РАЗДЕЛ II ПРЕДЕЛЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ УПРАВОМОЧЕННЫМ ЛИЦОМ ПРАВА НА ЗАЩИТУ

Предоставляя многочисленные и разнообразные средства защиты носителям субъективных гражданских прав, советское гражданское зако­нодательство вместе с тем предусматривает и определенные границы за­щиты права.

Необходимость установления границ защиты субъективных граж­данских прав обусловлена задачами гражданско-правовой охраны нару­шенных или оспариваемых прав. Реальность и гарантированность субъек­тивных гражданских прав в социалистическом обществе нельзя понимать односторонне, только как обеспечение прав управомоченной стороны гражданского правоотношения. Осуществление всякого субъективного права, а тем более его осуществление путем применения к обязанной сто­роне мер государственно-принудительного характера всегда затрагивает не только интересы самого управомоченного лица, но и интересы госу­дарства и общества в целом, интересы обязанной стороны, а в ряде случа­ев также и интересы третьих лиц. Задача правосудия в социалистическом обществе состоит поэтому не только в защите прав заявителя требова­ния - управомоченного лица, но и в обеспечении интересов государства и общества, интересов обязанной стороны, прав и интересов иных организа­ций и граждан, в той или иной мере заинтересованных в правильном исхо­де дела. Поэтому защита прав по самой своей природе не может быть без­граничной. Осуществление права на защиту также имеет свои пределы.

При всей дискуссионное™ вопроса о содержании субъективного гражданского права бесспорным и общепризнанным в литературе являет­ся положение о том, что, признавая за тем или иным лицом определенные субъективные права и обязанности, гражданское законодательство пре­доставляет управомоченному лицу и право на их защиту. Это и понятно. Субъективное право, предоставленное лицу, но не обеспеченное от его нарушения необходимыми средствами защиты, является лишь «деклара­тивным правом». Хотя оно и провозглашено в законе, но, не будучи обес­печено государственными правоохранительными мерами, оно может

быть рассчитано лишь на добровольное уважение его со стороны неупра-вомоченных членов общества и приобретает в силу этого характер лишь морально обеспеченного права, покоящегося лишь на сознательности членов общества и авторитете государственной власти.

Что же следует понимать под правом на защиту?

В цивилистической литературе точного ответа на этот вопрос не со­держится. Более того, можно сказать, что в цивилистической науке во­прос о защите гражданских прав с точки зрения принадлежащего управо­моченному лицу права на защиту вообще не исследовался. Не прижился в цивилистической науке и практике и сам термин «право на защиту». В связи с этим, естественно, возникает вопрос о правомерности с точки зре­ния гражданского и гражданско-процессуального законодательства и с точки зрения цивилистической науки самого понятия «право на защиту».

На наш взгляд, такая постановка вопроса не только правомерна, но и необходима и имеет не только теоретическое, но и большое практическое значение для уяснения и правильного разрешения на практике вопросов, связанных с использованием управомоченным лицом тех возможностей, которые закон предоставляет лицу для защиты того или иного субъектив­ного права.

В литературе по теории государства и права и в науке советского гражданского права проблема защиты гражданских прав обычно рассмат­ривается в связи с рассмотрением вопроса о содержании субъективного права. При этом в большинстве случаев отмечают, что субъективное пра­во по своему содержанию представляет собой совокупность ряда воз­можностей, в частности, возможности для управомоченного лица осуще­ствить право своими собственными действиями; возможности требовать определенного поведения от обязанного лица; и, наконец, возможности обратиться к компетентным государственным или общественным орга­нам с требованием защиты нарушенного или оспариваемого права'.

Из этого следует, во-первых, что возможность правоохранительного характера включается в само содержание субъективного материального требования как одно из его правомочий; и, во-вторых, что право управо­моченного лица на защиту сводится по существу лишь к одной-

' Следует вместе с тем отметить, что даже в работах последнего времени, опубликованных после введения в действие Основ гражданского законодательства, нередко говорят о третьей возможности как о возможности обратиться с требованием защиты права лишь к государственным органам (см., например: Н. И. М а т у з о в. Субъективные права гра­ждан СССР. Саратов, 1966, стр. 45 - 46). Такое мнение нельзя признать правильным, так как ст. 6 Основ предусматривает, что защита гражданских прав осуществляется не только государственными органами (судом, арбитражем и др.), но также третейским судом, това­рищеским судом, профсоюзными или иными общественными организациями. 105

единственной возможности — возможности обратиться с требованием о защите права к компетентным государственным или общественным орга­нам.

