Но в России - мать-сыра земля, как преобладаю-
щая идея, агрессирует и на сферу мужскую и запол-
няет фрукты женским родом: ягода, груша, земляника
и т.д.
Так что - по языкам надо проследить, и здесь
выявится национальное соотношение мужского и жен-
ского.
Итак, в готовом виде до человека восходит расти-
тельная природа, и человек обнаруживает себя как тра-
воядное животное.
Ну, а из животного мира есть ли что готовое для
нас?
- ? (Думаем.)
- Ведь человек равно ест растительную пищу и
животную - как свинья, которая и картошку, и кури-
цу, и ненароком ребеночка или своего поросеночка
сгрызет. Человек - животное и травоядное, и хищное:
и корова, и тигр одновременно. И отсюда ясно, что у
кочевых народов, поглощающих животную пищу, боль-
ше черт хищных животных: вспыльчивость, рывок, мяг-
кая кошачья походка (даже лицо - прищур косых глаз
и приплюснутый нос), а у северных, русских например,
больше сходства с травоядными, мирными животными:
круглые коровьи глаза, лошадиная голова и терпение,
медлительность.
Болатхан (казах). А молоко! Ведь вот что в готовом
виде из животного мира до нас доходит. Молоко -
мы отбираем питание у животного потомства, и это
русло на себя отводим.
Я. Прекрасно. Но что есть молоко? Это как в яб-
локе сладость - огневода: сквозь туловище дерева
пропущенные и переваренные вода дождей и свет сол-
нца, - так и молоко тоже огневода, эротическая влага,
пропущенная и переваренная за нас в живой топке -
теле животного. И вот еще сходство: молоко как се-
менная жидкость, и фрукт - плод: в яблоке, в виног-
раде, арбузе - семя.
Значит, в готовом виде для нас из природы доно-
сятся семена всех существ (то есть их идеи - энергии,
кванты). И мы в своем питании как бы перекрываем
плодородящую силу природы, встаем у ее границ и
обрубаем головы гидры-природы, а потом и сознательно
(в земледелии и скотоводстве) оседлываем семяпроиз-
водящую работу природы.
Да, и орехи и ягоды - тоже семена. И семечки
подсолнуха. И зерна злаков - они же семена.
И из рыбы готова в сыром виде к нашему употреб-
лению икра - опять семя.
Итак, на идеях природы мы вскормлены, ибо се-
мя - это потенция формы, энтелехия, но вида не
имеет, а все капли круглы: и икринка, и зерно, и
капля молока.
Или, пожалуй, еще лодочка: семя - это зерно (пи-
рожок), значит, имеет цель: нос и корму - направлены
лучики, и их уже не все равно как сажать: есть верх
или низ - солнечная и земная стороны.
- Ну, а сырое мясо?
Ведь предки ели. Да и сейчас рыбу мороженую
на севере едят. Или соленую: да и свинину посоли
сырую - вот бекон.
- Ого! Значит, соль играет роль обработки сырья
огнем, значит, она - сгусток огненной энергии: не-
даром светла, бела, солнечна, она есть представитель
солнца в земле - <соль земли>. (Недаром и корень
один: соль - солнце.)
- Да, еще кровь - вот что из животного готово
в нас идти, и, когда животное режут, иные присасы-
ваются к горлу и кровь пьют.
- Но кровь - тоже вид огневоды, красная, как
плод.
Итак, везде - даже в естественной пище через
горнило стихии огня - должно пройти вещество при-
роды, прежде чем станет пригодным для вхождения в
нашу нутрь - пищей.
В яблоке, молоке, соли, икре - снизошедший огонь
таится. Естественно поэтому, что, когда сами люди ста-
ли приносить дары основной животворящей силе, пред-
ставляя ее как бога, они предавали даруемое огню:
пропускали через огонь и, когда огонь насытится мя-
сом, например, или клубнем (картошки), то есть бог
возьмет свое, свою долю, огнем обрезанную, тогда уже
может и человек остатки с божьего стола доедать.
