­го момента я вдруг осознал, что являюсь новым творением.

Через эти слова, как отметил сам Джордж:

Иисус Христос впервые явил Себя мне и дал мне рождение свы­ше. Я понял, что человек может ходить в церковь, молиться, участвовать в таинствах и при этом не являться христианином. Как же трепетало в тот момент мое сердце; я чувствовал себя че­ловеком, боявшимся заглянуть в свой кошелек, чтобы не осо­знать себя полным банкротом*.

* Из проповеди, с которой Уайтфилд выступил в 1769 году, цитированной в Henry Scougali The Life of God in the Soul of Man (London: InterVarsity Fellowship, 1961), 12.

Уайтфилд, не теряя времени понапрасну, все глубже погружался в Евангелие Иисуса Христа, в то время как братья Уэсли все еще "блуж­дали в лабиринтах обусловленного поведением спасения". Джону и Чарльзу потребовалось еще целых три года, чтобы ощутить в своей жизни спасительную Божью милость и родиться свыше. "Ученик первый стал настоящим учителем; он знал, что представляла собой, "свобода сыновей Божьих", тогда как братья Уэсли все еще остава­лись в разорванных им ранее цепях".

Но Джордж все-таки позволил заковать себя снова, пытаясь придер­живаться строгих правил, установленных методистами, - они непра­вильно понимали милость и все еще пытались делами заслужить себе место на небесах. Только после того, как Джон и Чарльз пережили рождение свыше, методизм превратился в инструмент приближения к Богу, перестав быть средством приобретения спасения добрыми дела­ми. Джордж попал в эту ловушку, ибо, несмотря на рождение свыше, он никак не мог осознать, что получил спасение по вере, а не по делам. Амбициозный и переполняемый духом соперничества, он стремился во всем превосходить окружающих - например, регулярно постился, истощая себя настолько, что подвергал опасности свое здоровье.

Джордж Уайтфилд вел крайне аскетическую жизнь: питался лишь хлебом и водой, мало спал, не жалея сил посещал - едва появлялось свободное время - больных и заключенных. Кроме того, он носил се­рую, потрепанную одежду и выглядел зачастую как самый настоящий бедняк или даже нищий - ошибочный признак посвящения Богу. Из-за всего этого студенты часто насмехались над ним, отказывались оплачивать его услуги и даже бросались в проходившего мимо Уайт­филда комьями грязи. К тому же директор колледжа грозился исклю­чить Джорджа. Однако тот оставался непоколебим и тверд в своих убеждениях. В конце концов, постоянное истощение сказалось на его здоровье - тело начало подводить его. Все закончилось тем, что Уайт­филд слег в постель более чем на семь недель.

До полного восстановления Джордж был отправлен в родной Глочестер. Все, что его привлекало ранее в учении Скоугала, померкло, а вместе с этим из его сердца ушли радость и надежда. Позже Джордж так описывал чувства, которые он испытывал в тот момент:

Вся моя душа была подобна иссохшей пустыне, и я мог развле­каться не более человека, с ног до головы закованного в доспехи. Каждый раз, преклоняя колени, я чувствовал огромную тя­жесть во всем своем теле и часто так вот молился, пока не стано­вился мокрым от пота. В то время сатана постоянно меня пугал, грозясь наказать, если я вдруг забуду о его ухищрениях.

В период выздоровления Уайтфилд не только отдыхал, но и продол­жал искать Господа, служить страждущим и строить свою жизнь в со­ответствии с принципами методизма, читая труды Уильяма Лоу и дру­гих богословов. Освободившись на время от своих обязанностей студента и мальчика на побегушках, а также от требований "Святого клуба" и постоянных притеснений, являвшихся следствием клубной принадлежности, он впервые за долгие годы ощутил в сердце удиви­тельное спокойствие и Божий мир. В своем дневнике Уайтфилд писал:

После того как я претерпел бесчисленные сатанинские нападки и невыразимые многомесячные испытания, не дававшие мне покоя ни днем, ни ночью, Бог помиловал меня и снял с моих плеч тяжкое бремя, чтобы я смог воздать должное Его дорогому Сыну своей живой верой. Также Господь дал мне дух усыновле­ния, чтобы запечатлеть меня, и я смиренно надеюсь, что этот дух не оставит меня вплоть до дня долгожданного искупления. Но какая же радость, невообразимая, неописуемая, исполнен­ная славы, наполнила мою душу, когда бремя греха спало с моих плеч, и ощущение всепрощающей Божьей любви, уверенность в дарованной мне вере излились в мое непокорное сердце! Безус­ловно, это был день моего посвящения Господу - день, навсегда запечатленный в моей памяти. Сначала наполнявшая меня ра­дость была подобна сизигийному приливу, полноводной реке, выступающей из берегов. Куда бы я ни направлялся, я едва сдер­живался, чтобы не запеть во всеуслышание псалмы, - вскоре, правда, я немного утихомирился, но, слава Богу, радость про­должала пышно цвести в моем сердце.