Нет сомнений в том, что право на обращение к компетентным госу­дарственным или общественным органам за защитой нарушенного права неразрывно связано с субъективным материальным правом по крайней мере в двух отношениях: во-первых, оно возникает лишь с нарушением субъективного гражданского права либо с его оспариванием другими ли­цами'; во-вторых, характер самого требования о защите права определя­ется характером нарушенного или оспариваемого материального права, содержание и назначение которого в основном определяет и способ его защиты. Поэтому с материально-правовой точки зрения нет препятствий к тому, чтобы рассматривать право на защиту в его материально-пра­вовом аспекте как одно из правомочий самого субъективного граждан­ского права.

Однако едва ли правильно сводить содержание права на защиту в материально-правовом смысле только к возможности обратиться с требо­ванием защиты права к соответствующим государственным или общест­венным органам. Право на защиту в его материально-правовом значении, т. е. как одного из правомочий самого субъективного гражданского права, представляет собой возможность применения в отношении правонаруши­теля мер принудительного воздействия. При этом возможность применения в отношении правонарушителя мер принудительного воздей­ствия неправильно понимать только как приведение в действие аппарата государственного принуждения². Анализ действующего гражданского

' Следует иметь в виду, что в тех случаях, когда для предъявления иска в суд или арбитраж закон требует соблюдения обязательного претензионного порядка, право на обращение к этим органам возникает только после соблюдения этого порядка.

² В литературе О. В Ивановым было высказано мнение, что защита гражданских прав пред­ставляет собой «применение наделенным властными государственными полномочиями юрисдикционным органом специальных мер, направленных на обеспечение управомочен-ному реальной возможности осуществления его права» («Вопросы советского государства и права» «Тр Иркутск, гос ун-та», серия юридическая, 1967, т XIV, вып 8, ч 3, стр 44) Из этого следует, что право на защиту сводится автором лишь к требованию защиты пра­ва, обращенному к юрисдикционному органу Такое понимание права на защиту представ­ляется чрезмерно узким, не охватывающим всех тех правоохранительных возможностей, которые действующее гражданское и гражданско-процессуальное законодательство пре­доставляют лицу, чье право нарушено.

Спорным представляется и вывод автора о самостоятельном характере права на защиту, так как вывод этот опирается на понимание права на защиту только как права на обраще­ние в суд или иной юрисдикционный орган С этой позиции необъяснимыми оказываются такие моменты, как самозащита гражданских прав, применение управомоченным лицом 106

законодательства свидетельствует, что право на защиту по своему мате­риально-правовому содержанию включает в себя:

во-первых, возможность управомоченного лица использовать дозво­ленные законом средства собственного принудительного воздействия на правонарушителя, защищать принадлежащее ему право собственными действиями фактического порядка (самозащита гражданских прав);

во-вторых, возможность применения непосредственно самим упра­вомоченным лицом юридических мер оперативного воздействия на пра­вонарушителя, которые в литературе иногда не совсем точно называют оперативными санкциями';

в-третьих, возможность управомоченного лица обратиться к компе­тентным государственным или общественным органам с требованием понуждения обязанного лица к определенному поведению.

Разумеется при этом, что указанные возможности неразрывно связа­ны с характером самого защищаемого субъективного права. Поэтому они в различных сочетаниях входят в правомочие на его защиту. Так, напри­мер, самозащита гражданских прав в форме необходимой обороны не может быть средством защиты права на имя, но может быть применена при физическом посягательстве на честь женщины. Отказ от просрочен­ного исполнения характерен для обязательных прав, но не свойствен пра­ву собственности, и т. п. Неразрывная связь конкретного содержания пра­ва на защиту с охраняемым материальным правом является дополнитель­ным подтверждением того, что с материально-правовой точки зрения право это следует рассматривать лишь как одно из правомочий самого материального права.