Всякая варка, жаренье, печенье (то есть пропуска-
ние через огонь) есть воздание, и это жертвоприноше-
ние мы совершаем в современных газовых и электро-
плитах. Ведь после огня масса уменьшается, и <тук> -
лучшее возносится дымом, паром и чадом в ноздри
богов. Сгорает ведь жир - бело-огненное: богу - бо-
гово, огню - огнево возносится, свое он забирает. Но
зато и боги благословляют, одобряют после этого пищу,
и она, хорошо проваренная и прожаренная, идет нам
впрок: усваивается нашим микрокосмосом как одухот-
воренная, обожествленная материя: в нее вдохнута ог-
ненная душа-луч - то есть то, что и представляем мы
сами собой.
Болатхан (казах). Значит, огонь - это всеединое,
всеуравнивающее для всех народов.
Вообще, начинается питание у всех народов с ма-
теринского молока, и в этом все одинаковы. А потом
начинается дифференциация в пище, в идее и в харак-
тере.
Я. Но в этой дифференциации - через огонь и
выравниваются травоядность и хищность в народах. Ес-
ли бы так и ели сырое: травоядные - овощи, фрукты,
ягоды, орехи, а мясоядные - сырое мясо и молоко, -
то это еще не люди, а лишь человекоподобные суще-
ства разных видов. Лишь начав пропускать сырую ткань
плодов и тел через огонь, травоядные народы обретают
необходимую энергию, огненность-мысль (а не только
рыхлую массу и силу), форму, а бывшие хищные мя-
соядные обретают умиротворяющую кротость, уравно-
вешенность, лишаются ярости и неистовства (что про-
буждает запах сырой крови) и получают мягкость, рас-
судительность, сове(с]тливос1ъ.
И все это дарует огонь: одним уделяет от своей
энергии, жара, другим - от своей светлости, чистоты
и меры.
Но до сих пор (в нашем рассмотрении) люди па-
сутся - как травоядные (бортничество) или хищники
(охота), завися от случайностей и сезонов.
Человечество начинается с обособления и незави-
симости от природы. Переход к управляемому процес-
су создания пищи - земледелие и скотоводство.
И в том, и в другом варианте человек оседлывает
порождающую деятельность природы у ее корней и
плода, встает стражем на двух рубежах: у причин (по-
сев, случка) и целей (жатва, забой). То есть из аморф-
ного потока жизни природы выделен отрезок, форма,
часть, но такая, которая представительствует за целое.
(Ведь именно такими повторяющимися отрезками и
проходит жизнь целого: она не нарушается, как было
бы, если б часть была выделена неверно: ну, например,
не от зерна и до зерна, а от зерна до ростка.) Такая
часть всего есть суть, истина, смысл.
Уловлена закономерность, повторяемость. В созна-
нии возникает идея устойчивости, стабильного, того,
что жизнь не только течет, но и есть - пребывает,
есть <естина> - истина, покой.
В чем отличие пищи как продукта земледелия от пи-
щи натуральной? Сеется зерно. Ждется. Значит, оседлы-
вается время - оно впрягается в работу. Зачем? Чтобы,
собрав зерно (= имея стадо), иметь возможность есть не
когда плод подвернется, а всегда: не по дару извне, а по
позыву изнутри - собственный ритм жизни нашего су-
щества становится законодателем. Зерно лежит сколько
угодно и удобно, и пища всегда под руками. Идея <всег-
да>, вечности. Сначала - в посеве-жатве - работается
на время и через время. В итоге же - завоевывается не-
зависимость от времени. Но важно, что обе идеи: време-
ни и вечности - входят парой.
Вот сколько метафизических идей таится в простом
захоронении зерна - и земледелец их в себе уж имеет
и носит и непрерывно из своего быта получает и уз-
нает.
Зерно, конечно, главное в земледелии. Есть ли на-
роды, без хлеба обходящиеся?
- В Японии мало едят.
- Кочевые - мало.
- В Западной Европе - англичане, германцы.
- Но есть ли народы, которые вообще без злаков
обходятся?
Ауэзов. Даже кочевые - весной сажали, а осенью
возвращались на то же место: ведь были установлен-
ные маршруты.
