Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук, Махачкала 2002 г
жүктеу/скачать 1.89 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Возраст Причины Различие в воспитании супругов
- Желание сохранить чистоту народа Сложность в воспитании детей Различный подход к бытовым проблемам
- Другие причины Затрудняются ответить Категоричное "так не должно быть"
- Категория общения Родители Дети Супруг(а)
- Единоверцы Карачаево-балкарцы Другие народы %
(В делители - женщины, в знаменателе - мужчины) Данные, приведенные в таблице, демонстрируют большую ориентацию на межэтнические браки молодых людей. С возрастом отношение приобретает более категоричную отрицательную направленность. Различие наблюдаются и по половому признаку, так отношение женщин к межнациональным бракам более лояльно на всех возрастных ступенях. Достаточно широкий разброс в ответах вызвал вопрос о причинах отрицательного отношения к национально - смешанным бракам. (см. табл. 18). Таблица 18
(В числители - женщины, в знаменателе - мужчины). Как видно из таблицы, доминирующими причинами отрицательного отношения к межэтническим бракам являются: желание сохранить этнос в "чистоте", языковой барьер (а точнее незнание родного языка супруга), и сложность для женщин адаптироваться в иной национальной среде. Первая и третья причины демонстрируют высокую степень этнической идентичности, указывая на признаваемую членами этнической группы своеобразную индивидуальность и уникальность собственного народа. Выдвижение в первый ряд языковой идентичности свидетельствует о том, что для карачаево-балкарцев язык выступает одним из главных этнодифференцируемых маркеров. При этом не следует понимать ситуацию упрощенно, поскольку язык - это не просто средство общения, это представление мира, его осмысление и интерпретация. Языковой строй отнесен М.А. Аларовым к "функционально существенной" части культуры, канву которой составляют формы хозяйствования, принципы планировки жилища, адатно-правовые нормы и прочие материальные, морально-этические и политико-правовые атрибуты этноса. Детерминанты языкового мышления во многом являются одновременно детерминантами мышления вообще и этнического мышления в частности. Владение языком предполагает наличие языковой ментальности, свойственной только одному народу. "Под миром в определении языковой ментальности мы понимаем не только окружающий человека мир, но и мир, создаваемый человеком и нередко в большей части своего объема прекращающий свое существование, когда исчезает его создатель и носитель - человек, т.е. мир речевых действий человека и его состояний". Особый интерес представляет лексико-семантическая система, построенная на образном мышлении и отражающая исторический ход развития этноса. Язык и история связаны неразрывно. "Наука о языке как о выражении, поскольку последнее имеет отношение к значению, имеет дело не с психологическими процессами, а с историческими фактами" - заключил Г.Г. Шпет. Незнание родного языка, что является наиболее характерной чертой для выходцев из межнациональных семей, где языком общения избирается, как правило, русский язык, меняет рисунок этнической идентичности человека. Осознавая и ощущая себя частью своего народа, он тем не менее, несет в себе черты маргинальности и представляет собой переходный вариант этнической принадлежности как обладатель "размытого" этнического сознания. Для носителей языка, в свою очередь, важна глубина знания и сферы его применения. В начале 30-х годов Президиум Балкарского окружного ИК постановил: "Просить Академию наук СССР, а также участников экспедиции по изучению Балкарского языка о скорейшем осуществлении намеченных мероприятий, в частности выпуска учебных пособий на родном Балкарском языке". Однако, эти постановления не дали результатов. Языковой нигилизм, развившийся под действием той национальной политики, которая в 1960-70-ые годы определяла концепцию расширенного внедрения русского языка, привел к тому, что национальная речь звучала крайне редко, особенно в городской среде. Сфера применения была ограничена рамками семьи, а уровень знания был снижен из-за сокращения количества учебных часов в образовательных программах. Только середины 90-х гг. были предприняты попытки на государственном уровне изменить сложившуюся языковую ситуацию. Картина, которая обозначилась в карачаево-балкарской среде посредством анализа полевых данных, собранных с целью определить работу языкового системного механизма этнической общности как показателя современного состояния этничности, заключена на рис. 2. Упор был сделан на выявление места языка в контексте традиционной народной культуры с учетом изменчивости социокультурных факторов. 
