Н. У. Шаяхметов, тарих ғылымдарының докторы

2. Мәдени мұра: халықтың тарих айту, сақтау дәстүрі және оны жаңғырту жолдары». –Алматы: Қазақпарат. 2005. -302 бет

3. Сейдімбек А. Қазақтың ауызша тарихы: Зерттеу. – Астана: Фолиант, 2008. -728 бет.

4. Ай, заман-ай... (Бес ғасыр жырлайды). 2 томдық. Т 1: -Алматы. 1991.

- 520 бет

5. Қасенов М. Асан қайғы-дала философы. // Қазақ тарихы. 2007. №1. 33-39 бб; Жандарбек З. Асан қайғы мен Жәнібек. // Қазақ тарихы. 2007. №3. 51- 55 бб; Жақсығалиев Ж. Біздің «Жәнібек» қай Жәнібек? // Қазақ тарихы. 2012. №5. 7-10 бб.].

6. Мағауин М. Қобыз сарыны. XV-XVIII ғасырларда жасаған қазақ ақын

жыраулары. Монография. –Алматы: Атамұра. 2006. - 264 бет.

7. Археологические памятники Казахстана. Сборник стат.-Алма-Ата. Изд. «Наука» 1978. -214 с

8. Әмірқызы К. Ауылым-атамекенім. - Астана. 2004. -72 бет.

9. Хұсайынұлы Б. Есіл өңірі: тарих және тағылым. – Астана: Л.Н.Гумилев атындағы ЕҰУ баспасы. 2010. -228 бет.
Б. Рахимов

Қарағанды қ., Қазақстан
ҒЫЛЫМ МЕН ӨНЕР ШЕЖІРЕСІ
Жер бетіндегі ғұмыр кешіп жатқан елдер мен халықтардың рухани құндылықтары мен мәдениетіне үңілгенде ең алдымен ойға оралып, парасаттылығын парықтауды фольклорынан іздейтініміз мәлім. Дария бастауы – бұлақ болса, адамзаттың алғашқы арманы мен тұрмыс-тіршілік үшін күрес ақпары сонда екенін ғылым анықтаған. Халық даналығының шежіресінен тарихшы, тілші, этнограф, педагог, психолог, философ, өнер танушы тағы басқалар болсын керегін табады. Әрбір ұлт пен ұлыстың болмыс-бітімі, дүние туралы таным-түсінігі, салт-дәстүрі, тілі мен дініде синкреттілік тән төлтума болмысы фольклордан сәуле шашады. Солай екені шындық. Алайда, рухани құндылықтарды қаз-қалпында жинақтап, шашпай-төкпей дер кезінде хатқа түсіріп алу жағынан біздің кем-кетіктеріміз бар еді. Екіншіден, ұлттық фольклорымызды түбегейлі тексеріп, тереңдей ғылыми талдаулар жасауға Кеңес дәуірінің кедергілері болып бақты. Қазақстандағы Жоғарғы оқу орындарында фольклортанушы ғалымдар жетіспеді. Ұлттық фольклортану ғылымының тынысы тарылып, тар шеңберде ғана ғылыми зерттеулер жүргізілді. Қасаң қағидалардан асып кеткендер болса, дереу сынға алынып келді. Ұлтсыздандыру жолындағы майданға білек сыбана кіріскендердің айы оңынан туып, ұлтжандылардың жұлдызы жарқырамады.

Көшпелілердің дәурені өтіп, Кеңес дәуірі кері кеткен тұста дербес ел болу мәселесі күн тәртібіне түсті. Міне, осы кезде ұлтқа қажеттіліктер фольклордан табылды. Фольклортану ғылымына жаңа толқын қосылып, үлкен ізденістерге жол ашылды. Осы толқынның ішінде өзіндік ізденісімен оқшауланып, күрмеуі қиын тақырыптарға бара білген белгілі жазушы, талантты журналист дәулескер күйші, сәулелі сазгер Ақселеу Сланұлы Сейдімбек те бар еді.

Кейде өмірдің өзіде алтын әріппен жазылатын адамға тосын сый, сәттілікке қадам жасайды. 1986 жылғы Желтоқсан оқиғасына байланысты қудаланып, баспасөз атаулыдан аластатылғандардың бірі – Ақселеу Сейдімбек болатын. Қиындық басына түскенде адамның оп-оңай күйреп қалатыны бар да, қайыспай қара нардай қасқайа алға тартатын қайсарлығы барлығын уақыт сан мәрте дәлелдеген. Өткен өмірін ой елегінен өткізген Ақселеуде терең толғанып, шұғыл шешім жасады. Жеткен жетістігін, биік беделін, жанашыр жұрттың мүсіркеулерінің бәрін жиып қойып, Ұлттық Ғылым Академиясы М.О.Әуезов атындағы Әдебиет жіне Өнер институтына келіп лаборант ретінде қызметке кірісті. Бұл қызметке МҚК наразылығына қарамастан еден тазалаушының бос орнына Ақселеу Сейдімбекті лаборант ретінде қызметке алып, қазақтың талантты азаматын қапысыз таныған сол кездегі институттың директоры Шериаздан Елеукенов екендігі көпшілікке мәлім. Жазушы, журналист ретіндегі қаламынан шыққан туындыларынан үлкен ізденіс, терең тебіреніс байқалатын Ақселеудің таза ғылыми іске біржола ғұмырын бағыштауы осылай басталған болатын.

