Четвертый ФилософиЯ нового времени

Бенедикт (или евр. Барух) Спиноза родился в Амстердаме 24 ноября 1632 г. в еврейской семье. Его дед приехал в Голландию из Португалии, поскольку Голландия была наиболее веротерпимой страной, где евреи могли жить более спокойно. Отец — Михаил Спиноза был купцом и мечтал видеть свеого сына преемником в торговом деле. Годы молодости Барух проводит в еврейском религиозном училище, после окончания которого начинает помогать отцу. Однако любви к торговому делу у Спинозы-младшего нет, он занимется чем угодно, только не торговлей: изучает латынь, читает философские книги, входит в политическую жизнь, знакомится с республиканцами, проникается идеями либерализма. Барух не живет жизнью еврейской общины, и члены ее несколько раз пытаются образумить его и вернуть в общину, но он не слушается, и тогда его даже грозятся убить. В конце концов 27 июля 1656 г. Спинозу отлучают от общины.

После отлучения Спиноза уезжает из Амстердама в деревню, где в тиши занимается писанием книг и шлифовкой линз, из-за чего, как предполагают, заболел туберкулезом. В это время он пишет многие свои трактаты, первый из них — «О Боге, человеке и его счастье».

Впоследствии Спиноза поселяется близ г. Гааги, знакомится с главой правительства Амстердама Яном де Виттом, который оказывает ему покровительство. Спиноза пишет другие трактаты, в частности (анонимно) «Богословско-политический трактат». В 1672 г. де Витта убивают, начинаются гонения на его сторонников, и Спиноза опять уезжает в провинцию, а трактат его запрещают.

После этого Спиноза уже не занимается политикой. Он пишет другие трактаты, в том числе основной — «Этика», опубликованный в 1675 г., а также «Политический трактат». Это произведение Спиноза не успел закончить: 21 февраля 1677 г. он умер. Кроме названных работ, стоит отметить трактат «Об усовершенствовании разума», в котором Спиноза говорит о своих гносеологических воззрениях, и критическую работу «Основы философии Декарта, доказанные геометрическим способом».

Господствовавшая в XVII в. рационалистическая философия возникает как следствие общего духа эпохи, уверенности в успехах разума и наук. Одним из родоначальников этой философии был Рене Декарт. Но, пожалуй, никакой другой философ не может быть назван рационалистом в такой степени, как Спиноза. Его метод восходит к декартовскому поиску истинного метода, опоры на истинные аксиомы (такой аксиомой для Декарта была уверенность в существовании познающего субъекта), поэтому Спиноза вдохновлен учением Декарта. Вначале Спиноза считал, что философию Декарта можно усовершенствовать, просто переведя ее на язык математики, ведь математика – это всеобщий язык науки, а не только физики. Для этого он пишет работу «Основы философии Декарта, доказанные геометрическим способом». Однако в процессе написания этой работы Спиноза приходит к выводу, что Декарт неправ не только в выборе метода, менее убедительного по сравнению с математикой, но и в более принципиальных философских положениях. Поэтому он приступает к написанию собственной системы философии, которую излагает в работе «Этика». Эта книга имеет необычную для философских работ структуру. Написана она под огромным влиянием математики, которая была образцом научного знания в то время. В качестве примера Спиноза берет работу Эвклида «Начала геометрии». «Этика» построена по тем же принципам, что и произведение Эвклида: в начале каждой главы Спиноза дает ряд определений и аксиом, на их основе доказывает теоремы, из которых выводит следствия (схолии и королларии). При доказательстве каждой из теорем он ссылается на какое-то определение, аксиому или уже доказанную теорему или королларий — и так на протяжении всех пяти книг этой работы, так что вся «Этика» по структуре, композиции и способу аргументации напоминает математический трактат.

Цель философии, по Спинозе, — счастье. Вообще счастье — цель жизни любого человека, и философия должна направлять свои усилия для достижения счастья. Поэтому этика является главным разделом в любой философии. Примерно такой же взгляд на философию существовал и в эпоху эллинизма, когда и стоики и эпикурейцы физику и логику считали вспомогательными средствами для этической части философии.

Для того чтобы определить, что такое счастье человека, нужно ответить на вопрос, что такое человек? Для этого надо ответить на вопрос, в чем сущность человека? Для ответа на этот вопрос необходимо узнать, что такое природа и сущность вообще? Так что все упирается в вопрос о субстанции. Поэтому и начинается «Этика» Спинозы с рассмотрения этих, казалось бы, далеких от насущных проблем вопросов: что такое субстанция? что такое природа? и т. д.

