Изложение духовной науке рудольфа штайнера том Второй част вторая a n t h r o p o s
жүктеу/скачать 2.93 Mb.
|
2. Тайны и законы творчества568. В связи с искусством мне бы хотелось говорить о двух наследственных грехах. Один возникает тогда, когда художественное творчество повторяет одно лишь чувственное, второй - когда через искусство хотят открыть сверх- чувственное. «Но тогда становится чрезвычайно трудно, творя или ощущая, подступить к искусству, если желаешь отклонить как чувственное, так и сверхчувственное. Тем не менее мне это представляется отвечающим здоровому человеческому ощущению». Иллюстративное, как и попытка идею, мировоззре- ние, т.е. чисто духовное, воплотить художественно противоречат природе иску- сства. с. 49-50 Один источник художественного заключается в свойстве души приходить к ви- дению как к свободно восходящему представлению, другой находится в самой природе, где зачарованы тайны, которые лишь нужно найти. «Это тайна всякой жизни: постоянно повсюду низшая жизнь умерщвляется высшей». Облик че- ловека пронизан душой, он постоянно убивается, преодолевается душой, челове- ческой жизнью. Этот облик несет в себе нечто такое, что было бы совсем иным, если его предоставить самому себе. Скульптор, хотя и бессознательно, ощущает эту тайну. В природе нету такого цвета, линии, где бы низшая природа не пре- одолевалась высшей. Художник может открывать чудо уже преодоленного (в природе) и делать его художественно творящим. А если человек подходит к такому преодоленному, что расколдовано, и знает как это переживать правильно, то оно становится для него художественным ощущением. с. 54-56 «Природа потому кажется нам столь волшебной, грандиозной - не внешне, про- странственно, но внутренне, - что в каждой своей части она хочет больше, бес- конечно больше, чем то, что она может предложить, потому что вычленяемое ею, организуемое ею так соединено, что высшая жизнь поглощает жизнь подчи- ненную и только до определенной степени позволяет ей как-то образоваться». Кто это способен ощущать, повсюду находит «открытую тайну», проходящее сквозь всю природу волшебство, а в человеке это действует как внутреннее стремление к «видению». Это «побуждает человека выйти за пределы приро- ды, как-либо дополнить ее, взять особенное у целого и дать оттуда излучаться тому, чего природа хочет в своей части, способной стать целым, но что в самой природе целым не станет. «В деревянной скульптуре (Гетеанума) была предпринята попытка сделать нечто подобное - «представить типично человеческое, но представить его так, чтобы содержащееся обычно лишь в зачатке, чему высшая жизнь не дает подняться, представить т. обр., чтобы общая форма, пре- жде всего, стала жестом, а затем жест опять был бы приведен к покою». — Не тот жест, что человек производит из души, но тот, который убивается в душе, которому душевная жизнь не дает подняться. «... Спокойные поверхности человеческого организма сначала были жестоподобно приведены в движение, а затем - к покою. Благодаря этому совершенно естественно пришло ощущение того, к чему имеет задатки всякий человек, но что, естественно, оттеснено выс- шей жизнью: ассимметрии, имеющейся у любого человека... дать выступить с большей силой. Но если дать этому выступить с большей силой, то освобож- дается до некоторой степени удерживаемое высшей жизнью; тогда на иной, более высокой ступени делается необходимым прийти в связь с юмором; тогда подступающее извне натуралистически нужно примирить (с созданным). Не- обходимо художественно компенсировать это преступление против натурали- зма, возникшей ассиметрии также дать перейти различными способами в жесты и все привести к покою. И мы опять совершаем это внутреннее преступление, когда, с другой стороны, показываем преодоление, возникающее в том случае, когда человеческая голова благодаря метаморфозе переходит в темный, удручающий облик, но который опять-таки преодолевается через Представителя человечества: он остается у Его ног, остается таким, что ощущается как член, как часть