Муромцев С. Рецепция римского права на Западе
§ 16. После Италии Франция более других стран была подготовлена к окончательному усвоению римского права. История рецепции его в этой стране
жүктеу/скачать 0.71 Mb.
|
| § 16. После Италии Франция более других стран была подготовлена к окончательному усвоению римского права. История рецепции его в этой стране29 начинается со времён завое-
стр. 42 вания древней Галлии Юлием Цезарем. Пять веков римского владычества привели почти к полной романизации Галлов. «К тому моменту, когда Германцы появились на исторической сцене, совершилось полное слияние элементов галльского и римского или, вернее, галльский элемент культуры почти совершенно исчез под воздействием римского». На почве галло-римского элемента началось влияние христианской церкви, а вслед затем выступили на сцену Германцы в лице Франков.—Сначала обособленные, общества завоевателей-Франков и покорённых Галло-Римлян (стр. 17) слились постепенно в одну народность. Римское право жило и в обычаях, и в законодательстве, особенно в южной половине страны, на юг от Луары. Уже к IX веку исчез личный принцип подсудности и взамен того обозначилось, определившееся окончательно к XIII веку, разделение всей страны на две большие части: на страну обычного права (Север) и на страну писанного (римского) права (Юг). Римский порядок отношений в той или другой степени сказывался в жизни; римские постановления напоминались законодательными сборниками, каковы сборники Вест-готский и Бургундский (стр. 3), кодекс имп. Феодосия (л., стр. 9) или сборник Юстиниановых новелл, составленный Юлианом. Несколько десятков рукописей салического закона, составляющих около половины общего числа рукописей этого памятника сохранившихся от времён VIII -—X вв., содержать в себе также изложение памятников римского права; независимо от того Вестготский сборник дошёл до нас от того же периода в многочисленных списках. — Ланфранк (стр. 21), как кажется, познакомил впервые французскую юриспруденцию с Дигестами и кодексом Юстиниана; но решительный поворот, как сказано, произошёл с появлением в стране глоссаторов и их последователей. В потоке всеобщего увлечения творениями римских юристов деятельность французской юриспруденции не выделилась во что-либо своеобразное. «Под влияни- Стр. 43 ем работ юристов Болонской школы и преподавательской деятельности, основанной в Монпелье (стр. 37) Плацентином, под влиянием пропаганды, открытой в пользу римского права по всей Европе, и всеобщего увлечения этою отраслью юридического знания, Юстинианово право было введено и распространено во Франции юриспруденциею, не будучи санкционировано каким-либо законодательным актом» Вслед за Мон-пелье, юридические школы возникли в Тулузе и Орлеане (XIIIв.), а затем в ряде других городов, и вскормленные в этих рассадниках римского права светские юристы, точно так же, как и в Германии (§ 22 сл.), начиная с половины XIII века, нашли себе поддержку в двух важных и прогрессивных факторах тогдашней общественной жизни: в монархической власти и в городском сословии (буржуазии). Под именем «легистов» они сгруппировались вокруг королевского трона и, опираясь на римское право, как на единственный источник правды, явились крепкою опорою и духовным орудием короля в его борьбе с дворянством и духовенством. В политической жизни легисты были сторонниками политического объединения страны под властью единого монарха и врагами феодализма и церкви. В короле они признавали не только сюзерена своих вассалов, но и верховного господина всей страны, который, минуя вассалов, состоит в непосредственных отношениях к её населению; они оспаривали право феодальных господ на юстицию и в короле же признавали источник всего правосудия. При их содействии были умножены постепенно случаи королевского суда и введена апелляция на местные суды, они же руководили отправлением правосудия в парламенте,— верховном центре юстиции и проникли в администрацию. Легисты стремились к политическому освобождению личности от рабства и других зависимых состояний, руководясь тем, что по «естественному праву» (ех іure naturali) все люди свободны; они защищали равенство лиц в семье и всячески содействовали индивидуализации поземельной собственности, т. е. образованию и развитию