История адыгского народа за последние 200 лет сложилась столь неблагоприятно, что остается удивляться тому, что он еще жив
жүктеу/скачать 3.06 Mb.
|
| публиканское.
II. Законодательная и распорядительная власти имеют на чало свое в народе; следовательно, и управление должно счи таться демократическим. III. Способов созывать депутатов или представителей на родных два: первым из них от каждого племени назначается определенное число доверенных лиц, для выбора которых племя должно предварительно собраться; вторым же выбор ' делается: у магометан от Джемаата, а у жителей прибрежья морского, где еще не водворился закон Магомета, от Тгахап- ха, которые можно сравнить с нашими церковными прихода ми. Преимущественно употребляется последний способ» (кур сив наш.— В. К.)61. Л. Я. Люлье не разграничивает различные виды «народных собраний» в зависимости от их полномочий и размеров представленных в них территориальных единиц и «племен». Однако на всех уровнях своего существования (от конфедерации «племен» до «прихода») они не только были тесно связаны с судебными учреждениями, но зачастую и сами выполняли судебные функции (помимо своих прямых обязанностей, о чем уже не раз говорилось). И наоборот, согласно данным Г.-В. Новицкого, «совет присяжных судей» в округе (тхарко-хас), кроме судебных дел, ведал вопросами войны и мира. 139 Причем сходство обычных представительных собраний с присяжными судами наблюдалось в принципах организации, порядках избрания их членов, в эпизодичности созыва, процедуре их проведения и т. д. Чем же объяснить эти совпадения, а в некоторых случаях, и взаимозаменяемость? Сведения Л. Я. Люлье вносят определенную ясность и в этот вопрос. Ниже приводится выдержка из его работы «Учреждения и народные обычаи шапсугов и натухайцев» (1866 г.), в которой содержится едва ли не самая исчерпывающая характеристика особенностей «тхарко-хас» в 40-х гг. XIX века. «У шапсугов и натухайцев нет особо устроенных, постоям-. ных судов...62 Взаимная присяга выборных представителей от общин, составляющих описываемые племена, служит для всех и каждого обязательством не делать ничего во вред и бесчестие союзу и кончать со взаимною справедливостью все могущие возникнуть между членами различных общин споры. На этом основании каждый раз, когда обвиняемый требуется обвинителем, или обиженным к ответу, то он должен предстать перед собранием выборных представителей; тогда лица эти, уже в качестве судей, имеют право делать приговор и определять взыскание пени, которая должна быть уплачена виновным Обиженному в справедливое удовлетворение и возмездие. Судьи избираются в числе соразмерном с важностью дела, но не иначе, как с обоюдного согласия обеих спорящих сторон. Приступая к разбору, они разделяются на две части и располагаются двумя отдельными кружками на таком расстоянии, чтобы не было слышно в одном о чем рассуждают и разговаривают в другом. Они называются тааркохяс, что в переводе — присяжный. Из них же избираются два лица, по одному для каждой стороны, вроде адвокатов-руководителей, называемых тлукуо. Здесь я считаю уместным заявить в качестве неоднократного свидетеля о том замечательном превосходстве горцев, которое проявляется в легкости, даже, можно сказать, красноречии изложения мыслей, во врожденной способности их вести правильные прения, к которым имеют большую привычку. Адвокаты-руководители выслушивают жалобу и доводы обвинителей, передают содержание их объяснений обвиняемому и таким образом переходят из одного кружка к другому до тех пор, пока судьи не узнают вполне сущности и подробностей дела. Затем судьи обеих спорящих сторон сходятся в общую группу, чтобы выслушать показания свидетелей без присяги или с присягою, смотря по важ- 140 ности тяжбы Свидетелями могут быть только люди известные своею честностью и хорошим поведением. По выслуша-нии свидетелей все посторонние лица удаляются; судьи, оставшись одни, определяют приговор, имеющий силу окончательного судебного постановления и уже никакой апелляции не подлежащий. Прежде объявления решения обвинитель и обвиняемый дают присягу: первый в том, что обязывается забыть всякое чувство неприязни к обвиняемому, а второй в том, что обязывается беспрекословно подчиниться требованиям состоявшегося приговора и не позволять себе уклоняться от должного его исполнения. Чтобы больше упрочить взаимную связь налагаемых обязательств, берется и от истца и от ответчика по одному присяжному поручителю, отвечающему за поведение каждого. Весьма редко случается, чтобы после этого ответчик или осужденный изъявил свое неудовольствие, или несогласие на решение»63. Описанная Л. Я. Люлье процедура заседания «тхарко-хас» во многом напоминает организацию сословно-представитель-ных собраний у «аристократической» группы адыгов. Достаточно вспомнить порядки проведения хасы в Кабарде в 1753 году, а также в княжеских владениях Западной Черке-сии. Но сходство существует здесь лишь между отдельными элементами сравниваемых систем, а не между самими системами, причем по форме, а не по содержанию. В частности, общекабардинские хасы в XVIII веке и «тхаркохас» у «демократической» группы адыгов в первой половине XIX века разделялись йа «круги». Но если в первом случае разделение осуществлялось по сословному признаку и принадлежности к политическим партиям, то во втором происходило разделение на стороны истца и ответчика. Примеры внешних совпадений и сущностных различий можно продолжить. Перед нами одно из распространенных в истории культуры явлений, когда идентичный способ организации деятельности (в данном случае собраний) в различных социальных контекстах имеет различную семантику. Но здесь глубоко различны не только социальные контексты, но и типы собраний. Чтобы пояснить эту мысль, отметим, что между трехпалатной хасой XVIII века и «тхарко-хас» в первой половине XIX века существовала примерно такая же разница, как между дворянским судебным собранием XVIII века и «демократическим» народным собранием в первой половине XIX века. В этом плане, для того чтобы выявить