Рис. 2
1 - владение устной речью 2 - владение письменной речью 3 - знание народных песен 4 - знание народных сказаний и легенд 5 - знание современной национальной литературы и поэзии 6 - применение языка в семье 7 - применение языка вне семьи Языковой показатель этничности имеет явную тенденцию к снижению, в прямой зависимости от возраста респондента, что в перспективе может привести к размыванию этнических границ. В этой связи немаловажным является выявление ориентации на общение в собственной моноэтничной среде или на расширение межэтнических контактов. Современная социокультурная среда устроена таким образом, что ни один индивид не находится напрямую во власти своей этнической среды, это происходит опосредованно, главным образом, через семейный транзит. Общение с представителями других этносов происходит через коллег по работе, друзей и знакомых, с которыми каждый человек объединен во всевозможных группах и связан многочисленными формальными и неформальными узами. Узконациональные ориентации, состоящие из установок на общение преимущественно в своей национальной среде могут иметь двоякое объяснение. С одной стороны, они могут отражать желание этноса замкнуться в своих границах и утвердиться в своей самодостаточности, с другой стороны, это может быть объяснено с позиции компактного, моноэтнического расселения, где общение с другими этносами ограничено в силу объективных причин. "Ориентации в одной сфере, - отмечает Л.М. Дробижева, - совсем не обязательно могут совпадать с ориентацией в другой. К примеру, люди не предубежденные в отношении общения с людьми иной национальности, могут в силу отсутствия непосредственных жизненных потребностей в иной культуре ориентироваться лишь на свою собственную. Такие ориентации, естественно, не соответствуют интернациональному в полном объеме представления о нем, но и неравнозначны национализму". Выявляя и анализируя ориентацию на общение в карачаево-балкарской среде, мы пришли к выводу, что этническая принадлежность не является основанием для взаимодействий членов этнической группы между собой или для установления отношений с членами другой группы. Более важным оказался фактор социальной принадлежности (идентификации). Не оказался этнический фактор важным и в личностной самоидентификации карачаево-балкарцев. Тест М. Куна и Т. Маркпартленда "Кто Я", модифицированный Г.У. Солдатовой, был использован нами в определении приоритетных категорий идентификационной матрицы. В анализе ответов мы исходили из того, что получившийся в результате личностных оценок групповой "я - образ" - "это не всеобъемлющая характеристика группового самосознания, а его наиболее очевидная и центральная чась". Распределение ответов по степени важности объективных и субъективных характеристик, продемонстрировало значительный перевес в сторону объективных маркеров, в числе которых явное лидерство приобрел семейный статус. Такие характеристики как "отец", "мать", "сын", "дочь", "брат", "сестра" в 78 % заняли две первые позиции. Среди базовых характеристик частной жизни актуальной статусной характеристикой выступил половой определитель (12 %). При этом необходимо уточнить, что биологическая принадлежность к тому или иному полу рассматривалась респондентами в последнюю очередь. Под определением "Я - мужчина", "Я - женщина" понимался целый комплекс социокультурных ролей и ожиданий, связанных с названным статусом. То же самое относится к характеристике "я - человек" (т.е. не противопоставление себя животному миру или неодушевленной природе, а вместилище всех ценностей, которые накоплены мировым человеческим опытом). Самоидентификация по профессиональному признаку также оказалась достаточно значимой для карачаево-балкарцев. Около 7 % респондентов посчитали этот критерий самооценки наиболее важным. Это характерно для людей, достигших определенных успехов на профессиональном поприще, обычно людям с высшим образованием. На групповом уровне это имеет историческое объяснение и связано с периодом, когда этносу приходилось наверстывать упущенное за годы ссылки и доказывать "что ты не верблюд". Причастность к карачаево-балкарской народности сочли для себя главным лишь 2 % опрошенных. Подобный результат шел казалось бы в явное противоречие с теми позитивными чувствами, которые