права частной собственности, независимой от феодальных господ. На Севере, в стране обычного права «господство обычаев не препятствовало тому, что в случаях стр. 44 их неполноты и противоречивости ссылались на римские постановления, по крайней мере, как на авторитет науки, точно так же как в стране писанного права римское право не исключало вполне действия обычаев. Вся разница обеих областей сводилась на разницу степени, в которой правосудием руководил каждый из этих двух элементов, и на разницу общего характера, усвоенного правовыми институтами». В ХVІ столетии дело рецепции получило новый благоприятный для себя толчок со стороны Возрождения (§§ 27 и 28) и в конце концов разница Севера и Юга сгладилась на столько, что к XIX столетию оказалось возможным осуществить мысль об издании общего гражданского кодекса (Code civil), в значительной степени покоящегося на римских основаниях. История постепенного усвоения римских начал в гражданских судах Франции в течении шести столетий (XIII—XVIII) не разработана, к сожалению, ещё в своих существенных подробностях; история же французской юриспруденции в отношении её к рецепции римского права, как уже можно было заметить из предыдущего изложения и как будет ещё показано ниже (§§ 27 и 28), тесно связана с общею историей юридической литературы и школы. § 17. Наименее сказалось влияние римского права в Англии30. За пятью веками римского владычества, которое не оставило после себя глубоких следов вследствие относительной малочисленности римского элемента среди Бриттов, последовало шести вековое господство Англо-саксов, право которых сохранило вполне свой самобытный (германский) характер. В слабой степени римская культура проникла в страну чрез местное духовенство; своим влиянием оно гуманизировало уголовные законы, и в видах ограждения прав церкви не забывало опираться на римские постановления. Таким образом римское право не было позабыто вполне ни в школе, ни литературе (Кайллемер). Новые завоеватели страны — стр. 45 Норманны (XI в.) принесли с континента господствовавшее там отношение к древне-римскому миру и привели с собой духовенство, которое далеко превосходило англосаксонский клир и в своём знании римского права, и в претензии на самостоятельную духовную юрисдикцию. Пропаганда глоссаторов и всеобщее увлечение римским правом нашли себе живой отголосок в норманнских элементах английского общества. Глоссаторы и их ученики встретили в Англии радушный прием и водворились в её школах; новая школа была основана в Оксфорде магистром Вакарием (стр. 37), и изучение римского права стало в Англии существенным предметом юридического образования. Его влияние не прошло бесследно. Около 1190 г. Гланвила составил юридический трактат, который излагал современное действующее право по процессуальной системе, столь свойственной древним памятникам; автор высказал своё знакомство с римским правом (заём, поклажа, ссуда, купля, наём), однако относился к нему как к чуждому праву. Чрез полстолетия Генрих Брактон составил новый трактат (ок. 1256 г.), который точно так же излагал современное ему действующее право Англии, но—в системе, которая была подобием римской институционной системы. С этою системою, равно как с римским правом, Брактон был знаком преимущественно по сумме Ацо, довольно распространенной в Англии того времени. Право, изложенное Брактоном, представляло действующее обычное право с примесью канонических и особенно—римских постановлений; эти последние приводились автором как элемент действующего порядка, как часть своего права. Порядок недвижимой собственности определялся феодальными отношениями и потому наименее подпал римскому влиянию; однако и в этой области институт владения был разработан по римскому типу, различные римские формы пользования чужою вещью (ususfructus, usus. habitatio) послужили к объяснению вассального обладания землею, а римское дарение (donatio) обозначало каждое приобретение в системе ленных прав. Гораздо полнее было влияние римских идей на порядок движимой собственности, которая в Англии, так же как и в других странах только - что начала делать Стр. 46 крупные шаги на пути своего развития. Римские способы приобретения права собственности, каковы оккупация, намыв, спецификация, давность и др., равно разнообразнейшие римские договоры, также правила касательно юридического значения принуждения, заблуждения, условий и т. п. были восприняты английским правосудием. В области наследственного права под влиянием римского права сложилось начало представления умершего восходящего его нисходящими и иск о разделе наследства между сонаследниками (а. Familiae erciscundae). Вообще римские категории исков и эксцепций были приняты к руководству. Трактат Брэктона появился в эпоху перехода права от изустной передачи его к письменным сборникам и много веков пользовался в судебной практике высоким авторитетом.