Книга путей и стран», или «Книга путей и государств» «Китаб ал-масалик ва-л-мамалик»
жүктеу/скачать 1.68 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ТИТМАР МЕРЗЕБУРГСКИЙ
- «КВЕДЛИНБУРГСКИЕ АННАЛЫ» (около 1030 г.)
- АДЕМАР ШАБАННСКИЙ
- ПЕТР ДАМИАНИ
- «БАРИЙСКИЕ АННАЛЫ» (1040-е гг.)
БРУНО КВЕРФУРТСКИЙ Бруно (в монашестве – Бонифаций) Кверфуртский (ок. 975 – 9 марта 1009), почитаемый Западной церковью как священномученик, происходил из знатного восточносаксонского рода, учился в школе при магдебургском кафедральном соборе, затем состоял в придворной капелле германского императора Оттона III, к которому был очень близок. Сопровождая императора, Бруно в 996/8 г. оказался в Риме, где, под впечатлением известий о мученической кончине в Пруссии пражского епископа св. Адальберта-Войтеха, вступил в греко-латинский монастырь свв. Алексия и Бонифация (Вонифатия) на Авентине, в котором ранее одно время пребывал св. Адальберт. В Италии Бруно оказался под влиянием идеологов и практиков пустынножительства – св. Нила Нового, бывшего игумена греческого монастыря в Россано, и блаж. Ромуальда – в будущем основателя монашеской когрегации камальдулов. Покинув Рим в 1001 г. вместе с Оттоном III, Бруно вместе с императором и при поддержке польского князя Болеслава I разрабатывал планы миссионерской деятельности среди прибалтийских славян на базе одного из польских монастырей. После внезапной кончины Оттона III в 1002 г. он заручился поддержкой этих планов со стороны папы Сильвестра II, который вручил Бруно архиепископский паллий и просил нового германского короля Генриха II санкционировать рукоположение Бруно в миссийного архиепископа (т. е. не имеющего определенного диоцеза). Рукоположение Бруно магдебургским архиепископом Тагиноном состоялось в 1004 г., однако вспыхнувшая польско-немецкая война вынудила миссионера изменить первоначальные планы и посвятить себя трудам на востоке Венгрии (1004-1007 гг.). Видимо, в 1005/6 г., во время краткого визита в Польшу к Болеславу I, Бруно отправил миссийного епископа в Швецию. Намереваясь приступить к проповеди христианства среди печенегов, Бруно из Венгрии прибыл в 1008 г. в Киев, о чем подробно повествуется в «Послании к королю Генриху II». Вернувшись от печенегов на Русь, миссионер двинулся в Польшу, откуда с помощью Болеслава I организовал миссионерскую поездку к пруссам, во время которой и погиб где-то на пограничье с Русью (см. №№ 11/4, 12/2). Память о миссионерских подвигах Бруно Кверфуртского в латинской агиографической традиции рано начинает контаминироваться с памятью о проповеди св. Адальберта Пражского у пруссов, а также о деятельности других, безвестных, западных миссионеров на Руси в 970-х годах (№№ 13-14, 28/2) (Назаренко 2001а. С. 339-356). Перу Бруно Кверфуртского принадлежат три весьма значительных сочинения, отличающихся в том числе и художественными достоинствами: помимо «Послания к королю Генриху», это – «Житие пяти братьев-пустынников», пострадавших ок. 1003 г. в Польше (Brun. Vita V fr.), и «Житие св. Адальберта Пражского» (так называемое «второе» «Житие Адальберта») (Brun. Vita Adalb.). Эти тексты рисуют Бруно не только деятельным миссионером-практиком неразделенной церкви, но и видным церковным идеологом, который ратовал за сотрудничество христианских государей в деле проповеди среди язычников. «Послание», написанное накануне поездки Бруно к пруссам, т. е., вероятнее всего, ближе к концу 1008 г., являясь своего рода отчетом миссионера о своих трудах последних лет, много служит и для понимания миссионерской программы Бруно Кверфуртского. В нем архиепископ достаточно мягко, но настойчиво и недвусмысленно упрекает короля за кощунственный, с его точки зрения, союз с язычниками-лютичами против христианина Болеслава Польского и призывает вместо этого направить усилия на обращение лютичей в христианство. Генриху II ставятся в пример византийский император Константин Великий и франкский – Карл Великий, a de facto также Болеслав, который озабочен обращением