Жастайынан өнерге ынтық болып өсіп, сол өнердің арқасында халқына танымал болған Ақселеуге қатал уақыт үкіміне дауа осынан табылды. Ұлттық Ғылым Академиясының Орталық ғылыми кітапханасы мен М.О.Әуезов атындағы Әдебиет және Өнер институтының қолжазба қорларындағы мұрағаттар оның тынысын ашып, қамыққан көңіліне үлкен медеу болғаны анық. Күндізгі ісі қолжазба қоры болса, түнгі ізденісі теориялық еңбектерді қайта қарауға ауысты. Лаборанттан басталған жұмысы бірте-бірте кіші ғылыми қызметкер, жетекші ғылыми қызметкер, бөлім меңгерушісіне дейін өсті. Бұның бәрі өзінен-өзі келіп, ғылым жолындағы ізденісі арқылы Ақселеуді тауып жатқаны анық. Әйтпесе, жасынан мансап пен атақты мақсат етпегендігі өзіне аян. Оны көтерген әліде болса игерілмей жатқан бабалар аманаты, рухани құнды қазыналар болатын. Фольклорлық мұраларды жинау, жариялау ісіне араласуы арқылы Ақселеу Сейдімбек өзінің төл ісін тапқан еді.

Фольклортану ғылымына оның бейімі ерте бастан қалыптасып, белгілі дайындықпен келгенін бұлтартпай дәлелдейтін оның мақалалары, балаларға арналған «Алпамыс батыр» атты қарасөзбен жазған әсерлі дүниесі мен «Күңгір-күңгір күмбездер» атты еңбегі және ел аузынан жазып алған қазыналары, аңшылар, үңгірлер жайлы жазбалары фольклор жинаушы екендігін ерте танытқан [1]. Алғашқы ғылыми жұмысының тақырыбын «Қазақтың дәстүрлі халық лирикасындағы қара өлең жанры» деп алып, қазақтың қара өлеңдерін бір жүйеге келтіріп жинап, қыруар мол құндылықтарды ғылыми айналымдарға түсірген ізденістері еш кетпеді. Өзінен бұрынғы тақырыпқа қатысты жазылған теориялық елеулі ғалымдар еңбектеріне сүйене отырып, қара өлең жанрының бастау негізі, көркемдік табиғаты, қолданыс аясына қатысты жазылған кандидаттық диссертациясы сәтті қорғалды.

Ғылыми көпшілік Ақселеудің бұл ісін қолдап, фольклортану ғылымына білікті маман қосылды деп қараса, енді бірі айтары сонымен біткен шығар дегенді де айтып қалды. Іле шала диссертациялық жұмыс негізіндегі «Мың бір маржан» атты монографияның жарық көруі күмәншіл бұлттың бетін сейілтті [2].

Данышпан жазушы Л.Н.Толстой: Ғылым мен өнер жүрек және өкпе сияқты өз ара тығыз байланысты, сондықтан бірі бұзылса, екіншісі дұрыс қызмет атқара алмайды [3], - десе, Хакім Абай: «Жасымда ғылым бар деп ескермедім» [4], - деп күңіренгені жалпы жұртқа аян. Дәл осы тамаша таланттардан қалған қағида Ақселеудің өміріне қатысты айтылғандай еді. Қаламгердің қолынан шыққан «Сонар» атты [5] деректі әңгімелер болып жарық көрген туындысы жоғардағы түйіндерді тап басып, өнер мен ғылымды берік байланысқа әкелген таланттың қырын көрсетті. Мұндағы «Өмір мен өнер», «Күретамыр», «Даналық өрнегі», «Ақын мен күй», «Суреткер және уақыт», «Жанрдың жаңа нышандары», «Экологиялық мәдениет» атты бөлімдер мен тараулардың негізгі нысанасы өнер болса, толғақты түйіні ғылыми пайымдауларға жауап беретіндігін көрсетеді. Осы еңбектің жарыққа шығуы, жұрттың құмарта оқуынан автордың өміріне ерекше сілкініс туып, ғылымдағы бағыт-бағдарын саралап алуына мүмкіндік туған еді.

Ұлттық фольклортану ғылымында сөз бен саздың органикалық байланысы барлығы біршама қаузала қаралса да, түбегейлі ғылыми тұрғыдан тақырыпқа алынып, тереңдей тексерілмегендігі айтылып келе жатқан болатын. Киелі күй аңыздарына қатысты мәселенің басы ашық болса да, оның құрылымдық жүйесі мен жеке жанрлық ерекшелігі айқындалмаған. Біз білетін Ақселеу Сланұлының ғұмырының ең бір өрелі кезеңдері халқымыздың рухани құндылықтарын жинау болса, соның ішінде күй өнерін құмарта тыңдап, күйшілік өнер тарландарының мұраларын іздестіруді төл ісіне айналдырғаны аян. Оны бұл іске жетелеген өзінің күйшілігі мен күйге деген аса құштарлығы болса, екіншіден, академик Мұхтар Әуезовтің: «Күй аңыздарының көп екенін ел біледі, бірақ кітап, баспа білмейді. Егер олқылықтар толып, күйлердің көрікті аңыздары, тілдегі баяндауыш әңгімелері жазылса, онда қазақ халқының музыка фольклорына әдемі айшық, нақыш қосылуымен, мағыналы мазмұн анықталып жалғасуымен қатар ауызша фольклор да өзінің бір қысқа түрдегі көркем әңгіме новеллаларын көп байытқан болар еді. Ұмытылып, жоғалып бара жатқан көп-көп ескі күйлердің қызық, терең сырлы, мол мағыналы аңыздары да мәдениет мұрасы болып, жөнін тауып, жолы ашылар еді» [6], - деген ұлағатты сөзі болатын. Жазушы ретінде қаламынан күйші, күй өнері жайлы очерк, әңгімелер жазылды. Жинақтаған күй аңыздарын жариялап отырды. Жұрт құлағына сіңісті болған, күйшілер жеткізген, ұлттық оркестрлер тартатын 500 дей күй белгілі болса, өзінің тікелей түз жұмыстары нәтижесінде жинақтаған Ақселеу Сейдімбектің күй аңыздары 2000 асып кетті. Осыншалықты жинақталған қазынаның халық игілігіне айналдырудың кілті ғылымда екендігі А.Сейдімбек еліміздегі маңдай алды Әдебиет және Өнер институтына келгенде терең сезініп, бұл ісіне айырықша қолдау білдірген академик С.А.Қасқабасовтың жетекшілігімен үлкен игілікті іске кірісті. Бұл кезең ел тәуелсіздігімен сәйкес келіп, құлашты еркін сермеуге тамаша сәттілік туғызған еді. Тақырыпқа қатысты айғақ деректерді түркі әлеміне тереңдей еніп те, байырғы көшпелілердің музыкалық мәдениетіне қатысты жәдігерлер мен мағлұматтарды сақтап қалған грек, рим, араб, парсы, қытай мұрағаттарынан іздестірді. Күйді жеткізген музыкалық аспаптардың тарихына терең үңіліп, оның шығуы тегі мен қалыптасу заңдылықтарының сырын санасына сіңірді.