они испытывают от принадлежности к своему народу (гордость, благодарность судьбе). Однако, в беседах после анкетирования, многие респонденты с удивлением отмечали, что национальность - это само собой разумеется, на что не стоило акцентировать внимание (хотя разве не само собой разумеется, что перед интервьюером находился человек, мужчина, женщина). Обнаруженные "ножницы" в определении этнической идентификации привели к мысли о том, что идентичность, усвоенная в процессе первичной социализации, не артикулируется информантами. Быть карачаевцем или балкарцем для них естественно. Осознание идентичности происходит в ситуациях соприкосновения с другой культурой "как переживание ценностей культуры, усвоенной с детства и более близкой". Это становится особенно понятным, если учесть тот факт, что большинство карачаевцев и балкарцев проживают моноэтнично в сельской местности. Сознательное конструирование этничности происходит при тесных контактах с другими этносами и рефлексируется как последовательная стратегия, которой часто руководят лидеры национальных движений, наполняя внешние формы и символы содержанием. Наравне с этнической идентификацией в категорию объективных факторов входит гражданская, религиозная и субкультурная идентификации. Ни одна из них не заняла лидирующего места в карачаево-балкарской среде. Фактор гражданственности отсутствует по двум причинам. Во-первых, утверждение российской гражданственности как ценностной категории находится в процессе становления. Во-вторых, принадлежность к государственности Кабардино-Балкарии не вызывает особого воодушевления, поскольку балкарцы являются хоть и титульным, но меньшинством. Несколько иначе обстоит дело в Карачаево-Черкессии, где карачаевцы составляют большинство. Субкультурная идентификация, также оказалась не актуальной, что объясняется гомогенностью карачаево-балкарской среды. В структуре "я - образов" не был акцентирован фактор религиозности. Ни один из опрошенных не охарактеризовал себя как "я - мусульманин". Этот факт говорит о том, что несмотря на всплеск религиозности, конфессиональные чувства не являются на сегодняшний день определяющими. При общей богобоязни карачаево-балкарцев отнесение себя к той или иной конфессии вторично. На первом месте стоят дух и вера в высшие силы, что объясняется наслоением различных верований, которые исповедовались данным этносом в течении его исторического пути. "Балкарцы по-настоящему набожны, поскольку сохранили в своем изолированном существовании не столько суеверия или поражающее воображение принесение духовных жертв и самоотречений, сколько стойкость веры и идеал прямизны в облике и в нравственности, запечатленный еще в одном из первых тюркских памятников и обогащенный кавказской этикой в трудном самостоянии рядом с суровой и прекрасной природой". Подобная ценностная установка нашла отражение не в религиозном маркере, а в субъективных характеристиках типа "я - честный", "я - трудолюбивый", "я - добрый", и т.п. Общее соотношение объективных и субъективных статусных характеристик распределилось 92:8 соответственно. Учитывая, что в идентификационных матрицах доминировали категории семьи и рода, можно сделать вывод о наличии и определяющей роли родового сознания у исследуемого народа. Этот тезис подтвержден и другим тестом, ориентированным на определение значимости внутриэтнического и межгруппового общения. Участникам опроса были предложены 10 карточек с обозначением различных категорий лиц (родители, дети, супруг(а), друзья, коллеги, начальство, подчиненные, единоверцы, карачаево-балкарцы, представители других народов), которые нужно было разложить по степени важности общения с ними, начиная с наиважнейшего. Данные теста представлены в табл. 19. Таблица 19
