342
но, представителями определенных литературных жанров. В них видели совершенное воплощение
подобной жанровой нормы, идеал, раскрываемый литературно-критической ретроспекцией. Если
же мыслить эти жанровые нормы исторически, то есть рассматривать историю этих жанров, то
классическое становится понятием некоей стилистической фазы, высшего пункта, расчленяющего
историю данного жанра на «предшествующую» и «последующую». Поскольку же жанрово-
исторические вершины принадлежат по большей части одному и тому же, строго отмеренному
отрезку времени, постольку классическое обозначает подобную фазу в рамках исторического
развития классической древности в целом и становится тем самым понятием эпохи, сливающейся
с понятием стиля.
Затем, в качестве подобного историко-стилистического понятия, понятие классического обретает
способность к универсальному распространению на всякое «развитие», которому придает
единство имманентный телос. И действительно, во всех культурах мы знаем эпохи расцвета,—
эпохи, в которые данная культура свидетельствует о себе исключительными достижениями в
самых разных областях. Так, всеобщее ценностное понятие классического, пройдя окольным
путем через свое особенное историческое воплощение, становится всеобщим, опять-таки
историко-стилистическим понятием.
Сколь бы ясным ни было это развитие, историзирование понятия отрывает его тем не менее от его
корней, и потому не случайно зарождающаяся самокритика исторического сознания вновь
восстанавливает в правах нормативный элемент в понятии классического, а также историческую
неповторимость его осуществления. Всякий «новый гуманизм» разделяет со старым, первым
гуманизмом сознание непосредственной и обязывающей принадлежности к своему образцу,
каковой, в качестве прошедшего, недостижим и вместе с тем присутствует как настоящее. Таким
образом, в «классическом» получает свое высшее выражение всеобщий характер исторического
бытия, сохраняющее, сберегающее начало в руинах времени. Согласно всеобщей сущности
предания, лишь то из прошедшего, что сберегает себя в качестве непреходящего, делает
возможным историческое познание, однако классическое, «классическая красота», по словам
Гегеля, «обладает... значением самого себя и поэтому также своим собственным объяснением»
2б
.
В конечном счете это значит: классическое есть то, что сохраняется,
потому что
оно само себя
означает и само себя истолковывает; то, следо-
Достарыңызбен бөлісу: |