пруссов, и Владимир Киевский, который пошел на мир с печенегами ради евангельской проповеди среди них. Таким образом, Бруно не чужд политики (видимо, именно это имел в виду Генрих И, когда, по свидетельству «Послания», опасался, как бы Бруно «не предался, по заблуждению молодости, делам мирским, оставив духовные»: Ер. Brun. Р. 101), стремясь подчинить ее миссионерским целям и нуждам. Для историка Руси памятник крайне интересен как уникальное и пространное (русско-печенежский сюжет занимает более четверти целого) свидетельство современника об эпохе и личности киевского князя Владимира Святого. «Послание» сохранилось в единственном списке XI в. из Кассельской земельной библиотеки (Kassel, Landesbibliothek, philol. 4). ПОСЛАНИЕ К ГЕРМАНСКОМУ КОРОЛЮ ГЕНРИХУ II (1008 г.) Благочестивому мужу церкви королю Генриху1 Б.2, не более чем ничтожество, [желает] всего, что королю во славу и Господу всеведущему угодно. (Когда Бруно пребывал в стране венгров3, брат короля, епископ Бруно4, сообщил автору, что король помнит и печется о нем. В ответ Бруно Кверфуртский намерен дать королю отчет в своих миссионерских делах.) Верно, уже целый год исполнился месяцами и днями с тех пор, как мы покинули венгров (Ungri)5, где понапрасну провели много времени, и направились к печенегам (Pezenegi), жесточайшим из всех язычников6. Государь1 Руси (senior Ruzorum)2, великий державой (regnum) и богатствами, в течение месяца удерживал меня против [моей] воли, как будто я по собственному почину хотел погубить себя, и постоянно убеждал меня не ходить к столь безумному народу, у которого, по его словам, я не обрел бы новых душ, а одну только смерть, да и то постыднейшую. Когда же он не в силах был уже [удерживать меня] и устрашен неким видением обо мне, недостойном, то два дня провожал меня с войском до крайних пределов своей державы3, которые из-за вражды с кочевниками со всех сторон обнес крепчайшей и длиннейшей оградой (sepes)4. Спрыгнув с коня5, он последовал за мной, шедшим впереди с товарищами, и вместе со своими лучшими мужами (maiores)6 вышел за ворота. Он стоял на одном холме, мы – на другом. Обняв крест, который нес в руках, я возгласил честной гимн: «Петре, любишь ли меня? Паси агнцы моя!»7 По окончании респонсория1 государь прислал к нам [одного из] своих лучших мужей с такими словами: «Я проводил тебя [до места], где кончается моя земля и начинается вражеская. Именем Господа прошу тебя, не губи к моему позору своей молодой жизни2, ибо знаю, что завтра до третьего часа3 суждено тебе без пользы, без вины вкусить горечь смерти»4. Я отвечал: «Пусть Господь откроет тебе [врата] Рая так же, как ты открыл нам путь к язычникам!» Что же? Два дня шли мы беспрепятственно, на третий, в пятницу, трижды – утром, в полдень и в девятом часу5 – все мы со склоненными выями влекомы были на казнь, но столько же раз по чудесному знамению – такова была воля Господа и водителя нашего Петра6 – невредимы ускользали от встретившихся нам врагов. В воскресенье, когда мы добрались до мест более обитаемых7, нас оставили в живых до срока, пока весь народ по зову гонцов не соберется на сходку. Итак, в девятом часу следующего воскресного дня нас зовут на сходку, бичуя, словно лошадей. Сбежалась бесчисленная толпа. С налитыми кровью глазами, они подняли страшный крик. Тысячи обнаженных мечей и тысячи топоров над нашими головами грозили изрубить нас на куски. До ночи терзали нас, волоча в разные стороны, пока нас не вырвали из их рук старейшины (maiores)8 [той] земли, которые, будучи рассудительны, услыхав наши речи, поняли, что мы с добром явились в их землю. Как то было угодно неисповедимому Господу и честнейшему Петру, пять месяцев провели мы среди этого народа, обойдя три его части, не заходя в четвертую9, из которой к нам прибыли послы от лучших людей (meliores)10. Обратив в христианство примерно тридцать душ11, мы, по манию Божию, устроили мир12, который, по их словам, никто кроме нас не смог бы устроить. «Сей мир, – говорили они, – тобой устроен. Если он будет