Л. И. Зарембо «слово о полку игоря святославича…» Я. О. Пожарского в русской критике 1820 — 30-х годов

Прежде всего мы должны определить основной конфликт пьесы. Исследователи отмечали, что он имеет этическую природу. В связи с этим они уделяли пристальное внимание анализу авторской позиции. Существуют точки зрения, согласно которым Островский в «Бесприданнице» «беспощадно осудил поднимавшуюся в то время хищническую буржуазию» [2: 495], отразил «проблемы современной любви в ее сложных взаимодействиях с материальными интересами, поработившими людей» [3: 510]. Непосредственно о конфликте мнения разделились. Одни исследователи полагают, что средоточием его выступает душа главной героини [4: 470; 5: 111], другие обнаруживают его в отношениях между персонажами: купцами и их жертвами [1: 497]. Но все сходятся на том, что характер конфликта определяет негативное воздействие на мораль антигуманизма «буржуазных отношений, разрушающих и подменяющих собою другие связи между людьми...» [3: 493].

Опираясь на этот вывод, мы можем утверждать, что центральным в «Бесприданнице» становится конфликт между двумя формами морали: купеческой (буржуазной) и феодальной.

В начале пьесы мы сталкиваемся с новыми «хозяевами жизни» — купцами. Их мораль держится на жажде богатства, деньгах — не просто на материальной выгоде, как это свойственно обывателям, а еще и на средстве ее достижения. Сила оборотистых дельцов — в умении концентрироваться на средстве ради достижения цели. Купеческое отношение к миру покоится на стремлении к прибыли и наживе и не знает сбоев.

Ежедневно, в одно и то же время, меряет шагами бульвар в городе Бряхимове, где происходит действие пьесы, Мокий Парменыч Кнуров. Спокойно, нигде не останавливаясь и ни с кем не заговаривая, он нагуливает аппетит перед обедом. Хорошая, обильная еда — одна из радостей купеческих. И, как кнуровский желудок пищу, перемалывает здешнюю жизнь новоявленная мораль.

Деловой человек, Мокий Парменыч и разговоры предпочитает вести деловые, причем с людьми, которых считает достойными себя. С остальными он высокомерен. Кнуров откровенно презирает мелкого чиновника Карандышева, досадуя, что приходится вступать с ним в отношения: «...он влезает в лучшее общество, он позволяет себе приглашать меня на обед, например...» [6: 305].

В пьесе деловой интерес Кнурова касается Ларисы. По поводу ее судьбы ведется продолжительный торг. Как и положено солидному купцу, Мокий Парменыч берется за дело основательно. Он встревожен известием о предстоящем замужестве Ларисы, поскольку имеет на нее виды, однако притворяется озабоченным ее будущим.

Героиня попадает в зависимость от намерений Кнурова после произнесенной им фразы: «А хорошо бы с такой барышней в Париж прокатиться на выставку» [6: 289]. Это пока еще не четко сложившийся план действий, но уже многого стоящее желание нувориша, не привыкшего предаваться пустопорожним мечтам. Ведь в Париже будет проще заключать выгодные сделки, если взять с собой молодую, красивую, образованную дворянку. И тогда вложенные в Ларису средства окупятся с избытком.

Следующий необходимый шаг — отождествление человека с товаром, «вещью», отсекающее саму возможность возникновения угрызений совести. Согласно кнуровской логике, Лариса — «дорогой бриллиант» [6: 292]. Найдя для нее это определение, Мокий Парменыч чувствует себя попавшим в родную рыночную стихию.

Скрывать свои намерения оборотистый делец не привык, хотя изъявляет их осторожно. В разговоре с Огудаловой он не без такта намекает, что готов взять ее дочь в содержанки. При этом Кнуров учитывает интересы (материальные, другие ему не важны) собеседницы. Такой поворот дела устраивает Хариту Игнатьевну, которой при небогатом зяте пришлось бы жить гораздо скромнее, чем она привыкла.

Уяснив, что со стороны матери Ларисы препятствий не будет, Кнуров идет дальше. Паратов, обрученный с «миллионной невестой», для него не конкурент. С Вожеватовым Мокий Парменыч мечет жребий: в купеческом деле порой приходится рассчитывать и на удачу.