Спиноза начинает свою «Этику» с ряда определений. «Под причиною самого себя (causa sui), — пишет он, — я разумею то, сущность чего заключает в себе существование, иными словами, то, чья природа может быть представляема не иначе, как существующею» (как и философия Декарта, философия Спинозы корнями своими уходит в Средневековье). «Под субстанцией я разумею то, что существует само в себе и представляется само через себя, т. е. то, представление чего не нуждается в представлении другой вещи, из которого оно должно было бы образоваться»¹. «Под Богом я разумею существо абсолютно бесконечное, т. е. субстанцию, состоящую из бесконечно многих атрибутов, из которых каждый выражает вечную и бесконечную сущность»². Атрибут есть то, «что ум представляет в субстанции как составляющее ее сущность»³, т. е. то, каким образом человек мыслит субстанцию; атрибут представляется существенным свойством субстанции — тем, без чего субстанция не может быть представлена.

Исходя из этих определений, Спиноза доказывает ряд теорем. В частности, «не может быть двух или более субстанций одной и той же природы, иными словами, с одним и тем же атрибутом» (теор. 5)⁴, поскольку субстанция представляется сама через себя и потому всегда является причиной самой себя. Другой вывод в отношении субстанции гласит: «…одна субстанция не может производиться другой субстанцией» (теор. 6)⁵. Вследствие этого Спиноза доказывает, что «природе субстанции присуще существование» (теор. 7)⁶, т. е. субстанция необходимо существует, не может не существовать. Он доказывает это так: поскольку субстанция ничем иным не производится, значит, она есть причина самой себя, следовательно, ее сущность заключает в себе существование, а поскольку субстанция не может производиться другой субстанцией, то, следовательно, она необходимо существует.

Еще одно свойство субстанции, которое выводит Спиноза: субстанция не может быть конечной, она «необходимо бесконечна» (теор. 8)¹. Субстанция одна, и если бы она была конечна, то было бы и еще кое-что помимо субстанции. По этой же причине субстанция не может быть и временной, поскольку, если субстанция была бы ограничена во времени, то тогда она сменяла бы в своем существовании что-либо другое, т. е. существовало бы две или три субстанции (чего не может быть). Поэтому субстанция вечна. Субстанция не изменяется, т. е. не развивается; она неделима. Поскольку Бог есть субстанция, состоящая из бесконечно многих атрибутов, понятно, что все высказывания Спинозы о субстанции относятся и к Богу. Бог, таким образом, есть Существо, необходимо существующее; Бог есть Существо, существующее вечно; Бог есть Существо простое; Бог один; Он неделим, бесконечен и т. д. Отсюда вытекает 11-я теорема Спинозы: «Бог, или субстанция, состоящая из бесконечно многих атрибутов, из которых каждый выражает вечную и бесконечную сущность, необходимо существует»². Эти рассуждения напоминают онтологическое доказательство бытия Бога, ведь Спиноза, исходя лишь из понятия о Боге (точнее, из Его определения), приходит к выводу о Его существовании.

По Спинозе, в Боге существует бесконечное количество атрибутов. А поскольку субстанция представляется только через себя, то сущность Бога для человека непознаваема. Познает Бога человек через Его атрибуты и модусы. Модус, по определению, «есть состояние субстанции, иными словами, то, что существует в другом и представляется через это другое»³. То есть мы представляем Бога, или субстанцию, не самого по себе, а посредством различных атрибутов. В силу того, что субстанция одна, неделима и бесконечна, человеческий ум не может помыслить субстанцию иначе, чем посредством атрибутов.

В Боге все атрибуты совпадают — поскольку Бог есть существо неделимое и простое, в Нем нет никаких различий и Он непротиворечив. Хотя атрибутов и бесконечное множество, Спиноза называет лишь два атрибута субстанции: протяженность и мышление. Очевидно, что таким образом Спиноза возражает Декарту, который считал протяженность и мышление двумя субстанциями, не зависящими одна от другой. Хотя это возражение Декарт мог бы и не принять, поскольку мы помним о декартовском различии между несотворенной и сотворенной субстанцией; по Декарту, есть только одна несотворенная субстанция — Бог и две сотворенные — протяженность и мышление. Но дальше Декарт опускает понятие Бога как субстанции и говорит только о двух субстанциях — протяженности и мышлении.