прочен, то все мы, как ты учишь, охотно станем христианами13. Если же государь Руси изменит уговору, нам придется думать только о войне, а не о христианстве». С тем я и прибыл к государю Руси, который ради Божьего [дела] одобрил это, отдав в заложники сына1. Мы же посвятили в епископа [одного] из наших2, которого он затем вместе с сыном поместил в середине земли [печенегов]3. И установился, к вящей славе Господа, Спасителя нашего, христианский закон среди наихудших и жесточайших из всех обитающих на земле язычников4. ТИТМАР МЕРЗЕБУРГСКИЙ Титмар, родившийся в 975 г., происходил из знатного восточносаксонского рода графов Вальбек (между Магдебургом и Брауншвайгом), с 990 г. учился в школе при магдебургском кафедральном соборе, а в 1009 г. занял епископскую кафедру в Мерзебурге, став одним из приближенных германского короля (затем императора) Генриха II. Над «Хроникой» Титмар работал до последних дней жизни (он умер 1 декабря 1018 г.), оставив труд незаконченным. «Хроника» была задумана как история Мерзебургской церкви, но быстро разрослась до общегерманских, и даже более того, масштабов. Охватывая события от начала X столетия (времени восшествия на престол Саксонской династии германских королей в лице Генриха I) до 1018 г., сочинение мерзебургского епископа является главным, а порой и единственным источником по истории Центральной Европы первых двух десятилетий XI в. Географическое положение Мерзебургской епархии и ее преимущественно славянский этнический состав обусловили пристальный интерес хрониста к славянам. Особую ценность представляют детальные сведения современника событий о польско-немецких войнах 1003-1018 гг., а также по древнерусской истории конца княжения Владимира Святославича и времени междоусобия его сыновей, так как в древнерусских источниках этот период отражен скупо и заметно затемнен агиографической стилизацией в связи с рано развившимся церковным почитанием младших сыновей Владимира – свв. Бориса и Глеба. Хронология работы автора над «Хроникой», весьма важная в ряде случаев для правильной оценки содержащихся в ней сведений (в том числе и о Руси), восстанавливается с достаточной определенностью (Kurze 1889. S. 59 ff.; Holtzmann 1935. S. 159-209). Титмар приступил к своему эпохальному труду, вероятно, осенью 1012 г., и к лету 1013 г. в целом были завершены первые три книги. После этого в руки хрониста попал список «Кведлинбургских анналов» (см. № 12), который послужил для него источником при работе над IV и последними главами VI книги. Книги IV-V были написаны, насколько можно судить, во второй половине 1013 г., а работа на VI книгой пришлась примерно на первое полугодие 1014 г. Особенно важные для истории Руси книги VII–VIII создавались в течение 1014-1018 гг. непосредственно по следам описываемых событий. Письменные источники Титмара немногочисленны; помимо названных «Кведлинбургских анналов», это главным образом знаменитая «История саксов» Видукинда Корвайского (применительно к эпохе Оттона I: Wid.) и хронологические данные из синодика Мерзебургской церкви; в основном же Титмар опирался на устную информацию. Сама «Хроника» мерзебургского епископа активно использовалась в последующей историографии, особенно в XII в., когда обширные выдержки из нее были включены в «Деяния магдебургских архиепископов» (в Хрестоматию не вошли) и гигантскую компиляцию так называемого «Саксонского анналиста» (№ 45). Текст «Хроники» дошел до нас в авторском оригинале {cod. Dresdensis R 147), что бывает очень редко и усугубляет ее ценность как исторического источника. Рукопись написана несколькими почерками, причем в качестве добавлений, иногда достаточно пространных, в ней имеются собственноручные приписки самого Титмара. Поскольку оригинал «Хроники» в том виде, в каком он был использован уже первыми издателями, имел лакуны (в настоящее время утрачено 15 листов из 207), то сохраняет свое значение и переработка «Хроники», предпринятая в 1120 г. в саксонском монастыре Корвай и сохранившаяся в списке XIV в.