Успешно преодолев и этот этап, Кнуров дожидается полного отчаяния своей жертвы, и подходит к Ларисе, когда она окончательно покинута Паратовым. Говорит вкрадчиво и почтительно, выпячивая собственное бескорыстие. Однако суть речей откровенно цинична: наступил момент покупки. Мокий Парменыч уверен, что в конце концов не получит отказа. Предложение ехать с ним в Париж он подкрепляет обещанием «полного обеспечения на всю жизнь» [6: 350] и заканчивает тяжело отчеканенными словами, в которых воплотилось все его купеческое достоинство: «Для меня невозможного мало» [6: 350].

Кнуров почти достиг цели. Единственная, правда, решающая ошибка в его плане — игнорирование Карандышева. Заранее исключив его из числа лиц, способных влиять на ситуацию, купец просчитался. Выстрел Карандышева напомнил ему и остальным, что не все в этом мире измеряется толщиной кошелька. И одновременно о том, что против богатства действенных аргументов почти нет.

К тому же, что и Кнуров, социально-психологическому типу предпринимателя принадлежит Вожеватов. Однако он молод и пока не умеет в приобретении Ларисы увидеть свою выгоду. Василий Данилыч не прочь заполучить бесприданницу и мог бы сделать это, но у него полно других, более важных, как ему кажется, интересов. Сорвалось — не беда, выиграю в другом — вот кредо молодого купца. Не вышло съездить с красавицей в Париж, зато не придется на нее крупно тратиться.

Вожеватов крепко держит данное Кнурову «слово купеческое», как и подобает людям его круга. Автор пьесы не одобряет такого проявления честности. Он знает, что купцам выгодно при совершении сделок и в быту быть честными друг перед другом, но не перед теми, кто не входит в их среду. Такова корпоративная мораль купцов. Ее основа — забота о деловой репутации, которая для Вожеватова дороже судьбы бесприданницы. Детская дружба с Ларисой и частое пребывание в доме Огудаловых не принимаются в расчет представителем крупной торговой фирмы. Не попытавшись предостеречь героиню от опрометчивых действий, а, наоборот, подтолкнув ее к пропасти, Василий Данилыч умывает руки: «Что делать-то! мы не виноваты, наше дело сторона» [6: 344].

Короля играет свита. Купеческая мораль поддерживается теми, кто согласен подбирать куски с богатого стола и подражать купцам. В пьесе «Бесприданница» неоднократно воспроизведена ситуация, когда материально не преуспевающие персонажи, увлекаемые погоней за мелкой выгодой, стимулируют цепную реакцию распада старых моральных ценностей. Нет бы остановиться, побрезговать, чтобы повадки торговой братии оставались ее уделом, а вне этого узкого круга вызывали бы неприятие и смех. Ведь стыдится же Вожеватов в открытую пить шампанское с утра на виду у бродящей по бульвару публики.

Однако выдвинуть серьезную альтернативу купеческой морали никто из персонажей пьесы не может, потому что все они представляют обывательский антропологический тип, т. е. живут чувствами, по приспособительно-подражательной модели. Чемпионы среди «людей душевных» — материально богатые. Даже любовь и смерть, как показывает пример Ларисы, бессильны поколебать могущество денежных мешков.

Конструктивно противостоять их ценностям способны лишь «люди разумные», причисляемые русской литературной традицией к «лишним», а у Островского, любителя «горячего сердца», не возникающие ни в одном произведении. Однако сложность заключается в том, что предпосылкой появления «лишнего человека» выступает отсутствие обременительных материальных проблем. Социум «людей разумных» возможен лишь на основе материального богатства.

Появление в обществе купеческой морали проверяет на прочность ценности прежней эпохи и выявляет их подлинность. Тут и определяются рыхлость и фальшь старых этических принципов, чем «хозяева жизни» без промедления пользуются.

В присутствии лебезящих перед ними людей купцы не стесняют себя соблюдением общепринятых правил. И постепенно утверждаются во мнении, что владеют уже не только огромными деньгами, но и правом подчинять остальных своей воле. Так, Кнуров и Вожеватов полагают, что частыми подарками и денежными подношениями выкупили у Огудаловой красавицу-дочь.

Со своей стороны Харита Игнатьевна активно потакает настойчивому злу. Она хотела выдать дочерей за богатеев. Но одна вместо банкира досталась шулеру, а другую зарезал ревнивый кавказский князек.