специфику «тхарко-хас» у «демократической» группы адыгов, следует прежде всего определить его место в той системе координат, в которой он функционировал. А для этого, в свою очередь, необ- Mf ходимо сравнить его с синхронно действовавшими представительными собраниями различного уровня. Описанный Л. Я. Люлье «тааркохяс» являлся представительным собранием, полномочия которого в данном случае ограничивались судебными функциями. По существу, он представлял собой «судебный конгресс», о котором писал Дж. Белл. Но тогда как согласовать сведения Л. Я. Люлье с приведенным выше сообщением Хан-Гирея о том, что каждый «тхаапшь», или «приход», имеет свой «тххарьохас»? По-видимому, здесь нет противоречия, поскольку авторы имеют в виду «тхарко-хас» различных уровней. Наличие в «приходе» (а возможно, в долине) постоянного «тхарко-хас», занимающегося решением местных вопросов и сочетающего административные и судебные функции, представляется вполне естественным. Иначе, вероятно, и не могло быть, если население «прихода» составляло соседскую общину. Но последнее не столь очевидно, как это может показаться на первый взгляд. Ведь Л. Я- Люлье нигде прямо не пишет, что упоминаемая им община была соседской общиной и что она, в свою очередь, совпадала с «приходом». Он отмечает, что присяжные судьи являлись «выборными представителями от общин», но не разъясняет, что это были за общины. Однако из контекста других его сообщений, помещенных в статье «Учреждения и народные обычаи...», следует, что под термином «община» он понимает территориальную общину. Так, например, говоря о смертной казни неисправимого преступника, он указывает, что «община и родственники» объявляют его исключенным из общины, лишенным покровительства законов и всяких прав 64. В другом месте Л. Я. Люлье пишет об обязательствах, устанавливаемых «между родами и общинами»65. То есть общину как территориальный коллектив он отличает от родственной общности. Что же в таком случае общего между ней и «приходом»? У Л. Я. Люлье нет четко сформулированного утверждения, что «приход» являлся соседской общиной. Но этот вывод напрашивается из сравнения тех территориальных организаций, которые фигурируют в его работах в качестве основной единицы представительной системы. В одном случае он называет ее «джемаатом», «тгахапхом» («приходом»), в другом — «общиной», но суть дела от этого не меняется: эти термины являются разными обозначениями одной и той же территориальной организации. Для того чтобы считать «приход» соседской общиной, имеются все основания: проживание на общей территории, наличие общих органов самоуправления (тхарко-хас), общ- 142 ность идеологической жизни, выражавшаяся, в частности, в наличии общей «священной рощи», где совершались религиозные ритуалы, и т. д. «Тхарко-хас» в рамках «прихода» был постоянным в той мере, в какой постоянной была совпадающая с ним территориальная община и система управления в ней Тем не менее в «приходе» не было «особо устроенных судов», поскольку «тхарко-хас» находился в синкретическом единстве с его административно-управленческим аппаратом. То же самое можно сказать и о «тхарко-хас» округа. Но присяжные суды более высокого уровня (или «судебные конгрессы»), разбиравшие споры «между членами различных общин», не могли быть постоянными. Более того, эпизодически созываемые народные собрания и «тхарко-хас» такого же уровня отличались не только структурным сходством, но и взаимозаменяемостью. В случае необходимости «выборные представители» заседали «уже в качестве судей». Все эти нюансы в деятельности различных видов «тхарко-хас» выявляются лишь на основе довольно косвенных и фрагментарных данных. Но трудность их анализа вызвана не только состоянием источников, но и тем обстоятельством, что территориальные организации, в рамках которых действовали «тхарко-хас», находились еще в процессе становления. Именно от них в первую очередь зависела судьба новой политической системы, создаваемой в ходе демократических преобразований. Общественные условия, вскрывшие историческую недолговечность братства, в то же время показали, что соседская община является той формой социальной организации, которая в наибольшей степени соответствует интересам будущего развития «демократической» группы адыгов. Ее становлению во многом способствовал значительный рост народонаселения, последовавший в результате демократизации их общественно-политического устройства. С падением прежней власти дворян открывается свободный доступ беглых крестьян из «княжеских владений» в соседские общины шапсугов, нату-хайцев и абадзехов 66. Приток разноплеменных переселенцев, обретавших здесь свободу, не только увеличивал эти общины в численном отношении, но и качественно усложнял их состав, что постепенно подготавливало видоизменение их внутренней и внешней структуры. В горной части Западной Черкесии образование соседских общин нового типа происходило на основе слияния мелких традиционных поселений (куадже). Вновь образовавшиеся общины, в свою очередь, входили в состав еще более крупных территориальных объединений (псухо)67, занимавших всю речную долину, и численный состав которых доходил до не- 143 скольких тысяч дворов. Так как границы этих территориальных объединений, которые можно рассматривать как сложные составные соседские общины, совпадали с естественными рубежами речной долины, то не>дивительно, что в численном отношении они отличались крайней неравномерностью. Об этом, в частности, свидетельствует следующее сообщение К. Ф. Сталя о шапсугах: «Народонаселение живет по речкам и разделяется на самостоятельные псухо . Шебс 2500 дворов, Афипс 5000 дворов, Убин 300 дворов. Антхыр 800, Бугун-дыр 400, Хабль 800, Абин 4000, Кааф} 400, Шефик 400, Ада-гум 1000, Гешебек 300, Кудахо 500, Псыф 600»68. Такая неравномерность порождалась особенностями рельефа местности. Но сходства обнаруживались в том-, что к середине XIX века все речные долины были довольно плотно заселены. Исследования А. Н. Дьячкова-Тарасова показывают, что в долинах рек Абадзехии плотность