По Спинозе, ни протяженность, ни мышление не могут быть субстанциями, ибо протяженность есть всегда протяженность чего-то; субстанция не может представляться о чем-то еще, она есть причина самой себя и, по определению, представляется сама через себя, а протяженность представляется через какой-то другой носитель протяженности.

То же самое и относительно мышления: оно не может быть субстанцией, поскольку мышление есть всегда мышление о чем-то. Следовательно, протяженность и мышление есть атрибуты субстанции, а не сама субстанция.

Поскольку субстанция существует реально, то реально существуют и протяженность и мышление. А поскольку в субстанции совпадают все атрибуты, то, соответственно, совпадают и атрибут мышления, и атрибут протяженности. Поэтому ряд идей совпадает с рядом вещей и оказывается возможным при помощи мышления постигать мир протяженных вещей. Отсюда возникает и сама возможность познания мира. Таким образом, Спиноза решает проблему, казавшуюся неразрешимой для многих философов: каким образом возможно познание материальный мир вещей при помощи нематериального разума, ведь подобное познается только подобным.

Поскольку протяженность совпадает с мышлением, а протяженность сама по себе есть тот мир, в котором мы живем, и называемый природой, то можно сказать, что и протяженность, и мышление можно назвать природой. Поэтому Спиноза далее пишет: Бог, или природа. Природа понимается Спинозой не только как ее материальная составляющая; природа существует постольку, поскольку совпадает и с мышлением, и с Богом.

Отсюда легко сделать пантеистические выводы, и Спиноза тут же был обвинен в пантеизме — ведь он отождествил Бога и природу (материальную). Отсюда же и обвинение Спинозы в материализме: если мы говорим «Бог или природа», то всегда есть соблазн одну из составляющих этого тождества убрать: если природу мы видим, наблюдаем и уверены в ее существовании, то зачем нам нужен Бог? Отсюда и материалистическая трактовка философии Спинозы, но такая трактовка в мировой историко-философской науке не является наиболее распространенной. Она была распространена лишь в советской философии. Объяснялась она во многом тем, что Маркс при разработке своей философии использовал многие положения Спинозы и находился под большим его влиянием. Разумеется, это обвинение справедливо лишь частично, и сам Спиноза стремился его избежать, введя понятия природы порождающей и природы порожденной (natura naturans и natura naturata). Бог — это не любая природа, а лишь природа порождающая. А природа порожденная — это все, что существует благодаря Его природе, т. е. его модусы и атрибуты. Поэтому «разум (intellectus), будет ли он в действительности (актуально) конечным или бесконечным, равно как и воля, желание, любовь и т. д; должны относиться к natura naturata, а не к natura naturans» (теор. 31)¹, иначе говоря, мы познаем произведенную природу, а не Бога. Да и в «Богословско-политическом трактате» Спиноза указывал, что он разумеет «под природой не одну материю и ее состояния, но кроме материи и иное бесконечное»².

Хотя Спиноза называет всего два атрибута субстанции (а их существует бесконечное множество), то модусов существует действительно бесконечное множество. Модус есть состояние субстанции, т. е. конкретная реальная вещь, как мы ее представляем и наблюдаем в мире. Модусы бывают простые и сложные. Простые модусы — это длина, ширина (то, что представляется само через себя). Сложный модус состоит из простых, например модус пространства, который состоит из длины, ширины и других составляющих. Один из видов модуса — тело; это есть модус протяжения, а поскольку субстанция существует реально и протяженность как атрибут субстанции существует реально, то и тело как модус протяженности также существует реально. Поэтому нет смысла сомневаться в существовании чувственного мира, как это делали скептики или Декарт.

Спиноза, таким образом, сначала доказал возможность и необходимость познания мира вещей при помощи разума, а потом доказал существование мира вещей. Но поскольку протяженность в Боге совпадает с мышлением (другим атрибутом Бога), то тело как модус протяжения совпадает с душой как модусом мышления. Душа, по мнению Спинозы, есть не что иное, как идея тела: человек мыслит свое тело и таким образом имеет понятие о теле, и это есть его душа. Но это еще не вся душа, потому что кроме такого понятия о душе есть еще понятие о самосознающей душе. В этом смысле душа — это «сущность разума» (IV, теор. 26)³.