того, что представляет человека. Ощущение... требует другого облика, когда остальной человеческий облик - за исключением головы - становится столь сильным, как это бывает в жизни, но будучи удержанным высшей жизнью». На- пример, заключенное в лопатках бессознательно содержит в себе люцифериче- ский элемент, желающий двинуть в рост то, что там зачахло. Если все в человеческом облике, произрастающее из вожделений, но удерживаемое обычно разу- мом, находит свое выражение, преодолевает разум, коренящийся в голове, то появляется возможность расколдовать природу. Зритель тогда в своей душе дополнит совершаемое в ином случае перед ним природой. Природа образо- вала человека как гармоническое целое. А когда расколдовывают природу, то из нее освобождают ее сверхчувственные силы. При этом не должно возникать плоских аллегорий, идей сверхчувственного в природе. «Необходимо лишь спро- сить природу: Как росла бы ты в этой отдельной части, если бы твой рост не был прерван высшей жизнью». Так приходят к сверхприродно-природному, освобож- дают сверхчувственное из чувственного. Стремление к этому обусловливает искания импрессионистов. Два источника всякого искусства: либо удовлетворение подавленного видения, либо противопоставление природе чего-то такого, что воспро- изводит ее процессы. с. 58-61 «Если некая взаимосвязь красок дает нам то, в чем мы нуждаемся, дабы восходящее в нас видение, которому, однако, не дано видением стать, получило внешнее завершение, то мы, несомненно, имеем перед собой нечто художественное». В отношении мира света и цвета можно действительно иметь такое ощущение: каждый цвет или, по меньшей мере, цветовые отношения страстно стремятся стать либо целым человеком, либо частью его. На человеке они или обретают внутреннее выражение своей сути, или отбрасываются назад, когда его освещает свет. Но можно сказать: живя в свете, человек живет совместно с тоской света, например, по формированию человеческого лица.... красное, желтое хотят чего-то; они хотят что-то сформировать в человеке, они обладают заложенной в них самих речью». Поэтому не следует сухо, рассудочно отображать модель; ее необходимо преодолеть, иначе получится иллюстрация. с. 79, 83 «Путем завоевания способности мыслительное содержание мира и духовное содер- жание мира переживать с помощью превращенного в мышление эмоционального чувства и воли человек приходит к тому, чтобы образовать совершенно особое отно- шение к архитектуре>. Это состояние ясновидческое, и в нем мышление, проис- текающее из чувства и воли, может представлять в пространстве формы дифферен- цированных сил, отношения масс в пространстве. Такое мышление чувствует себя родственным с тем, что выражается в архитектуре и скульптуре, если это истинно художественные произведения. Желающий проникнуть в духовный мир должен как мыслитель быть способен творить пластические или архитектонические живые формы. У художника они выступают из подсознания. В ясновидческом переживании человек покидает физ. тело и обретает свои чув- ства и волю иными путями, без помощи физ. тела. И тогда его чувство интимно родственно музыкальному переживанию; оно тогда даже еще музыкальнее, чем восприятие самой музыки. Оно делается таким, как если бы само душевное суще- ство излилось в симфонию, в звуки, стало мелодией, музыкальными колебаниями. Вновь обретенная воля родственна поэзии. В особом отношении ясновидение стоит к живописи. Ясновидящий идет к живопис- ной линии и цвету как бы из противоположного направления, чем художник, и принесенное последним из чувственного мира должен в виде имагинаний переместить в переживаемое им в духовном мире. Цвета при этом наполняются моральным содержанием, начинают действовать морально. Идущее извне здесь то же самое, что и творимое изнутри. Видящий переживание имагинирует, грубо говоря, иллюстри- рует и выражает в цветовых формах. И здесь он встречается с художником. Пере- живаемое в глубинах души художника в связи с восприятиями мира цвета и форм входит в его сознание и становится искусством. И