Я. Хлеб как солнце, скот как планеты, светила пе-
редвигающиеся (недаром созвездия Зодиака - по жи-
вотным, а не растениям названы). Недаром и хлеб пе-
кут круглой формы - как солнце. И колос - лучист,
и солнце колосится лучами.
Зерна на стебле - между небом и землей: как
птицы, плоды и светила. В злаке - белок, огнистое
вещество.
Болатхан (казах). Земледельцы много труда в пищу
вкладывают, а у кочевых - само собой стадо растет,
потому они более ленивы, не энергичны. Чувство соб-
ственности - чувство личное: моя земля - продолже-
ние моего тела.
Борис (абхаз). Зато, когда ударят по лошади, если
человек верхом, - значит, оскорбили его самого.
Болатхан (казах). И в психологии: кочевые не знают
того, чтобы в драке пырнуть ножом, ибо жизнь живого
существа священна.
Я. Но, с другой стороны, в войнах кочевые напа-
дают, а земледельцы держат оборону, то есть блюдут
форму, ограду, <я>, идею границ, пределов, определен-
ностей в мире, покоя и истины; кочевые - идею дви-
жения, перемен, смерти.
Обратимся, однако, к пище, ее составу. Что есть
основная, ординарная еда, а что - праздничная, это
видно по запретам, которые обычно налагаются на то,
без чего, значит, можно обойтись.
Ну, давайте посмотрим кочевую еду.
Ауэзов. Молоко и мясо. Утром выпивают молоко
с лепешкой, в обед - тоже молоко, а основная пи-
ща - ужин - до позднего вечера варят, едят, раз-
говаривают - еда с шуткой и приговоркой, - не
как в России: ем - глух и нем, а как заговорит -
ложкой по лбу. В вечерней еде - сначала кумыс.
- А кумыс как делается?
- Сначала в деревянных кадках кобылье молоко
бродит, потом в кожах в землю зарывается.
- И вина тоже в дереве киснут, а в бурдюках
выдерживаются.
- Значит, и кумыс и вино сначала крещенье рас-
тительным миром проходят: ведь от того или иного со-
става дерева - дуба или бука - особый вкус, в конь-
яке, например; потом в чреве животного, как его новая
кровь, выдерживается.
- После кумыса - мелко нарезанные почки и мел-
кие кусочки мяса - как салат.
- Ага! Значит, хоть состоит вся пища из мяса, но
в теле животного разные места разный вкус имеют. И
как у земледельца на одном участке земли - огород,
на другом сад, на третьем - сенокос, на четвертом -
злак, так и тело животного имеет свою топографию,
и почки подаются как блюдо с огорода - салат из
овощей, филе - как каша, а части головы делятся как
сладкое, на закуску - то, что из сада.
- Ну да: особенно важно распределение головы.
Уши отрезают, дают с шуточками детям, женщинам или
о ком слух какой идет - с намеком. Это веселая часть
еды.
Самое важное - когда глаз делится; но без зрачка:
зрачок нельзя.
- Интересно, почему.
- Очевидно, зрачок - это жизнь, семя - божье
или бесовское. И опять же дурной глаз - в зрачке.
- Народы Севера, делая статую, отказываются ста-
вить зрачок, ибо тогда она оживет и станет опасной.
- Язык тоже, когда делят, кончик нельзя.
- На кончик языка попадать опасно?
- Кончик языка, видно, как зрачок - кончик глаза:
средоточие и истечение, седалище духов.
- Ну, а чем запивают?
- Кумыс, шурпа - бульон с мукой.
- А пьяные напитки?
- Вот кумыс.
Болатхан (казах). Но вообще кочевые не пьют, нет
потребности. Вот у земледельца - другое: тяжелый
труд требует расслабления. И говорят, водка растворя-
ет какие-то соли. Усиливает их обмен. Потому, когда
пьют, закусывают соленым и кислым. И так приводится
в равновесие нарушенный трудом и сверхусилием со-
став. А у кочевника день течет ровно.