Кроме конечных модусов, каковыми являются душа, тело и все многообразие вещей в мире, есть бесконечные модусы. Их всего два. Один — движение и покой (бесконечный модус, относящийся к атрибуту протяжения), а другой — бесконечный разум (модус, относящийся к атрибуту мышления). Эти модусы являются бесконечными, поскольку нельзя представить себе ни одну материальную вещь, которая не находилась бы в состоянии движения или покоя, и нельзя представить себе ни одной мыслящей вещи, которая не обладала бы мышлением, а все мыслящие вещи объединяются бесконечным разумом.

Благодаря бесконечному модусу движения все в мире связано. Таким образом, в мире господствует полный детерминизм (объективная закономерность и причинная обусловленность всех явлений природы).

Модус бесконечного разума есть посредник между бесконечным Божественным разумом, атрибутом Бога, и нашими душами, конечными мышлениями. При помощи бесконечного разума все люди мыслят одинаково, а не так, что у каждого человека есть своя логика и свои законы мышления. Как любая материальная вещь находится в движении или в покое, и это есть бесконечный модус, присущий всем материальным вещам, так и бесконечный разум присущ каждому индивидуальному разуму, каждой душе. В силу этого все индивидуальные души мыслят одинаково. Модус бесконечного разума позволяет нам понимать друг друга, познавать мир и сознавать самих себя как часть природы.

Человек, по Спинозе, есть действительно часть природы, а не ее венец или центр вселенной. Он подчиняется всем законам природы, а не диктует их.

Таким образом, в силу связанности при помощи атрибутов и модусов, согласно Спинозе, в мире царит всеобщий детерминизм: нет ни одного события, которое происходило бы случайно или своевольно. Причиной самой себя является только субстанция, Бог, все остальное действует постольку, поскольку причастно субстанции и существует в субстанции, т. е. в Боге. В мире нет ни случайности, ни свободной воли, не может быть и чудес. «…слово “чудо” можно понимать только в отношении к мнениям людей и оно означает не что иное, как событие, естественной причины которого мы не можем объяснить примером другой обыкновенной вещи или по крайней мере не может тот, кто пишет и рассказывает о чуде»¹.

Обычно из этого учения Спинозы о детерминизме выводят и его учение о фатализме — признании неизбежности того, что все события в мире будут протекать именно так, а не иначе, и неспособности человека повлиять на эти события. Однако сам Спиноза, хотя и был детерминистом и считал, что Бог всё предопределил, все же стремился к опровержению фатализма и доказательству того, что человек есть существо свободное. Здесь и возникает одна из основных сложностей философии Спинозы: каким образом доказать и обосновать свободу человека в рамках этого детерминизма (а детерминизм охватывает собою все модусы, т. е. не только модус протяжения, но и модус мышления, а отсюда следует, что все события, протекающие как в материальном, так и в духовном мире, как среди вещей, так и среди мыслей, обусловлены только Богом: ни одна наша мысль, ни одно наше представление, ни одна наша идея не имеют причины в самой себе или в другой идее; все мысли, представления и идеи восходят к субстанции, т. е. к Богу). «Примирение нашей свободной воли с предопределением Бога превосходит человеческое понимание»¹, — пишет Спиноза в «Приложении, содержащем метафизические мысли».

Анализу человеческой свободы Спиноза посвящает две последние главы своей «Этики». И если глава IV называется «О человеческом рабстве, или О силах аффектов», то глава V называется «О могуществе разума, или О человеческой свободе». Рассмотрим, каким образом Спиноза совмещает представление о детерминизме, о человеческом рабстве страстям, с уверенностью в человеческой свободе.

В самом начале «Этики» Спиноза дает определение свободы: «…свободной называется такая вещь, которая существует по одной только необходимости своей собственной природы и определяется к действию только сама собой»². То есть свобода противопоставляется не необходимости, а принуждению. Свободным является тот, кто сам определяет себя в своем собственном действии. Поэтому свободным в собственном смысле является только Бог. Только Бог, или субстанция, является причиной самой себя; только Бог Сам определяет Себя к действию и действует в соответствии с необходимостью только Своей собственной природы.