народонаселения была очень высокой: «Долина Псекчпса представляла сплошной аул... особенно густое население было по р. Хоарзе и близ Псе-фабе (Горячая вода)... Долина р. Пшехи была очень густо населена... Самое густое население было по Курджипсу, Пши-шу и Белой»69. Выражение «сплошной аул» следует, конечно, понимать как образное сравнение. Р. Псекупс являлась одной из самых значительных рек Абадзехии, и ее долина, естественно, не могла представлять собой один аул, совпадающий с сельской общиной. Скорее всего долина р. Псекупс, как и долины других рек, указанных Дьячковым-Тарасовым, составляла «псухо» («общество» или «волость» по русской терминологии тех лет), объединявшее определенное число «приходов», которые, в свою очередь, состояли из небольших поселений. По сведениям К. Ф. Сталя, в каждом абадзехском псухо «считается от четырех до десяти деревень»70. Дж. С. Белл насчитал в одной из шапсугских долин 45 аулов71. Можно полагать, что и в «численном» составе таких деревень существовали значительные различия. Пытаясь определить численность сельских общин, расположенных в долинах, следует учитывать, что в горной части Западной Черкесии традиционный тип расселения отдельными, разбросанными усадьбами оставался без существенных изменений вплоть до начала 60-х годов. Примерно так же, как увеличение численности и плотности народонаселения в этой части страны не приводило к слиянию отдельных пахотных участков в одно общинное поле, так и мелкие поселения при своем слиянии в одну соседскую общину не образовывали компактных селений, наподобие ау- 144
лов, расположенных на предгорных равнинах. В этом смысле изучение форм расселения и землепользования в горной Чер-кесии позволяет более четко представить некоторые особенности развития соседской общины в первой половине XIX в. Образование крупных соседских общин происходило здесь, главным образом, за счет расширения территории, занимаемой общиной. Т. Лапинский отмечал, что деревни горных адыгов в 50-х годах XIX в. простирались «на одну и более квадратных миль, а по реке их могло быть 20 и более»72. «То были нескончаемые цепи дворов, разбросанных по вкусу их хозяев всюду по ущельям, горным террасам и долинам»,— писал Султан Крым-Гирей в своих путевых заметках73. Прк увеличении плотности народонаселения, когда происходило слияние мелких населенных пунктов в более крупные, но при этом сохранялся старый способ расселения, расстояние между вновь образовавшимися соседскими общинами, естественно, сокращалось, а это могло создавать впечатление, что все население речной долины составляет один сплошной аул. Но если в горах шапсуги, натухайцы и абадзехи по-прежнему жили рассеянно, отдельными дворами, то при выходе на равнину, «у подошв северных гор» они селились компактно, «большими аулами»74. Данное обстоятельство, без сомнения, затрудняло для иностранцев точное перечисление и описание населенных пунктов в Западной Черкесии, на что обращал внимание еще И. Ф. Бларамберг75. Несмотря на большие различия в численности, размерах и характере расселения соседских общин, обусловленные экономическими, географическими и демографическими факторами, их социальное развитие в условиях общественно-политических преобразований проходило в одинаковой форме на всей территории, занимаемой шапсугами, натухайцами и абад-зехами. Суть этого процесса заключалась прежде всего в уничтожении старовотчинного элемента, широком распространении мелких тфокотльских вотчин, объединении их на демократической основе, что привело к заметному усилению общинного начала в их общественной жизни и существенной трансформации феодальных отношений. На смену «аристократической» вотчине-деревне (или вотчине-общине) пришла соседская община нового демократического типа, ставшая основой демократической представительной системы и гарантом необратимости общественно-политических преобразований. Для того чтобы представить себе степень этой трансформации, достаточно вспомнить, что неудача реформы хасы в Кабарде (и политической системы в целом) во многом объ- 10 Заказ № 6174 145 ясняется тем, что «третья палата» в ней не имела социальной опоры на местах, в самой вотчине-общине (в виде кре стьянских органов самоуправления или сельской общины как таковой) Но в чрезвычайно критических условиях, созданных за хватнической политикой царской России, самый, пожалуй, главный эффект этих изменений состоял в том, что интеграционный потенциал «демократических» соседских общин оказался необычайно велик по сравнению с традиционными социальными организациями прежней системы Они открыли невиданные до этого возможности для политического объединения Западной Черкесии в освободительной войне против царизма Но в 40-х годах XIX в. «демократические» общества были разделены на множество независимых общин, которые были «совершенно самостоятельны, никому не подчиняются, управляют сами собою на мирской сходке, судят на народном с^де по адат\ (обычаю) или по шариату»76 Данное со стояние межобщинных связей явно противоречило задачам их политического объединения, которое могло произойти только на основе интеграции соседских общин и выработки соответствующих их структуре форм надобщинной власти Наконец, большие различия в численности «псухо», «тгахапх» и «куад-же» затрудняли справедливое решение вопроса о равном п\ представительстве в высших органах власти страны Необходимость проведения политической реформы становилась все более очевидной Первый шаг в этом направлении был сделан на Майкопском собрании в 1841 год} § 4. ХАСА В НОВОЙ АДМИНИСТРАТИВНОЙ СИСТЕМЕ СЕРЕДИНЫ XIX ВЕКА Знаменательным историчес\им рубежам в общественно-политическом развитии шапсугов, натухайцев, абадзехов и убыхов явилось \дагумское собрание, продолжавшееся с некоторыми перерывами целый год (с февраля 1848 г по февраль 1849 г), причем до прибытия Магомет- Амина 77 Оно сыграло выдающуюся роль в выработке у них единой системы управления В частности, решение этого собрания о разделении их территории на «общины, каждую по 100 дворов»78, имело целью ликвидировать разницу в численном составе отдельных территориальных единиц и обеспечить равное их представительство в высшем органе власти страны. Структура управления лои конфедерации (в том виде, в каком она существовала в 50-х годах XIX в.) наиболее полно описана Т Лапинским: «Административное деление, если 146