Я. Когда больше пили в мире: сейчас или раньше?
- Сейчас.
- Очевидно, городская жизнь, и трудовое и быто-
вое напряжение, и увеличившиеся соли и грязи в че-
ловеке требуют вымывания и растворения...
- А что значил запрет на вино в исламе?
- Мухаммед хотел иметь народ воинов, а вино рас-
слабляет.
- Но почему же так легко привились запреты?
Ведь, может быть, и запрет на свинью привился оттого,
что ее просто нет.
Ауэзов. Ну да, мы и раньше говорили: запрет на
свинью был наложен, чтобы отличить себя от иновер-
ных гяуров (<кяфыров>), просто как знак отличия, что-
бы говорить о других: вон они поганые, свинью, нечи-
стую пищу едят.
- А конь, кстати, очень разборчив в пище и гряз-
ную воду пить не станет.
- Зато свинья на Севере привилась. И вообще жир -
у якутов: из него огонь, свет и тепло. Жир - сгусток
огня в животном (как и соль в земле); то, чего не-
достает северянам в окружающем Космосе неоргани-
ческой природы, они компенсируют поглощением ор-
ганического огня и тепла. И как в огне осуществля-
ется уравнение растительно и животно едящих наро-
дов, так и для северян сало всеядной свиньи есть
уже обожженная, процеженная через огонь природа.
- А как же сохраняется мясо у кочевых?
- Да, не во всякое время можно забивать.
- И молоко сухое, как творог, сбивается и сушится
на солнце. А мясо кусками в кишки набивается, и висят
они над очагом и коптятся - так мясо огнем сохра-
няется.
- Ага! Значит, высушивается. Сырое = живое: моло-
ко, продолжая жить, бродит и уходит за пределы чело-
вечьей съедомости. Чтобы удержать, его убивают, пре-
кращают его жизнь для себя, в себе, но зато сохраняют
вечную его жизнь для нас, как возможность воскрес-
нуть. В самом деле: когда мы оживляем высушенное, мы
его размачиваем, хотя бы только во рту, - и так впуска-
ем. Так же и со злаками. Если хранить в воде зерно -
оно может продолжать жить, прорастать - и стать не-
годным. Тогда его сушат, убивают, растирают - в муку
(м^ку зерно принимает). А когда надо оживить белок,
белый огонь, - смешивают опять с водой, осыряют в
тесто...
- Еще важно: кислое, сладкое, острое.
Болатхан (казах). Острое - огненность, перец...
Человек как сквозная труба, многое сквозь себя
пропускает ежесуточно. Но и сам он - из земли и в
землю. Так вот: если наше тело живет благодаря тому,
что впускает и выпускает, то Земля живет, тоже вы-
пуская в мир и забирая опять в себя людей.
- Да, и постройка городов, цивилизация, промыш-
ленность - это для жизни Земли?
- Это уж, видно, связано не только с Землей, но
и с участием человечества и Земли в жизни Вселенной.
А результаты как мы можем видеть?
Ауэзов. Быть может, к моменту, когда мы убьем
плодородие Земли, человечество призвано изобрести
иную форму Бытия, не Жизни?
- И верно: ведь уже издавна родилась идея вечной
жизни в духе, параллельно телесной: Бог, Царство
Божье, Культура. Всё это копилки вечной жизни.
Я. Вот как через пищу мы к духовности перешли.
Но я еще боюсь за это браться - за национальный
образ Бога. Надо еще закрепиться на анализах мате-
риально-телесных вещей.
В следующий раз продолжим философию еды и
питья.
Беседа шестая
НАЦИОНАЛЬНАЯ ЕДА
(вторая беседа)
3.111.67 г.
Собеседники: Мурат Ауэзов, Альгис Бучис, латыш-
эстетик (Бучисом приведенный), девушка-калмычка,
туркмен Ораз и я.
Я. Напоминаю ход мысли о еде.
Еда - посредник между макро- и микрокосмосом.
Заглатывание - освоение бытия, как и мышление.