Привыкнув к роскоши, знатная дворянка заманивает в свой дом богатых людей и заставляет Ларису развлекать их. Деньги на жизнь Огудалова умеет выпрашивать у нескаредных (потому что расчетливых) гостей. Например, она не стесняется вожеватовский подарок к бракосочетанию дочери представить своим, но недоступным по цене и на этом основании взывать к щедрости состоятельных знакомых. Паратов, правда, не раскошелился, отделавшись отговоркой: «Тетенька, тетенька! ведь уж человек с трех взяла! Я тактику-то вашу помню» [6: 315].

Выдавая Ларису за Карандышева, Харита Игнатьевна старается внести смятение в душу дочери: «...вот и будешь пастушкой» [6: 308]; «…знай, что Заболотье не Италия» [6: 309]. И не препятствует ее побегу из-под венца, даже крестит ее напоследок, надеясь и в этом случае на оправдание своих иждивенческих ожиданий. Об уважении к Карандышеву Огудалова не вспоминает: он беден — что с ним считаться.

Результат оказался плачевным: Лариса погибла, и теперь перед ее матерью возникла зловещая перспектива одинокой голодной старости. Такова плата за ассистирование купеческой морали.

Несостоявшийся зять Хариты Игнатьевны тоже принял правила игры, предложенные сильными мира сего. В доме Огудаловых Карандышев скромно сидел в углу, наблюдая, как вокруг Ларисы увиваются «хозяева жизни», и мучительно им завидовал. Не любовь, а уязвленное самолюбие и нереализованные амбиции движут Юлием Капитонычем, когда он неожиданно становится женихом красивой дворянки. Это событие превращается для него в повод поквитаться с богатеями за былое унижение. Карандышев принимает решение дать званый обед и заявляет: «...теперь я хочу и вправе погордиться и повеличаться» [6: 312].

На словах осуждая купеческие замашки, Юлий Капитоныч подражает им. Чтобы дотянуться до «сливок общества», он тратит непосильные для себя суммы, закупает дешевые вина с наклейками дорогих марочных, наивно надеясь, будто приглашенные им купцы не догадаются об этой хитрости и удивятся щедрости хозяина. Юлию Капитонычу хочется внушить своим гостям и другую ложь: что Лариса оценила в нем человека «не блестящего, а достойного» [6: 337]. Однако в итоге «избранные люди» убеждаются в его глупости, которой ловко пользуются.

О размерах честолюбия Карандышева позволяет судить его желание «в мировые судьи баллотироваться» там, где «кандидатов меньше» [6: 308]. Он не уповает на свои скромные таланты, но и не отказывает себе в праве на социальное лидерство. Заветная мечта амбициозного разночинца — стать вровень с «хозяевами жизни», а если получится, то и возвыситься над ними.

Подлаживается под купеческую мораль и провинциальный актер Аркадий Счастливцев. В глазах купцов он — жалкий человечишка, для которого вместо имени и отчества сойдет кличка Робинзон. У этого героя — свои представления о выгоде и человеческом достоинстве. Прежде чем позволить Вожеватову помыкать собой, он убеждается, что имеет дело с богатым и «тороватым» (щедрым) покровителем.

За дармовую выпивку и угощение Робинзон соглашается играть перед купцами любого шута горохового. Но от него требуют не только смешить и развлекать. Во время званого обеда Счастливцеву, выдержанному на «заграничных винах ярославского производства» [6: 326], велено пить на пару с Карандышевым, чтобы довести его до бесчувствия. В конце пьесы Паратов угрозами принуждает актера отвести Ларису к вооруженному Карандышеву, и Робинзон «отрабатывает номер», на горьком опыте усвоив, что в купеческой среде бесплатных радостей никому не доставляют. Тем не менее, он и дальше согласен оставаться при купцах, все чаще осваиваясь с ролью лакея.

Самый приметный мужской образ «Бесприданницы» — дворянин Сергей Сергеич Паратов. Любитель риска и барских жестов, он не прочь и гонки на пароходах устроить, и покутить, и нищим подать, и цыган облагодетельствовать, и увлечься Ларисой. Однако автор подчеркивает: в новую эпоху широта души плохо совместима с богатством; она – черта прежнего времени, когда дворяне могли возмещать убытки за счет своих крепостных. Лишенный такой подстраховки, Паратов разоряется.

