Концепции фольклористики проверялись и кор

94
II. 
МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И ТЕКСТЫ
К подобным же соответствиям относится мотив 
п р е д о с т е р е ж е н и я м у д р е ц о в в чувашском 
и казахском преданиях: «Мудрые старики-шурсуха-
лы предупреждали, что ни одно солнце нельзя уби-
вать, иначе будет большая беда. Но их не послушали» 
(чуваш.) — «Они <...> продолжали охоту, несмотря на 
просьбы аксакалов» (казах.)
63
. У некоторых мотивов — 
и с п у г а н н о е (~ у б е ж а в ш е е) с о л н ц е, в о з -
н и к н о в е н и е з и м ы (= с м е н ы с е з о н а) — 
есть соответствия в монгольской традиции (в которой, 
впрочем, речь идет не о смене сезонов, а о начале чере-
дования дня и ночи)
64
.
Тем не менее, центральный для легенды образ 
т р е х с о л н ц, возникший здесь под впечатлени-
ем соответствующего небесного миража и, согласно 
местным приметам, никак не связанный с жарой, но, 
напротив, предвещающий морозную или дождливую 
погоду
65
, лишь омонимичен, так сказать, «по модулю» 
(а «по знаку» альтернативен) мотиву и з б ы т о ч н ы х 
с о л н ц как манифестации первозданного «горячего» 
хаоса или эсхатологической катастрофы (Mot A720.1, 
A1052). Не вполне соответствует обычной мифологи-
ческой фабуле «разумность» героя, отказывающегося 
стрелять по солнцу (как правило, катастрофа наступа-
ет именно из-за того, что стрелок входит в раж и его не-
возможно остановить), не подтверждается локальным 
или компаративным контекстом этиология «солнечного 
орнамента» и т.д. Однако главное — полное отсутствие 
указаний на конкретный фольклорный источник.
В целом приходится признать, что реальное при-
сутствие в волжско-уральском регионе рассма-
триваемого мифа, укорененного в местных народ-
ных традициях, вызывает определенные сомнения, 
хотя следует повторить: большинство мотивов, 
63 
В стране сказок. С. 117–119.
64 
Сказки и мифы Монголии / Пер. Л.Г. Скородумовой. Улан-Батор: 
Русская гимназия, 2003. С. 28–30; Батболд 23.08.2006. 
65 
Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка. Чăваш сăмахĕсен 
кĕнеки. Вып. I–II. Казань; Вып. III–XVII. Чебоксары: Чувашгос-
издат, 1928–1950. Вып. XVII. С. 5, 8.

95
«С
ОЛНЕЧНЫЙ
ХАОС
» 
И
ЕГО
ПРЕОДОЛЕНИЕ
составляющих башкирскую и чувашскую версии (если 
не все вообще), имеют более или менее отчетливые со-
ответствия в других версиях рассматриваемого мифа, 
причем не только в близких регионах.
МОТИВНЫЙ СОСТАВ И СЕМАНТИЧЕСКИЕ КОНТЕКСТЫ 
Итак, миф об Эрхий-мэргэне включает три темы, 
связь между которыми бывает мотивирована по-раз-
ному. Это: 
(1) избыточное количество дневных светил; 
(2) уничтожение одного из солнц или единственного
солнца;
(3) этиология степного сурка — тарбагана.
1. Мотив н е с к о л ь к и х с о л н ц, к о т о р ы е 
о п а л я л и з е м л ю в д р е в н о с т и и / и л и 
д о л ж н ы в з о й т и п е р е д е е г р я д у щ е й г и -
б е л ь
ю
(Березк., A2A) существует в двух версиях, раз-
носящих наличие избыточных солнц по двум проти-
воположным концам мифологического эона: в одном 
случае — проявление исходного космогонического ха-
оса, в другом — форма (~ одна из форм) финальной эс-
хатологической катастрофы
66
.
Тема разрушения мира от опаляющего жара семи 
солнц, восходящая к ведийскому эсхатологическому 
мифу, присутствует в буддийском трактате «Абхидхар-
макоша» (V в.): 
…возникают семь солнц и сгорает все от земли до Суме-
ру, а их пламя, сжегши все, уносится ветром <…> насту-
пает период разрушения огнем через семь солнц, водой 
через дожди и ветром из-за беспорядка
67
.
66 
Ср. в русских псальмах о конце света: «И солнца святить будя 
жарка, // Патом раскалицца земля...» (Никитина С.Е. На днепров-
ских берегах // ЖС. 1997. № 2. С. 42).
67 
Васубандху. Абхидхармакоша. Глава третья / Близкий к 
тексту пер. с тибет. на рус. яз., подгот. тибет. текста, примеч. 
и табл. Б.В. Семичова и М.Г. Брянского. Отв. ред. Р.Е. Пубаев. 
Улан-Удэ, 1980. С. 83, 93.