Субстанция, таким образом, абсолютно свободна, но она же и абсолютно необходима, ибо ее свобода существует в силу того, что сущность субстанции заключает в себе существование и потому абсолютная свобода субстанции совпадает в ней с абсолютной необходимостью. Поэтому в Боге свобода и необходимость совпадают. Противоречие между свободой и необходимостью человек может видеть только на уровне действующего, реального мира, но поскольку реально существует лишь субстанция, то основная задача Спинозы состоит в том, чтобы доказать, что и в материальном мире свобода также не противоречит необходимости, а совпадает с ней. Отсюда другая задача — узнать, существует ли человеческая свобода. Из всех предыдущих размышлений Спинозы вытекает, что модус в силу своей конечности не может быть свободным, ибо модус всегда появляется согласно абсолютной необходимости, вытекающей из природы субстанции. Но существует модус не с абсолютной необходимостью, ибо абсолютно необходимым существом является только Бог. Если бы модус существовал с абсолютной необходимостью, он существовал бы всегда, был бы вечным и имел бы те атрибуты, которые присущи лишь субстанции. То есть модус существует необходимо лишь потому, что он включен в причинно-следственную связь вещей природы, но не существует с необходимостью, поскольку абсолютно необходимо существует лишь Бог.

Прежде чем рассмотреть вопрос, существует ли свобода человека или же он полностью подчинен природной необходимости, Спиноза рассматривает человеческие аффекты (страсти). Спиноза утверждает, что у человека нет свободы воли: поскольку «воля не есть вещь в природе, но лишь фикция, то я думаю, что нечего и спрашивать, свободна ли она или нет»¹. Чтобы доказать, что человек есть существо свободное, Спиноза доказывает, что человек есть существо, не имеющее свободы воли. Казалось бы, парадоксальный подход, поскольку практически все философы предлагали противоположный подход: если человек существо и не свободное, то, по крайней мере, свободу воли он уж наверняка имеет. Спиноза рассуждает иначе: свободы воли не существует, потому что воля и мышление есть одно и то же. Просто воля есть мышление при помощи неявных, неотчетливых идей (воля есть неотчетливая идея). Как это понимать?

Например, Спиноза пишет: «Точно так же ребенок убежден, что он свободно ищет молока, разгневанный мальчик — что он свободно желает мщения, трус — бегства. Пьяный убежден, что он по свободному определению души говорит то, что впоследствии трезвый желал бы взять назад»². Но любой здравомыслящий человек понимает, что ребенок и трус действуют несвободно, просто они не знают причин того, что делают: «…опыт не менее ясно, чем разум, учит, что люди только по той причине считают себя свободными, что свои действия они сознают, а причин, которыми они определяются, не знают»³. То есть у младенца, пьяницы и труса идея своего собственного существования является неявной, неотчетливой. Как только человек начинает иметь отчетливую идею, он понимает, что поступок обусловлен какими-то другими явными причинами. И чем более отчетливой является идея, тем более человек понимает, что в нем нет никакой свободы воли, что его так называемая свобода воли есть просто незнание всех причинно-следственных связей. Такое же представление было, скажем, у Демокрита, который говорил, что случайным событие может казаться только по нашему неведению. Спиноза соглашается с таким представлением и также говорит, что когда человек не знает истинной причины некоего события, то называет его случайным и переносит этот подход на внутренний свой мир, понимая под случайностью то, что называют свободой воли.

Любой человек всегда стремится поддерживать свое существование. Это стремление определяет его эмоциональную жизнь и выражается в аффектах. Спиноза насчитывает четыре вида аффектов:

— влечение (т. е. стремление к поддержанию существования);

— желание (когда человек осознает свое влечение);

— радость;

— печаль (два последних аффекта человек испытывает, когда достигает или не достигает своего влечения).

Все остальные аффекты есть частные случаи этих четырех аффектов.

Аффекты пассивны, они существуют в человеке независимо от него и потому называются страстями. Но человек может превратить страсти в действительно свободные активные аффекты. Когда человек не осознает, что он действует в рамках зависимости от аффектов, он остается существом, рабски зависимым от них. Поэтому тот, кто не осознает истинной причины своих аффектов, бессилен перед своими страстями и всегда находится в рабстве у них. Но если человек начинает осознавать свои аффекты, понимать истинные их причины, тогда он становится свободным так же, как свободен Бог. И здесь нет противоречия, потому что в Боге необходимость совпадает со свободой.