В этот момент Сергей Сергеич должен выбрать, какую мораль предпочесть: новую или старую. Совмещать их продолжительное время невозможно, показывает Островский. Паратов делает выбор, отвергнув бесприданницу и обручившись с богатой невестой.

Теперь его поведение приобретает одну подоплеку: «…найду выгоду, так все продам, что угодно» [6: 301]. Вернувшись в Бряхимов, Сергей Сергеич внешне ведет себя по-прежнему: разъезжает по городу в лучшем экипаже и закатывает бал с цыганами. Но это не простая удаль и бесшабашность. За всеми действиями Паратова — непомерное самолюбие и умение пустить пыль в глаза, замешенные на материальном расчете.

Об этой сути своего возлюбленного, о его моральной трансформации Лариса догадывается слишком поздно. Ведь он в ее представлении — «идеал мужчины» [6: 297]. Будучи частым гостем Огудаловых, Сергей Сергеич поражает воображение девушки своим внешним видом, манерами, экстравагантными поступками. Не последнюю роль играет и его способность подчинять своей воле окружающих. Вспоминая о том, как Паратов ради собственной мимолетной прихоти стрелял — и удачно — в монету, которую она покорно держала в руке, Лариса не сомневается, что вела себя правильно: «Да разве можно его не послушать? < … > Да разве можно быть в нем неуверенной?» [6: 297].

В глазах бесприданницы он – барин, живое воплощение дворянского лоска, знакомого ей с детства. Ларису, увидевшую Сергея Сергеича, безотчетно повлекло к родному и близкому. Потому что задуматься о происхождении барских манер вообще и паратовских в частности она не способна. Ларисе невдомек, что в своей основе феодальная мораль бесчеловечна, поскольку ее гуманистическая составляющая формируется и существует вследствие нещадной эксплуатации и бесправия подавляющего большинства населения. И тем более бесприданница не может осознать историческую обреченность феодальных ценностей, бессознательно цепляется за них до последнего. Так, позарившись на приманку дворянского лоска, Лариса Дмитриевна попала в капкан купеческой морали.

Очаровав героиню, Сергей Сергеич на год исчез, чтобы объявиться в Бряхимове уже обрученным с дочерью золотопромышленника. Прибыл он в родные места повеселиться напоследок, прежде чем сковать себя брачными цепями. Миллионное приданое невесты выставляет Паратова перед преуспевающим купечеством не пострадавшим от широты своей души неудачником, а лицом, способным внушать почтение. Такого господина Кнуров с Вожеватовым готовы признать равным себе. Однако относятся они к Паратову по-разному.

Василий Данилыч старается не перечить ему, очевидно, надеясь в будущем вести с ним дела (покупка «Ласточки» — тому подтверждение). Подыгрывая Паратову, он не предупреждает бесприданницу о том, что «идеал мужчины» обручен. Но Мокий Парменыч, как более искушенный делец, ухитряется и в этой ситуации использовать Сергея Сергеича, чтобы осуществить свой план приобретения Ларисы. Из соперника, который был Кнурову не по силам, Паратов превращается в его невольного пособника. Любовь была бы непреодолимым препятствием для циничных помыслов пожилого купца, а на поле денежной выгоды у него нет конкурентов. Вот на кого отныне должен равняться Сергей Сергеич, вот каких высот должен стремиться достичь.

Паратов чтит «денежную иерархию», и это вынуждает его поступиться молодецкой удалью. По воле будущего тестя он осваивает французский язык, респектабельные манеры и смиряется с необходимостью расстаться со многими своими привычками. Тут уже сила характера и честолюбие отбрасываются в сторону. Эти качества можно приберечь для слабых и беззащитных.

Паратова кровно задевают решение Ларисы выйти замуж и самонадеянность Карандышева. Отыграться на них за то, что не посчитались с его волей и правом, для Сергея Сергеича стало первостепенной целью. Лариса устраивала его в качестве далекой вечной воздыхательницы, существование которой тешило бы самолюбие «идеала мужчины», изрядно униженное браком по расчету.

И вдруг бесприданница осмелилась променять удалого дворянина на серого чиновника. Склоняя ее к побегу из-под венца, Паратов делает это так, чтобы бесприданница почувствовала себя виноватой перед ним. Позер, играющий на слабостях девушки, он цитирует Шекспира, философствует: «...женщины вообще, после вашего поступка, много теряют в глазах моих»[6: 316].