Предоставляя управомоченному лицу правоохранительные возмож­ности, составляющие содержание права на защиту, советское граждан­ское законодательство вместе с тем обеспечивает их осуществление и соответствующими правоохранительными мерами. Соответственно со­держанию права на защиту следует различать виды правоохранительных мер, применяемых к нарушителям гражданских прав и обязанностей:

во-первых, меры фактического характера, применяемые управомо­ченным лицом при самозащите гражданских прав, в частности, меры ох­раны его имущества, необходимая оборона; меры, предпринимаемые в состоянии крайней необходимости;

мер оперативного воздействия, а также тот факт, что применяемые средства защиты права определяются характером самого охраняемого материального права См С С Алексеев Общая теория социалистического права, вып. 2 Свердловск, 1964, стр. 203

107

Осуществление и защита гражданских прав

во-вторых, правоохранительные меры оперативного характера, яв­ляющиеся мерами юридического воздействия, но применяемые самим управомоченным лицом, например, отказ от принятия просроченного ис­полнения, отказ транспортной организации выдать груз грузополучателю до внесения последним причитающихся с него платежей и др.;

в-третьих, правоохранительные меры государственно-принуди­тельного характера, применение которых входит в компетенцию рассмат­ривающих спор государственных и общественных органов. Сюда отно­сятся:

а) гражданско-правовые санкции как меры гражданско-правовой от­ветственности;

б) такие меры государственно-принудительного характера, как при­знание права за тем или иным лицом, раздел общего имущества между собственниками, возвращение сторон в первоначальное состояние вслед­ствие признания сделки недействительной и т. п., которые не могут быть отнесены ни к гражданско-правовым санкциям, так как не связаны с воз­ложением на правонарушителя гражданско-правовой ответственности, ни к мерам оперативного воздействия, поскольку они применяются не самим управомоченным лицом, а тем органом, который рассматривает и разре­шает данный гражданско-правовой спор.

Из содержания принадлежащего управомоченному лицу права на защиту и характера тех правоохранительных мер, которые обеспечивают его реальное осуществление, вытекает, что право это в силу самой своей природы может осуществляться в зависимости от конкретных обстоя­тельств либо непосредственными действиями самого управомоченного лица, либо через посредство компетентных государственных и общест­венных органов. В тех случаях, когда осуществление права на защиту происходит посредством обращения управомоченного с такого рода тре­бованием к компетентным государственным или общественным органам, последние рассматривают заявленное им материально-правовое требова­ние к ответчику в определенном, установленном законом порядке, кото­рый и представляет собой процессуальную форму реализации права на защиту.

В литературе вопрос о разграничении форм защиты права нередко сводят исключительно к различию в порядке рассмотрения того или ино­го требования. Так, А. А. Добровольский полагает, например, что суть вопроса о разграничении исковой и неисковой форм защиты права за-

108

Пределы осуществления и защиты гражданских прав___

ключается «именно в том порядке, в той форме, в которой подлежит ре­шению спорное материальное требование»'.

Не говоря уже о том, что сводить дело только к рассмотрению «спорных» материальных требований неправильно, так как защите под­лежат требования и бесспорного характера, следует отметить, что такой подход к решению данной проблемы представляется, во-первых, одно­сторонним, так как базируется исключительно на нормативном и притом только процессуальном материале; и, во-вторых, малоперспективным, так как не дает ответа на вопросы о том, чем определяется та или иная форма защиты права и почему законодатель использует в тех или иных случаях ту или иную форму защиты права. Такой подход к вопросу по существу аналогичен попыткам разграничить отрасли советского права исключи­тельно по методу правового регулирования, исходя лишь из его специфи­ческих юридических особенностей, без выяснения того, какое влияние на метод правового регулирования оказывает сам характер регулируемых данной отраслью общественных отношений, и тех закономерностей и потребностей общественного развития, которые определяют использова­ние в данных конкретных условиях того или иного правового метода.

Не претендуя на исчерпывающее решение этого вопроса, который выходит далеко за рамки настоящей работы, следует, однако, отметить, что правильное решение вопроса о разграничении форм защиты права зависит: во-первых, от выяснения характера материально-правовых тре­бований, подлежащих рассмотрению; во-вторых, от выяснения особенно­стей и характера компетенции того органа, который рассматривает дан­ное требование; и, в-третьих, от выяснения специфических особенностей самого порядка рассмотрения спора.