Вновь открыв для себя радость спасения, Уайтфилд ощутил при­лив новых сил и твердо решил посвятить жизнь проповеди Евангель­ской Вести каждому, кто будет готов его слушать. Он начал организо­вывать по домам группы по изучению Библии, наставлять верующих в местном приходе, с огромным рвением помогать бедным, посещать заключенных и заботиться о больных. Уайтфилд стал основателем са­мого первого методистского общества в Глочестере, в котором учил и наставлял небольшую группу новообращенных. Уже тогда он начал подчеркивать исключительную важность "оправдания верой", о кото­ром Павел писал в своем Послании к Римлянам: "Итак, оправдав­шись верою, мы имеем мир с Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа..." (Римлянам 5:1). Личный опыт обращения к Богу ("рожде­ние свыше") руководил всем, что Джордж делал и чему учил, - без этого ничего не имело смысла.

Он вернулся в Оксфорд, чтобы закончить учебу и принять руко­водство "Святым клубом" в отсутствие Джона и Чарльза, которые от­правились в миссионерское путешествие в Саванну, штат Джорджия. Братья покинули Англию в тот самый год, когда Джордж пережил рождение свыше, доверив "Святой клуб" его попечительству. Он воз­главлял домашнюю группу, продолжая при этом нести служение в местных приходах и тюрьмах. Люди, которым служил Уайтфилд, не сомневались в его особом призвании и убеждали его стать священни­ком. Но юноша, которому был двадцать один год, колебался, не же­лая совершать никаких поспешных шагов. Однажды, когда Джордж возвращался с молитвы в соборе, епископ пригласил его к себе и ска­зал: "Несмотря на то, что я заявил во всеуслышание о том, что не бу­ду помазывать тех, кому еще не исполнилось двадцати трех, я считаю своим долгом помазать тебя, как только ты этого пожелаешь".

Проведя немало времени в посте и молитвах, Джордж ощутил, что больше не может противиться своему призванию. Церемония рукоположения его в духовный сан прошла 20 июня 1736 года. Не­делю спустя в Оксфорде ему была присвоена также степень бакала­вра искусств. Так началась новая эра в истории церкви - новый путь, благодаря которому послание Христа и коснулось сердец лю­дей по обе стороны Атлантики.
Юный проповедник

Став дьяконом, свою первую проповедь Джордж произнес с кафедры церкви Сент-Мэри-де-Крипт в Глочестере. Недалеко от этой церкви, в которой Уайтфилд был крещен, стояла таверна, где еще каких-то пять лет назад он работал барменом. Возможно, движимая прежде всего человеческим любопытством, собралась огромная толпа, чтобы услышать его проповедь на тему "Значение и польза религиозного обще­ства". Джордж смело говорил о необходимости религиозной подотчет­ности, поддержки и наставления, которые можно обрести лишь в по­добного рода регулярных собраниях. Он также говорил о пагубности нерелигиозных обществ, которые в последнее время стали пользовать­ся все большей и большей популярностью. После его выступления, как сообщала пресса того времени, пятнадцать человек "сошли с ума" от осознания всей тяжести совершенных ими грехов. Несомненно, имен­но сильное ощущение сверхъестественного присутствия Святого Духа стало главной причиной того, что люди стали выглядеть "умалишенны­ми". Что же касается епископа, то он поделился своей надеждой на то, что "безумие не забудется до наступления следующего воскресенья".

С самого начала в проповедях Джорджа отчетливо было видно его сердце, наполненное горячей любовью к Господу. Кроме того, на его манеру выступления наложили отпечаток годы увлечения театром. Он использовал весь свой интеллект и талант, чтобы как можно убедитель­нее донести до слушателей смысл своей проповеди. Известный актер того времени Дэвид Гэррик однажды воскликнул: "Я готов отдать сотню гиней за то, чтобы кто-нибудь научил меня произносить "О!" подобно мистеру Уайтфилду". Именно Джордж Уайтфилд был тем, кто научил страстному обращению со слушателями американских проповедников и политиков на заре Американской революции. На его примере они учились тому, как побуждать народные массы к действию.

К концу лета Уайтфилд получил приглашение стать заместителем ку­ратора в знаменитом лондонском Тауэре, выполняя его обязанности в периоды отсутствия руководителя. Первую проповедь после своего прибытия в Лондон Джордж произнес в большой церкви Бишопгейт-стрит. Вначале прихожане недоверчиво отнеслись к молодому служите­лю, но стоило ему только начать говорить, все тут же замерли в изумле­нии. Реакцию собравшихся Джордж описал в своем дневнике:

Когда я поднимался вверх по лестнице, практически все присутст­вующие, казалось, посмеивались надо мной из-за моей молодос­ти. Но вскоре они стали абсолютно серьезны и чрезвычайно вни­мательны, и после того как я закончил и спустился обратно, они вовсю выказывали мне свое уважение, благословляли меня, когда я проходил мимо, и с удивлением расспрашивали, кто я такой.

Уже совсем скоро весь Лондон знал имя Джорджа Уайтфилда, кото­рого ласково называли "юным проповедником". Толпы, собиравшиеся для того чтобы услышать о "рождении свыше", значительно превосхо­дили вместимость Тауэра. С самого начала Джордж проповедовал в пе­реполненных залах; простые люди искренне тянулись к нему. Он полу­чил приглашение стать викарием в Даммере, маленькой деревушке в графстве Хэпшир, где его популярность продолжала стремительно рас­ти. В скором времени Уайтфилду предложили престижную должность куратора¹⁸ в одной из наиболее известных лондонских церквей.