Однозначно главенствующее место родителей в структуре взаимоотношений выводит вперед не только внутрисемейную ориентацию, но и такой традиционно значимый аспект социокультурной иерархии карачаево-балкарского общества как уважение к старшим. Помимо ориентации на общение с ближайшими родственниками, с семьей, тест обозначил явную внутриэтническую ориентацию на общение, что, впрочем, не означает стремление к обособлению. Проживая в мультикультурной зоне, сверхзначимым становится умение установить этнокультурные контакты с соседними народами, находя при этом нужный тон общения. Высокий уровень толерантности и не воинственность карачаево-балкарцев отмечалась многими исследователями Карачая и Балкарии. Так, Л.И. Лавров в своих полевых записях отметил 1936-37 гг.: "На улицах много горцев (в данном случае кабардинцев и балкарцев). И здесь встречаешь их вооруженными, но уже меньше, чем в Чечне и Северной Осетии". Последующая интенсификация этнокультурных контактов, пришедшаяся на советский период истории Балкарии и Карачая, актуализировала традиционную толерантность, созвучную с идеями интернационализма, инициируя многочисленные культурные иновосприятия. Крен в развитии самосознания и самоидентификации был замечен лишь спустя 70 лет. Стремление к созданию "советской" культуры на основе русской ордодоминантной культуры сводило к минимуму значение культуры малочисленных народов, взаимосвязь с которыми основывалась не на динамике их развития, а на статике. Обобщалась и укрупнялась этнокультурная символика. Создание общекавказских символов-маркеров нивелировало ассоциативные возможности символики, т.е. способность краткого выражения этнической принадлежности индивидов и групп. Разрушалась знаковая система, несущая информацию о ключевых чертах этнопсихологии и этнокультурных традиций. Во времени этнокультурная специфика выражалась мемориальной символикой, воплощенной в фольклорную архаику. В пространственном измерении маркером выступала топонимическая символика как олицетворение этнической территории. Не менее важной была прикладная символика. Все перечисленные виды символики были трансформированы (колористическую символику мы намеренно не назвали, поскольку она не имела в северокавказском регионе глубокого этнодифференцирующего свойства). Народные песни и танцы вытеснялись советскими и западными, отдельные старинные топонимические названия заменялись безликими "Советский", "Октябрьский", "Ленинский" и т.п. Изменения в прикладной символике коснулись не только бытового уровня, но нивелировались и на уровне народного творчества. Сегодня редко кто в состоянии отличить национальный кабардинский костюм от балкарского, осетинский от ингушского, даргинский от кумыкского и т.д. В сознании осталось лишь одна северокавказская ассоциации, в то время как еще 100 лет назад по характеру и покрою одежды жители региона легко распознавали друг друга. Таким образом, ядро символического фонда этноса, сложившееся к середине XIX века, к середине XX в. было разрушено и устранено из комплекса идентифицирующих факторов. Не осталась не затронутой и знаковая система общения. Однако в повседневной жизни используется множество бессознательных действий и стереотипов поведения и мышления, которые приобретаются и модифицируются в течение всей жизни и которые часто имеют безусловную связь с предшествующими эпохами. Например, вставание при виде старшего по возрасту человека, происходит рефлекторно, выступая регулятором поведения и маркером принадлежности к коренной северокавказской народности, в то же время являясь обозначением традиционной дани и уважения к старшим. Существенным фактором, влияющим на состояние этничности является процесс урбанизации. Учитывая статичность сельского населения, город становится основным полигоном этнического развития общества. Сложная этнодемографическая и конфессиональная структура города породила новую "городскую" культуру, которая своеобразным образом влияет на этническую идентификацию городского населения. С одной стороны, урбанизированная культура породила размытость этнического сознания, с другой стороны, актуализировала проблему самоидентификации. Появление специфических "городских" проблем происходит "не только благодаря количественному росту городского населения, но и из-за доминирующего значения городской среды в социально-воспроизводственном процессе, а также по причине этнической социализации большей части в городе. Если ранее большую часть рассматриваемых функций выполняло село (в основном моноэтничное), поставляя в город воспроизведенную личность, то теперь именно в городских условиях осуществляется воспроизводство социальных индивидов, а следовательно, их этнизация". Большая часть карачаевцев и балкарцев проживает сегодня в сельской местности, где происходит первичная социализация