Гл. 3. Советский период истории южных осетин

Гл. 3. Советский период истории южных осетин.

К осени 1920 г., как указывалось выше, экономическая и этнополитическая обстановка в меньшевистской Грузии стала чрезвычайно сложной. Хозяйственная разруха за годы меньшевистского правления всё более обострялась и становилась угрожающей. Промышленность Грузии фактически была парализована. Большой знаток истории Грузии первой половины XX в., академик Г. В. Хачапуридзе писал: «Большинство заводов и фабрик (в Грузии в 1920 г. – Авт.) не работало, резко сократилась добыча марганца и угля. До полного развала дошёл также железнодорожный транспорт. Железнодорожное депо в Тифлисе представляло собой сплошное кладбище разбитых паровозов и вагонов. Железная дорога была не в состоянии обеспечить ни внутренний товарооборот, ни пассажирское движение.

В условиях общего кризиса всего народного хозяйства Грузии происходило дальнейшее катастрофическое падение стоимости бумажных денег. Меньшевики не успевали уже печатать денежные знаки, общая номинальная сумма которых к осени 1920 г. достигла 9 млрд руб. О темпах падения курса грузинских бон можно судить хотя бы на основании того факта, что если осенью 1918 г. английский фунт стерлингов на грузинские боны стоил 40 рублей, то в ноябре 1920 г. он уже котировался на рынке в 22 тыс. грузинских рублей»⁴²⁷. Положение Грузии, как независимого государства, действительно было катастрофическим. Окончательно истощились интендантские запасы, оставленные в Тифлисе царской армией до 1917 г. Большое разорение переживала и деревня, которая из-за кризиса перестала снабжать города продуктами сельского хозяйства. Это способствовало углублению общего кризиса, росту спекуляции, уголовных преступлений, включая бандитизм и массовые грабежи. В этой чрезвычайно тяжёлой ситуации министерство снабжения Грузии «выдавало населению вместо хлеба неудобоваримый суррогат»⁴²⁸. Меньшевистское руководство страны прилагало большие усилия для того, чтобы уйти с меньшими потерями от экономического кризиса путём получения внешних займов. Однако иностранные «друзья демократической Грузии» не спешиили с предоставлением займов Тифлису. В то же время правительство Грузии продолжало давать обещания рабочим и служащим поднять уровень жизни, предоставить им квартиры и т. д. Однако меньшевики не смогли выполнить ни одно своё обещание, и недовольство народных масс достигло критической черты.

Сам глава меньшевистского правительства Грузии Н. Н. Жордания в октябре 1920 г. признал безвыходность положения страны. На экономическом совещании в Тифлисе он говорил: «Несколько времени тому назад мы говорили, что в экономическом отношении мы быстрыми шагами идём к катастрофе. Впоследствии мы несколько раз повторяли это, так что к этим словам даже привыкли и перестали придавать им значение. Но… теперь каждый из нас чувствует, каждый из нас во всей остроте испытывает на себе горькую действительность, мы уже дошли до катастрофы»⁴²⁹. Из такого признания главы правительство можно было сделать самые пессимистические выводы. Действительно, Грузия переживала тяжёлый системный кризис. Меньшевики, обещавшие грузинскому народу высокий уровень жизни, демократию и процветание общества, терпели публичное фиаско, обнажив до крайности свою антинародную политику. Они разоблачили себя как тоталитарная партия, отождествлявшая себя с государством. Меньшевики Грузии, как подчёркивалось выше, не смогли выполнить ни одно обещание, данное народу. В то же время характерными чертами грузинского меньшевизма были воинственный антидемократизм, антибольшевизм, антироссийская и антисоветская ориентация, шовинизм, идея национального грузинского превосходства над другими народами, культ тоталитарного, геноцидного грузинского государства, концепция грузинской нации как вечной и высшей реальности, интересам которой должны были быть принесены в жертву судьбы и перспективы южных осетин, абхазов, армян и других негрузинских народов. Характерными чертами меньшевистской Грузии были постоянная готовность «проглотить» Южную Осетию и Абхазию, ассимилировать южных осетин и абхазов, окончательно «по грузински» решить эти две «вечные проблемы». Оправдание всевозможных притеснений, открытой дискриминации южных осетин, абхазов и других негрузинских народов вплоть до оправдания геноцида южных осетин летом 1920 г. также стало характерной чертой правящей меньшевистской партии, которой было уже всё равно, законно или противозаконно то или иное решение (например, насильственное выселение осетин за пределы Южной Осетии), демократично или недемократично то или иное действие. После разгрома Южной Осетии и насильственного выселения даже тех осетин, которые не участвовали в борьбе за установление советской власти, стало ясно всем трезвомыслящим людям, независимо от национальности и вероисповедания, что меньшевики попирают законность и ради удержания власти готовы на любые преступления. По существу, меньшевики Грузии были экстремистской политической партией с характерными чертами фашизма. Вышеперечисленные характерные черты меньшевиков Грузии в сущности являются признаками фашизма и это легко доказуемо⁴³⁰.