Қазақтың күй аңыздарының болмысынан халықтың салт-дәстүрін, дүниетанымын, өткен өмірдің сәулесі мен ізін танисың. Зерттеуші осы тұрғыдан күй аңызының тарихи деректілігі мен құрылымдық ерекшеліктерін типологиялық және поэтикалық тексерулердің озық тәжірибелеріне сүйене отырып, жан-жақты саралауды басты бағдар қылып ұстаған. Нәтижесінде күй өнерінің пайда болу кезеңдері нақтыланып, әрбір күйдің тарихқа қарым-қатынасы терең түсіндірілген. Түркі тектес халықтардың музыкалық мәдениетіндегі ұқсастықтар мен айырмашылықтардың сыры айқындалған. Сөйтіп, күй аңызының дербес жанр бола алатындығы дәлелденген. Өзінің қалыптасу болмысына зер салсақ, күй аңыздары өте ерте замандар тұңғыйығына тартатынын ғалымның төмендегі жіктеулері көрсетеді:

Мифтік күй аңыздары

Әпсаналық күй аңыздары

Аңыздық күй аңыздары

Жағдаяттық күй аңыздары [7].

Құдіретті күй өнерінің осылайша жүйелеп алып, өзінің ғылыми негіздеулеріне қатысты дәлелді жауаптар береді. Мәселен: Мифтік күй аңыздарына – «Тауқұдірет», «Қызылқан», «Шұбар киік» және т.б. күйлердің жататыны, олардың мифтік санаға қатыстылығын құрылымдық жағынан терең түсіндіріп берген. Әпсаналық күй аңыздарына «Шақыру», Қорқыттың «Тарғыл тана», «Елім-ай», «Халқым-ай», «Желмая» күйлері және «Қос мүйізді Ескендір», Асанқайғының «Зар», «Желмая», «Ел айырылған», «Асанқайғы сарыны», Байжігіттің «Қайың сауған» күйлері мен таза әпсаналық сипаттағы «Жорға аю», «Балжыңгер», «Ақсақ қыз», «Көк төбет» т.б. күйлері жатқызылса; Аңыздық күй аңыздарына – Кетбұғаның, Бейсенбі, Боғда, Дайрабай, Құрманғазы және т.б. күйлерінің аңызға айналуы мен бірнеше нұсқаларының пайда болуларының фольклорға тән екендігін мойындатады. Жағдаяттың күй аңыздарына «Қыз қашқан», «Қағытпа» күйлері жататындығы және бұл терминнің фольклорда алғаш қолданушы екендігін дәйектеген. Күй өнерінің пайда болуы және оның аңызға айналып кету себебін тұрмыс-тіршілікпен, тарихи оқиғалармен сабақтастыра қарау арқылы ғылыми еңбек өз мәресіне жеткен.

Күй аспаптары туралы деректі пайымдаулар, ғылыми түйіндеулер аса қисындылығымен назар аудартатындығы шындық. Жазушы, журналист, күйші, сазгер Ақселеу Сейдімбектің сан-қырлылығына ғалымдығы қосылғанда қолдаушы көп болды. Ат төбеліндей өздерін ғалым атандырып, данышпан санап жүрген аз ғана топ қана аяқтан шалып, «журналисттік пайымдау ғой», «ғылыми негіздемелері айтарлықтай емес» деген сөздерді күңкілдей айтқандарын құлағымыз шалды. Ал, «Күй өнері» атты еңбек жарыққа шыққан да, әлгілердің ұйқысы қашты, қызғаныштан іштері өртеніп, баспасөз беттерінде ашық пікірлерін айта алмай «от-басы, ошақ-қасындағы» өсек-аяңға жол бергенін көрдік.

Естіген құлаққа жазық жоқ. Бірде атақ дәрежесі айтарлықтай, үлкен ғалымдарымыздың бірінің аузынан «Ақселеу күй аңызын зерттейді. Бірақ, ол нота білмейді. Сонда оны қалай тексерген», - дегенін естідік. Осы сөзді қағып алып, істің байыбына бармайтын, данышпан болып елді алдайтындардың да гу-гу лепірмесін естідік. Бұған мынадай жауаптар жарасатын секілді. Орта Азия мен Қазақстан топырағынан өнген, ұлттық музыканың біртуар тұлғалары: Қорқыт, Қойлыбай бақсы, Кетбұға, Асанқайғы, Байжігіт, Нысан абыз, Құрманғазы, Тәттімбет, Дәулеткерей, Ықылас, Тоқа, Дайрабай, Диналар күйлерін нота біліп тартып па, жоқ әлде олардың ізін жалғастырған күйшілеріміз солардың жазып кеткен ноталары бойынша күйлерін үйренгенбе екен. Екіншіден, мен білетін Сланның ұлы Ақселеу дәулескер күйші болатын. Кез-келгенге қонбайтын ақындық дарын секілді, бұл оған табиғат берген талант еді. Әйгілі берідегі күйшілер Ақселеудің алдына келіп күй тартып, ақыл-кеңес сұрағанын көзіміз көрді. Бес күй тартқанның бәрі күйші емес. Күйшінің құдіреті шертпе күйлер, ілме қағыс күйлер, тармақты күйлер, айтыс күйлерін тарта алумен өлшеніп, оның сандаған күйлерді білетіні айқындалады. Айтулы Ақселеудің күйшілік өнері осы өлшемдермен ерекшеленетін.