можно употребить это выражение — э-ю каждая сотня дворов (юнэ-из), которая, так сказать, представляет деревню (курсив наш.— В. К.)} простирающуюся на одну и более квадратных миль. Такие юнэ-из образуют до известной степени маленькую независимую республику, 'которая управляется старшинами и вся страна есть федерация таких маленьких республик. Эта федерация тем более сильна, что жители юнз-из из крайнего запада или севера состоят в родстве с жителями юнэ-из из крайнего востока или юга, и это родство высоко и свято ими почитается. Каждый юнэ-из посылает на совещание страны или народности двух выбранных. Внутри каждая сотня дворов делится на десятки дворов (юнэ-ипс) и десять представителей образуют с имамом совет и суд своего юнэ-из»79. Юнэ-из стал основной единицей новой административно-политической системы. Это являлось закономерным следствием того, что совпадавшая с «им соседская община стала основной социальной единицей «демократического» общества, образовавшейся, в свою очередь, на основе «прихода», о котором писали Хан-Гирей и Л. Я. Люлье. Этому не противоречит то обстоятельство, что юнэ-ипс имели представительство не только в совете юнэ-из, но и «в расширенных военных советах («цава-цауч»)»80. В отличие от обычных советов («чилле-цауч»), они носили чрезвычайный, экстраординарный характер, 'Имея главной целью военную мобилизацию населения при возникновении опасности вторжения противника в пределы страны. Причем представительство от юнэ-ипс, т. е. 10 дворов, существовало наряду с основной формой представительства от 100 дворов, выполняя вспомогательные функции, ориентированные исключительно на сбор войска. Не случайно, что в ополчениях воины от юнэ-из составляли основное подразделение. Несмотря на то, что территориальные связи заняли ведущее положение в общественной жизни шапсугов, натухай-цев и абадзехов, родственные связи (благага), включая сюда и формы искусственного родства (тхар-ог), продолжали играть заметную роль. Особенно ярко своеобразное переплетение территориальных и родственных связей проявилось в порядке разделения страны по речным долинам и организации их управления. «Другое разделение страны,— пишет Т. Лапин-ский,— по рекам. Как бы много юнэ-из не располагалось по реке (иногда может быть 20 и более) (курсив наш.— В. К.), но на советы, военные собрания и суды всегда избираются только двое старшин от каждого племени, как представители'"всех жителей, живущих по реке, так что 16 старшин с дву- Ю* 147 мя кадиями во главе образуют совет и суд всех лежащих по реке юнэ-из>81. Сочетание территориалиннх и родственных связей име-/ю в тот период, по мнению В. К. Гарданова, положительное значение82. К этому следует добавить, что оно стало единственно возможным в тех условиях средством объединения западных адыгов в борьбе за свою независимость. Заслуживает внимания следующее высказывание Т. Лапинского о защитных свойствах их социальной организации: «Когда вступаешь на землю свободной Абазии 83, то сначала не можешь понять, каким образом народ, у которого почти каждый ребенок носит оружие, который не имеет писаных законов и исполнительной власти, даже начальников и предводителя, может не только существовать, но еще противостоять долгие годы такому колоссу, как Россия и сохранять свою независимость. ...Причиной тому — 'крепкая социальная организация этого народа, опирающаяся на национальные традиции и обычаи, которые не только сохраняют личность и имущество каждого, но также делают трудным и почти невозможным все физические и моральные попытки к покорению страны»84. Созданная в середине XIX века административная система соответствовала особенностям этой социальной организации и отвечала конкретным потребностям страны в обороне. В этом отношении сочетание родственных и территориальных связей, которые, переплетаясь, взаимно дополняли друг друга, являлось исторической необходимостью. Следовательно, противоречия (или «коллизии», о которых писал Дж. Лонг-ворт) между территориальными объединениями и соприсяж-ными братствами нельзя понимать упрощенно, в смысле их непримиримого антагонизма. Они успешно сосуществовали, и «братства», испытав дальнейшую трансформацию, еще продолжали по инерции выполнять значительную часть необходимых для общества функций, особенно в тех сферах, где они могли компенсировать слабость соседских корпоративных связей. Но в ином свете оценивал это обстоятельство Н. Карл-гоф, который считал «двойственность разделения на родовые союзы и местные общины... коренным недостатком в народном устройстве чео \есов». «Хотя от этих двух различных организаций народа,— писал он,— не происходило еще никаких невыгод, но позднейшее образование местных общин показывало уже устарелость формы прежнего общественного устройства, основанного на родовых союзах, и необходимость введения нового порядка, сообразно с обстоятельствами време- 148 ни»85 Вывод, сделанный Карлгофом, еще раз подтверждает тот факт, что прогрессивные изменения в общественно-политическом устройстве шапсугов натухайцев и абадзехов были в первую очередь связаны " процессом образования у них соседской общины нового типа. Но сохранение «родовых союзов», мешавших полному утверждению территориальных принципов в их административно-политической системе, косвенно свидетельствует о незавершенности процесса окончательного становления и самой соседской общины. В связи с этим следует обратить внимание на то обстоятельство, что административное деление на десятки и сотни дворов не говорит о том, что сама действительность была так же унифицирована, как и новая система управления. Точное соответствие численного состава административных единиц, установленного законодательным собранием, реальному числу дворов в «хуторах» и селениях на