Так, например, бесспорность заявленного управомоченным лицом требования создает объективную возможность рассмотрения этого требо­вания в административном порядке, а предъявление требования, связан­ного со спором о праве гражданском, естественно, требует более углуб­ленного исследования и объективно требует более четких гарантий его правильного разрешения, что, как правило, может быть достигнуто толь­ко в процессе искового производства. При этом в ряде случаев закон пре­дусматривает порядок рассмотрения одного и того же требования в раз­личных формах. Так, дела о возмещении вреда, причиненного рабочим и служащим на предприятии, рассматриваются сначала в административ­ном порядке, в случае несогласия потерпевшего с решением администра­ции дело рассматривается ФЗМК, а если и это решение не удовлетворяет

АА Добровольский Исковая форма защиты права Изд-во ЛГУ, 1965, стр 10 109

потерпевшего, то дело рассматривается судом. Объективная возможность рассмотрения такого рода дел администрацией и ФЗМК также обуслов­лена самим характером рассматриваемого требования, вытекающего из причинения вреда именно на данном предприятии. Вместе с тем сам ха­рактер требования, связанного с возможностью возникновения спора о праве гражданском, обусловливает установление в качестве гарантии в конечном счете судебного порядка его рассмотрения.

Особенности органа, рассматривающего дело, и характер его компе­тенции также накладывают свой отпечаток на форму защиты права. Нель­зя, например, не заметить, что порядок рассмотрения гражданско-пра­вовых требований ФЗМК в значительной степени определяется не граж­данским процессуальным законодательством, а свойственным профсоюз­ным организациям демократическим характером деятельности этих об­щественных организаций, который предусмотрен их уставами. Естест­венно вместе с тем, что на порядок рассмотрения гражданских требова­ний административными органами не может не оказывать влияния само положение этих органов как органов административных, обладающих определенными властными полномочиями.

Более того, характер органа и его компетенции накладывают свой отпечаток и на порядок рассмотрения требований в рамках одной и той же формы защиты права. Наряду с общими моментами, характеризую­щими деятельность, например, органов суда, арбитража, третейского или товарищеского суда, нельзя не заметить тех особенностей в рассмотрении дела, которые вытекают из особенностей самой структуры и порядка соз­дания этих органов. Не случайно поэтому в процессуальной литературе вопрос о правовой природе органов государственного арбитража до сего времени имеет дискуссионный характер.

Наконец, вполне понятно, что особенности той или иной формы за­щиты права находят свое выражение в специфике того или иного порядка рассмотрения спора.

Исходя из этого, следует различать: исковую форму защиты права, защиту гражданских прав в порядке особого производства в суде, адми­нистративный порядок защиты гражданских прав и специфическую, если так можно сказать, общественно-правовую форму защиты права, свойст­венную характеру деятельности общественных организаций в сфере рас­смотрения гражданско-правовых споров.

Из сказанного вытекает, что проблема права на защиту - это не только проблема материального права, но также и проблема гражданско­го процессуального права. Между тем в науке советского гражданского процессуального права, а в связи с этим также в значительной мере и в

110

Пределы осуществления и защиты гражданских прав

науке советского гражданского права исследование проблемы права на защиту в общетеоретическом плане обычно сводится к вопросу о праве на иск'. При этом в решении вопроса о праве на иск выявились весьма суще­ственные расхождения.

Одна группа авторов исходит из единого понятия права на иск. При этом, однако, одни авторы по существу сводят право на иск лишь к мате­риальному правомочию², другие придают ему исключительно процессу­альное значение³, тогда как третья группа авторов предпринимает попыт­ки объединить материально-правовые и процессуально-правовые воз­можности защиты права в единое понятие права на иск⁴.

Другая группа авторов исходит из необходимости разграничения права на иск в материальном смысле и права на иск в процессуальном смысле⁵. Более того, например, проф. М. А. Гурвич различает еще и третье понятие права на иск в значении легитимации как права на данный

Исключением из этого общего правила является попытка решить этот вопрос в более ши­роком плане, предпринятая С В. Курылевым в статье: «Формы защиты и принудительного осуществления субъективных прав и право на иск». «Тр. Иркутск, гос. ун-та», серия юри­дическая, 1957, т. XXII, вып. 3, стр. 159-215.

² Так, С. И. Вильнянский, не разграничивая права на иск в материальном и процессуальном смысле, под правом на иск понимает «возможность осуществления своего права принуди­тельным путем, помимо и против воли обязанного лица» (см.: С. И. Вильнянский. Лекции по советскому гражданскому праву. Харьков, 1958, стр. 179 - 181).