Жалпы сөз бен музыкалық байланысын үлкен тақырып ретінде алып, оның табиғи болмысын ашу екінің бірінің қолынан келмейді. Ол үшін музыкадан хабарың болуы бір басқа, оны меңгерген майталмандық қана жемісті екені даусыз. Күй өнерін зерттеуші Ақселеу Сейдімбектің еңбегінің жемісінің құпиясы осында тұрғаны ақиқат. Бұл сөздің анықтамасын күй құдіретін танытқан еңбек береді. Ең бастысы еңбекті оқып, ақыл таразысынан өткізіп барып пікір айтқан ләзім. Сөз аяғын халқымыздың аталы сөзімен аяқтауды жөн санадық.

«Күй түсінгенге – жыр, түсінбегенге – дыр».
ӘДЕБИЕТ

1. 
   Сейдімбеков А. Алпамыс батыр. Эпостың ізімен. – Алматы, 1979.-96 б., Сейдімбеков А. Күңгір-күңгір күмбездер. – Алматы: Жалын, 1981. – 237 б.
   
2. 
   Сейдімбек А. Мың бір маржан. – Қара өлең табиғаты. – Алматы: Өнер, 1989. – 255 б.
   
3. 
   Диналардан шыққан сөз. Нақылдар жинағы. – Алматы: Мектеп, 1987. – 183 б.
   
4. 
   Құнанбаев А. «Жасымда ғылым бар деп ескермедім» өлеңі.
   
5. 
   Сейдімбек А. Сонар. Деректі әңгімелер. – Алматы: Жалын, 1989. – 350 б.
   
6. 
   Әуезов М. Уақыт және әдебиет. Алматы, 1962. – 60 б.
   
7. 
   Сейдімбек А. Күй шежіре. – Алматы: Ғылым, 1997. – 224 б.
   

Служилые татары составляли заметную часть татарского населения Сибири на протяжении ХVII–XIX вв. После присоединения Сибири к России, как и в других татарских государствах (Казанском, Астраханском), прежняя элита ханства была превращена в служилых татар, которые, перейдя на службу царской власти, стали ее надежным оплотом. Московская администрация умело использовала наиболее сильную, действенную и авторитетную часть подвластного населения, наделив ее в период колонизации Сибири большими привилегиями и полномочиями, и, тем самым, обезопасив себя от возможности антирусских выступлений.

Первые сведения о представителях рода Кульмаметевых мы находим уже в «Сибирских летописях», где владетелем Баишева городка назван «большой князец Бегиш». Именно от большого князя Бегиша, по мнению С.В. Бахрушина и Н.А. Томилова [Бахрушин, 1955. С. 164; Томилов, 1981. С. 69], берет начало данный род.

Подтверждение этому мы находим в документах, приводимых Г.Ф. Миллером. Имя служилого татарина Кулмамета (по другим версиям – Килмамета, Келмамета) Якшигилдеева встречается в отписке тобольского воеводы М. Годунова тюменским воеводам Ф. Бобрищеву-Пушкину и М. Елизарову об отправке посольства к калмыцкому тайше Талаю, относящейся к 1622-1623 гг. [Миллер, Т. 2. 1941. С. 291]. Далее, тот же самый Кулмамет назван уже «Килмаметко Бегишев» [Миллер, Т. 2. 1941. С. 300].

По одной из версий род Кульмаметевых ведет происхождение от выходцев из Средней Азии. В рукописи, составленной представителем рода капитаном Рахматуллой Кульмаметевым в начале XIX в., есть упоминание о том, что род Кульмаметевых среднеазиатского происхождения: «а Кулмаметевых Абдуселемовых Шамшиевых Султаметевых и Адутовых предки вышедшие из болшей бухареи»¹³⁷. В некоторых источниках родоначальником Кульмаметевых называется некий торговый бухарец Сейдяш Кульмаметев [Оглоблин, 1895-1900. С.173].

В то же время есть определенные основания связывать происхождение Кульмаметевых, в частности упомянутого князя Бегиша, с казанскими сеидами. Так, С.В. Бахрушин сообщает, что «местная знать постоянно пополнялась выходцами из татарских государств: из Казани, Астрахани, Ногайской орды». Среди них были сторонники казанского хана Али, свергнутого Иваном III, Алгазый, Бегиш с сыном Утешем, сеиды Табекай (Тевекел) и Касым и «иные их товарищи», которые бежали к хану Ибаку в Тюмень [Бахрушин, 1955. С. 156]. Д.М. Исхаков приводит аналогичные сведения, опираясь на послание Ивана III и сообщает, что один из названных «беглецов» Бегиш с сыном Утешем относились к высшей знати Казанского ханства [Исхаков, 1997. С. 22].

Таким образом, за сто лет до известных событий в источниках встречаются упоминания о некоем князе Бегише в связи с сибирской историей. Пока трудно определить, насколько можно связывать князя Бегиша конца XV в. с владетелем Баишева городка князем Бегишем XVI в. Однако некоторые наблюдения позволяют предположить эту версию. Любопытна информация, полученная от современных представителей рода – М.К. Кульмаметева, который заметил, что в роду Кульмаметевых имя часто передавалось по определенным внешним признакам от одного представителя рода к другому¹³⁸. Можно предположить, что существует связь и в данном случае. Тем более, что имеются сведения о контактах князя Бегиша XVI в. с Казанским ханством. Так, Ф.Т. Валеев и Н.А. Томилов сообщают, что «от казанской знати правители Сибирского ханства иногда получали оружие», а в городке князя Бегиша было две пушки, которые были привезены из Казани [Валеев, Томилов, 1996. С. 53].