—Римское право оказало несомненное влияние на юридическое мышление англичан с формальной стороны: оно сообщило ему запас юридических терминов, приучило к юридическим определениям и подразделениям, дало готовую схему, познакомило с рядом общих понятий. Но настоящего практического значения римское право в Англии не имело. Уже во времена Вакария и его ближайших последователей оно нашло своего естественного врага в англосаксонской части общества; гораздо более помешало его рецепции то обстоятельство, что в гражданском правосудии Англии действовал непоколебимо суд присяжных. Этою своею чертою гражданское правосудие Англии походило наиболее на гражданское правосудие древнего Рима, но эта именно черта и обеспечивала стране самобытность её юридического развития. Принципам римского права не удавалось заменить собою принципов феодализма, а если позднее многое в гражданском праве и правосудии Англии напоминало собою римские нормы, то это многое по большей части было не столько реципировано, сколько выработано самостоятельным путём. Живое казуальное творчество не прекращалось в гражданских судах Англии и сообщало английскому юристу ту уверенность, которая давала ему возможность смотреть с высока даже на право древних Римлян. Стр. 47 III. Влияние канонического законодательства и литературы. § 18. Стремясь к самостоятельности и независимости относительно светской власти, церковь выработала, взамен римского, своё собственное, каноническое законодательство. Однако по содержанию своему, это новое законодательство состояло в теснейшей связи с римским правом. Его основные идеи, его исходные положения, насколько дело шло о гражданских институтах, были идеи и положения римских юристов, заимствованные из Юстиниановой компиляции; в этом случае каноническое право было всё тою же римскою системою личного обладания и договорных форм с изменениями, которые требовались непосредственными интересами самого церковного строя, и с известною окраскою римских норм в христианском духе. Учение о владении31 представляет пример изменения римских положений, последовавший в интересах церковного строя. Псевдо-исидоровские декреталии (IX в.), основываясь на поддельных соборных постановлениях, определяли, что если скоп, изгнанный (spoliatus) кем бы то ни было из своей епархии и чрез то лишённый обладания своими правами, имеет особое возражение (ехсерcio sроlіі), которое основывается на факте изгнания и предъявляется против всякого уголовного обвинения, кем бы то ни было возбужденного; возражение существует до тех пор, пока заботами церковной власти обвиняемый епископ не будет восстановлен в своих правах. Каждый, кто владел его имуществом или правами, хотя бы сам не был причастен к совершенному насилию, принуждался к их восстановлению. Эта политическая мера полу- Стр. 48 чила постепенное распространение. Толкователи псевдо-исидоровских декреталий признали, что е. spolii принадлежит каждому смещённому епископу, хотя бы он сам неправомерно занимал свою кафедру,—и что восстановлению подлежит всё, чем он владел фактически. В X столетии эксцепция spolii проникла во все сборники папских декреталий. Декрет Грациана (1150 г.) принял её без изменений, но редакция, в которой он изложил постановления о ней, дала последующим толкователям и судебной практике повод, во первых, отделить иск о восстановлении в нарушенных правах (а. spolii) от возражения, так что этот иск мог быть предъявлен независимо от какого либо обвинения; во вторых, распространит действие возражения и против гражданских исков, и, в третьих,—право на иск и возражение признать помимо епископов за всеми вообще лицами, как духовными. так и