живущее в глубинах его души живет в вещах. Ясновидящий видит то, что восходит в подсознании художника и мыслится в сознании. В подобном внутреннем опыте открывается тайна инкарна- та - цвета человеческой кожи, с. 91-102 «Между органами чувств и нервной системой имеется область, где человек бессоз- нательно сочиняет стихи. Волна в нервах вкатывается в орган чувств - бессозна- тельно, но физиологически это можно установить; - это как жизнь протекает в орга- не чувств и (одновременно) является стихосложением: человек живет, внутренне творя поэзию. И поэтическое произведение есть извлечение этой бессознательной жизни». «Если эмоциональное чувство, живущее в человеке приходит в движение, а дви- жение сохраняет покой, то это выражается в скульптуре». «Когда нервная волна вибрирует между телом и мозгом, то холодное, интеллек- туальное в человеке соприкасается с теплой кровью. В этом пронизании теплом, в проодухотворении пребывает бессознательный источник художественного твор- чества, который импульсирует живописца...» Художник и ясновидящий черпают в действительно сти из одного и того же исто- чника. с. 107-109 «Ясновидящий думает о мире, в некотором роде, духовного формирования, что сознательно или подсознательно лежит в основе творчества архитектора». Он принимает во внимание некие скрытые восприятия чувств, например чувство равно- весия, чувство движения, которые не просто лишь определяют нашу внутреннюю жизнь, а опосредуют наше вхождение в космос. Как я стою в космосе, иду ли я навстречу Солнцу или удаляюсь от него и чувствую его убывающий свет - это чувство себя внутри мира как целого можно обозначить не иначе, как только сказав: «человек в его движении построен как микрокосмос из макрокосмоса и как мик- рокосмос переживает свою поставленность в макрокосмос благодаря таким орга- нам чувств». с. 141 «Воля обычно выражает себя во всем физ. теле; в случае же фантазии воля живет там, где наталкиваются друг на друга мозг, нерв и орган чувств, - здесь рождаются поэтические образы». «Ясновидящий, когда напротив него стоит человек, видит инкарнат не в покое, но в колеблющемся движении». «Что сидит в эф. теле, является носителем нашего равновесия, носителем нашей дина- мики, - это находит свое выражение в искусстве архитектуры». 271, с. 148, 153, 163
Если бы «Сикстинскую Мадонну» «... не увидел ни один человек, то она имела бы значение лишь для него (Рафаэля) одного, а не для вечности.... Творец - это не самое главное; в дальнейшем важнейшим является зритель, читатель и т.д.... Бес- конечно лучше читать хорошую уже существующую книгу и давать ей воздейство- вать на себя, чем самому писать плохую книгу. Кто считает, что должен нечто совершить в мире, может ждать, когда карма призовет его к той или иной рабо- те.... Ценность имеет лишь то, что причиняет боль, когда его сообщаешь. Юмо- ристы, испытывающие радость от того, что они делают, бесплодны для дел человеческих. Нужно испытывать боль от человеческой глупости, которую вы смеиваешь. 265, с. 127 «Это должно стать нашим идеалом - творить формы как выражение внутренней жизни». Во время, когда не могут ни видеть, ни творить форм, дух неизбежно пони- мается абстрактно, а действительность - как агрегатные состояния материи. «Если люди в состоянии понимать действительные формы, например рождение душе- вного из облаков эфира в «Сикстинской Мадонне», тогда для них скоро не останется лишенной духа материи. И поскольку для больших масс людей показать одухотворение форм можно лишь через посредство религии, то работа в будущем должна идти в направлении придания религиозному духу чувственно-прекрасных форм». Д. 14, с. 14 568 б. «Головная организация в основном обусловлена тем, что в нее проникает внешний мир и повсюду застопоривается. Все, что из мира проникает в голову, отражается в ней, и воспринимаемое нами вовне и есть отраженное... » Вся система органов чувств в той или иной мере ограничена с внутренней стороны и что-то отражает. Но система конечностей и обмен веществ обусловливается действием, приходя- щим