Князь Бегиш был одним из тех татарских предводителей, кто дал сильный отпор Ермаку. И. Фишер пишет об этом событии следующее: «Жители между крепостью Сибирью и рекою Вагаем приведены были уже прежде в подданство. Но далее вверх более было труда. Бегаш, знатный татарин, в тамошних странах первый вознамерился противиться Ермаку. Он имел жилище свое позади восточного высокого берега Иртыша у озера, которое получило от него свое имя. Услыша о приближении казаков, привел он себя в наилучшее состояние, чтоб принять их храбро. Он стал с татарами своими на пригорке, и в сем положении ожидал Россиян. Дошло до кровопролитного сражения, на котором победа была долго сумнительна, пока россияне на конец овладев пригорком, татар сбили…» [Фишер, 1774. С. 154-155].

Как отмечает Д.М. Исхаков, с приходом к власти хана Кучума политический строй Сибирского ханства принципиально не изменился. Скорее всего, поменялся лишь клан беклярибека – вместо Тайбугидов место «князя князей» мог занять представитель какого-то другого клана или быть поставлен иной князь из того же клана. В Сибирских летописях в рассказе о продвижении Ермака вверх по Иртышу говорится: «И погребли вверх по Иртышу… и до болшего князя Бегиша Княжева городка и ту учиниша великой бой со зборным Татары и Карачинцы». Опираясь на упомянутый в летописи термин «большой князь», наряду с упоминанием группы «карачинцев», Д.М. Исхаков приходит к выводу, что «мы в лице князя Бегиша имеем дело с беклярибеком хана Кучума» [Исхаков, 2004. С. 79]. На наш взгляд, этот вывод вполне обоснован, т.к. это подтверждает и концентрация служилых татар в районе Княжева городка, и дальнейшие позиции потомков князя Бегиша – мурз Кульмаметевых в системе русского управления Сибирью. Среднеазиатское происхождение Кульмаметевых, на которое указывают некоторые документы, вполне допустимо, ведь известно, что хан Кучум был тесно связан с «Большой Бухареею»¹³⁹. Среднеазиатского происхождения была и дружина Кучума. Поэтому во времена царствования Кучума беклярибеком вполне мог быть один из его ближайших сподвижников.

Не стоит забывать и то, что русская администрация в XVI-XVII вв. практиковала использование потенциала и административной структуры завоеванных государств. Поэтому назначение на должность тобольских голов потомков беклярибека Сибирского ханства Кульмаметевых было не случайно и вполне логично. Функции татарского головы включали в себя многие из тех функций, которые были характерны для беклярибека. Им была вручена огромная власть над аборигенным населением. Они осуществляли руководство военным контингентом – служилыми татарами. Кроме того, им принадлежали «суд и расправа» не только над служилыми, но и над ясачными татарами.

Показательно в связи с этим и то, что даже в первой половине XVIII в. с мурзами Кульмаметевыми «сносились» кочевые властители. Так, например, к мурзе Сабанаку Кульмаметеву в сентябре 1716 г. прибыли посланцы от Хаип хана из «Казачьи Орды» Бекбылат Екешев, Байдеулет Буриев с тем, чтобы тот донес губернатору Сибири М.П. Гагарину, «что он Хаип хан с царским величеством желает быть в вечном миру» [Памятники Сибирской истории XVIII в., 1885. Кн. 2. С. 152].

В истории рода известны два представителя по имени Сабанак. Жизнь и деятельность первого – сына Авазбакея Кульмаметева, относится к концу ХVII — первой четверти ХVIII в. Именно при нем род достиг вершин своего могущества, богатства и славы. По указу Петра I (1703 г.) «велено владеть им и детям их [Авазбакею и Сабанаку — З.Т.] ... в Тобольском уезде вверх по Тоболу и Иртышу рекам по изъясненным в грамотах дачам пашенными землями, сенными покосами, и рыбными ловлями и всякими угодии...». Кроме земельных пожалований в первой половине XVIII в. «за многия службы» Кульмаметевы были награждены царскими грамотами и ценными подарками. Так, мурзе Сабанаку Кульмаметеву был дарован «тесак булатный, у которого черен каменной яшмовый оправлен серебром, с чернью, турецкого дела», а мурзе Нематулаю — оправленная серебром турецкая сабля¹⁴⁰.

Н. А. Томилов утверждает, что о могуществе семьи Кульмаметевых в ХVIII в. знали в Средней Азии. Так о них сообщалось следующее: «Есть у них несколько мурз, которые над ними как главные. Самой сильной между небольшими семи владельцами называется Шабанов (Сабанак) и живет в некотором городке, в котором около 700 дворов за 4 версты от Тобольска. Имеет он больше 20000 фамилий татарских, которые ему послушны» [Томилов, 1981. С. 69].

Клан мурз Кульмаметевых на протяжении нескольких столетий проживал в юртах Носовских или Сабанаковских. В «Путевых описаниях», относящихся к началу 40-х годов ХVIII в., Г. Ф. Миллер сообщает: «Сабанак или Юршак-аул, две деревни в полуверсте друг от друга на западном берегу, в 1 версте от Ворогушиной и в 12 верстах по прямой дороге зимой от Тобольска. Заселены служилыми, ясачными и бухарцами. Настоящее название Юршак, а Сабанак — обыденное, т. к. знатнейшая бухарская семья деревни называется Сабанак. Глава этой семьи командовал всеми здешними татарами, как ясачными, так и служилыми» [Миллер, 1996. С. 76].

В конце XVI в. из юртовских татар в составе русских гарнизонов были сформированы команды, сосредоточенные в Тобольске, Тюмени и Таре. Позже подобные подразделения появились в Томске, Кузнецке и Красноярске. Служилые татары были освобождены от уплаты ясака и несли службу наравне с русскими казаками, получая за это небольшое денежное, а в некоторых случаях, также хлебное и соляное жалованье.