личности. Однако второй этап связанный с учебой в средних специальных и высших учебных заведениях, происходит в городах, где многие выпускники пытаются впоследствии закрепиться. Это меняет социокультурный и антропологический портрет народа. Наукой выделено три фактора, влияющих на новый формообразовательный процесс. Во-первых, это фактор миграции, ведущий к образованию нового смешанного антропологического типа, что связано с большим количеством межэтнических браков в городе. Во-вторых, что плотность населения, значительно снижающая рождаемость как адаптационную характеристику к данным конкретным условиям существования и повышающая смертность на основе воздействия городской среды. Помимо демографических изменений, повышенная плотность населения снижает ценностную планку, которая в сельской местности очень высока, поскольку каждый сельчанин на виду у этнического коллектива. В-третьих, ведущим фактором, действующим на человека в городе, является сама городская среда, представляющая собой соединение природной и созданной человеком среды, при явном преобладании последней. Оторванность от природной колыбели этноса нарушает саму основу этничности, восприятие окружающей среды строится без учета ландшафта в той степени, в какой он воспринимался нашими предками. Традиционная социально-нормативная культура привязывается к новому "городскому" ландшафту. Переселяясь в город, представители сельской местности приносят с собой многие элементы традиционной культуры, которые после определенной модификации обогащают городскую культуру. Миграции из села в город не позволяют городской части этноса раствориться в полиэтничной среде города. Вливания сельских жителей в город подпитывают этничность горожан. С другой стороны этнической самосознание городских жителей в условиях городской среды обостряется, поскольку антитеза "Мы - Они" приобретает большую наглядность и актуальность. Таким образом, сегодняшний город является своего рода генератором этнического самосознания, в то время, как село - это база этничности. Этот вывод подтверждается полевыми исследованиями. В интервью с городскими респондентами гораздо чаще наблюдается акцент на этническую принадлежность, ее стараются подчеркнуть, противопоставить себя другим этническим группам, выделить качества, которые не свойственны соседствующим этносам. Сельскими респондентами собственная этническая принадлежность воспринимается более спокойно как нечто естественное, само собой разумеющееся. Ее не пытаются подчеркнуть. Она органично вписана во все действия и поступки. "Простой же народ создает лицо нации, сохраняет чистоту родного языка, соблюдает традиции и придерживается национального образа жизни. Крестьянин не следует моде ни в одежде, ни в мебели, ни в языке". Вместе с тем, нельзя не отметить обратного влияния, т.е. внедрения в сельскую культуру элементов городской культуры. Атрибуты городской культуры проникли не только в сферу домашнего обихода, но отчасти изменили жизненный стиль. Неоценимую роль в сохранении этничности играют традиции, которые выступают как связующее звено времени. "Без них в жизни сразу возникают проблемы, она теряет свое значение, весомость, ибо потеряна преемственность. Традиции - это не просто обычаи, поэтому им присущ определенный нормативный характер. Уже одним тем, что они завещаны людям, они придают их действиям дополнительную силу. Важно и то, что традиции противостоят рационалистической критике жизни". Для народов, почитающих своих предков, сохранение традиций становится делом чести, а это уже гарантия сохранности этнического сознания в целом. Устойчивость этнокультурной группы определяется также с помощью этнического авто стереотипа и этнического гетеро стереотипа. Для выявления соотношения позитивных и негативных характеристик в автостереотипе представителям карачаево-балкарского этноса были предложены 24 пары противоположных качеств, из которых нужно было выбрать сущностные для этноса характеристики. Совокупность выбранных качеств помогает воссоздать этнический портрет, понять нрав и характер этноса. По данным полевого материала соотношение положительного и отрицательного в автостереотипе составляет 75:25. Среди положительных качеств 100 % опрошенных назвали "выносливость", "простодушие", "семейственность", "трудолюбие", "способность