практике является скорее идеальным случаем, чем правилом. Разделение страны на юнэ-из показывает, что консолидация мелких поселений в более крупные приняла повсеместный характер. Но они не успели интегрироваться в такой мере, чтобы полностью слиться в рамках вновь образовавшихся соседских общин. Поэтому внутренние связи в этих общинах не характеризовались унитарностью или той степенью общности, которая была характерна для сельских общин шапсугов, натухайцев и абадзехов на предгорных равнинах. Большой интерес представляет сообщение П. Невского: «Аулы за-кубанских горцев состояли из отдельных, так сказать, хуторов, разбросанных по лесам: скучивалось не более 10 дворов, а чаще 3—5 смотря по свойству местности и экономическим условиями»86 (курсив наш — В. К..). Вероятно,это обстоятельство и было учтено на Адагумском собрании, когда юнэ-из разделили на юнэ-ипс, т. е. десятки дворов, имеющих своих представителей в совете сельской общины. Сказанное также подтверждается сведениями Е. П. Ковалевского: «Сто дворов... образующих несколько аулов, рассеянных на довольно значительном пространстве, представляли общину (юнег-исэ), которая управлялась старшинами (таматами), при содействии мулл и кадиев»87. Правда, в отличие от П. Невского, Е. П. Ковалевский мелкие поселения называет не хуторами, а аулами, но это не меняет сути дела. Таким образом, деление на десятки и сотни дворов отражало не только процесс интеграции мелких сел в более крупные, но также и сохранение некоторой обособленности традиционных поселений в составе новых территориальных объединений. Это же обстоятельство дало основание Ф. И. Леон- 149
товичу утверждать, что «хутор — преобладающий тип черкесской общины, мало сплоченных сельских общин»88. Здесь явное преувеличение степени разобщенности отдельных составных частей соседской общины у горных адыгов. Но в любом случае их автономность отразилась на характере их представительства в расширенных советах, которые созывались в обстановке, когда угроза нападения со стороны русских войск и продвижения их в глубь страны требовала принятия чрезвычайных мер. Лучшее описание этой разновидности представительного собрания принадлежит Т. Лапинскому: «Если в какой-либо местности, как, например, в пограничных областях страны, опасаются набега со стороны русских, то старшины восьми племен народности и лежащих в этой местности юнэ-из собираются вместе и держат совет»89. «Если неприятельский отряд силен и намеревается укрыться или продвинуться вперед, то отправляют верховых гонцов в отдаленные местности с просьбой о помощи. Между тем воюющее население ближайших десяти или двадцати юнэ-из собираются в лежащем близко к врагу месте. Двое старшин (тамад) являются вождями юнэ-из, из которого предполагается послать половину всех боеспособных мужчин на сборный п>нкт; каждые десять дворов (юнэ-ипс) кроме того имеют еще предводителя, своего тамаду. Все эти тамады образуют малый и расширенный советы (цава-цауч, в отличие от мирных совещаний народа, называемых чилле-цауч); к первому допускаются только представители каждых ста дворов, к последнему также тамады от каждых 10 дворов. Расширенный военный совет выбирает главного предводителя, причем принимаются во внимание не возраст, но военный опыт и храбрость. Этот главный вождь назначает еще двух низших начальников, одного для пехоты, другого — для кавалерии»90. «Когда посланные уведомляют о вторжении р\сских в их местность и передадут просьбу о помощи, то собираются старшины племен и совещаются, своевременно и необходимо ли дать требуемую помощь и сколько воинов должно быть послано. Смотря по величине опасности назначают от 10 до 50 воинов из каждого юнэ-из... Воины собираются под начальством своего старшины и направляются группами, которые образуются из многих юнэ-из, лежащих по одной реке, на сборный пункт в угрожаемой местности». «Когда большая часть ожидаемых воинов сошлась, то на большом месте собирается весь корпус и держится большой военный совет. Эти военные советы имеют много сходства со старыми польскими сеймами. В середине сидят широким кругом тамады, кади и 150
имамы, большей частью красивые старцы с серебряными большими бородами В центре их — выбранный вождь, обыкновенно мужчина средних лет Ум, храбрость, много смелых и удачных воинских подвигов, всеобщее доверие, а также большое красноречие необходимы для достижения этого звания Вокруг совета старшин стоят сплоченным кругом пе шие воины, а сзади них всадники Тамады берут один за другим слово»91 «Когда старшины приняли решение, то в середину круга приводят оседланного коня Один из та-мадов вскакивает на него, чтобы его могли лучше видеть и слышать, и передает воинам в длинной речи заключение совета» Затем «приносится самая священная и значительная присяга Цава-карар (означающая победить или умереть — В К) По окончании этой важной церемонии совет старейшин распускается и вступает в силу командование избранного вождя»92 «Большие собрания всех народностей Адыгеи происходят также и тогда, когда вся страна хочет сговориться относительно какого-нибудь важного случая, или когда между народностями возникает ссора»93 При изучении социального состава таких собрании нельзя обойти вниманием следующее высказывание Т Лапинского о дворянах «Не пользуясь в стране влиянием и уважением, за небольшим исключением, не допускаемые на народные совещания, в которых даже рабы могут принимать участие, эти потомки старинных грабителей больших дорог устремились за пределы страны »94 Это утверждение может показаться слишком категоричным Следует, однако, учитывать то обстоятельство, что все авторы рассматриваемого периода, несмотря на различные оценки характера общественно-политического развития шапсугов, натухайцев и абадзехов, сходятся в том, что упадок дворянства шел по нарастающей линии Если Хан-Гирей в 1836 году писал о том, что дворяне лишились прежнего могущества и установилось «пагубное равенство»95, а через три года Дж А Лонгворт отмечал сохранение у князей единственной привилегии — первенства в бою и на празднествах96, то через 20 лет Т. Лапинский констатировал, что их перестали пускать на собрания из-за двуличного отношения к России По его мнению, большая часть «изменников», «шпионов», «проводников для неприятельских войск» состояла из пши и уорков97. Т Лапинский, описав особенности административного деления страны на юнэ-из и по речным долинам, отметил и «третье разделение»98, введенное наибом Шамиля Магомет- 151