Человек может действовать свободно, если будет действовать разумно. Свободным он становится тогда, когда он не просто понимает, но и познает необходимую связь явлений. Свобода есть познанная необходимость — так задолго до Маркса вполне мог бы высказаться Спиноза. Правда, в отличие от атеиста Маркса, Спиноза видел причину необходимости нашего мира в Боге. Поэтому «чем больше познаем мы единичные вещи, тем больше мы познаем Бога»¹, — пишет Спиноза в V книге «Этики». Познавая природную необходимость, человек фактически становится подобным Богу и поэтому приближается к свободе Бога. Такое познание Бога есть любовь к Богу, любовь, которую Спиноза поэтому называет интеллектуальной. Познавательная любовь к Богу (Amor Dei intellectualis) «есть самая любовь Бога, которой Бог любит самого себя, не поскольку он бесконечен, но поскольку он может выражаться в сущности человеческой души, рассматриваемой под формой вечности (sub specie aeternitatis), т. е. познавательная любовь души к Богу составляет часть бесконечной любви, которой Бог любит самого себя»¹. Именно в этой любви человека к Богу состоит и смысл жизни, и блаженство человека. Поэтому, ощущая себя свободным в Боге, человек становится счастливым. Он живет нравственной добродетельной жизнью, понимая, что счастье не достигается посредством добродетельной жизни, но есть сама добродетель. Счастье не есть результат чего-то, сделанного человеком, — счастье есть состояние свободы, добродетельной жизни. Добродетель, как утверждает Спиноза в одной из своих теорем, не ведет к счастью, а есть само счастье. Ведь «добродетель (человека. — В. Л.) состоит не в чем ином, как в действовании по законам собственной природы»², и «безусловная добродетель души состоит в познавании»³, значит, «высочайшая добродетель души — постигать или познавать Бога»⁴. «Блаженство не есть награда за добродетель, но сама добродетель», ведь «блаженство состоит в любви к Богу, возникающей из (Его) познания»⁵.

Свое учение Спиноза считал истинно религиозным, соответствующим правильному пониманию Бога. «…Оно учит, что мы действуем лишь по воле Бога и причастны божественной природе, и тем более, чем совершеннее наши действия и чем более и более мы познаем Бога. Следовательно, это учение, кроме того, что оно дает совершенный покой духу, имеет еще то преимущество, что учит нас, в чем состоит наше величайшее счастие или блаженство, а именно — в одном только познании Бога, ведущем нас лишь к тем действиям, которые внушаются любовью и благочестием. Отсюда нам становится ясным, как далеки от истинной добродетели те, которые за свою добродетель и праведные действия ожидают себе от Бога величайших наград, как за величайшие услуги; как будто бы сама добродетель и служение Богу не были самим счастьем и величайшей свободой»⁶.

Теория познания

Согласно убеждениям Спинозы, мир познаваем, причем познаваться он может как при помощи чувств, так и при помощи разума. Отличие этих двух способностей человеческого познания в том, что знания, появляющиеся при помощи чувств, смутны и недостоверны. Они истинны, но их истинность ограничена, тем более что в силу смутности идей человек не всегда может увидеть ту долю истины, которая содержится в этом знании. Идеи же, которые даются посредством разума, истинны и достоверны. Поэтому разум является основным орудием человека при достижении истины. Отсюда и упор Спинозы на рациональные доказательства.

Спиноза не отрицает достоверность чувственного познания — наоборот, он доказывает посредством своих теорем, что поскольку ряд вещей совпадает с рядом идей, а душа есть идея тела, то чувства дают нам также истинное познание. Однако истина, которая постигается посредством чувственных органов, не абсолютна, это всего лишь первый этап познания. Чувственный опыт бывает трех видов: через непосредственное восприятие, через знание понаслышке и через беспорядочный опыт. Ни тот, ни другой, ни третий вид чувственного знания не даст нам абсолютной истины, но они приводят к созданию образов и абстракций, т. е. универсалий, которыми являются все категории человеческого познания, в том числе и философские категории. При помощи этих категорий человек действует на втором уровне познания — на уровне рассудочном.

Рассудок избавлен от посредника, которым является тело, и дает адекватное познание модусов природы, но познает их лишь как части природы; не будучи способным постигнуть природу как целое. Знание о модусах адекватно, поскольку рассудок пользуется истинным методом — определениями, доказательствами и т. п.

