Древняя русь и ее окрестности
жүктеу/скачать 2.45 Mb. Pdf көрінісі
|
| К ВОПРОСУ ОБ ИСТОЧНИКАХ
«РУКОПИСАНИЯ МАГНУША» «Рукописание Магнуша, короля Свейского» (далее «Рукописание»), под- ложное завещание шведского и норвежского короля Магнуса II Эрикссона (1316–1374) — литературно-публицистическое произведение, которое поме- щено в большинстве общерусских и новгородских летописей XV–XVIII вв. под 6860 (1352) г. Хотя почти все списки памятника дошли до нас только в составе русских летописей, есть основания предполагать, что его оригинал был создан в Новгороде независимо от летописей, по-видимому, в 10-е годы XV в. [На- кадзава, 1998]. «Рукописание» — компилятивный памятник, стилизованный под новго- родскую завещательную грамоту — рукописание. В то же время при его соз- дании были использованы разнообразные источники, письменные и устные. Определение источников и их анализ, как нам представляется, позволят найти ответ на некоторые важные вопросы, касающиеся создания памятника: образ автора, его знание литературы и источников, круг его общения, обстоятельства и цель составления памятника и т. д. Почему «Рукописание» было сочинено именно в жанре рукописания? С се- редины XIV в. в Новгородской земле в связи с расширением торговых и хо- зяйственных отношений рукописание как частная актовая грамота получило широкое распространение, и его формуляры стали довольно стабильными. Документ, как правило, начинается формулой: «се аз, кто-то, пишу рукописа- ние при своем животе...», и в его конце иногда встречается слово рукописание, например, «кто се мое рукописание переступит...». Теперь нам известны 24 та- ких рукописания-завещания, напечатанных в «Грамотах Великого Новгорода и Пскова» [ГВНП, 1949: № 110, 111, 120, 126, 129, 144, 155, 169, 170, 210, 217, 226, 230, 234, 239, 244, 250, 256, 257, 258, 259, 295, 320, 328], один в «Актах со- циально-экономической истории северо-восточной Руси конца XIV — начала XVI в. [АСЭИ, 1964: № 292], два — в публикациях В. И. Корецкого [Корецкий, 1958: № 7] [Корецкий, 1969: № 3], четыре в книге Л. И. Марасинова [Мараси- нова, 1966: № 8, 14, 15, 35]. Кроме того, в новгородских берестяных грамотах (№ 42, 519 / 520, 580, 692) также встречаются рукописания-завещания с доволь- но устойчивым формуляром. 40 АЦУО НАКАДЗАВА. ДРЕВНЯЯ РУСЬ И ЕЕ ОКРЕСТНОСТИ Следует отметить, что употребление слова рукописание в значении «заве- щания» было характерно только для Новгородской земли. В северо-восточной Руси подобный акт назывался «душевной грамотой» или «духовной грамо- той» (последнее название теперь принято как научный термин, означающий любой древнерусский завещательный документ), что несомненно восходит к московской традиции. А после присоединения Новгородской республики к Московскому государству новгородское рукописание-завещание перестало существовать и их начитают писать по московскому формуляру под названием «духовная» [Андреев, 1986: С. 99–100]. Новгородская особенность рукописания-завещания отражена и в его фор- муляре. В документах конца XIV–XV вв. он довольно стабилен и своеобразен в отличие от московской «духовной», что позволяет нас сделать дипломатиче- ский анализ. Исследователь новгородских актов В. Ф. Андреев отмечает пять составных частей (клаузул) в формуляре рукописания-завещания: 1) посвящение Богу (invocatio); 2) имя завещателя и изложение обстоятельств, предшествовавших составлению «духовной» (intitulatio + arenga); 3) распоряжение по существу дела (dispositio); 4) удостоверительная часть (corroboratio); 5) заклятие против нарушителей воли завещателя (sanctio) [Андреев, 1986: С. 101]. В качестве примера приведем один текст новгородского рукописания-заве- щания, написанного в Новгороде в конце XIV — начале XV в. [ГВНП, № 126 (С. 184)]. 1) Во имя отца и сына и Святаго Духа. 2) Се язъ рабъ божии Андреи, отходя сего свѣта, пишу рукописание се при своемъ животѣ, гдѣ мнѣ что дати и взяти. 3) Продалъ есми треть земли, свои участокъ, свою отцину, цимъ владѣлъ есми, орамыми земли и пожни на Луготинѣ острови святому Михаилу одерень. А взялъ есмь пять сороковъ бѣлки у святаго Михаила, у старо- сты у Василия Михайловского. 