сопереживать", "доброта", "чувство юмора". "Добродетель стоиков" - так охарактеризовала главную черту этического сознания балкарцев Ф. Урусбиева. Для балкарца важно "невозмутимо принимать любой поворот жизненных событий. Если человек ничего не может сделать с судьбой, то и судьба не должна не должна сделать с его нравственной сущностью. В человеке всегда достаточно силы, чтобы гордо и с достоинством принять свою участь". Сдержанность и осторожность карачаевцев и балкарцев отчасти продиктованы именно стоическим характером. Эти черты были отмечены еще в 1867 году Н. Нарышкиным. "По вечерам в нашей сакле собиралась довольно много посторонних людей и я пользовался этим случаем, чтобы собрать от них интересующие меня сведения. К сожалению необыкновенная подозрительность, уклончивость в ответах или беспечность туземцев служили мне к тому большим препятствием". Среди негативных характеристик на первом месте стоит "инертность", которую отмечали все респонденты. Далее по нисходящей: "нерешительность", "расхлябанность", "упрямство", "статичность", "довольствие тем, что имеют". Ответственность в больших делах и безответственность или расхлябанность в мелочах подмечены среди карачаево-балкарцев сторонними наблюдателями еще полтора столетия назад. "Нанять же рабочих для раскопок нельзя было ни за какую цену… Благодаря также беспечности здешних жителей я был поставлен в большое затруднение относительно всякого рода мелочей или потребностей необходимых во время путешествия". Для составления гетеростереотипа тот же набор характеристик был предложен представителям аутгруппы с просьбой дать оценку карачаевцам и балкарцам. Соотношение позитива и негатива составило 65:35. Полученные данные позволяют сделать вывод о здоровом состоянии этноса. Это подтверждается также слабой установкой на миграцию и позитивным социально-перцептивным образом своей этнической группы в сравнении с теми группами этноса, которые проживают за пределами основной территории расселения. Культурная дистанция с этнической аутгруппой стабильна, среди заимствований преобладают позитивные. О здоровье этноса говорит также умеренное предпочтение внутриэтнического общения, позитивные чувства, связанные с этнической принадлежностью и слабая выраженность этнического компонента в самоидентификации. Этническое сознание народа напоминает слоеный пирог, где каждый новый исторический пласт ложится на предыдущий, дополняя и изменяя "вкус пирога". Текущая политика в силах актуализировать тот или иной исторический пласт, воспроизводя архаические формы сознания. Еще в 70-е годы ученые отмечали этнический парадокс: особенности этнической культуры стираются, а этническое самосознание народа растет. Это объясняется не только сохранением традиционных элементов этнической культуры, исторической памятью, представлениями об общей территории, языке и другими источниками, которые не могут нивелироваться. Пока существует общность, не исчезают национальные интересы, всегда имеющие социально значимый смысл. "Именно они, оформленные идеологически, чаще всего определяют поступки людей, приводят в действие национальные движения, являясь как бы мотором, обеспечивающим регулятивную функцию национального самосознания". Свобода в действиях и ориентация на узконациональные интересы порождает разнообразную историческую мифологию. Этноцентрические установки приводят к тому, что история отдельных народов возводится к "престижным" отрезкам истории и древним цивилизациям, в то время как историческое наследие других нивелируется и игнорируется. В изысканиях отдельных авторов грубо нарушается исторический параллелизм и преемственность. Ни один народ не исчезает бесследно и не возникает ни откуда. Народы продолжают свое существование, приспосабливаясь к новым условиям жизни, изменяясь антропологически, интегрируясь с другими народами, подчас изменяя самоназвание. История карачаево-балкарского народа имеет несколько фаз становления и "перевоплощения". Тем не менее, для объяснения отдельных исторических фактов и языковых явлений ученые сопредельных территорий обращаются к истории и культуре татар, башкир, среднеазиатских тюрков, забывая, что по соседству живут кумыки, карачаево-балкарцы, ногайцы, составляющие группу северокавказских