Наиболее адекватное познание — интеллектуальная интуиция. Если рассудочное познание есть познание о частях природы и всегда действует в пространстве и времени, то интеллектуальная интуиция действует, как говорит Спиноза, «под знаком вечности». При помощи интеллектуальной интуиции человек познает всю природу и таким образом познает Бога, и двигают его к этому познанию уже не определения, не дискурсивный метод, а совсем другая способность — любовь, природный эрос, который существует в человеке в качестве отдельной познавательной способности. Это не обычная человеческая любовь, а некоторый вид интеллектуальной любви к Богу. Поскольку интеллектуальной интуицией человек познает только Бога, то это познание есть любовь к Богу, которую Спиноза именует интеллектуальной любовью к Богу. И только это знание является самым истинным, самым адекватным знанием, поскольку оно есть знание о субстанции, т. е. о том, что необходимо существует.

В теории познании Спинозы мы видим, насколько тесно связан он с религиозно-философской традицией. Даже его высшая способность познания есть не что иное, как разум Николая Кузанского, ум Плотина или мистический экстаз средневековых философов. Поэтому Спиноза является философом скорее религиозным, чем материалистическим.

Выводы об атеизме Спинозы делаются во многом благодаря его «Богословско-политическому трактату», который был запрещен сразу после его выхода в свет и сыграл негативную роль в жизни Спинозы. В нем Спиноза подверг критике текст Священного Писания, прежде всего Пятикнижия Моисеева. Основываясь на анализе языка (а древнееврейский язык он знал блестяще) и на логике, Спиноза пытался показать, что в Священном Писании есть много событий, которые надо толковать не так, как их толкуют католические и иудейские богословы. Исходя из анализа языка и тех реалий, о которых повествуется в Пятикнижии, Спиноза показал, что Пятикнижие написано не Моисеем, а неким человеком, который жил гораздо позже.

Спиноза протестовал против аллегорического толкования Священного Писания, полагая, что там содержится только религиозная истина. Он был одним из последовательных сторонников теории двух истин и утверждал, что то, что доступно разуму, можно постичь только разумом, и никакая вера для этого не нужна. Вера нужна для воспитания нравственного человека; для этой цели и существует Писание. Таким образом, Священное Писание — не что иное, как набор исторических событий, в которых повествуется о людях, чьим поступкам мы можем подражать, которые высказывали мудрые мысли и учили нас добру, отвращали от зла — но не более того. Приписывать пророкам философские мысли — значит приписывать им то, чего они никогда не знали.

Спиноза показывает, что пророки были людьми темными, простыми (пастухами, воинами, ремесленниками), но не философами, они не знали истину и не могли ее знать — это была не их задача. Поэтому понимать Библию надо так, как она написана, и не вкладывать в нее посторонний смысл.

Бог, по Спинозе, существо не личное, не имеющее свободы воли в том плане, как мы это понимаем. Нужно помнить, что свободы воли, по Спинозе, вообще нет и потому нельзя мыслить Бога по аналогии с человеком. Бог есть бесконечная субстанция, а наш разум конечен. Бесов нет, ибо их существование самопротиворечиво: абсолютное зло как абсолютное несовершенство не может существовать.

На основании этих взглядов Спинозу обычно считали пантеистом и даже атеистом. В XIX в. вышла статья известного русского философа-кантианца Введенского «Об атеизме в философии Спинозы». Известный русский философ В. С. Соловьев посчитал своим долгом написать ответ Введенскому, поскольку Спиноза был юношеской любовью самого Соловьева. Введенский доказывает, что Спиноза является атеистом, ссылаясь на понимание Спинозой Бога: он мыслит Бога как существо безличное, абсолютно бесконечное, как субстанцию, состоящую из множества атрибутов, поэтому Бог, по Спинозе, не действует по целям и не является личным существом. Следовательно, по Введенскому, Спиноза отрицает вообще бытие Бога. На это Соловьев в статье «Понятие о Боге (в защиту философии Спинозы)», говорит, что приписывать Богу то понимание личности, которое есть у нас, значит слишком принижать Бога. Любой мало-мальски грамотный христианин знает, что Бог личен не в человеческом плане, что у Него три Лица, и что если Он и личен, то не так, как мы, а сверхличен. Так что Спиноза выразил в своем учении понятие о Боге как Вседержителе (а это именно так, потому что Бог сказал о Себе: «Аз есмь Сущий»). Бог есть Тот, Кто существует Сам по Себе; весь остальной мир существует благодаря Богу. А именно это определение Бога и кладет в основу своей философии Спиноза. Поэтому обвинять Спинозу в атеизме В. Соловьев ни в коем случае не советует. Конечно, он соглашается с тем, что у Спинозы много недостатков, что он отрицает у человека свободу воли и т. д., но Спиноза отнюдь не атеист.