Виды искусства Архитектура, пластика

Музыкальное

580. 
     «Существовало как бы стремление все то, что человек мог найти внутри как мысли, свести к человеческому облику, каким он является в греческой философии, искусстве, пластике.... Теперь же человек имеет задачу пребывающее в человеке некоторым образом снова вернуть Вселенной». Основное настроение древнего мира - пластическое, нового - музыкальное. Пластические формы привести в музыкальное движение - таков основной характер этого строения (Гетеанума)». 162 (5)
     
581. 
     «Художественно построенный звук или картина действуют непосредственно на эф. тело». 93-а (21)
     
582. 
     В искусстве древней Греции выражалась работа человеческого Я над самим собой (в египетской куль­туре Самодух работал над душой ощущающей, в пер­сидской - Жизнедух над телом ощущений; в индийской - Духочеловек над эф. телом). В нашу эпоху искусство хочет жертвенно служить духовному миру. В этой связи представителем нашего времени является Р. Вагнер, «который постоя- нно стремился выразить в том, что жило в нем как звук, тягу к спиритуальному миру. Он рассматривал произведения искусства как внешнюю речь спиритуальных миров». Поэтому его не могли по­нять сторонники формальной музыки. 126 (3)
     
583. 
     «Во всем пластически-образном человек воспро­изводил древний небесный строй.... Но в музыкальном он творил сам.... закладывал основу и почву для того, что возникнет в будущем.... Мы спасаем то, что должно еще возникнуть, выходя из нулевого состояния его бытия в реальность, когда исходим из музыкального».
     

580. 
     «Атланты не переживали терции, не переживали квинты. Их музыкальные переживания начинались с ощущения септимы.... Музыкальное переживание для атлантов совпадало с непосредственным религиозным переживанием.... Боги, ткущие и господствующие в мире, открывались в септиме. Для атлантов не имело смысла говорить: я создаю музыку». В послеатлантическое вре­мя переживали квинтовый интервал. Но сначала и в квинте жили боги. Еще позже появились большая и малая терции и музыкальное опустилось в человеческую душу, сплелось с человеческой телесностью. «Поэтому с выступлением переживания терции возникла разница между мажором и минором». В Лемурийскую эпоху «человек вообще не мог так воспринимать музыкальное, что внутри октавы он бы осознавал интервал... он переживал только этот интервал: cd (рис.), т.е. d
     

Трудно представить себе это переживание. Оно было примерно таким: «Чело- век переживал секунду ближайшей октавы и терцию следующей за ней, второй октавы. ... Он переживал объективную терцию, а затем опять две терции – боль- шую и малую.... Прима в первой октаве, секунда - во второй, терция - в третьей октаве». Это был некоего рода объективный мажор и минор, являв­шиеся как выражение душевных переживаний богов, их космического ликования и стена- ния. И это затем как бы спроектировало» на Землю и стало тем, что мы пережи­ваем теперь как мажор и минор «Что мы сегодня имеем в переживании минора, в Лемурийскую эпоху человек переживал как безмерное стенание богов в связи с воз­можностью человека отпасть от них, совершить описан­ное в Библии грехопадение». Мажор переживался как ликование богов при сотворении мира. 222 (3)

Но именно то, на что я указывал, что для человеческо­го развития является наи- высшим, явление облика Хрис­та, да, полного жизни, полного Жизнедуха обли- ка Хрис­та, — это есть то, что в определенном смысле постигалось удивительным образом в живописи, в живописи Ренес­санса и в том, что ей предшествовало, и это должно быть найдено через музыкальное.

Видите ли, тяга к этому уже была. Эта тяга имела ме­сто в Рихарде Вагнере. И она в конце концов привела его к «Парсифалю». Но «Парсифаль» в том, что касается волшебства внесения Импульса Христа в физически-чув­ственный мир, парит, так сказать, лишь в символическом намеке; там, где он хочет быть наи- более христианским, возникает лишь символика: появляется голубь и т. п. Причастие дано лишь символически. В самом музыкаль­ном элементе здесь не достигается того, что в космосе и в земном составляет собственно Импульс Христа.