Амином: речь идет об учреждении мехкеме, которое он стремился использовать как одно из главных средств ее централизации. В 1849—1850 гг. Магомет-Амину, проявившему исключительную энергию и талант реформатора, удалось учредить мехкеме на большей части территории Шапсугии, Абадзехии и Натухая. Но эти успехи оказались недолговременными. И здесь во всей своей силе проявился консерватизм общественного сознания адыгов и неспособность «демократических» структур власти к прочному синтезу с привнесенными извне порядками. Особенности общественно-политического устройства «демократической» группы адыгов, конечно, учитывались Магомет-Амином, но не в достаточной степени. Использование им привычных для них форм управления видно, в частности, из того, что «совет мехкеме состоял из двух старшин, избираемых от каждого из восьми племен, в общем из шестнадцати тамад, которые заседали в суде, взыскивали подати, наблюдали за защитой страны»99. «Тамады» в свою очередь избирали двух кадиев. Но начальника мехкеме назначал сам Магомет-Амин, что было глубоко чуждо демократическим ориентациям шапсугов, натухайцев и абадзехов и превращало данный институт в механическое соединение чужеродных элементов. Для того чтобы решения мехкеме проводились в жизнь, при нем создается постоянная «жандармерия» (мур-тазаки), оплачиваемая за счет населения. «Начальник мехкеме,— писал Т. Лапинский,— имел исполнительную власть и командовал войском. Он имел в своем распоряжении отряд муртазаков, которые набирались следующим образом: каждый юнэ-из ставил одного вполне вооруженного всадника и одного пехотинца. Эти люди должны были жить в мечети, охранять арестантов, исполнять приказы наиба, начальника мехкеме и совета, собирать народ на совещания и войну. За это конный муртазак получал в месяц: 15 сапеток зернового хлеба, пеший— 10 сапеток; кроме того, он получа'л часть денежного штрафа (тацир), который должны были платить осужденные»100. Тот факт, что исполнительная власть, распоряжающаяся войском и жандармерией, не избиралась демократическим . путем, а назначалась наибом, открывал простор для злоупотреблений. Кроме того, мехкеме было поставлено над советами (тхарно-хас) долины и юнэ-из. По существу, оно находилось и вне контроля народных собраний в масштабе страны. Но только их постановления имели для адыгов силу закона. Поэтому они не могли долгое время подчиняться постоянной, а тем более деспотической власти, каким бы высоким религи- 152 озным авторитетом она ни освящалась. Другими словами, мехкеме не обрели той степени легитимности, которая требовалась для их успешного функционирования. Когда со всей остротой встал вопрос о независимости Чер-кесии, адыги, казалось бы, должны были пожертвовать всем ради укрепления ее политического единства и безусловно принять все нововведения Магомет-Амина, установив теократию, наподобие имамата Шамиля. Но этого не произошло. Реформы Магомет-Амина потерпели неудачу. И одна из причин этого объяснена Т. Лапинским. «Мусульманский фанатизм, который, естественно, влечет за собой тиранию, должен был, однако, натолкнуться на упорное сопротивление народа, который привык рассматривать личную свободу как высшее благо»101. Здесь можно долго рассуждать об особенностях социальной истории адыгов, их психологии, ценностных ориен-тациях, степени исламизации, чрезвычайно развитом личностном начале в ущерб идее общего блага и т. д. Бесспорно, однако, то, что они в самый критический период своей истории стали жертвой самого лучшего своего качества — духа личной независимости и свободы. В целом же общественно-политические преобразования у шапсугов, натухайцев и абадзехов потерпели неудачу не столько в силу внутренних, сколько внешних причин. Кавказская война, в известной степени стимулировавшая их, в итоге помешала им реализоваться в полной мере. И на это обстоятельство впервые обратил внимание в 1860 году Н. Карл-гоф. «Коренной переворот в общественном устройстве,— писал он,— не состоялся только вследствие важных событий, окончившихся покорением русской державе... большей части независимых племен западной части Кавказа»102. Но он поспешил с выводом относительно времени окончательного «покорения» Северо-Западного Кавказа. Война продолжалась здесь до 21 мая 1864 года. До ее завершения была предпринята еще одна попытка преобразования политической организации черкесского общества в соответствии с потребностями обороны страны. § 5. ХАСА В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ВОЙНЫ АДЫГОВ ЗА СВОЮ НЕЗАВИСИМОСТЬ После пленения Шамиля в августе 1859 года русское правительство смогло перебросить дополнительные силы с Левого фланга Кавказской линии, на Правый фланг, на котором и до этого находилась большая часть Кавказской армии. В ноябре 1859 года Магомет-Амин сдался царским властям. В 153