светскими. Таким образом в теории и практике XIII и ХІV столетий возражение и иск spolii приобрели характер средств для защиты владения. Кто потерял владение чрез насилие, тот имел против всех гражданских исков правонарушителя возражение (е. spolii). — в предположении, что совершенное насилие будет доказано в течении пятнадцати дней. Что касается до иска (а.spolii), то защита владения шла в этом случае ещё далее. Каждый, кто когда либо владел вещью, мог в течении 80 лет требовать её обратно от каждого обладателя её и выигрывал иск, если ответчику не удавалось доказать, что истец потерял своё владение правомерным путём. Ответчиком являлся каждый обладатель вещи; защите подлежало не только владение, в собственном смысле, но и простая детенция. Литература приравнивала а. spolii к римским: а. doli, а. quod metus causa и interd. unde vi. Существование и широкое развитие такого иска отчасти оправдывалось современным господством кулачного права, отчасти же обусловливалось чрезмерным усердием церкви в деле защиты собственных приобретений, когда либо сделанных ею. § 19 Окраска римско-юридических положений религиозно-нравственными тенденциями составила характеристическую стр. 49 черту канонического права; обратная сторона этого смешения состояла в том, что в нравственную сферу вносился римско-юридический критерий. Литература канонического права представляла свои «суммы» (summa), которые содержали общий обзор предмета в связи с учением об исповеди и отпущении грехов; и здесь юридические указания постоянно перемешивались с нравственными. Первый опыт в таком роде был сделан в 1275 г. и потом повторялся в последующих столетиях (ХІV, XV). Вообще знакомство духовенства с римским правом, насколько можно судить по канонической литературе, было достаточно обширное (Муттер), и римские идеи распространялись им даже в шутливой форме (в сатире о Кирхберге casus: виндикация свиньи). Взаимное соотношение римского и канонического права поясняется на многих примерах. В иных случаях каноническое влияние прикрывалось авторитетом римского права. Так, особенности средневекового воззрения на присягу, обусловленные и этим влиянием, и строем средневекового процесса, были приписаны римскому праву, вследствие чего, например, за неизвестным римской юриспруденции разделением присяги на виды по качеству свидетельства, подкрепляемого ею (іurа-mentum veritatis, i. credulitatis, i. ignorantiae), было признано римское происхождение32. Далее укажем на учение о добросовестности. Римское право в постановлениях о приобретении собственности давностью (usucapio) требовало от приобретателя добросовестности в момент приобретения владения; по каноническим постановлениям, приобретатель должен сохранять добросовестность во всё продолжение своего владения, так что последующая недобросовестность (mala fides superveniens) прекращает течение давности. Римское право дозволяло продажу чужой вещи; покупатель заведомо мог купить у продавца вещь, этому последнему не принадлежащую, и на обязанность продавца ложилось доставить так или иначе покупателю проданную вещь. Напротив, по мнению канонистов, заведомая купля вещи, продавцу не принадлежащей, приравнивалась к недобро- Стр. 50 вестности и потому возбранялась. Канонисты внесли изменение в римское учение о договоре. Надо оставить то ложное воззрение, по которому германские варвары будто бы с самого начала признавали святость простых соглашений; напротив, история договора началась у них, как и у Римлян, с полного непризнания каких либо юридических последствий за простыми, не торжественными, явлениями и соглашениями. Но под влиянием духовенства и канонического права договор, подкрепленный клятвою, получил юридическую силу, даже вопреки решениям светского суда. Клятва придавала соглашению формальный характер, и это обстоятельство, в связи с известными римскими постановлениями о стипуляциях, привело к тому правилу, что торжественное обещание на словах получило обязательную силу. Так было именно во Франции33. По дальнейшему учению канонистов, неверность данному слову вообще составляет ложь и потому—грех. На этом основании церковь вынуждала исполнение всех договоров, хотя бы не облечённых в торжественную форму, и в церковных судах это вынуждение приобрело постепенно