тюрков, с позиций которых гораздо логичнее было бы искать и находить объяснение многим тюркизмам в языке и культуре народов Северного Кавказа. Современные этнические процессы можно характеризовать как стремление малых народов к более глубокому духовному возрождению, которое будет синтезом рациональных соответствующих эпохе национальных традиций и современной цивилизации. Сегодняшний курс на развитие российской гражданственности, на формирование комплекса общегражданских ценностей может происходить только при сохранении и углублении этничности каждого народа, стремясь к гармоничному взаимодействию этнических кодов. Этническое самосознание зависит от длительности проживания в конкретной этнической среде, особенностей культурного фонда, уровня социально-экономического развития, исторического прошлого, современной социально-политической ситуации и межнациональных контактов. Совокупность перечисленных факторов порождает этнический код, объединяющий отдельных индивидов в общность не на природно-генетическом уровне, а на уровне мышления и поведения. Этнический код карачаево-балкарцев, способствовавший сохранению их как народа - выносливость, трудолюбие, простота. Конкретное значение этничности варьируется во взаимодействиях, ситуативно зависимо и определяется социокультурной структурой на определенном отрезке времени. На современном этапе здоровое состояние этничности выступает своеобразным защитным механизмом, не позволяющим карачаево-балкарскому народу раствориться в полиэтничном пространстве России. Подводя итог, мы можем утверждать, что период коренной трансформации карачаево-балкарского этнического сознания приходится на XХ век, на протяжении которого этносознание находилось в кризисном состоянии. Событием - ядром этого процесса выступает Великая Октябрьская Социалистическая революция с пределами "до" и "после", которые нами определены как окончание Кавказской войны и демократизацией 80-90-х годов соответственно. Распространение геополитических интересов России на Северном Кавказе положило начало формированию политической ментальности карачаево-балкарцев, которая придала совершенно новую окраску их этническому сознанию. Ломка многовековых устоев как в социальной, так и в хозяйственно-экономической области, замена традиционных ценностей новыми, не всегда понятными, резко изменили вектор направленности в развитии этносознания. Низложение высшего сословия, отчуждение земельной собственности, обобществление скота, резкая смена отношения к религии привело к смене содержания парадигм и к возникновению модификации традиции. Устойчивое сопротивление со стороны этноса означало устойчивость (не мобильность) этнического сознания карачаево-балкарцев. Следующим этапом трансформационных процессов в этносознании стали годы депортации, сопровождающиеся "культурным шоком" и проблемами географического детерминизма. Прежняя этническая картина мира вошла в противоречие с действительностью. Этническое сознание карачаевцев и балкарцев в этот период было лишено материальных символов и осязаемых форм. Длительность пребывания в ссылке способствовала появлению маргинальной этнической идентичности. Деформировалось родовое сознание, служившее ранее одной из основ этнокультуры и этносознания. Первостепенное значение приобрела эколого-биологическая регуляция, т.е. принцип этнического выживания. В результате современное состояние этничности карачаево-балкарцев ориентированно на недалекое прошлое. Историчность этносознания крайне ограничена. Однако, как показали исследования, эмоционально-психологический фон карачаево-балкарской этничности отмечен позитивизмом. Установка во взаимоотношениях базируется на стремлении укреплять родовые связи. Вместе с тем, имеют место тенденции, способствующие размыванию этнических границ. К ним относится разрушение знаковой системы, снижение языкового показателя, активный урабанизационный процесс. Все это изменяет этнокультурный баланс традиционного и общеевропейского, определяет перспективы развития этносознания. Гармоничное сочетание нового и традиционного в этносознании карачаево-балкарцев на сегодняшний день свидетельствует об устойчивости этноса и не грозит распадом его этничности.
жүктеу/скачать 1.89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||