Но музыкальное способно этот Импульс Христа в облике звуков, в прооду- шевленных, проодухотворенных звуках однажды представить миру. Если му- зыка позво­лит инспирировать себя антропософской Духовной на­уке, то она найдет к тому путь, ибо чисто художественно, артистически, через чувство она разгадает, как в звуках может быть симфонически оживлено то, что в космичес­ки-теллурическом живет как Импульс Христа. Для это­го нужно в углублении музыкального переживания, внутренне доходящем в созерцании до мистического, лишь суметь углубить область терции в мажоре.

Если ощутить это как нечто такое, что музыкально целиком замкнуто во внутре- ннем человека, и затем ощу­тить область квинты в мажоре, ощутить область квинты как то, что содержит в себе нечто окутывающее, содержит в себе нечто от того, что

человек, врастая в облик квинты, достигает границ человеческого в космическом, где кос­мическое, звуча, переходит в человеческое, человеческое жаждет выйти в космическое, да, тоскуя, бросается в кос­мическое, - тогда можно именно в музыка- льном, через Мистерию, разыгрывающуюся между областями терции и квинты в мажоре, пережить нечто от того, что как внут­ренне человеческое желает выйти в космическое.

И если удастся сначала дать зазвучать в септимах-диссонансах жизни в космосе, где септимы-диссонансы говорят как то, что человек может, ощущая, пережить в космосе, когда он находится на пути в различные обла­сти духа, и если удастся септимам-диссонансам дать воспарить, унестись так, что они прямо через свое воспа­рение, рассеяние воспримут нечто определенное, тогда септимы-диссонансы получат, наконец, в воспарении, в рассеянии нечто такое, что представляется музыкально­му переживанию как музыкальный небосвод.

А если затем человек найдет - после того, как для него в переживании мажора уже в интимных чертах на­метилось переживание минора, - если он затем найдет в этом воспарении септим-диссонансов, в этом самооб­разовании септим-диссонансов в некое целое, которое в своей целостности становится почти гармоническим, ста­новится почти консонирующим, созвучным, поскольку оно воспаряет, - если в этом человек найдет возможность в интенсивном миноре выйти из септим-диссонансов, из почти гармонического воспарения септим-диссонансов, найти путь назад в область квинты в миноре, а оттуда пронизать область квинты областью минорных терций, - тогда на этом пути человек породит музыкальное пе­реживание инкар- нации, и именно инкарнации Христа.

Ибо человек сможет найти в этом чувствовании вне себя, в этой по отношению к космическим ощущениям лишь видимо диссонирующей области септимы, которую он формирует в небосвод, когда он как бы имеет следую­щее: если он постиг это в ощущении, а затем указанным образом вернулся назад и нашел как бы в зародыше-об­лике минорных терций-консонансов возможность пред­ставить инкарнацию как нечто музыкальное, тогда, - воз­вращаясь снова в этой области к мажору, из этого музы­кального образования может зазвучать Hallelujah Христу, зазвучать чисто музы- кально, лишь из образования зву­ков. Тогда внутри звуковых образований, в таком форми­ровании звуков человек наворожит непосредственно сверхчувственное, дан- ное музыкальному ощущению.

Импульс Христа может быть найден в музыкальном. И то растворение симфониче- ского в уже не совсем му­зыкальном, что имеет место у Бетховена, может быть сно­ва возвращено к господству действительно космическо­го в музыкальном элементе.

Из определенной узости и, я бы сказал, из определен­ной традиционной ограничен- ности это все же пытался сделать Брукнер. Но то, как он в этом застрял, выявляет именно симфоническое наследие, где, с одной стороны, оно выступает удивитель- но, а с другой - в продвиже­нии ощупью (Sich-vor-tasten) через собственно музы­- кальный элемент и при этом в неспособности прийти к полному переживанию этого музыкального элемента, ко­торый можно пережить только тем образом, о котором я говорил, когда человек движется вперед в чисто музы­кальном и в музыкальном находит квинтэссенцию, сущ­ностное, которое может наколдовывать в звуках мир....

Однажды дело может прийти к тому, - это зависит толь­ко от людей, - дело может прийти к тому, что именно в музыкальном Импульс Христа в истинном облике вы­ступит также и во внешнем откровении.... И может даже случиться так, что содер- жание Антропософии однажды как в эхо зазвучит из музыкального, как если бы это эхо было решением христологической загадки». 243 (11)