Каждое блюдо - это мысль и суждение о мире. В
самом деле: если мясо, вода, хлеб - это субстанции,
сущности, категории, идеи, то щи, котлета с картошкой -
это уже соединение нескольких понятий, субъекта с
предикатом и определениями и обстоятельствами (гар-
нир, подлива, соус - вводные слова, модальность вы-
ражают и т.д.) - и все это образует целое предложе-
ние, высказывание о бытии. Только надо суметь это
прочитать. И в этом смысле хозяйки, женщины, на кух-
не, не ведая того, делают глубинно-духовное дело, не-
прерывно изготовляют, вырабатывают и питают нас са-
мыми фундаментальными идеями и суждениями о бы-
тии, которые залегают в плоть, и кровь, и сок наш -
Под сознанием и мужским духом... Итак, через вкуше-
ние внушение кардинальных идей творится.
Ну, начнем. Давайте - с севера - с Литвы, так
как прошлые занятия мы все с кочевыми возились.
Бучис. Ну, у нас главное - картошка, молоко, яич-
ница, сало.
Я. Кстати: яйцо - тоже в готовом виде из природы
усвояемо человеком. И обратите внимание - тоже се-
мя, зародыш.
Бучис. Летом выходим на работу и лишь через два
часа завтракать приходим, и вместо понятия <есть вкус-
но> у нас - <есть крепко>. Сало с хлебом. А мясо не
часто - в праздники.
Я. Давайте разберем состав еды и его приурочен-
ность к стихиям: земля, вода, воздух, огонь.
Литовец - земледелец, поэтому важен низ земли
и ее глубина: ибо там все богатства и плоды; неда-
ром в среднеевропейской земледельческой полосе
так развиты предания о зарытых в земле кладах -
и даже есть притча о том, как некто в поисках кла-
да перерыл и взрыхлил, т.е. перепахал, всю землю
вокруг себя, и она дала урожай - вот тебе и клад
- из земли. И это поистине так: земля - кормили-
ца. И в нее дар зарывается: ведь посадка зерна,
клубня - это жертвоприношение земле. Ее украша-
ют: обрабатывают, возделывают - орнаменты-узоры
по ней вышивают; ведь пашня - это вышивание ли-
ний по земле, и, когда едешь по земледельческому
краю, вся земля изукрашена и вышита разными ли-
ниями (межами, бороздами) - разнонаправленными
фигурами и разными цветами: зеленя, озимь, корич-
невая гречиха, черные парЫ, красные маки, солнеч-
ные подсолнухи; разная фактура и высота <ниток>-
стеблей и узор: то высокие, пушистые с ворсом -
как конопли и кукуруза, то приземистые, плотные в
простой горошек - как картошка и ее цветки и т.д.
Кочевая же земля - безуходная, неухоженная; во-
обще взор кочевника вниз не обращается, точнее - в
низ земли лишь как на поверхность смотрит: что рас-
тет? травы какие в корм скоту? Но глубже не загля-
дывает: в подкорм, в подоснову, в фундамент и при-
чины вещей. (Вот уже и выход к возможной филосо-
фии: кочевнику интереснее устройство и описание
наличного бытия и верха, может быть,
целей- что к чему? - но не устремлен взор на
причины, корни вещей. А как раз в этом непре-
рывно и копается взор и ум упорного земледельца-
среднеевропейца: немца, литовца и т.д. Русский же, у
которого простор земель, - не очень был радивый
земледелец и, при неприхотливости, тоже как и кочев-
ник, не склонен докапываться до причин, не въедлив -
а любит чудесное, вязь, сплетение, досужное...)
Итак, у кочевника взгляд устремлен поверх земли.
И источник его жизни, его пища - скот - отделен,
приподнят над землей. Кстати, земледелец, в землю
въедливый, в ее низу и глуби копающийся, вне работы
любит сидеть н а д землей возвышенно: на стуле,
за столом, подняв таз, полусогнув, расслабив ноги и
выпрямив спину (поза, противоположная его трудовой,
где он на прямых ногах с согнутой спиной, все покло-
ны земле отбивает). Кочевник же. у которого на дню
и в труде ноги свешиваются и весь он взбалтывается
на волнах хребта бегущего животного, любит ощутить
всем телом твердую почву, и как моряк после палубы
любит прогуливаться по твердой земле ногами, так и
кочевник любит сидеть, задом к твердой не колеблю-
щейся опоре прижаться, а ноги, свешивавшиеся, при-
ятно ему расстелить (как американским золотоискате-
лям, непрерывно бродящим, ноги на стол накинуть).