юридический характер. В XIV столетии каноническое учение влияло уже на светскую юриспруденцию. Его применяли безусловно к торговым сделкам, в прочих же случаях светские юристы, хотя и держались римского порядка, однако признали, что каждый неформальный договор родит естественное обязательство (obligatio naturalis); отсюда в XV столетии возникло новое правило: так как «естественное» обязательство получает, по римскому праву, полную силу, если подтверждается новым соглашением (конститут), то эту силу приобретает каждое соглашение, как скоро оно повторено (pactum geminatum). В конце XV столетия среди светских юристов были и безусловные последователи канонического учения о договоре34—Весьма интересный пример представляет учение о лихоимстве35, бывшее предметом многих Стр. 51 сочинений казуистического характера. Следуя священному писанию36, канонисты признали взимание процентов беззаконным делом, а отсюда произошло общее учение о беззаконности ростовщичества, т. е. наживы с капитала, отданного в чужие руки (Wucherlehre); с XIV столетия это учение повлияло на самих цивилистов, преобразуя, между прочим, римское учение о товариществах. Так как заём с процентами был запрещён, а заём без процентов не представлял интереса, то товарищество (societas) послужило суррогатом займа; именно заимодавец и заёмщик вступали как бы в товарищество: один вносил в quasi-общее предприятие свой капитал, другой—-свой труд. Товарищ, получивший деньги (заёмщик), по всем ведённым им делам предприятия (которое на самом деле было его личное предприятие) признавался за представителя (institor) своего сотоварища (заимодавца); таким образом заёмщик мог свободно вести свои дела, не привлекая к участию в них своего сотоварища-заимодавца. С другой стороны, надо было оградить этого последнего от притязаний третьих лиц, которые могли вступить в сделки с хозяином предприятия; отсюда—различное определение размеров ответственности товарищей. Позднее это и другие, примыкающие сюда определения (каково, например, правило. по которому иски третьих лиц предъявляются к лицу, руководящему предприятием), привели к идее о внешней самостоятельности товарищества, как такового,—к его олицетворению. Так одно коренное уклонение от начал римского права вызвало целую сеть своеобразных построений и придало всему учению характер интерпретации in fraudem legis.—Жизнь оказалась, как видно, сильнее теории; мало того, канонистам пришлось со временем признать целый ряд явлений, которые по своему существу составляли уклонение от общего правила. Процент при займе не допускался, но дозволялось, чтобы за- стр. 52 имодавцу должник возвращал более полученного в вознаграждение за риск заимодавца или за особый труд, употребленный им на приискание или доставление денег. Идея вознаграждения за труд оправдывала также вексельные сделки и сыграла свою роль относительно купли-продажи.—Ещё в XII (столетии было запрещено возвышать покупную плату вследствие отсрочки платежа (постан. 1176 года, 1186 г.) и понижать таковую при досрочном платеже, потому что в первом случае произошла бы несправедливая нажива со стороны продавца, во втором — со стороны покупателя; в каждом отдельном случае надлежало исследовать нормальную, справедливую цену проданной вещи (iustum pretium), и отсюда—покровительство обязательным торговым таксам и обширные литературная изыскания об объективных условиях, определяющих цену вещей,—изыскания, которые не остались без влияния на позднейшие экономические учения об этом предмете. Римское постановление о недействительности купли, как скоро вещь была продана дешевле чем за половину своей цены (laesio enormis), было обобщено и распространено. По воззрению канонистов, купля-продажа (и вообще торговля) есть зло, так как зиждется на греховном стремлении человека к наживе; она терпима лишь настолько, насколько в ней осуществляется полезный труд торговца, который, распределяя продукты по местностям сообразно спросу на них, служит тем самым общему благу. Торговая прибыль должна служить вознаграждением за этот труд. Помимо того, купля продажа — необходимое звено в общем процессе мены: продавец меняет вещь на деньги для того, чтобы полученные деньги вновь променять на нужные ему вещи.