6. VII, 72. Продолжу рассказ и коснусь несправедливости, содеянной королем Руси (Rusci) Владимиром1. Он взял жену из Греции по имени Елена (Helena)2, ранее просватанную за Оттона III, но коварным образом у него восхищенную3. По ее настоянию он (Владимир. – Сост.) принял святую христианскую веру4, которую добрыми делами не украсил, ибо был безудержным и жестоким распутником5 и чинил великие насилия над слабыми данайцами (Danai)6… VII, 74. Упомянутый король носил венерин набедренник7, усугублявший врожденную склонность к блуду. Но Спаситель наш Христос, заповедав нам препоясывать чресла8, обильный источник губительных излишеств, разумел воздержание, а не какой-либо соблазн. Услыхав от своих проповедников о горящем светильнике9, названный король смыл пятно содеянного греха усердной щедростью милостыни10. Ибо написано: «Подавайте милостыню, тогда все будет у вас чисто.»11 Он умер, будучи уже в немощной старости1 и долго правив упомянутым королевством2, и похоронен в большом городе Киеве (Cuiewa)3 в церкви мученика Христова папы Климента4 рядом с упомянутой своей супругой5; саркофаги их стоят на виду посреди храма6. Власть его делят между собой сыновья7, и во всем подтверждается слово Христово, ибо, боюсь, последует то, чему предречено свершиться устами нелживыми – ведь сказано: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет»8и проч. Пусть же молится весь христианский мир, да отвратит Господь от той страны [свой] приговор. «КВЕДЛИНБУРГСКИЕ АННАЛЫ» (около 1030 г.) «Анналы» созданы при женском монастыре св. Серватия в Кведлинбурге на основе «Больших хильдесхаймских анналов» (см. введение к № 18), которые были использованы в списке, доведенном до 1003 г. Работа началась в 1007/8 г. и была продолжена, вероятно, до 1030 г., хотя единственный сохранившийся поздний список (Dresden, Sachsische Landesbibliothek, Misc. Q 133, середины XVI в.) обрывается на статье 1025 г.; в нем имеются и другие лакуны (отсутствуют, например, статьи за 962-983 гг.). Сочинение принадлежит одному автору, который, начиная со статьи 993 г., выступает как современник и очевидец событий. «КВЕДЛИНБУРГСКИЕ АННАЛЫ» 959. К королю Оттону явились послы народа Руси (Ruscia) с мольбою, чтобы он послал коголибо из своих епископов, который открыл бы им путь истины. Они уверяли, что хотят отказаться от язычества и принять имя и веру христиан. И он согласился на их просьбу и послал к ним епископа Адальберта9 правой веры. Они же, как показал впоследствии исход дела, во всем солгали, так что даже названный епископ не избежал смертельной опасности от их происков10. АДЕМАР ШАБАННСКИЙ Адемар (ок. 988-1034), монашествовавший сначала в Лиможе, а затем в Ангулеме (в Аквитании), был автором проповедей и разного рода исторических сочинений, из которых наиболее известным является «Хроника», или «История», посвященная истории франков и доведенная до 1028 г. Помимо данных об участии русского корпуса на византийской службе в военных действиях на юге Италии в конце правления Василия И, в «Хронике» содержится одна из первоначальных версий апокрифической традиции о проповеди Бруно Кверфуртского на Руси (ср. также № 14). В свое время исследователи считали этот рассказ позднейшей (XII в.) интерполяцией в сочинение Адемара, пока не было показано (Werner 1963. S. 297-326), что так называемая редакция С {Paris, Bibliotheque nationale, ms. lat. 5926), в которой содержится рассказ о Бруно-Бонифации, является поздним авторским изводом «Хроники». Литература: Кроме введений к названным изданиям, см.: Manitius 2. S. 285-294. «ХРОНИКА» (около 1030 г.) 1. II, 55. [Датский король Кнут захватывает Англию1 и женится на вдове английского короля Этельреда II, сестре руанского графа Рикарда2.] А когда норманнами (Normanni) правил Рикард (Richardus), граф Руана (Rotomensis)3, сын [упомянутого] Рикарда, множество их во главе с Родульфом (Rodulfus)4, вооружившись, двинулись к Риму, а оттуда, с