4) А на то Богъ послухъ и отецъ мои душевный попъ Степанъ святаго Кузмы и Демияна. 5) А хто се рукописани мое преступить, сужуся с нимъ предъ Богомъ. Если мы сравним этот формуляр с текстом «Рукописания Магнуша» (Полный текст «Рукописания» по Софийской первой летописи [ПЛДР, 1981: С. 58–60] указан ниже в «Приложении»), то не трудно заметить почти полное соответствие институляции (2), санкции (5) и диспозиции (3) обоих текстов. В институляции (2) выражение в «Рукописании» почти полностью совпа- дает с типичной формулой рукописания-завещания ([2] «отходя сего свѣта, пишу рукописание се при своемъ животѣ»). В обоих текстах имеется и доволь- но полная санкция (5). В «Рукописании» диспозиция (3) сказывается коротко (ст. [3]–[4]), но она четко выражает основную идею произведения. В обоих К ВОПРОСУ ОБ ИСТОЧНИКАХ «РУКОПИСАНИЯ МАГНУША» 41 текстах формулы институляция (2) и санкция (5) обрамляют основную часть текста. Можно утверждать, что не только заголовок, но и сходство по форму- ляру определяют жанровую особенность «Рукописания». Для исследования жанровой особенности «Рукописания», необходимо об- ратить также внимание на два весьма интересных рукописания, составленных в Новгороде в XIV–XV вв. Одно — «Рукописание князя Всеволода Мстисла- вича», а другое — новгородская редакция «Устава Владимира Святославича», текст которого имеет заглавие: «Рукописание святаго князя крестившаго ру- скую землю». В научной литературе оба рукописания, как правило, относятся к жанру «уставная грамота». Действительно, они являются не частным ак- том, как новгородские рукописания-завещания, а юридическим документом, и по своему содержанию они далеко не похожи на рукописание-завещание. Первое рукописание-устав именуется в научном обиходе «Рукописанием князя Всеволода», поскольку большинство списков имеет этот заголовок. Оно было составлено от имени знаменитого князя Всеволода Мстиславича, кня- жившего в Новгороде в первой половины XII в. Но судя по многочисленным анахронизмам, имеющимся в тексте возникновение оригинального вида па- мятника, как считают исследователи, должно быть отнесено к концу XIII — на- чалу XIV в. [Щапов, 1972: С. 166–174] [Хорошев, 1980: С. 125–128]. У «Рукописания князя Всеволода» есть два извода — Троицкий и Архео- графический. Первый извод сохранился в единственном списке третьей чет- верти XVI в., но более полно отражает древний оригинал. Второй, имеющий не менее, чем 23 списка, известен в самом раннем списке начала 20-х годов XV в. [РЗ, Т 1: С. 262]. Текст Археографического извода начинается фразой: «се азъ князь вели- кий Всеволод, нареченный во святомъ крещении Гавриилъ самодержецъ, сын Мстиславль, внук Владимеров Мономаха... поставилъ есми церковь святый Иоан нъ великий на Петрятинѣ дворищи...» [Щапов, 1976: С. 160], что соот- ветствует иституляции обыкновенного рукописания-завещания. Однако по- следующие сведения об установлении юридического положения купеческой корпорации в Иоанновской церкви никак не похожи на обыкновенное руко- писание-завещание. В общем, «Рукописании князя Всеволода» представляет собой в полном мере уставной документ, только формально имеющий черты рукописания. При изучении истории текста «Рукописания Всеволода» видно, что опреде- ление памятника как рукописания возникает при составлении позднего (Архео- графического) извода в связи с возникновением нового правового порядка в Новгороде. В заголовке текста раннего извода, представленного в Троицком списке (изводе), отсутствует слово рукописание. Возможно, в Археографи- ческом изводе, возникновение которого можно отнести ко второй половине XIV — началу XV в., текст был частично переработан, к нему был добавлен заголовок, чтобы он соответствовал жанровой норме рукописания-завещания [РЗ, Т. 1: С. 289]. 42 АЦУО НАКАДЗАВА. ДРЕВНЯЯ РУСЬ И ЕЕ ОКРЕСТНОСТИ При сравнении «Рукописания Всеволода» с текстом «Рукописания Маг- нуша», обнаруживается также любопытное сходство в выражениях санкции. жүктеу/скачать 2.45 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|