извне. Здесь ничто не отталкивается, но застаивается, запруживается внутри, в легких. «Легкие - это орган-запруда, где внешнее мира образует себе формы. Орган слуха является, собственно говоря, легкими на более высокой ступени». Орган слуха построен иначе, чем глаз. Глаз построен извне вовнутрь. Орган слуха в своей видимой части образован так, что мы видим две спирали. «Одна из них отвернута назад, отражается, возвращается, собственно, в себя; другая образует организм, форму и идет навстречу первой, и они стал- киваются (рис.) и так, что все идущее извне вовнутрь отражается здесь и обусловливает обычную память, например запоминание увиденных картин. В отличие от этого, возводимое человеком является движением... формами вибрации, проходящими сквозь него». В человеке 92 % - вода, а, значит, - дви- жение. Что человека организует благодаря движению, есть слово. Он действите- льно есть Слово, ставшее плотью. «В первую очередь, мы образованы визуа-
Музыкальная память возникает благодаря запруживанию текущих звуков, «... здесь человек отбрасывает назад в себя собственную природу. Так что музыкальное, действующее в человеке, есть его наивнутреннейшая природа». Когда видимое соеди- няется со слышимым (например в культе), то на человека воздействуют сразу оба мировых принципа, ибо он есть творение света и звука. «И если, например, не музыкальное, световое в культе используется для того, чтобы доставить нам мировое чувство, то музыкальное призвано наше я-чувство углубить до Божественного. И было бы идеалом до определенной степени пользоваться световым, а затем переходить в музыкальное, совершенно органично дать всему перейти в музыкальное. Благодаря этому человека в его конституции можно было бы в ходе культа воспроизводить вновь». 342, с. 130-132
Живопись: она освобождает от третьего измерения - она позволяет переживать душевно. Э Архитектура Пластика они вносят дух и душу во вре- Эвритмия мя и пространство. П Музика они вносят время и пространство Живопись в душу и дух». Живопись «Новалис: воплощение поэзии - магический идеализм. Новалис умер после того, как попросил брата поиграть ему на фортепиано. Он переживает чувственную действительность музыкально = поэтически и умирает в поэзии музыкального. Он вносит в жизнь музыку и только в ней воспринимает внешний мир. Он привносит, умирая, в музыкальное внешний мир. Пластика = Гете = это необходимость, это Бог. Музыка = Новалис = рожден из музыки в поэзию; умирает из поэзии в музыку. Здесь освобождение, здесь человек». Д. 7, с. 29 568г. «В искусстве «момент» есть пространство и он преодолевает время. Живопись - ее чувственное - на плоскости, ее содержание - в уничтоженном третьем измерении, поэтому - цвет.... Пластика - ее чувственное - в пространстве - форма: ее содержание – внепро- странственное, поэтому центр - композиция.... Архитектура: Земля говорит (открывает себя) Небу». Д. 23, с. 22 568д. «Спектр с семью цветами есть лишь часть целого, лишь видимое в солнеч- ном спектре. Чтобы понять весь спектр, нужно представить себе круг, где на одной стороне будут семь цветов солнечного спектра, а на другой – пять цветов пур- 
пурного. Из этих двенадцати следует исходить.... Семь цветов человек видит благодаря тому, что здесь астр. тело как бы плавает в цветах. Пурпур же столь нежен, что вовне, в природе, он почти не выступает; здесь Я живет в эфирном. Пурпур есть именно цвет эфирного». Д. 95/96, с. 7-8 «1. В темноте я нахожу бытие Бога.
Д. 97. с. 1 «Оранжевый (цвет) имеет два аспекта - оранжевый и золотой». «В физическом небо голубое, на Дэвахане - золотое, как на древних картинах». 266-1, с.291, 293 «Желтое - от центра наружу светлее; синее - к центру светлее. Теневые цвета: инкарнат: тень душевного в живом желтый: блеск духовного красный: блеск живого синий: блеск душевного. Перспектива в новое время. В противовес ей цветовая перспектива». Д. 23, с. 20 жүктеу/скачать 2.93 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
вритмия: она освобождает от застывания, от простого равновесия.