1860 году прекратили сопротивление натухайцы. Но шапсуги, абадзехи и убыхи продолжали борьбу за свою независимость. В 1860 году Р. А. Фадеев с изумлением и досадой отмечал: «Боевая, испытанная, на все готовая 280-тысячная армия, с которой можно было разгромить весь материк от Египта до Японии, была на весах европейской политики обращена в нуль враждебной независимостью кавказского населения»103. На завершающем этапе Кавказской войны действия русских войск отличались особой жестокостью. «Черкесские аулы выжигались сотнями». Участники этого геноцида вспоминали, что «в ясные дни нередко скрывалось солнце от бесчисленных пожаров»104. Начальник Правого фланга Кавказской линии генерал Евдокимов, рассуждая о «филантропии», заявлял: «Первая филантропия — своим, я считаю себя вправе предоставить горцам лишь то, что останется на их долю после удовлетворения последнего из русских интересов»105. Это был поистине людоедский взгляд на жизненные права другого народа, ибо «интересы» и аппетиты России отличались такой чрезмерностью, что могли быть удовлетворены только ценой уничтожения черкесов. В отличие от Северо-Восточного Кавказа, царизм решил не ограничиваться их завоеванием. Его цель заключалась «в изгнании горцев и заселении Западного Кавказа русскими»106. Т. Лапинский, воспринимавший перспективу близкой гибели Черкесии с такой же болью, как и раны своего униженного отечества — Польши, пытался открыть глаза Западной Европы на то, что «всякая новая победа России и всякий дальнейший рост ее мощи угрожает священным благам свободы и гуманности»107. Считая черкесов последним оплотом борьбы за свободу против самой реакционной империи того времени, он предупреждал о неизбежном усилении зла в мире в результате ее победы. Но его призывы оказались тщетными, а пророчества, которые впоследствии подтвердились, не были услышаны. Европейские державы остались безучастными зрителями этой кровавой бойни. Казалось бы, в этой безвыходной ситуации адыгов должТ-но было покинуть мужество и охватить всеобщее отчаяние, сопровождающееся деморализацией. Тем большего уважения заслуживает та исключительная твердость духа, с которой они приступили к преобразованию административно-политической системы страны для более эффективной организации ее обороны. В июне 1861 года представители шапсугов, абадзехов и 154 убыхов, «собравшись на совет, единогласно решили учредить чрезвычайный союз для обороны страны и сохранения внутреннего порядка. Для управления союзом был учрежден меджлис .из 15 улемов и сведущих людей. Меджлис прежде всего разделил весь край на 12 округов, в каждый из них были определены муфтий, кадий и мухтар. Не ограничиваясь учрежденной внутренней организацией, черкесы искали помощи у Турции и Англии, жалуясь на посягательства со стороны русского империализма на их независимость»108. Г. А. Дзидзария отмечал, что «здание меджлиса было возведено в долине реки Псахе, недалеко от Сочи. Вводилась воинская повинность (по пять вооруженных всадников от 100 дворов) и налоговая система, прежде всего в целях создания фонда обороны». При этом меджлис установил постоянную связь с черкесскими комитетами в Константинополе и Лондоне. Его решением «в Турцию и европейские государства было направлено специальное посольство во главе с Измаилом Баракай-ипа Дзиаш, на покрытие расходов которого и предполагалось наложить денежный сбор на все население от Туапсе до Адлера»109. Итак, чрезвычайный съезд хасы избрал свой президиум, которому и вручил всю полноту власти в стране. Главная отличительная черта меджлиса состояла в том, что он стал постоянно действующим органом власти, сочетавшим законодательные, распорядительные и исполнительные функции. Появление такого института, которого так не хватало адыгам все предшествующие десятилетия, явилось своеобразным итогом политических реформ в Западной Черкесии. Все указанные выше решения меджлиса следует признать правильными, но слишком запоздалыми мерами по консолидации страны и организации ее обороны. Наступление русских войск продолжалось. 21 мая 1864 года закончилось завоевание Черкесии, а вместе с тем и Кавказская война. Большая часть оставшихся в живых была изгнана из пределов своей родины. Конец войны подвел, таким образом, общий трагический итог всем прогрессивным начинаниям у «демократической» группы адыгов после 1796 года. ПОСЛЕСЛОВИЕ Началось время адыгской диаспоры. Огромное количество переселенцев умерло от болезней, значительная часть ассимилировалась в иноэтнической среде. Но многие устояли и в этих тяжелых условиях, сохранив адыгский национальный дух. И этому прежде всего способствовали хасы, возникшие 196
во всех странах, где поселились изгнанники. Хотя эти организации по своей структуре и функциям были весьма далеки от полновластного представительного органа, давшего им свое имя, они выполняли и выполняют исключительно важную роль в деле самосохранения адыгского этноса. На чужбине культурно-просветительский и благотворительный характер деятельности хасы закономерен. Но и эти весьма ограниченные функции были невозможны на родине в условиях полного политического бесправия народа. Вот почему возникшая в конце 1917 года Баксанская хаса быстро прекратила свое существование с установлением Советской власти и, соответственно, господства тоталитаризма. И только в наши дни появилась надежда, что адыги всего мира объединятся в одно мощное национально-освободительное движение и обретут, наконец, независимость в рамках единого государства. Историческую миссию Хасы в этом процессе не приходится доказывать. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Записка об общественном устройстве и быте племен, населяющих восточный берег Черного моря,—ЦГИА Груз ССР. Ф. 416. Оп. 3. Д. 323. Л. 11 об. 2 Покровский М. Н. Дипломатия и войны царской России в XIX сто летии. М., 1923. С. 199—200. 3 Раенко-Турановский Я. Н. Адыги до и после Октября. Ростов-на- Дону — Краснодар. 1927. С. 19—21. 4 Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1957. С. 168—176. 5 Там же. С. 177—190. 6 Морган Л. Г. Древнее общество. Л., 1934. С. 51. 7 Очерки истории... С. 213—217. 8 Аутлев М. Г., Зевакин Е. С., Хоретлев А. О. Адыги. Историко-этно- графический очерк. Майкоп, 1957. 9 Покровский М. В. Адыгейские племена в конце XVIII — первой по ловине XIX века.— Кавказский этнографический сборник. М., 1958. Вып. 2 (ТИЭ. Нов. сер/Т. 46). С. 119. 110 Гарданов В. К. Общественный строй адыгских народов (XVIII — первая половина XIX в.). М., 1967. С. 125. 126 юс 11 Хан-Гирей. Записки... С. 210 — 212. 12 Мифы народов мира. М., 1988. Т. 2. С. 18—19. 13 Хан-Гирей. Бесльний Абат,— Избранные произведения. Нальчик, 1976. С. 232. 14 Там же. С 233—234. 15 Там же. С. 234—235. 16 Там же. С. 238. Созыв это!^ съезда, по-видимому, следует отнести к 1803 году, поскольку Хан-Гирей в «Записках о Черкесии», написанных в 1836 году, указывает, что это событие произошло «назад тому около тридцати трех лет» (Хан-Гирей. Записки... С. 127). 17 Хан-Гирей. Бесльний Абат... С. 239. 18 Там же. С. 239. См. подробнее о системе композиций: Гарданов В. К. Общественный строй... С. 229—240. 156
