СП
бГ
У
20
Глава 1
возникает естественное отвращение к пороку. Так в первом случае
рождается любовное влечение, а во втором – неприязнь. Следова-
тельно, первая ступень – познание Бога, вторая – любовное вле-
чение, а третья – Любовь. Нельзя достичь мира Любви,
который
превыше всего, пока она не построит прежде две ступеньки лест-
ницы из познания Бога и любовного влечения, отсюда изречение:
«Два шага – и ты достиг»
1
. Мир Любви – это вершина мира позна-
ния Бога и любовного влечения. Достигший же мира Любви будет
самым великим из сверхзнающих ученых и совершенных мистиче-
ских теософов. И потому говорят:
Любви [к Богу] не бывает ни у какой божьей твари
2
существа,
Влюбленности не бывает ни у кого, кроме зрелого
3
.
Для многих мистиков
одним из ярчайших образов, демон-
стрирующим влюбленность в Бога, стал Сатана (Иблис) – падший
ангел, на веки вечные проклятый Создателем. Дьявол – господин
зримого мира. У человека, которого Сатана выбрал, он поселя-
ется в крови. Благочестивые люди жалуются на его преследова-
ния, но причиной этих преследований являются они сами, поро-
ждая к жизни зло.
Сатана был предан проклятию за свое неповиновение воле
Бога, отдавшего ему приказ
преклониться перед Адамом, хотя
непослушание Сатаны скорее следует рассматривать как акт глу-
бочайшего почитания своего Господа. Ничем не помогли ему
и миллионы лет верного служения, которые он принес в дар Богу.
Так его судьба становится живым примером произвола Бога,
1
Данное изречение, приписываемое некоторым суфийским шейхам, встре-
чается также в виде: «Два шага – и он достиг» («
Хутватани ва кад васала»).
2
То есть любое сотворенное Богом существо не
может любить создателя
по-настоящему, ибо его любви все равно будет недостаточно.
3
Sohravardi Shihaboddin Yahya. Oeuvres philosophiques et mystiques. T. III:
Oeuvres en persan. Teheran–Paris, 1977. S. 284–287.
СП
бГ
У
21
Общие сведения
чьему неоправданному решению были вынуждены покориться
его творения. Сатана, согласно воззрениям мистиков, примет это
трудное, немотивированное решение Бога без ропота и с радо-
стью; он не воспользуется им, чтобы хоть на йоту поколебать
свое почитание Бога, но подобно истинно влюбленному ощу-
тит божественное проклятие
как осчастливливающую награду,
ведь вследствие божественного гнева, в отличие от всех других
ангелов, он стал предметом волеизъявления Бога, направленного
исключительно на него.
Считается, что впервые новую трактовку образа Сатаны
предложил ал-Халладж. Он пишет:
«Когда Сатане сказали: „Пади ниц перед Адамом!“, он обра-
тился к Богу и сказал: „Отнята ли у меня честь падения ниц перед
Тобой? Ты больше не требуешь земного поклона, так что я должен
падать ниц перед ним? Если Ты мне это приказал, то
раньше Ты
ведь это запрещал!“ Бог сказал ему: „Я буду мучить тебя вечной
мукой“. Сатана: „Ты меня будешь рассматривать в то время, когда
Ты меня мучаешь?“ Бог: „Да!“. Сатана: „Тогда Твой устремленный
на меня взор позволит мне вынести мучение; делай со мной, что
хочешь!“ Бог: „Я сделаю тебя забросанным камнями“. Сатана:
„Разве пронизывало когда-нибудь мою сущность что-то другое,
кроме Тебя?“ Делай со мной, что хочешь!»
1
Эта реабилитация Сатаны позднее была с воодушевлением
принята мистиком-проповедником Ахмадом Газали. В своих
«Саваних» («Откровения») Ахмад
Газали цитирует четверо-
стишие:
Мы увидели суть этого мира и того мира,
С легкостью мы прошли мимо нужды и неудовлетворенности.
1
Ritter H. Op. cit. S. 539.