В сентябре 1920 г. в Грузию приехали лидеры II Интернационала К. Каутский, Т. Шоу, Вандервельде, Макдональд, Ренодель и другие. Цель их приезда в Тифлис состояла в поддержке меньшевиков Грузии, которые испытывали «кризис власти». Кроме того, антисоветски настроенная «социалистическая» делегация II Интернационала намеревалась активизировать в Грузии кампанию травли советской России. К. Каутский везде выступал, давая лестные оценки меньшевикам Грузии за то, что они ведут страну по «демократическому пути», но при этом о геноциде южных осетин, дискриминационной политике Тифлиса в отношении Абхазии и Аджарии он предусмотрительно умалчивал. Конечно, подробности геноцида южных осетин, дискриминации негрузинского населения «территориально целостной» Грузии он мог и не знать. Однако трудно поверить в то, что К. Каутскому были неизвестны вопиющие факты государственного террора, организованного в отношении Южной Осетии и осетин, продолжительной дискриминационной политики Тифлиса в отношении Абхазии и абхазов, Аджарии и аджарцев. Он вынужден был признать, что Грузия неуклонно «катится к большевизму»⁴³². В том, что Грузия действительно постепенно «катилась в большевизму», была, на наш взгляд, и «заслуга» самих меньшевиков, которые вели открытую антинародную политику, не отличавшуюся от классически фашистской, например, в отношении Южной Осетии или Абхазии. В межнациональных отношениях в многонациональной Грузии никогда не было столько острых проблем, сколлько их создали меньшевики в 1918 – 1921 гг. Негрузинские народы, особенно южные осетины и абхазы, добивавшиеся с 1917 г. национального самоопределения (по примеру самих грузин), из-за грубейших ошибок меньшевиков в национальном вопросе отказались от пребывания в составе Грузии и союза с грузинами. Другие народы (например, армяне, азербайджанцы, русские, месхетинские турки и т. д.) также испытывали жёсткое давление грузинского национал-экстремизма, шовинизма и, разумеется, постепенно отходили к оппозиции меньшевикам Грузии, т. е. к большевикам, которые с 1903 г. провозгласили национальное самоопределение ключевым принципом своей национальной политики, как наиболее полного выражения демократизма в национальных отношениях. Как принцип оно родилось из мирового опыта решения национального вопроса. Национальное самоопределение нашло своё выражение в образовании многих молодых независимых государств в первой четверти XX в (например, Норвегии, отделившейся в 1905 г. от Швеции, Финляндии, Польши, Грузии, Армении, Азербайджана, отделившихся после октябрьской революции 1917 г. от советской России, и т. д.).

Южные осетины, абхазы и другие народы, упорно добивавшиеся национального самоопределения, в целом хорошо знали историю возникновения новых независимых государств Европы в первой четверти XX в., мировой опыт национальных движений и формирования национально-государственных образований. Политики и интеллектуалы Южной Осетии, Абхазии и Аджарии знали об успехах большевистской национальной политики в РСФСР, где к 1920 г. уже возникло немало автономных национально-государственных образований. Так, например, 13 ноября 1920 г. в Темир-Хан-Шуре (ныне г. Буйнакск) состоялся съезд народов Дагестана, где народный комиссар по делам национальностей РСФСР И. Сталин огласил «Декларацию о советской автономии Дагестана». Он говорил: «Теперь, когда армия Врангеля разгромлена, жалкие её остатки бегут в Крым, а с Польшей заключён мир, Советское правительство имеет возможность заняться вопросом об автономии дагестанского народа (…). Россия превратилась в рычаг освободительного движения, приводящий в движение не только народы нашей страны, но и всего мира»⁴³³. В действительности, советская Россия стала своеобразным политическим ориентиром для угнетённых народов, которые по примеру нерусских народов бывшей Российской империи, стремились к национальному самоопределению. «Советская Россия, - говорил И. Сталин на съезде народов Дагестана, - это факел, который освещает народам всего мира путь к освобождению от ига угнетателей»⁴³⁴. Уже первые шаги молодой советской России продемонстрировали принципиальную позицию большевистской партии в решении национального вопроса. Уместно напомнить, что ещё в период гражданской войны в России большевистский принцип федерации свободных советских республик стал весомым аргументом против белого движения, добивавшегося возврата к дореволюционной формуле о «единой и неделимой России», которую с оружием в руках отстаивали Деникин, Колчак, Врангель, Юденич и другие авторитетные антибольшевистские деятели. В годы гражданской войны принцип полного отделения некоторых нерусских регионов, например, Северного Кавказа, от советской России, также не оправдал себя. Буржуазно-националистические лидеры народов Северного Кавказа П. Коцев, Б. Шаханов, В.-Г. Джабагиев, А. Кантемир (Кантемиров), А. Цаликов, Т. Чермоев, Г. Баммат и другие, провозгласившие «независимую» Горскую Республику на территории Северного Кавказа (1918 – 1921 гг.), своими конкретными действиями лишь усугубили и без того тяжёлое положение кабардинцев, балкарцев, осетин, ингушей, чеченцев, кумыков и других народов многонационального Северного Кавказа.