согласия папы Бенедикта5 – в Апулию (Appulia)6, все опустошая. Против них Василий (Basilius)7 направляет войско, и в двух и [даже] трех сражениях побеждают норманны. В четвертой схватке с народом русь (Russi)8 они были побеждены, и повержены, и превращены в ничто, и без числа влекомы в Константинополь, [где] до конца жизни томились в темницах9. Откуда пошла пословица: грек повозкой зайца ловит10. Тогда на три года была перекрыта дорога на Иерусалим, так как из-за гнева на норманнов греки хватали и отводили в Константинополь всякого путешествующего, кого только ни встречали, и там бичевали их в темницах. 2. III, 371. (Святой Бруно2 wdew «о стопам святого Адальберта3, яогибшего мученической смертью в земле печенегов4.) Святой же Бруно обратил к вере область Венгрию (Ungria) [и] другую, которая зовется Русью (Russia)5. (Бруно крестит короля Венгрии Гезу и его сына6.) Но когда святой Бруно отправился к печенегам (Pincenates) и принялся проповедовать там Христа, то пострадал от них, как раньше пострадал святой Адальберт. Горя дьявольской свирепостью, печенеги (Pincenati) вытащили у него все внутренности через маленькое отверстие в боку, соделав [из него] отважнейшего мученика Божия. Его тело за большую цену было выкуплено народом Руси, где построили монастырь в его честь, который просиял многими чудесами7. Спустя некоторое время на Русь прибыл один греческий епископ и обратил ту половину страны, которая еще оставалась предана идолам8, и заставил их принять греческий обычай ращения бороды9 и прочее. ПЕТР ДАМИАНИ Петр Дамиани (1007-1072), известный деятель Западной церкви, теоретик и практик пустынножительства, затем епископ Остии (близ Рима) и кардинал, был плодовитым писателем, сочинения которого (жития, послания, литургическая поэзия и др.) занимают два полных тома «Патрологии» Ж.-П. Миня (PL. Т. 144-145). «Житие блаж. Ромуальда» стало одним из первых, если не первым, сочинением Петра и было создано ок. 1041/2 или даже, возможно, ок. 1030 г. Петр был учеником знаменитого пустынника – как и Бруно Кверфуртский, и потому неудивительно, что в «Житии» присутствуют сведения о деятельности Бруно. Для историка Руси они представляют интерес тем, что являются одним из самых ранних вариантов апокрифического предания о св. Бруно-Бонифации как апостоле Руси. «ЖИТИЕ БЛАЖЕННОГО РОМУАЛЬДА» (около 1041/2 г.) 27. (Бонифаций1 отправляется проповедовать Христа язычникам, но те не желают принимать его благовествование, хотя и опасаются убить его, помня, что после мученической кончины св. Адальберта множество чудес заставило народ славян принять христианство2.) Когда же досточтимый муж явился к королю Руси (Russi) и принялся настойчиво и неотступно проповедовать, король, видя его в простой одежде ходящего босиком, подумал, что святой муж произносит такое не ради веры, а скорее, чтобы собрать деньги. Поэтому он пообещал, что самым щедрым образом насытит его бедность всяческим богатством, если тот откажется от своего суесловия. Тогда Бонифаций немедленно вернулся на постоялый двор, облекся в подобающее самое драгоценное епископское облачение и в таком виде снова предстал во дворце перед королем. Король, видя его украшенным столь дорогими одеждами, сказал: «Теперь мы знаем, что к лжеучению тебя понудили не нужда и бедность, а незнание истины. Если ты хочешь все же, чтобы твоим словам поверили, пусть на небольшом расстоянии друг от друга воздвигнут две высоких поленницы и подожгут их. А ты, когда они разгорятся так, что оба костра сольются в один, пройди посредине. Если огонь причинит тебе хоть какой-нибудь вред, то мы сожжем тебя на этом костре дотла. Если же – что невероятно – ты окажешься невредим, то все мы уверуем в твоего Бога безо всяких возражений». Этот уговор пришелся по душе и Бонифацию, и всем присутствовавшим язычникам. Бонифаций, одевшись словно для торжественной литургии, сначала со святой водой и возженной кадильницей со