³ Такой позиции, в частности, придерживается проф. К. С Юдельсон, по мнению которого «право на иск есть обеспеченная законом возможность обращения к суду за защитой своих гражданских прав, а в случаях, предусмотренных законом, - в целях защиты гражданских прав других лиц и организаций» («Советское гражданское процессуальное право», под ред К С. Юдельсона. М, «Юридическая литература», 1965, стр 190)

⁴ См.' Н.И.Авдеенко Иск и его виды в советском гражданском процессуальном пра­ве Автореф. канд. дисс. Л., 1951; А. Ф К л е и н м а н. Советский гражданский процесс. Изд-во МГУ, 1954, стр 147, «Советский гражданский процесс», под ред. А. Ф. Клейнмана. Изд-во МГУ, 1964, стр. 123; А. А. Добровольский. Исковая форма защиты пра­ва Изд-во МГУ, 1965, стр. 29; А. Ф. К л е и н м а н. Новейшие течения в советской науке гражданского процессуального права. Изд-во МГУ, 1967, стр. 30 - 32.

⁵ См., например: М. А. Г у р в и ч. Право на иск. М. - Л., Изд-во АН СССР, 1949, стр. 46 -145; «Гражданское право», т. 1. М., Юриздат, 1944, стр. 108 - 109; «Советское гражданское право», т. I. М., Гоеюриздат, 1950, стр. 254; «Советское гражданское право», т. I. М., Го-сюриздат, 1959, стр. 199; «Советское гражданское право». М., «Юридическая литература», 1965, стр. 231 - 232; М.Я.Лапиров-Скобло. Исковая давность по имуществен­ным спорам между хозяйственными организациями. М., Гоеюриздат, 1961, стр. 6-7;

М. П. Р и н г. Исковая давность и ее значение в укреплении хозяйственного расчета. «Во­просы советского гражданского права» М., Гоеюриздат, 1955, стр. 73; И. М. Б о л о т -ников. Проблемы исковой давности в советском гражданском праве. Автореф. канд. диес. Л., 1964, стр. 6; М. Я. К и р и л л о в а. Исковая давность. М., «Юридическая лите­ратура», 1966, стр. 17; О. С. И о ф ф е. Советское гражданское право. М., «Юридическая литературе», 1967,стр.332.

конкретный иск, т. е. в том смысле, заявлен ли иск в данном конкретном случае надлежащим или ненадлежащим с точки зрения закона лицом'.

Наконец, в литературе высказано также мнение о том, что права на иск как такового вообще не существует. Так, В. Г. Даев при рассмотрении исковой формы защиты права в уголовном процессе исходит из отрица­ния в качестве правовой категории «права на иск», опираясь на то, что «осуществимость есть имманентное свойство права, и конструирование каких-либо специальных правомочий на защиту права противоречит его сущности»².

Эта последняя точка зрения представляется не только необоснован­ной, но и практически неприемлемой. Необоснованность этой идеи оче­видна, так как право на иск, как принадлежащее управомоченному лицу правомочие, прямо закреплено законом (ст. 16 Основ гражданского зако­нодательства, ст. 5 Основ гражданского судопроизводства).

Вместе с тем практическая неприемлемость указанной идеи состоит в том, что признание «осуществимости» имманентным свойством всякого субъективного права по существу снимает вопрос о надобности его пра­вовой защиты вообще, подрывает принцип юридической гарантированно-сти предоставляемых гражданам и организациям субъективных граждан­ских прав.

Более того, признание «осуществимости» имманентным свойством всякого субъективного права приводит к логическому выводу о том, что как субъективные права, формально предоставляемые трудящимся бур­жуазным гражданским законодательством, так и субъективные права, предоставляемые и гарантированные гражданам советским гражданским законодательством, в равной мере реально осуществимы, благодаря «им­манентности» такого свойства всякому субъективному праву. Нетрудно заметить, что такая идея в корне противоречит марксистскому понима­нию классового характера гражданского права и страдает значительной степенью абстрактности, которая «имманентна» большинству буржуаз­ных правовых концепций.

Однако и само по себе признание существования права на иск неза­висимо от того, какой из приведенных выше идей следует отдать пред­почтение, не дает полного представления о проблеме защиты права. Дело в том, что проблема права на иск, несомненно имеющая большое научное и практическое значение, все же не исчерпывает проблемы права на за­щиту даже с чисто процессуальной точки зрения, так как, во-первых, она

' См.: М. А. Г у р в и ч. Право на иск, стр. 31,178.