Лишь осуществив свой мстительный замысел, Сергей Сергеич сообщает Ларисе о том, что он обручен. Зато в кругу равных себе герой предпочел откровенность: «Ведь я было чуть не женился на Ларисе, — вот бы людей-то насмешил!» [6: 303]. Люди, по его разумению, — купцы, богатые; прочие не в счет.

Изощренному издевательству со стороны Паратова подвергается Карандышев. Претензия мелкого чиновника на принадлежность к «образованным людям» грубо пресекается Сергеем Сергеичем, готовым и за бурлаков заступиться, лишь бы унизить жениха Ларисы. С этой же целью Паратов навязывает ему такого гостя, как Робинзон. Оказавшись в доме Юлия Капитоныча, самолюбивый барин открыто насмехается над его оружием и дешевыми сигарами. Убежденный в своей абсолютной безнаказанности, Сергей Сергеич полагает, что Карандышев «будет радехонек» [6: 348] принять Ларису из его рук.

Не церемонится «идеал мужчины» и с Огудаловой, которую фамильярно называет тетенькой. Унизив перед ней будущего зятя, он поясняет свою позицию: «У меня правило: никому ничего не прощать; а то страх забудут, забываться станут» [6: 319]. Естественное желание Хариты Игнатьевны узнать, есть ли у него невеста, Паратов сводит на нет, приняв шутливый тон. Зачем было говорить правду, если умолчание сулило радость возмездия?

Возмездие совершилось и обернулось трагедией: гибелью Ларисы. Выскажем предположение, что образ заглавной героини пьесы Островский создавал с оглядкой на роман «Евгений Онегин». Ведь в известном смысле Лариса — это пушкинская Татьяна, признавшаяся: «Я вас люблю (к чему лукавить?)» [7: 162], — однако не возымевшая внутренней силы сказать о верности тому, с кем связана брачным обетом. На эту параллель намекает и такое сходство. Вслушаемся: Татьяна Дмитриевна Ларина и Лариса Дмитриевна Огудалова — отчества одинаковы, фамилия одной героини созвучна имени другой, что вряд ли является простым совпадением. Очень похоже.

Но не одно и то же. Избранником Ларисы оказался не благородный, а циничный дворянин. И она слишком поздно обнаружила произошедшую в нем перемену. Хотя, конечно, между Ларисой и Паратовым есть одно общее: слом старой морали непосредственно проходит через личную жизнь каждого из них. По сути, жестоко поступив с бесприданницей, Сергей Сергеич предлагает ей пережить то же, что пережил он: ради материально достойной жизни предать любовь. Героиня готова была принять такой сценарий судьбы («Я не нашла любви, так буду искать золота»), однако автор, чьи моральные принципы остались в «веке минувшем», не позволил ей этого сделать.

Необходимо также сказать, почему Лариса покинула жениха. Решилась она на этот поступок по двум причинам. Во-первых, разобралась, что Карандышев не любит ее. Во-вторых, летела, как ей казалось, навстречу любви с Паратовым.

Не станем забывать об искренности и доверчивости Ларисы, роднящих ее с пушкинской Татьяной. Мы должны быть снисходительны к героине Островского: и эпоха, и судьба, и окружающие оказались жестокими по отношению к ней. Жалеет бесприданницу и автор, не допуская ее окончательного падения, не давая купеческому миру дополнительного повода к торжеству.

Правда, эта жалость в буквальном смысле слова убийственна. Островский ставит Ларису перед выбором: унижение или смерть, но не может смириться с тем, что при такой альтернативе гуманным будет все-таки унижение, и помимо своей воли становится апологетом смерти.

Проблема, с которой здесь столкнулся великий русский драматург, затрагивает противоречие между добром и злом. В действительности добро существует как идеал, а на практике моральный выбор происходит между двумя видами зла: невыносимым и приемлемым (не обеспечивающим и обеспечивающим выживание). И приемлемое зло является не только реальным добром, но и стимулом к моральному совершенствованию. Поскольку, выбирая приемлемое зло и отвергая невыносимое, движешься в сторону добра. Останься Лариса в живых, и у нее был бы шанс подняться от унижения к морально более достойному существованию. Однако взыскующий морального абсолюта Островский им и удовлетворился.