19 Люлье Л. Я. Учреждения и народные обычаи шапсугов и натухай- цев,— ЗКОРГО. 1856. Вып. 7. С. 12. 20 Хан-Гирей. Записки... С. 128. 21 Там же. С. 129. 22 Хан-Гирей. Беслышй Абат... С. 240. 23 Люлье Л. Я. Черкесия. Историко-этнографические статьи. Красно дар. 1927. С. 21. 24 Хан-Гирей. Записки... С. 129. 25 Люлье Л. Я. Указ. соч. С. 22. 26 Хан-Гирей. Записки... С. 146. 27 Тхьэры1уэгъу. 28 Хан-Гирей. Бесльний Абат... С. 231—232. 29 Хан-Гирей. Записки... С. 211. 30 Новицкий Г. В. Географическо-статистическое обозрение земли, на селенной народом Адехе.—Тифлисские ведомости. 1829. № 24. 31 Хан-Гирей. Записки... С. 211. 32 Там же. С. 210. 33 Там же. С. 211. 34 Тхьэры1уэ хасэ. 35 Новицкий Г. В. Указ. соч. 36 ЦГВИА. Ф. 13454. Оп. 2. Д. 102. Л. 3. 37 Хан-Гирей. Записки... С. 132—133. 38 «Слово тххапшь соответствует слову приход. Во время язычества сих племен жители там сходились к известным рощам, пещерам и другим примечательным местам, где и совершали жертвоприношения разных жи вотных» (Хан-Гирей. Записки... С. 227). 39 Там же. С. 137—138. 40 Люлье Л. Я. Черкесия... С. 30. 411 Белл Дж. Дневник пребывания в Черкесии в течение 1837, 1838 и 1939 гг.—АБКИЕА. С. 519. 42 Там же. С. 522. 43 Гарданов В. К. Указ. соч. С. 253. 44 Белл Дж. Указ. соч. С. 483. 45 Там же. С. 519. 46 Там же. С. 523. 47 Лапинский Т. Горцы Кавказа и их освободительная война против русских.—Библиотека КБНИИ. Папка № 1788/1. С. 65. 48 Белл Дж. Указ. соч. С. 484. 49-Лонгворт Дж. А. Год среди черкесов.— АБКИЕА. С. 565. 50 Там же. С. 562. 51 Там же. С. 564. 62 Там же. 53 Там же. С. 563. 54 Там же. С. 547. 55 Там же. 56 Там же. 57 Там же. С. 548—549. 58 В то же время у «аристократической» группы адыгов судебное со брание под председательством кадия, обладавшего двумя голосами, при нимало решение простым большинством голосов (См.: Леонтович Ф. И. Адаты кавказских горцев. Одесса, 1882. Вып. 2. С. 138). 59 Лонгворт Дж. А. Указ. соч. С. 549. 60 Право вето, конечно, не следует понимать в том смысле, что адыги могли не подчиняться решению собрания своих представителей. Речь идет о праве последних отменять или приостанавливать намечавшееся решение. Принятому же единогласно решению обязаны были подчиниться все окру- 157
га и братские союзы, представители которых участвовали в собрании Уклонение от него считалось преступлением и наказывалось, начиная от штрафов и кончая изгнанием нарушителя 61 Лючье Л Я Черкесия С 22 62 «Сведения эти относятся ко времени, предшествовавшему Восточной войне В последнее время и у натухайцев и у шапсугов с\д происходил в особых мехкеме» — Прим Л Я Лю гье 63 Люлье Л Я Указ соч С 37—38 и Там же С 38—39 60 Там же С 41 № Не последнюю рол^ в jtom сыграта такая характерная черта ее структуры как способность совмещать интересы различных сословий смяг чая и уравновешивая в своих рамках то, что в масштабах всего общества представлялось непримиримым антагонизмом 61 Термин «пс>хо» имеет несколько значений в буквальном смысле он означает речную долин}, в социальном — союз соседских общин или составную соседскую общину, в территориально ад шнистратнзном отнз шении — округ Сельскую общин} в данном контексте ^-ы понимаем ка*. разновидность соседско i бщичы, с^Б" дающей с традиционным госел^ нием (къуажэ) 68 Сталь К Ф Этнографический очерк черкесского народа — Кавказ скип сборник 1910 Т 21 С 94 69 Дьячков Тарасов А Н Абадзехи — ЗКОРГО Кн 12 Вып. 1 Тиф лис, 1902 С 2—4 70 Сталь К Ф Указ соч С 154 71 Белл Дж J-каз соч С 512 79 Лапинский Т Указ соч С 65 73 Султан Крым-Гирей ГКтевые,заметки — Кубанские войсковые ведо мости 1866 № 20 74 Хан Гирей Записки С 200, 204 75 Бларамберг И Ф Историческое топографическое, статистичес с-этногр 1фи ее, се и военное описание Кавказа — АБКИЕА, с 406 76 Сталь К Ф Указ coч С 156 77 Леонтович Ф И Указ соч С 194 78 Карлгоф Н О политическом устройстве племен, населяющих Севе ро Воч.точный берег Черного моря — Русский вестник 1&60 Т 2S № 8 С 544 79 Латинский Т Указ соч С 65 80 Таvi же С 167
158
96 Лонгворт Дж. А. Указ. соч. С. 550. 97 Лапинский Т. Указ. соч. С. 158. 98 Там же. С. 66. 99 Там же. С. 227. 100 Там же. С. 227. 101 Там же. С. 230. 102 Карлгоф Н. Указ. соч. С. 532. юз Фадеев Р. А Письма с Кавказа.—Собр. соч Т. 1. Ч. I. СПб. 1889. С. 146. 104 Лилов А. Последние годы борьбы русских с горцами на Западной Кавказе.— Кавказ. № 18; Кубанский сборник. 1904. Т. 10. С. 164. — Цнт. по кн.: Дзидзария Г. А. Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия. Сухуми, 1982. С. 187—188. 105 Фадеев Р. А. Указ. соч. С. 150. 106 Там же. С. 150. 107 Лапинский Т. Указ. соч. Т. 2. С. 195. 108 Фонвилль А. Последний год войны Черкесии за свою независимость. 1863—1864 гг. Из записок участника-иностранца. Краснодар, 1927. С. 3. 109 Дзидзария Г. А. Указ. соч. С. 187. 
СПИСОК СОКРАЩЕНИИ АБКИЕА — Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII—XIX вв. Нальчик, 1974 АВПР — Архив внешней политики России. ЗКОРГО — Записки Кавказского отдела Русского географического общества. КРО — Кабардино-русские отношения в XVI—XVIII «ч М., 1957 ССКГ — Сборник сведений о кавказских горцах. ТИЭ АН СССР— Труды Института этнографии АН ( СО1. ЦГА КБССР — Центральный государственный архив К оардино-Балкар-ской ССР. ЦГВИА — Центральный государственный военно-историч-л >--ий архив. 159 ОГЛАВЛ ЕНИЕ
Кажаров Валерий Хашнровнч АДЫГСКАЯ ХАСА Художник 3. X. Бгажноков Корректор Л. Т. Юркова Сдано в набор 191191 г Подписано к печати 140492 г Формат 84ХЮ8'/з2 Бумага офсетная .№ 2. Гарнитура литературная. Печать высокая Уел п. л 8,19. Тираж 5000 экз Заказ № 6174. Цена договорная С участием Кабардино-Балкарского отделения Всероссийского фонда культуры Полиграфкомбинат им. Революции 1905 г. г. Нальчик, пр. Ленина, 33. жүктеу/скачать 3.06 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|