Итак, вознесенный в пространстве - в дому при-
земляется; приземленный в поле - в быту и отдохно-
вении возвышается.
Далее, кочевнику, поскольку из земли ему важнее
поверхность, видятся даль и ширь. Для зем-
ледельца же стороны света мало интересны, зато важ-
на вертикаль: глубь земли, солнышко чтоб
обогрело, дождик полил (см. <Лира> из поэмы Меж-
елайтиса <Человек>).
Ауэзов. Пища вообще различается по зонам. На Се-
вере ведь: у якутов, чукчей - тоже пища не из земли,
а поверх нее: моржи, олени, как у кочевников. Потом
начинаются плодородные земли - пища внизу. С по-
жарчением - пища поднимается от земли: на Юге -
на деревьях. Потом степь, сушь, уже кочевники -
мясо. Еще южнее - тропики: там совсем земля зарос-
ла, буйная. Пища тоже вознесена на деревья: плоды,
как и обезьяны, на них. А потом все опять повторяется.
Я. Теперь по составу того, что производит земля.
Клубень картошки, капуста, огурец, свекла, морковь,
Это всё водо-земля, мать-сыра земля, с легким допол-
нением огненности: морковь, свекла, И большинство -
в земле или непосредственно над нею, как капуста -
эта своеобразная чаша для сбора воды: чаша в чаше,
лепесток в листе - как матрешка в матрешке - или
как многоюбочность земледельческих женщин.
Плод Юга - даже земледельческого - более при-
поднят над землей: бахчи, арбузы, дыни - уже более
солнечно-огненное мясо: сладкое, красное, желтое,
оранжевое.
И сады: в них плоды приподняты над землей, на
деревьях. И - виноград: солнце-вода, огненный сок -
недаром пьянит: в воздух от земли человека взбрасы-
вает - в пляску...
Итак, и там и тут пища в основном из воды (и это,
естественно, вода = жизнь). Но северная вода мяси-
сто-земна, меньше огненна, не сладка (и яблоки, и дру-
гие садовые более кисловатые и мясистые на Севере -
антоновка!). Южные же плоды - менее мясисты (зе-
мельны), зато более огненно-влажны. В самом деле,
земля здесь - не мясистость, то есть не пронизывает
все пространство плода насквозь, а скорее сосредото-
чена вокруг, как внешняя форма, ограда, одежда, стена:
корка, кожура - арбуза, апельсина, винограда. В са-
мом деле, северная земле-вода: картошка, морковь -
кожица тонка, мягка (как и на теле северной женщи-
ны) и тут же переходит в более твердую материю тела
овоща. На юге же - кожа арбуза, апельсина, лимона,
даже винограда - панцирь (жестка смуглянка!), а внут-
ри - текучая мякоть. Значит, земля здесь концентри-
руется на поверхности, как в центрифуге, у экватора-то
размах больше, тяжелое отбрасывается на края, а внут-
ри - мягкое.
Но это же мы видим и в составе человека: литовец,
северянин, - тонкокож, сквозь кожу проступают жил-
ки голубые, и лицо-то (цвет его) может быть кровь с
молоком - кожа влагу вбирает и отдает: пот просту-
пает, обмороку доступны. А южанин - сух, лицо дуб-
леное, смуглое, кожа крепкая, жилок не видно. Зато внут-
ри - более мягко, жидко, огненно, гибко (кости гибки,
а литовец костист, неуклюж, деревянен: <Крестьянин
крепок костями> - стих. Н. Рубцова), страстно-эротично,
но не чувственно. Чувственность - свойство оседлых,
Достарыңызбен бөлісу: |