Развязка пьесы многое ставит на свои места. С лица Карандышева спадает маска, и обнаруживается, что он, как и купцы, считал Ларису «вещью». Его зависть вновь получила пищу, едва отчаявшаяся бесприданница изъявила желание поступить в распоряжение «хозяев жизни». И тогда Юлий Капитоныч, доселе обращавшийся к Ларисе на «вы», переходит на «ты»: «Так не доставайся ж ты никому!» [6: 354].

Человеческая жизнь теряет прежнюю и приобретает новую цену, если человека превращают в «вещь». Бесприданница для ее жениха была всего лишь мерилом его амбиций. Карандышев предпочел убить ее и тем самым не пустить «дорогой бриллиант» в руки купцов.

Для Ларисы смерть стала избавлением от позора. В знак благодарности своему убийце она берет у него пистолет и говорит: «Это я сама… сама» [6: 354]. Умирая, героиня благословляет новую мораль, жертвой которой стала. Она не винит Паратова и купцов, а Карандышеву дает шанс выйти сухим из воды и продолжить движение по социальной лестнице, притом с неоценимым для кандидата в «хозяева жизни» опытом. Теперь судьба Юлия Капитоныча будет зависеть от силы его характера.

Все действующие лица драмы «Бесприданница» оказались причастными к купеческой морали, хотя и в разной степени. Градация касается даже самих купцов. Пока расстановка сил среди них складывается в пользу Кнурова. Персонажи из других сословий (дворяне, разночинцы), а также деятели искусства являются жертвами купеческой морали. Под их воздействием рушатся дружба (Вожеватов — Лариса), родственные отношения (Харита Игнатьевна — Лариса), брачный союз (Карандышев — Лариса), любовь (Паратов — Лариса). И возникает вопрос: настолько ли значимыми и жизнеспособными были ценности феодальной эпохи, если их оказалось некому защитить? Ведь если у гуманизма нет иных способов отстоять себя, кроме жертвенных воплей, то это не гуманизм, а его исторически отжившая форма.

Тревога Островского правомерна и понятна. Его, как и любого нормального человека, не может не смущать прогресс на крови. Но заметим, что Островский, будучи стихийным руссоистом, недооценивает антигуманизм феодальной морали и абсолютизирует буржуазное зло, носителями которого в пьесе «Бесприданница» выведены купцы. Между тем оно относительно. В продолжительной исторической перспективе капитализм с его культом богатства создает материальные предпосылки для прогресса, в том числе и в сфере морали. Ведь для укоренения в социуме духовных ценностей необходима крепкая материальная основа. То, что она создается антигуманными методами, связано не с плохими купцами, а с обывательской природой человека, которая в качестве инструмента коренных социальных преобразований позволяет использовать только насилие. Но из этого не следует, что материальное благосостояние социума не должно или не может повышаться и что его рост можно остановить на волне морального возмущения.

Сказанное не означает комплимента Кнурову, Вожеватову, Паратову и их бесчисленным братьям по классу. Как и все обыватели, они бессознательно участвуют в историческом процессе: наращивают материальный ресурс социума, преследуя узкокорыстные цели и мало заботясь о человечности своих действий. И все же вырабатываемые купцами респектабельность, корпоративная мораль, как к ним ни относись, представляют собой локально гуманистические явления. Значит, есть фундамент для формирования устойчивой и жизнеспособной морали, насколько в обывательском социуме возможны устойчивость и жизнеспособность. И купеческая мораль, будучи исходно корпоративной, локальной, постепенно развивается в общечеловеческую мораль буржуазного типа, более демократичную и гуманную, чем феодальная, которой так дорожит Островский.

____________________________________

1. Алперс Б. В. Островский // Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. Т. 5. М., 1968.

2. 
   Ревякин А. И. Русские писатели. М., 1971.
   
3. 
   Лотман Л. М. А. Н. Островский // История русской литературы: В 4 т. Т. 3. Л., 1982.
   
4. 
   Лотман Л. М. Островский // Русские писатели. 1800 — 1917: Биографический словарь. Т. 4. М., 1999.
   
5. 
   Журавлева А. И. Островский // Русские писатели. 1800 — 1917: Биобиблиографический словарь: В 2 т. Т. 2. М., 1990.
   
6. 
   Островский А. Н. Сочинения: В 3 т. М., 1987.
   
7. 
   Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Т. 5. Л., 1978.