—И в других вопросах сказалось влияние основной идеи. Так было в вопросе о вознаграждении за убытки. Римское право не делило убытков на какие либо категории и под убытком (id quod interest) разумело вообще совокупность всех невыгодных (для истца) последствии того или другого события; напротив, канонисты различили два рода убытков, во первых, непосредственный (положительный) вред, причинённый данному имуществу, т. е. утрату чего либо, уже имевшегося в наличности (damnum emer- стр. 53 gens), и, во вторых, потерю выгод, которые были бы приобретены, если бы не произошло неправомерное событие (lucrum cessans). Убыток первого рода вознаграждался безусловно; к вознаграждению за убыток второго рода канонисты относились недружелюбно и обставляли это вознаграждение различными ограничениями .и процессуальными затруднениями. Такая практика правосудия вызвала со стороны гражданского оборота соответствующий противовес, именно, укрепился и развивался обычай предопределять сумму вознаграждения посредством установления неустойки (poena conventionalis). IV. Подготовительный период в Германии37. (ХІІІ-І/2 XV). I. Состояние права к XIII веку. § 20. В то время как Италия шагнула в XII столетии вперёд на пути своего юридического развития, Германия сохра- стр. 54 няла ещё то состояние, которое сложилось в ней после Франкского завоевания. На немецкой почве движение в новом направлении обнаружилось со всею своею силою лишь в исходе средних веков, не прежде половины ХV столетия; но подготовлено оно было, конечно, ранее совокупностью многих влияний. С самого начала, как уже замечено (стр. 16), менее, чем в какой-либо другой части континента, римское право действовало в Германии. Личный принцип подсудности не имел здесь большого влияния по малочисленности римского населения; влияние духовенства ослаблялось относительною грубостью нравов, да и самое духовенство в культурном отношении стояло ниже духовенства итальянского и галльского. Конечно, и в Германии латинский язык был языком литературы; как все вообще народные правды (за исключением англосаксонских), так и правды народов, живших по правую сторону Рейна, были изложены по латыни; однако чуждый язык, сам по себе, не располагал ещё в пользу чуждого права. К XI веку личный принцип подсудности исчез, сменившись территориальным принципом; каждый, независимо от своего происхождения, должен был судиться по праву той местности, в которой он находился; самое обособление Римлян прекратилось—они смешались с остальным населением.
Таков был результат непосредственного соприкосновен германской жизни с Римлянами и с римскими учреждениями. Не римское, но франкское влияние (§ 6) определило господствующий тип права (инвеститура) и судопроизводства (суд шеффенов). Суд шеффенов до известной степени обеспечивал народу неприкосновенность его собственного юридического творчества и обычаев рядом с писанными императорскими постановлениями и содействовал индивидуализированию судебных решений. Но вместе с тем произошло то, что всегда происходит, как скоро формулирование «обычных» норм переходит во власть особого органа: обычаи народа стушевались постепенно пред судебным правом, т.е. пред совокупностью юридических норм, выработанных и освящённых судебною практикой, а вслед за тем сказалась потребность в письменном изложении этого права. Так возникло в начале XIII столетия (1124—1235) «Саксонское Зерцало» (Sachsenspiegel). Один из шеффенов, Эйке фон Репгау, составил это «зерцало» сначала по латыни и потом по немецки; не смотря на его частный характер, оно быстро вошло в употребление в судах северной Германии, и практика не замедлила сообщить ему Стр. 56 официальный авторитет; народное мнение приписало его происхождение самому Карлу Великому. Содержа в себе отражение действующих порядков, Саксонское Зеркало стало основным законодательным источником национально-германского права, или, точнее, франкского права на немецкой почве (Зом). Франкское право далеко не походило на римское; но в нём уже сказалась тенденция к развитию личного обладания. Усвоение этой тенденции приблизило германский правопорядок к римскому; новый шаг в том же направлении произошёл под влиянием канонического права. II. Влияние канонического права. жүктеу/скачать 0.71 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|