Осуществление в конкретных условиях многонациональной и многоконфессиональной России принципа федерации для строительства нового социалистического государства было, на наш взгляд, новым концептуальным подходом к решению запутанного, сложного и противоречивого национального вопроса.

Теоретически разработанный В. Лениным, И. Сталиным и другими лидерами большевистской партии вопрос о создании союза свободных и равноправных советских республик стал вопросом практического воплощения сразу после установления советской власти. О чрезвычайно ответственном подходе к решению национального вопроса в советской России свидетельствуют множество фактов и аргументов. Они достаточно известны, и, тем не менее, отдельные из них необходимо напомнить, чтобы дальнейший анализ проблемы был более понятным и логичным. Так, например, II Всероссийский съезд Советов, состоявшийся 25 – 26 октября 1917 г., учредил Российскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику (РСФСР), которая стала законодательно утверждённой формой диктатуры пролетариата, основанной на союзе русского пролетариата с трудящимися массами нерусских народов страны. Тот же съезд образовал в составе первого советского Правительства (Совета Народных Комиссаров) Народный Комиссариат по делам национальностей во главе с И. Сталиным, как государственный орган освобождения и защиты интересов бывших угнетённых народов Российской империи, орган борьбы за фактическое равноправие народов РСФСР, за создание национальной государственности нерусских народов, их подлинно интернационального единения.

Кроме того, II Всероссийский съезд Советов торжественно провозгласил право каждого нерусского народа РСФСР свободно и без принуждения решать вопрос о формах своего государственного развития. А в декретах о мире и о земле были сформулированы принципиально новые идеи большевистской национальной политики, советская концепция решения национального вопроса и межнациональных проблем. Так, например, декрет о мире, принятый II Всероссийским съездом Советом, объявлял величайшим преступлением против человечества империалистические войны, раздел и захват империалистическими государствами чужих земель, порабощение одного народа другим⁴³⁵. Декрет провозгласил подлинно равноправные отношения между всеми народами, исключающие любые захваты, насилие, грабежи и т. д.

Установление советской власти на Северном Кавказе и возникновение здесь двух советских республик – Дагестанской и Горской АССР лишило меньшевистское правительство Грузии былой надёжной поддержки на юге России. К концу 1920 г. Грузия, переживавшая политический и экономический кризис, фактически находилась в состоянии полной деморализации. Даже значительная часть ярых сторонников меньшевиков, видя очевидные ошибки и провалы во внутренней и внешней политике независимой Грузии, потеряла уверенность в своём будущем. Меньшевистская идея строительства «свободной, демократической Грузии», представляющей собой в реальности этнократическую тоталитарию, потерпела фактически фиаско. Положение меньшевиков окончательно ухудшилось с победой советской власти в Азербайджане и в Армении. Меньшевистская Грузия оказалась в кольце советских республик. К этому следует добавить, что в самой Грузии нарастала борьба за советскую власть. Особо решительную борьбу за советскую (большевистскую) власть вели трудящиеся Аджарии, Абхазии и Южной Осетии, которые сполна испытали на себе реакционную экстремистскую внутреннюю политику грузинских меньшевиков, унизительную дискриминацию по национальному и религиозному признакам. Аджарцы, составляющие основное население Аджарии (Аджаристан, в советское время Аджарская АССР), будучи этническими грузинами, но исповедующие, в отличие от основной части своего народа, мусульманство, подвергались и в дореволюционное время, и, особенно, в период меньшевистского режима в Грузии притеснениям и открытой дискриминации. Ещё больше оснований для самоотверженной борьбы за свободу было у абхазов и южных осетин, тем более, что перед их глазами был пример советской России, где большевики приступили к реализации национального самоопределения нерусских народов.