всех сторон обошел костер, а затем шагнул в бушевавшее пламя и вышел совершенно невредимым, так что не видно было даже ни единого обгоревшего волоса. Тогда король и все прочие, бывшие свидетелями этого зрелища, толпою бросились к ногам блаженного мужа, со слезами прося прощения и горячо моля о крещении3. Потом к крещению стало стекаться такое множество язычников, что святой муж отправился к одному большому озеру и крестил народ в его обильных водах. Король же решил оставить королевство сыну, дабы не разлучаться с Бонифацием до конца своих дней. А брат короля, живший совместно с ним, не хотел уверовать и потому в отсутствие Бонифация был убит королем. Другой же брат, который жил уже отдельно от короля, как только к нему прибыл блаженный муж, не пожелал слушать его слов, но, пылая на него гневом за обращение брата, немедленно схватил его. Затем из опасения, как бы король не вырвал Бонифация из его рук, если он оставит его в живых, он приказал обезглавить [Бонифация] на своих глазах и в присутствии немалой толпы. Однако тут же сам он ослеп и его со всеми бывшими там охватил такой столбняк, что никто не мог ни говорить, ни слышать, ни совершать какое-либо человеческое действие, а все стояли, застыв неподвижно, будто каменные. Король, узнав об этом, был в большом горе и задумал убить не только брата, но предать мечу и всех свидетелей этого преступления. Но когда он явился туда и увидел тело мученика, все еще лежавшее на виду, а брата и остальных – стоявшими в оцепенении без чувств и без движения, он и все его люди сочли за благо сначала помолиться за них – не вернет ли милосердный Господь им утраченные чувства; а потом, если согласятся уверовать, то вина простится им и они останутся жить, если же нет, то все погибнут от мстительных мечей. После долгой молитвы как самого короля, так и прочих христиан, к оцепеневшим не только вернулись прежние чувства, но, сверх того, выросла также решимость снискать истинное спасение. Они немедленно со слезами просили прощения за свое преступление, с великим ликованием приняли таинство крещения1, а над телом блаженнейшего мученика воздвигли церковь2. «БАРИЙСКИЕ АННАЛЫ» (1040-е гг.) Небольшой по объему памятник, содержаций по преимуществу краткие заметки за отдельные годы с 605 по 1043. Для историка Руси этот скромный источник интересен сведениями об участии русского корпуса в военных действиях византийской армии на юге Италии в первой половине XI в. «БАРИЙСКИЕ АННАЛЫ» 10273. В этот год китонит (chitoniti)4 Испон (Ispo) пришел в Италию с большим войском, а именно руси (Russi)5, вандалов (Guandali)6, турок (Turci)7, болгар (Burgari – sic!)8, влахов (Vlachi)9, македонцев (Macedoni)10 и других, намереваясь захватить Сицилию11. И катепан (catepanus) Вулкан (Vulcanus)12 восстановил Реджо (Regium)13. Но грехи помешали: на второй год умер император Василий14, и они все вернулись ни с чем… 1041. Тогда из Сицилии в Лонгобардию (Lombardia)1 прибыл протоспафарий (protospatarius) и катепан Михаил, он же Докиан младший (Dulkiano iunior)2. В ноябре месяце3 он вошел в Бари. (…) В марте месяце, в начале 17 [дня] произошла битва между норманнами (Normanni)4и греками (Graeci) у реки Оливенто (fluvium Dulibentis)5. И там пало много руси6 и опсикианцев (Obsequiani)7. Сам же Докиан с остатками войска, которые уцелели от этой битвы, спасся бегством на гору Пилозо (Pelosum)8. Затем, после того как в месяце мае у Монтемаджоре (Mons Maior) у реки Офанто (Aufidus)9 собрались воедино все греки, в четвертый день началось сражение, в котором погибло много анатолийцев (Natulichi)10, опсикианцев, руси, фракийцев (Trachici)11, калабрийцев (Calabrici)12, лонгобардов (Longobardi)13, капитанатцев (Capitinates)14. (…) Ведь, как говорили все, кто знал это, норманнов было едва две тысячи, а греков – восемнадцать тысяч, не считая слуг (servitores).
жүктеу/скачать 1.68 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|