Управление служилыми татарами осуществляли головы и атаманы. Известный исследователь сибирского служилого сословия Н.И. Никитин отмечал, что «в крупных гарнизонах Сибири стрелецкие и казачьи головы были вторыми после воевод людьми, которые осуществляли военное управление». В обязанности их входило «ведать наборами на убылые места, судить подчиненных по небольшим искам, контролировать выдачу жалованья»; также им предписывалось следить за поведением подведомственных служилых [Никитин, 1988. С. 42]. Головы должны были «наряжать» своих подчиненных «на всякие службы и на городовые караулы», «а за огурничества и за караульное оплошество, и по челобитчиковым делам, и унимая от всякого дурна... им чинить наказанье» [История казачества. Т. 1, 1995. С. 41]. Там, где не было голов, почти все эти функции выполняли сотники и атаманы, которые имели сходные с головами (хотя и более ограниченные) права и обязанности. Обязанности татарского головы мало отличались от функций других голов. Татарский голова командовал служилыми татарами во время военных походов и «ведал» ими в мирное время. Он должен был вести послужные списки служилых и захребетных татар, «удерживать татар от обид русским», а также татар «от русских и от всяких людей оберегать...» [Валеев, 1993. С. 58]. Кроме того, ему принадлежали суд и расправа над вверенными ему татарами, за исключением «великих судных спорных дел»¹⁴¹.

В конце XVI-XVII вв. татарский голова имел свой штат помощников: толмача, подъячего, денщика, приставов, и получал очень высокое, по тем временам жалованье, составлявшее 30 рублей деньгами и по 30 четей ржи и овса [Миллер, Т. 2. 1941. С. 584]. Эти сведения подтверждаются данными окладных книг 1647-1648 гг., приводимыми Н.И. Никитиным. Если сравнить жалованье татарского головы с жалованьем голов русских казачьих подразделений, то, по тем же окладным книгам, голова пеших казаков получал 22 рубля, а голова конных казаков – 11 рублей денежного жалованья [Никитин, 1988. С. 110]. Таким образом, наблюдается существенная разница в денежных окладах, определявшаяся сложностью задач и важностью роли татарского головы.

Русская администрация на первых порах «татарскими головами» назначала кого-либо из русских служилых людей. Так, например, в 1632 г. татарским головой в Тобольске был Иван Внуков, в Таре – Воин Дементьев [Миллер, 1941. С. 102, 583]. Одним из первых татарских голов был соратник Ермака Черкас Александров, который управлял тобольскими служилыми татарами в 90-е годы XVI в. [Щеглов, 1883. С. 58]. В дальнейшем на должность татарского головы назначали кого-либо из «лучших людей» аборигенного населения.

Известно, что Авазбакей Кульмаметев на государевой службе находился уже со второй половины XVII в. А в 1678 г. царскими грамотами ему был определен высокий годовой оклад, составлявший 20 рублей денежного жалованья, а также 7 четвертей ржи и столько же овса и 6 пудов соли¹⁴². В 1692 г. юртовский служилый татарин Авазбакей Кульмаметев был назначен тобольским воеводой Степаном Салтыковым на должность головы тобольских служилых и захребетных татар «в вознаграждении его службы»¹⁴³. В обязанности Авазбакея Кульмаметева, как головы служилых татар, входило «удерживать татар от обид русcким и ограждать от притеснения сих... последних, производить между татарами всякую расправу, докладывать в важных делах боярину и воеводе Салтыкову, а за малые вины самому наказывать, прекращать всякие непозволенные связи их с заграничными народами и в случае нападений от них отражать оных военною рукою, для чего наблюдать, чтобы служилые татары состояли всегда в полном числе и неспособных из них к службе применять.... начальства другими из татарских детей»¹⁴⁴. В помощники Авазбакею был определен его сын - Сабанак Кульмаметев, с денежным окладом, составлявшим 16 рублей и хлебным - 7 четвертей ржи¹⁴⁵.

В 1705 г., после смерти Авазбакея Кульмаметева, он был назначен на место отца головой служилых татар. Кроме управления служилыми татарами, с февраля 1713 г. по приказу губернатора М.П. Гагарина, татарскому голове мурзе С. Кульмаметеву было поручено «ведать судом и расправою татар, которые определены из захребетных в платеж»¹⁴⁶. Кроме того, С. Кульмаметев должен был собирать в казну ясак с подведомственных ему татар. В круг его обязанностей входило и наблюдение за бухарцами. Он должен был переписывать всех бухарцев, «которые имеют немалой завод тех в первую статью, а иных в другую, а которые небогатые, тех в третью, а оклад на них положен будет по рассмотрению губернатора». В помощь «для всякой разсылки и для управления» ему было поручено брать в денщики из числа детей служилых татар шесть человек. В декабре 1713 г. головой подгородных ясачных татар по приказу губернатора М.П. Гагарина был назначен сын Сабанака мурза Нематулай. В обязанности его входило «всякая расправы меж ими [ясашными татарами – З.Т.] чинить в правду и ясак по окладу сбирать с них по вся годы сполна и отдавать в Тобольску в большую канцелярию в казну»¹⁴⁷.

По штатному расписанию 1725 г. для управления тобольскими служилыми и подгородными ясачными татарами были утверждены 2 головы – голова служилых татар и голова ясачных татар. По штату 1725 г. голова служилых татар получал 23 рубля денежного жалованья, а также «8 четвертей с осьминою полчетверика и полполчетверика ржи, овса тож, соли 6 пудов». Денежный оклад головы ясачных татар составлял 16 рублей, кроме того, ему было положено 4 четверти и малый четверик ржи, такое же количество овса и 4 пуда соли¹⁴⁸. По расписанию Сибирского приказа 1737 г. размеры жалованья голов служилых и ясачных татар не изменились¹⁴⁹.

В течение целого столетия оставалась неизменной и установленная численность голов тобольских татар. Во главе татарских команд г. Тобольска в начале XIX в. по-прежнему на службе состояли два головы: один голова 1-го класса и один голова 2-го класса. Денежное довольствие, получаемое головой 1 класса в начале XIX в., по-прежнему составляло 23 рубля, голова 2 класса получал 16 рублей. Хлебное жалованье в этот период татарские головы уже не получали. Кроме того, «за усердную службу» в 1805 г. им были пожалованы офицерские чины¹⁵⁰. Так, голова 1 класса имел чин майора, а голова 2 класса – капитана¹⁵¹.

В 1730 г. указом из Тобольской губернской канцелярии головой вместо умершего отца был назначен мурза Нематулай Сабанаков «с получением жалованья по окладу того». Он должен был «ведать ему Тобольских и уездных служилых и ясашных и бухарцов по данной отцу ево Сабанаку Авазбакееву из приказной палаты наказной памяти»¹⁵². Функции головы подгородных захребетных и ясачных татар, которые до того выполнял Нематулай, перешли к Авазбакею Кульмаметеву. С 1736 г. с тобольских ясачных городовых и уездных татар денежный ясак собирать было поручено сыну Сабанака – Авазбакею Кульмаметеву.

Кульмаметевы неуклонно стремились закрепить за собой, превратив в наследственные, должности голов и старшин, дающие им огромные привилегии и практически неограниченную власть над служилыми и ясачными татарами. В этих целях они отправляли в столицу многочисленные прошения и челобитные, в которых подчеркивали многолетнюю преданную службу рода государю. Эта деятельность оказалась небезрезультатной и «грамотою по челобитью Авазбакея Кульмаметева велено за его... службу и детей его быть в отставке..., а в татарские головы был определен сын его Сабанак, а на месте сего последнего... его Авазбакея внук Ниматулла»¹⁵³. Уже в начале XVIII в. Кульмаметевым удалось закрепить за своим родом должность головы как наследственную, а также стать «жалованными» старшинами, в функции которых входили сбор ясака, судебные разбирательства, «чинение расправы», а также защита татар от различных притеснений [Валеев, 1993. С. 58].

После смерти Сабанака, около 1736 г., указом губернской канцелярии для сбора ясака и расправы татар назначается его сын Авазбакей, а в 1739 г., после смерти Нематулая, он определен быть головою над служилыми татарами. В 1756 г. головою над тобольскими ясачными городовыми и уездными татарами был назначен сын Авазбакея Сабанаковича – Сабанак. В 1777 г. умирает его отец Авазбакей Кульмаметев. Указом от 30 июня 1778 г. генерал-губернатором Д.И. Чичериным Сабанак Кульмаметев был назначен головою 1-го класса для командования служилыми казаками и ясачными магометанами. А на место головы 2-го класса был определен его брат Исматулла, прослуживший в до 1791 г. После смерти Исматулы на эту должность был произведен из атаманов старший сын Сабанака капитан Рахматулла¹⁵⁴. Окончательное утверждение в должности голов происходило в столице, куда отправлялись все необходимые документы¹⁵⁵.

Активная политика клана мурз Кульмаметевых была направлена на устранение возможных соперников и сохранение своих привилегий. Кульмаметевы прочно удерживали свои позиции и вплоть до первой четверти XIX в. занимали должности татарских голов, а во второй половине XVIII в. даже закрепили их как наследственные. С 1770 г. распоряжением сибирского губернатора за мурзами Кульмаметевыми закрепилось право определять представителей своего клана как головами, так атаманами и сотниками иррегулярных татарских команд¹⁵⁶. В «Ведомостях о состоящих в тобольской иррегулярной из магометан казачьей команде» от 1807 г. головами названы Сабанак и его сын Рахматулла Кульмаметевы, атаманами и поручиками братья Сабанака — Юсуп, Муса и Ильяс, а также Келмамет, сын Исматуллы, а сотниками и подпоручиками Иса Кулмаметев и Шафи Кульмаметев¹⁵⁷.

В 1784 г. татарские мурзы получают права российского дворянства [Щеглов, 1883. С. 313]. В 1796 г. (по некоторым источникам – в 1794 г.) грамотой Екатерины II род сибирских татарских мурз Кульмаметевых был причислен к российскому дворянскому сословию¹⁵⁸.

Как говорилось выше, на казачьих голов была возложена обязанность вершить «суд и расправу» над вверенными им служилыми, ясачными и захребетными татарами. Причем суд вершился по обычному праву, тесно связанному у татар с правилами шариата. Опираясь на «Путевые описания» Г.Ф. Миллера, где он упоминает некоего Тачима, бывшего в то время [около 1741 г.] ахуном, т. е. знатнейшим духовным лицом Тобольского уезда, и сообщает, что «его предок был из рода Сабанаков и также жил в ауле Сабанак», можно предположить, что Кульмаметевы использовали свою власть для удержания и утверждения не только светской, но и духовной власти за представителями своего рода. Это подтверждается тем, что под 1767 г. ахуном значится Абтигарим Тацимов, по всей вероятности, сын выше упомянутого Тацима. На ахуна Абтигарима Тацимова совместно с головами Авазбакеем и Сабанаком Кульмаметевыми комиссией от 8 марта 1767 г. было возложено ведание по «махометанскому закону», рассмотрение вопросов о строительстве новых мечетей, и предписывалось, чтобы «состоящие в том махометанском законе по духовным делам» Тарского, Томского, Тюменского и Верхотурского ведомств «были в послушании их». После смерти Авазбакея Кульмаметева и Абтигарима Тацимова «те законные дела... по их махометанскому закону... Сабанаком Кулмаметевым производятся»¹⁵⁹.

Обладая огромной властью, Кульмаметевы всячески старались пополнять свое богатство, используя для этого как законные, так и незаконные способы. По мнению Ф.Т. Валеева, размеры земельных угодий Кульмаметевых, расположенных в волостях Тобольского и Тюменского уездов, были столь велики, что один из первых представителей этого рода — Сабанак, даже точно не знал площади своей земли [Валеев, 1993. С. 59]. По данным Всероссийской переписи населения 1897 г., Кульмаметевым принадлежало около 13 тыс. десятин земли. Эти огромные владения, включавшие земельные, сенные наделы, «рыбные и зверовые ловли», приобретались ими путем пожалований за службу, покупок угодий у татарского и русского населения, а также многочисленных отступных.

Кульмаметевы, наряду со многими представителями аборигенной верхушки, использовались русской администрацией в качестве орудия для управления местным населением. Род Кульмаметевых, возглавивший тобольских служилых татар, в течение XVII-XVIII вв. пользовался исключительной поддержкой правительства. Но уже с конца ХVIII в. местная администрация пытается ограничивать власть Кульмаметевых. В 1811 г. генерал-губернатор Сибири И.Б. Пестель в своей «Особой справке» по делу Кульмаметевых ставит под сомнение законность наследования ими должности казачьего головы. А в жалобе служилых казаков и ясачных татар юрт Исеневских Тобольского уезда в Сенат Кульмаметев был назван «частным человеком», «единственно управляющим казачьею из магометан командою» [Валеев, 1993. С. 59-60].

В 1811 г. мурза Сабанак Кульмаметев был отстранен от должности головы. Поводом для этого послужили его служебные злоупотребления. Так, за подведомственными С. Кульмаметеву ясачными татарами оставалась числиться недоимка двухрублевого подушного сбора за 1810 год на общую сумму 3714 руб. 14 коп. Когда означенную недоимку затребовали от С. Кульмаметева, он указал на «неимение в улове зверя, коим будто бы должно пополнять недоимку»¹⁶⁰. Земскому исправнику было дано задание удостовериться в этом, в результате чего оказалось, что все недоимочные деньги ясачными татарами были своевременно отданы Кульмаметеву. «Сим самым изобличился Кульмаметев в употреблении внесенных ясашными в подать денег на свои надобности, и в лживом поступке противу начальства», - указывал в упомянутом рапорте генерал-губернатор И.Б. Пестель¹⁶¹.

В связи с этими событиями Тобольскому земскому суду было предписано описать все движимое и недвижимое имущество Кульмаметевых, и произвести расследование об употреблении головой Кульмаметевым подушных денег на свои надобности¹⁶².

Сабанак Кульмаметев пытался скрыть подлежащее описи имение. За неуплату указанной недоимки он был даже заключен под стражу. Когда сын майора привез деньги, которые вместе со штрафом за невзнос в срок недоимки были приняты и отосланы в казначейство, опись имения была приостановлена, а Сабанак Кульмаметев освобожден из-под ареста. Однако проведение дальнейшего расследования прекращено не было¹⁶³.

Дело о злоупотреблениях властью мурзы Кульмаметева в течение ряда лет рассматривалось губернской администрацией, лично сибирским генерал-губернатором, а также разными правительственными учреждениями. Генерал-губернатор И.Б. Пестель всячески пытался доказать, что притязания Кульмаметевых на исключительное управление татарами необоснованны, и указывал на то, что хотя «фамилия Кульмаметевых всегда имела притязание на начальство над ясашными и считала право сие как бы наследственным», но «отличие сие получилось только случайно, единственно по распоряжению прежнего местного начальства». В связи с этим, губернатор считал вполне справедливым, что нынешнее местное начальство, которое, прежде всего, представлял он сам, имело законные права отстранить майора Кульмаметева от управления татарами, особенно тогда, когда были выявлены его явные злоупотребления властью¹⁶⁴.

Губернское правление вынесло решение об отстранении Сабанака Кульмаметева от должности головы, «с оставлением его в сем звании при одной казачей магометанской команде»¹⁶⁵.

Указанные обстоятельства были представлены на рассмотрение Сената, который определил, что так «как Кульмаметев Высочайшею грамотою 1796 г. возведен на Дворянское достоинство и наименован Тобольского иррегулярного войска и ясашных магометан головою 1-го класса, то Высочайшей только власти может он отрешен быть от должности головы»¹⁶⁶.

В итоге было решено «не отрешая Кульмаметева, удалить от должности на время исследования дела», а также определено, чтобы головы ясачных татар избирались ими на основании общих положений о казенных поселянах¹⁶⁷.

Важнейшим событием, изменившим многие стороны жизни восточных окраин Российской империи, стала реформа 1819-1822 гг. М.М. Сперанского. Реформа включила в себя и Устав о сибирских городовых казаках 1822 г., который, по словам С.В. Кодана, «обобщил изученную сибирскими реформаторами законодательную и административную практику центральных и местных властей в отношении сибирского казачества» [Кодан, 1993. С. 103]. Согласно Уставу, верховное командование было у губернаторов, а непосредственное управление казаками осуществляли полковые атаманы и сотники. В целом реформа была направлена на унификацию служилого сословия. После реформы 1822 г. должности голов, в том числе и татарских, были упразднены. Во главе Сибирского татарского полка встают атаманы, которые назначались уже из русских офицеров, а не из представителей местного населения.

Таким образом, на протяжении длительного времени – с конца XVI по начало XIX в. существовал особый институт татарских голов, который сыграл в истории Сибири исключительно важную роль. Русское правительство умело использовало потенциал традиционной системы власти, назначив головами служилых татар представителей рода беклярибеков Сибирского ханства. Кульмаметевы, наряду с прочими аборигенными старшинами и князцами, оставаясь органичным, неотъемлемым элементом системы традиционного властвования в ХVII – начале ХIХ вв., стали важным инструментом для управления русской администрацией местным населением. В первой половине ХIХ в. Кульмаметевыми утрачивается их прежнее социальное положение. Однако, оставаясь на высоких казачьих должностях, Кульмаметевы долгое время продолжали сосредотачивать в руках своего семейства власть над тобольскими служилыми татарами.

Отстранение мурз Кульмаметевых от должности татарских голов знаменовало завершение функционирования прежней системы традиционного управления татарским населением, которое окончательное оформление приобрело в связи с реформами М.М. Сперанского.