96
II. 
МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И ТЕКСТЫ
Тот же мотив звучит в монгольской редакции буд-
дийской книжной космологии («семь попеременно 
всходящих всеиссушающих и всесжигающих солнц»): 
Потом явится второе солнце и иссушит все источники, 
ручьи и речки. Третье солнце иссушит все большие 
реки, а от четвертого иссякнет озеро Мапама, от 
пятого и шестого исчезнет океан, от седьмого вспыхнет 
гора Сумэру, четыре острова и все области гениев, 
принадлежащие к Сарвадокадату; наконец, сгорит 
первая дияна, и все пространство от нее до самого 
низшего отделения ада подвергнется разрушению 
и заменится пустотою. Словом, разрушение мира 
совершается в обратном порядке образованию ее, 
начиная с нижних стран до высших областей <...> 
и вселенная так исчезнет, как исчезает соль в воде. Потом 
семь мироразрушений совершится от действия огня, и 
восьмое от воды… (Ковал., Будд. косм. С. 162, 165).
Обратим внимание, что в данном варианте на месте 
одновременного нахождения на небе нескольких солнц 
(губительное «вечное лето»), что и объясняет их невы-
носимый жар
68
, обнаруживается их непрекращающее-
ся, «эстафетное», чередование (словно бы образующее 
убийственный «вечный день»), чем, по-видимому, пере-
дается и идея непрерывности их смертоносных лучей; 
68 
О восхождении двух иссушающих солнц говорится в 
пословице, зафиксированной, в частности, монгольским 
летописцем XVII в.: «Коли два солнца восходят, священные воды 
иссякают, / Если два хана властвуют, весь народ погибает» (Лубсан 
Данзан. Алтан тобчи (Золотое сказание) / Пер. с монг., введ., 
коммент., прилож. Н.П. Шастиной. М.: ГРВЛ, 1973 (Памятники 
письменности Востока, X). М., 1973. С. 216). Ср. тот же мотив в 
русской поэзии: «Гляжу — с заката и с восхода / В единый миг 
на небосклон / Два солнца всходят лучезарных / В порфирах 
огненно-янтарных, / И над воскреснувшей землей / Чета светил 
по небокругу / Течет во сретенье друг другу. / <…> / Мой дух 
предчувствие томило: / Ударит полдень роковой, / Найдет светило 
на светило, / И сокрушительной грозой / Небесны огласятся 
своды, / И море смерти и огня / Польется в жилы всей природы; / 
Не станет мира и меня...» (С.П. Шевырев. «Сон», 1827).

97
«С
ОЛНЕЧНЫЙ
ХАОС
» 
И
ЕГО
ПРЕОДОЛЕНИЕ
вспомним параллелизм этиологических мотивов п о -
я в л е н и я с м е н ы с е з о н о в и н а ч а л а ч е -
р е д о в а н и я д н я и н о ч и. 
Эта апокалиптическая тема усваивается монгольским 
фольклором, который рисует сценарий «циклической эс-
хатологии», включая в него разные космографические 
мотивы, в том числе «двух китов и лягушку, на которых 
стоит земля»
69
, посланцев неба как первых людей воссоз-
даваемого человечества
70
(выстрел в солнце или какая-
либо попытка уничтожить лишние светила в подобном 
эсхатологическом сценарии, естественно, отсутствует): 
Когда настанет время конца земли, появятся 6 солнц, 
которые все сожгут на земле <…> Земля вся погибнет, 
грешники при этом сгорят, а души праведных будут 
взяты в царство тенгиров, где будут жить до сотворения 
новой земли. Когда же Хормусто-хан вновь ее создаст, 
они спустятся на нее и будут так же святы, как и 
первые люди. Тогда появятся три солнца, которые все 
на земле сожгут, останутся только горы. После огня 
пойдет свинцовый дождь, который сравняет эти горы, 
и останется один песок. Его сметет ветер, и тогда 
освободятся два кита и лягушка, на которых стоит земля 
(Беннигс. С. 12–13 [лама Юндунг, Сучжоу, нач. ХХ в.]). 
69 
Напомню, что в качестве космических гигантов-миродерж-
цев в тибетских и монгольских традициях, как правило, фигу-
рируют лягушка или черепаха.
70 
Ср. своеобразную редакцию этого сюжета в южномонголь-
ском (хорчинском) «Сказании о кальпе»: Хурмаст посылает на 
землю нескольких богов и богинь (двух своих дочерей), которые 
должны возродиться как среди людей, так и среди мангасов — 
чтобы «перенять их силу». См.: Дулам С. Образы монгольской 
мифологии и литературная традиция. Дисс. … канд. филол. 
наук. М., 1982. С. 116–121; Dulam S., Vacek J. A Mongolian Mytho-
logical Text. Praha: Univerzita Carlova, 1983. P. 14–17 (Studia orien-
talia pragensia, XII); Heissig W. Erzählstoffe rezenter mongolischer 
Heldendichtung. Teil 1–2. Wiesbaden, 1988. S. 326–358 (AF. Bd 100); 

жүктеу/скачать 6.74 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: