Глава 3 РОЛЬ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ В РАЗВИТИИ КОНСТИТУЦИОННОЙ ЭКОНОМИКИ

Принципы правового государства, демократии, разделения властей, социального государства, неприкосновенности собственности, свободы договора, стабильности гражданского оборота и т.д. — вот несущие конструкции, каркас здания любой экономики. Каждый из них — это таинство, и потому, как и все, что имеет таинственную природу, они столь интересны. Действительно, а каково нормативное содержание каждого из этих принципов? Видимо, это множество разумных правил, императивов, велений, которые выявляются в процессе практической деятельности всех ветвей власти, но прежде всего — судебной. Этот процесс похож на процесс постепенного проявления на фотографической бумаге изображения. А еще точнее другой образ: как полипы веками создают коралловые острова и рифы, так и суды, применяя и оценивая законы, сопоставляя их с высшими правовыми ценностями — конституционными принципами, выявляют их богатейшее содержание.

Конституционные принципы воплощают в себе в наиболее концентрированном виде дух и смысл Конституции. Именно поэтому они позволяют адаптировать конкретные конституционные нормы к постоянно изменяющимся условиям общественной жизни. «Буква» права сдерживает развитие конституционного права, но его «дух и смысл» животворны.

Конституционные принципы рыночной экономики образуют основы экономического строя России, представляющие собой фундаментальные устои социально-экономического, правового и, в частности, конституционного строя.

Необходимо коренным образом изменить отношение к правовым (и в особенности — к конституционным) принципам. Раньше, в условиях господства правового позитивизма, они рассматривались как руководящие идеи, роль которых сводилась к тому, чтобы служить ориентиром для законодательного органа. Суды редко применяли их на практике.

Сейчас же знать и применять конституционные принципы должны не только законодатели, суды, но и органы исполнительной власти, принимающие различные экономические решения. Такие конституционные принципы, как принцип правового государства или соразмерности при ограничении прав и свобод, обладают очень высокой степенью операциональности. Конституционные принципы рыночной экономики — это самые разумные и рациональные, проверенные временем и опытом многих стран правила организации экономической деятельности и управления ею. Важно понять, что считаться с конституционными принципами рыночной экономики необходимо как при выработке экономической политики, так и при принятии конкретных экономических решений.

Конституционные принципы имеют объективный характер. Совершенно прав Г.В. Мальцев, который обосновал идею о принадлежности экономических законов и законов права (т.е. правовых принципов. — Прим. Г.Г.) к сфере объективных закономерностей социального развития³⁸.

Исходные представления о содержании конституционного принципа, как свидетельствует герменевтика (наука о толковании древних текстов), составляют основу для возможного его толкования. Конституционный Суд придает толкованию конституционных принципов официальный характер, что имеет огромное значение, поскольку эти принципы — фундамент каждого государства. А следовательно, размытость, аморфность или неопределенность нормативного содержания конституционных принципов непременно сказываются на состоянии государственности.

Государство, которое радикально меняет свои представления о содержании конституционных принципов и, что гораздо опаснее, старается приспособить их к текущей политической ситуации, не может считаться сильным. Сильным является государство, которое стабильно функционирует в соответствии с запретами, велениями, требованиями, составляющими содержание демократических конституционных принципов.

Конституционный Суд находится вне текущего политического процесса, и потому именно этот орган государства в соответствии с Конституцией несет особую ответственность за стабильность, устойчивость понимания конституционных принципов, за их толкование. Пожалуй, эта функция Конституционного Суда имеет самое важное значение для обеспечения юридической безопасности общества и граждан.

Нельзя не отметить и то обстоятельство, что, выявляя содержание конституционных принципов, Конституционный Суд обладает достаточно высокой степенью самостоятельности в определении намерений конституционного законодателя.

Применение конституционных принципов при принятии судебных решений не может оставаться монополией высших судов Российской Федерации. Все суды должны оценивать конституционность применяемых нормативных правовых актов с учетом конституционных принципов и в случае необходимости обращаться с запросами в Конституционный Суд России. Следовательно, поскольку все суды участвуют в судебном конституционном контроле за содержанием нормативных актов, все они должны участвовать и в разработке нормативного содержания конституционных принципов. Только в таком случае можно говорить о реальной самостоятельности судебной власти (что, кстати, также является конституционным принципом).

Только применяя правовые принципы, суды в состоянии осуществлять дискреционные полномочия, составляющие саму суть судейского усмотрения. Возрастание внимания к конституционным принципам объективно связано с расширением сферы судейского усмотрения и повышением роли судебной власти.

Естественно, что расширение сферы судейского усмотрения возможно, если в обществе по этому поводу (а вопрос относится к числу весьма дискуссионных) будет достигнут компромисс. В принципе, такой компромисс возможен, но только на базе укрепления доверия общества к судебной власти. И главную роль здесь должно сыграть само судейское сообщество России — разрабатывая внутрикорпоративные правила, обязательные для каждого судьи.

Итак, есть безусловная связь между применением судами конституционных принципов, расширением судейского усмотрения и самостоятельностью судебной власти. Применение судами конституционных принципов означает, что они также принимают участие в правотворчестве. По меткому замечанию председателя Верховного Суда Израиля А. Барака³⁹, судья творит право, но делается это как бы малыми правотворческими актами; это законодательство между строк. Применяя конституционные принципы, судья может выступать в качестве законодателя в конкретном деле. Это меняет взаимоотношения судебной и законодательной власти в рамках принципа разделения властей.

Конституционные принципы — неисчерпаемая кладовая юридических знаний. «Разработкой» этих полезных ископаемых занимаются суды всех стран мира. Вот почему так важно общение между юристами и экономистами, изучение взаимного опыта.

Глобализация представлений о том, что представляют собой важнейшие конституционные принципы, вполне возможна. Полагаем, что сближение, гармонизация в их истолковании — один из способов интернационализации экономики. Глубоко прав был Г. Еллинек, отмечавший, что правоведение унизит себя, если будет наукой только национального права⁴⁰. Поэтому в изучении конституционной экономики придается столь большое значение методам сравнительного правоведения.

§2. О соотношении конституционных и гражданско-правовых норм

Последнее десятилетие ХХ в. оказалось весьма плодотворным для российского гражданского права. Общество, юридическая наука получили новый Гражданский кодекс России. Часто, когда говорят о развитии гражданского права, в нашей правовой системе подразумевается принятие каких-то новых цивилистических законов либо законов, вносящих изменения и дополнения в уже действующее гражданское законодательство.

Этот стереотип, отражающий позитивистское правосознание, необходимо менять. Развитие частного права происходит не только благодаря усилиям законодателя, но и во многом благодаря решениям судов по конкретным делам. Важнейшая роль в развитии частного права принадлежит арбитражным судам и судам общей юрисдикции. Конституционный Суд России, проверяя конституционность гражданско-правовых норм, также участвует в этом процессе.

Развитие частного права сопровождается усилением публично-правовых начал в сфере, обычно регулируемой гражданским правом. Особенно наглядно это проявляется применительно к таким традиционным частноправовым ценностям, как свобода договора и неприкосновенность частной собственности.

Частное право обеспечивает равенство заключающих договор сторон и их свободу в определении его условий.

Появившееся сравнительно недавно (если иметь в виду многовековую историю частного права) публичное право, отражая интересы все более усложняющегося общества, подвергает свободу договора ограничениям. Например, публично-правовые нормы выделяют такую категорию покупателей, как потребители массовых товаров, и создают для них в их отношениях с могущественными корпоративными субъектами права особые защитные механизмы. Имеется в виду законодательство о защите прав потребителей. Именно это законодательство учитывает изменение функций договоров купли-продажи товаров, производимых могущественными товаропроизводителями.

Процесс публицизации права частной собственности столь же нагляден. Не случайно У. Маттеи считает, что точка равновесия в политической организации современного общества находится где-то между крайностями чисто рыночной экономики и чисто планового хозяйства. Подобную точку равновесия он определяет, используя терминологию Леона Дюги⁴¹, как социальную функцию частной собственности: данное понятие рассматривается как основной принцип права собственности; это означает, что права собственника предполагают и известную долю социальной ответственности⁴².

Избегая неосторожных оценок, можно утверждать, что публично-правовое регулирование призвано нивелировать крайности частноправового регулирования, подразумевая под ними лежащий в основе частного права эгоистический интерес. Нормы публичного и прежде всего конституционного права устанавливают конституционный экономический публичный порядок. И это значит, что основные экономические права подвергаются разумным ограничениям.

Но конституционное право не только ограничивает, оно в первую очередь защищает основные экономические права, поскольку субъекты экономической деятельности получают возможность оспаривать любые нормотворческие и правоприменительные решения в сфере частного права.

В разных правовых системах используются различные механизмы конституционно-правовой защиты субъективных имущественных прав.

В США действует децентрализованная система судебного конституционного контроля. Каждый суд может отказаться применять закон и объявить его недействующим по основанию его неконституционности. В Австрии, Германии, Италии, России выбрали централизованную систему, и это значит, чт.е. только один суд, который вправе принимать решение о соответствии нормативного акта Конституции. В этот суд должны обращаться как граждане, полагающие, что в конкретном случае применения закона были нарушены их конституционные права, так и суды, по запросам которых Конституционный Суд проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в данном деле.

Возможность судебного конституционного контроля основана на том, что в Конституции Российской Федерации 1993 г. впервые появились такие понятия, как право частной собственности, свобода экономической деятельности, недобросовестная конкуренция, монополизация, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, предпринимательская деятельность, имущество, интеллектуальная собственность, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайны, защита чести, доброго имени и т.д. Все эти понятия генетически связаны с гражданским правом. Ряд конституционных норм и принципов воспроизводят нормы гражданского права, и, наоборот, нормы Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) зачастую воспроизводят конституционные положения. Конституционная гарантия права частной собственности, содержащаяся в ч. 3 ст. 35 Конституции РФ, более детально регламентируется в нормах ст. 279—283 ГК РФ. А нормы ч. 2 п. 2 ст. 1 ГК РФ близки по своему юридическому содержанию конституционной норме, содержащейся в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.

Конечно, эти нормы однородны, в известном смысле гомогенны, но не тождественны. Норма Конституции всегда занимает более высокое положение в иерархии правовых норм. Она, в отличие от отраслевых норм, всегда характеризуется большей юридической насыщенностью, т.е. более значительной плотностью юридического содержания (что создает возможность многообразных юридических интерпретаций с учетом изменения жизненных обстоятельств или субъективного правопонимания). Конституционные нормы предопределяют содержание однородных отраслевых норм, порой корректируя их в процессе правоприменения.

Н.А. Богданова считает, что в этом случае мы имеем дело с заимствованием конституционным правом понятий из других отраслей права. Их использование она объясняет, во-первых, взаимопроникновением (смешением) правоотношений и институтов, проявляющихся, в частности, в присутствии начал частного права в публичном и, во-вторых, наоборот, широкой сферой конституционно-правового регулирования, затрагивающей области других отраслей права, а в-третьих, обеспечением реализации ряда норм конституционного права на отраслевом уровне⁴³.

Нами не разделяется мнение Н.А. Богдановой о том, что в науке конституционного права следует различать отраслевые и собственные понятия и категории. Правда, степень несогласия снижается благодаря оговорке Н.А. Богдановой о том, что при использовании отраслевых понятий наука конституционного права привносит собственное их восприятие, пропуская через призму конституционно-правового регулирования и наполняя их содержание теми аспектами, которые необходимы для решения задач этой науки.

Наш подход основан на том, что наука конституционного права «переваривает» отраслевые понятия, так что конституционное право имеет дело только с понятиями данной отрасли права, которые лишь генетически связаны с отраслевыми понятиями.

Такие конституционные понятия, как право частной собственности, неприкосновенность частной жизни, состязательность и т.д., могут быть названы смежными (с отраслевыми) конституционно-правовыми понятиями, поскольку их содержание в конституционном праве может не совпадать с содержанием одноименных отраслевых понятий Понятие смежных конституционно-правовых норм появилось под воздействием концепции развития конституционного законодательства. Ее авторы (Ю.А. Тихомиров, А.Е. Постников, В.И. Васильев, С.А. Пяткина, В.В. Лапаева, Е.Е. Никитина, И.Л. Пешин) отмечают, что конституционное законодательство имеет как исключительную сферу действия, которую регулируют нормы только данной отрасли (это нормы о федеративном устройстве государства, о системе государственной власти, об атрибутах государства), так и сферы, являющиеся смежными с другими отраслями. Административное, гражданское, трудовое и иные отрасли законодательства регулируют с разной степенью детализации те отношения, к которым тяготеют и нормы конституционного законодательства. Последние выступают по отношению к ним либо в виде приоритетных положений, которые надлежит реализовать в конкретных отраслях, либо как нормы, которые действуют одновременно, согласованно⁴⁴.

Возможно, что даже моменты возникновения и прекращения субъективного конституционного права не совпадают с моментами возникновения и прекращения субъективных гражданских прав. Это предположение можно проиллюстрировать следующим примером.

Собственник лишен своего земельного участка в связи с его изъятием для государственных нужд. Ему была выплачена причитающаяся денежная компенсация. Через три года после изъятия собственник обнаружил, что изъятый у него земельный участок не используется в тех публичных целях, ради которых он был лишен права собственности. Тогда собственник обратился в суд общей юрисдикции с требованием вернуть ему земельный участок с условием возврата суммы денежной компенсации. Ему отказывают со ссылкой на действующее гражданское законодательство. Исходя из догмы гражданского права суды решили, что, поскольку само субъективное гражданское право прекратило свое существование в силу изъятия участка для государственных нужд, правопритязание истца не имеет материально-правовой основы.

При обращении же собственника в Конституционный Суд его требования могут быть удовлетворены. С нашей точки зрения, положительное для собственника решение вопроса Конституционным Судом может быть связано с тем, что момент прекращения субъективного конституционного права частной собственности необходимо связывать не с моментом фактического изъятия земельного участка, а с реализацией той цели, для которой изымался участок.

По всей видимости, исходя из единства права, нежелательны случаи, когда возникают «разночтения» относительно содержания конституционного субъективного права и отраслевого, гражданского субъективного права, а также о моменте их прекращения.

В силу места конституционного права в иерархии правовых ценностей отраслевое право должно признавать выработанные в конституционном праве подходы.

Необходимо постоянно учитывать феномен одновременного участия норм конституционного и отраслевого права в механизме правового регулирования общественных отношений. Нормы гражданского законодательства регулируют общественные отношения под бдительным контролем конституционных норм и принципов.

Одновременность действия однородных норм конституционного и гражданского права означает их совместное участие в механизме правового регулирования. Впервые с такого рода ситуацией, когда происходило «наложение» конституционных норм на гражданско-правовые нормы, Конституционный Суд РФ столкнулся, рассматривая в 1992 г. дело о проверке конституционности постановлений Правительства РФ, касающихся приобретения гражданами легковых автомобилей по целевым чекам и вкладам (постановление КС РФ от 9 июня 1992 г. № 7-П)⁴⁵.

Отношения между работающим на БАМе гражданином и государством не являлись обычными договорными отношениями. В условиях всеобщего огосударствления и БАМ как работодатель, и Сбербанк как банкир представляли в договорных отношениях государство, и в силу этого договорные отношения оказались отягощены публичным элементом. Верно заметил американский комментатор Б. Радден, что рассматриваемый контракт о займе (вкладе в банк) не относился к стандартным гражданско-правовым договорам, регулируемым Гражданским кодексом, поскольку являлся «специально-целевым», открытым не для всех граждан на основе равенства, а только для определенных работников, избранных на основе административной оценки их важности для общего публичного интереса. Сберегательные счета пострадавших граждан были ревалоризованы, т.е. был повышен курс валюты по отношению к другим вкладам, посредством решения публичной власти⁴⁶. Именно в силу того, что отношения между гражданином и государством были усложнены публичным элементом, Конституционный Суд России счел возможным сослаться на ст. 67* действовавшей в то время Конституции РФ (ст. 53 ныне действующей Конституции), предусматривавшей право частных лиц на возмещение государством причиненного им вреда. Однородное ст. 53 Конституции положение ст. 16 ГК РФ может применяться, как известно, только при отсутствии договорных отношений, но Конституционный Суд посчитал, что ответственность государства за возмещение вреда предусмотрена нормой не только гражданского, но и конституционного права, причем, как предусмотренная конституционным правом, она имеет самостоятельное юридическое содержание и основания возникновения.

Следует согласиться с В.В. и Л.В. Бойцовыми в том, что основанием возникновения ответственности государства в конституционном смысле является нарушение принципов конституционной государственности и что статьи Конституции не могут рассматриваться в изоляции, поскольку они имеют внутреннее единство и содержат иерархию ценностей. Понимание Конституции как целого предполагает, что ее положения должны быть интерпретированы таким образом, чтобы избежать нарушений других конституционных норм и принципов⁴⁷.

Итак, конституционные нормы, «возвышаясь» над нормами гражданского права, могут оказывать регулирующее воздействие на конкретные имущественные отношения. Таким образом, мы не соглашаемся с точкой зрения Д.М. Чечот (высказанной, правда, в совершенно иное время) о том, что, прежде чем проявить себя в механизме правового регулирования, конституционные права должны сначала «раствориться» в соответствующих гражданско-правовых нормах⁴⁸.

К. Штерн обращал внимание на то, как основные конституционные права оказывают воздействие на общий правопорядок. С его точки зрения, наиболее устойчивое воздействие прослеживается именно в частном праве. Воздействие системы основных прав на частное право послужило в немецкой науке поводом к обстоятельным дискуссиям на тему так называемого действия права в отношении третьих лиц, или горизонтального действия основных прав⁴⁹.

Характеризуя соотношение между нормами конституционного права, ориентированными на регулирование экономических отношений, и нормами гражданского права, нам кажется уместным использовать образ зонтика. Под зонтиком (под сенью!) конституционной нормы может быть весьма значительное количество частноправовых норм. Прежде всего речь идет о таких конституционных нормах, которые гарантируют основные экономические права.

Основными экономическими правами являются конституционные права, непосредственно устанавливающие основы экономической системы России. К ним относятся: право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ч. 1 ст. 34 Конституции РФ), право частной собственности и другие вещные права (ст. 35), право граждан Российской Федерации и их объединений иметь в частной собственности землю (ст. 36). Из смысла положений ст. 35 (ч. 2), 37 и 22 (ч. 1) может быть выведено конституционное право на свободу договора.

Образно выражаясь, «под сенью» этих основных экономических прав формируется множество гражданских прав, т.е. отраслевых, предусмотренных гражданским законодательством. Основные экономические права гарантируют определенную меру свободы человека в экономической сфере. Они имеют имущественный характер и отличаются от других основных частных прав, которые обеспечивают личную неприкосновенность, — права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (ст. 23, ч. 1 Конституции РФ), права свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства (ст. 27, ч. 1). Основные частные права не предопределяют основы экономического и социального строя и в силу этого не могут относиться к основным экономическим правам. «B тени» конституционных прав, под их корректирующим воздействием, находятся личные неимущественные гражданские права (ст. 150, 152 ГК РФ).

В Конституции РФ имеется также ряд основных прав, которые, не являясь в полном объеме экономическими, имеют хозяйственно-конституционное значение и в силу этого оказывают воздействие на гражданские права.

Речь идет о таких основных правах, как, например, конституционное право на интеллектуальную собственность (ст. 44, ч. 1 Конституции РФ), конституционное право на свободу мысли и слова (ст. 29, ч. 1), которые в экономической сфере преломляются в конституционные права на промышленную собственность, на коммерческую свободу слова, т.е. право на рекламу. Под воздействием этих основных прав находятся исключительные права (ст. 138 ГК РФ), право на рекламу (Федеральный закон от 18 июля 1995 г. № 108-ФЗ «O рекламе»⁵⁰).

Определенное хозяйственно-конституционное значение имеет конституционное право каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти и их должностных лиц (ст. 53 Конституции 53). Ему соответствует гражданское право на возмещение убытков, причиненных государственными органами и органами местного самоуправления (ст. 16 ГК РФ).

Огромное значение для проверки конституционности норм частного права имеют конституционные принципы, составляющие основы конституционного строя. Это принципы правового государства, равенства всех перед законом, демократии, разделения властей, единства экономического пространства, свободы экономической деятельности, социального государства и т.д. Характеризуя значение этих принципов в процессе судебного конституционного контроля, Конституционный Суд еще в первые годы своей деятельности обратил внимание на то, что «эти принципы обладают высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяют содержание конституционных прав человека, носят универсальный характер и в связи с этим оказывают регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений. Общеобязательность таких принципов состоит как в приоритетности перед иными правовыми установлениями, так и в распространении их действия на все субъекты права»⁵¹.

Вышеизложенные представления о соотношении смежных конституционных и гражданско-правовых норм составляют теоретическую базу конституциализации частного права.

Конституциализация частного права в широком смысле — это постоянно протекающий процесс воздействия норм и принципов конституционного права на нормы частного права. В узком смысле это процесс приведения норм частного права в соответствие с нормами Конституции.

Основное назначение и обоснование конституциализации отраслевого законодательства — это расширение пределов основных прав человека и гражданина. Посредством конституциализации воочию проявляется гуманистическая направленность конституционного права. Последнее в отношении гражданского права постоянно должно выполнять функцию «возмутителя спокойствия». Именно поэтому конституционное право осуществляет функцию развития гражданского права. Расширение представлений о содержании основных экономических и частных прав требует пересмотра содержания некоторых гражданско-правовых конструкций, складывавшихся на протяжении столетий.

Как отмечает Андраш Шайо, «континентальное конституционное судопроизводство энергично действует в направлении расширения основных прав гражданина. С учетом того, что большинство дел в Италии, Германии и Испании вырастает из конкретных правовых споров и что конституционное судопроизводство представляет собой своего рода кассационное судопроизводство в области конституционного права, оно в значительной своей части касается не законодательства, а обычного судопроизводства, и практически (в первую очередь посредством защиты основных прав) распространяет конституционализм.. в область уголовного права, государственного управления и частного права»⁵².

Итак, конституциализация частного права — это постоянно протекающий процесс приведения в соответствие норм частного права с нормами конституционного права.

В этом процессе задействованы практически все органы, осуществляющие государственную власть в Российской Федерации. Особенно значительна роль Федерального Собрания. Не рассматривая подробно не все возможные способы конституциализации частного права, авторы учебника объектом исследования выбрали конституциализацию, обеспечиваемую благодаря осуществляемому Конституционным Судом судебному конституционному контролю.

Конституциализация тесно связана с понятием конституционности. По мнению Н.В. Витрука, реальное действие Конституции как акта высшей юридической силы и ее охрана, в частности, Конституционным Судом РФ обусловили возникновение такого правового явления и соответственно понятия, как конституционность. Конституционность — это система реально действующего права, обеспечивающая наличие правовой конституции, ее верховенство и прямое действие на всей территории государства, а также ее обеспечение и охрану (защиту)⁵³.

Анализ процесса воздействия конституционногого права на право частное, составляющий основное содержание данной главы, не означает, что нами не учитывается весьма интенсивное влияние системы частного права на конституционное право Российской Федерации. Взаимодействие частного и публичного права (а конституционное право и гражданское право — самые характерные «выразители» публичного и частного права) — как улица с двусторонним движением. Видимо, процесс воздействия частного права на конституционное в общетеоретическом аспекте еще ждет своего исследователя.

Мы же считаем целесообразным ограничиться лишь отдельными наблюдениями.

Гражданское право как наука существует вот уже более 2000 лет. В арсенале этой отрасли юридической науки имеются такие правовые категории, которые с успехом можно использовать и в конституционном праве. В частности, в гражданском праве тщательно разработана проблема способов защиты гражданских прав. Способ защиты — это предусмотренная законом правоохранительная мера, посредством которой осуществляется устранение нарушений субъективного права и воздействие на правонарушителя. Классификация способов защиты гражданских прав содержится в ст. 12 ГК РФ.

Учение о способах защиты конституционных прав еще не создано.

Однако несомненно, что в конституционном праве существуют различные способы защиты основных прав. Одним из таких способов является восстановление положения, существовавшего до нарушения права. Когда избирательная комиссия назначает повторные выборы в связи с тем, что ею были существенным образом нарушены избирательные права кандидата в депутаты, выразившиеся в незаконном снятии его с регистрации, должен применять такой способ защиты прав, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права.

По всей видимости, необходимо признать, что в конституционном праве существуют универсальные способы защиты прав. К их числу, на наш взгляд, относится возмещение государством вреда. Статья 53 Конституции РФ предусматривает, что «каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц». Эта конституционная норма является элементом института неприкосновенности частной собственности, но только этим ее значение, естественно, не ограничивается. Возмещение государством вреда следует рассматривать как наиболее важный способ защиты абсолютно всех конституционных прав. Таким образом, конституционно-правовая ответственность, как и гражданско-правовая, может выполнять компенсаторно-восстановительную функцию.

Данный способ защиты конституционных прав может применяться независимо от того, предусмотрен ли он в конкретном законе, регулирующем отношения, составляющие предмет конституционного права. Объясняется это тем, что норма ст. 53 Конституции РФ, как норма прямого действия, не предусматривает необходимость принятия федерального закона, детализирующего право каждого на возмещение государством вреда.

В статье 17 (ч. 3) Конституции РФ закреплен принцип, в соответствии с которым «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». Этот принцип означает, что общество не может предоставить человеку ничем не ограничиваемую свободу выбора поведения, в том числе при осуществлении гарантированных человеку прав.

В статье 5 ГК РСФСР 1964 г. определялось, что «гражданские права охраняются законом, за исключением случаев, когда они осуществляются в противоречии с назначением этих прав..». Гражданское законодательство традиционно уделяет большое внимание установлению пределов осуществления гражданских прав. В свое время Б.П. Грибанов вносил предложение конституциализировать норму ст. 5 ГК РСФСР, т.е. придать ей характер конституционной⁵⁴.

В современном конституционном праве России эта рекомендация учтена.

Известная системе частного права презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений также может быть возведена на уровень конституционного принципа.

Основные начала гражданского законодательства (ст. 1 ГК РФ) — равенство участников отношений, регулируемых гражданским законодательством, неприкосновенность собственности, свобода договора, недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимость беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты — являются одновременно конституционно значимыми принципами. Не случайно ст. 1 ГК РФ называет данные принципы не принципами гражданского законодательства, а основными началами.

Очевидно, эти правовые принципы являются общими не только для гражданского законодательства, но и для всех отраслей, относящихся к частному праву (семейное, трудовое, международное частное и т.д.). Эти правовые принципы охватывают всю сферу частноправового регулирования.

Не случайно и то, что всем этим принципам Конституционный Суд РФ придает конституционное значение. Так, в постановлении КС РФ от 25 июля 2001 г. при истолковании нормы п. 7 ст. 21 Федерального закона «О приватизации..» Суд отмечал: «Иное истолкование данной нормы допускало бы, что покупатель может обращаться в суд вопреки своим интересам или что государство правомочно обязать к обращению за защитой права, чем нарушался выводимый из Конституции РФ (ст. 21, 23, 46, 55, ч. 1 и 3) и конкретизированный в Гражданском кодексе РФ (п. 1 ст.  1) запрет вмешательства государства в сферу частных отношений».

Нечто подобное можно обнаружить и в конституционном праве Франции. Во французской юридической доктрине выделяются основные правовые принципы, которым преамбулами к Конституциям Франции 1946 г. и 1958 г. придается конституционное значение. При этом обращается внимание на то, что конституционное значение имеет не закон, устанавливающий принцип, а сам принцип⁵⁵.

Исходя из важнейшего принципа «все равны перед законом и судом» (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ), можно сделать вывод о том, что субъекты предпринимательской деятельности равны перед законом, т.е. государство не вправе вводить неоправданные льготы или преференции или неравный режим их функционирования в одинаковых отношениях и ситуациях. В этом смысле субъекты частного предпринимательства (в различных его правовых формах — без привлечения наемного труда и с его привлечением, фермерские хозяйства и т.д.), предпринимательства в государственном секторе экономики должны обладать единым конституционным статусом.

Как отмечает Ю.В. Капранова, закрепленный в Конституции РФ принцип равноправия несет в себе огромный, но недостаточно реализованный потенциал, служит непосредственным основанием для принятия государственно-правовых решений и в сфере правотворчества, и в сфере правоприменения, а также в случаях пробелов в законе, при толковании отдельных законоположений⁵⁶.

Принцип равенства относим ко всем основным правам человека. Вместе с тем он по-разному проявляется применительно к отдельным правам. В отношении личных прав данный принцип означает преимущественно формальное равенство. Так, например, право, предусмотренное в ч. 2 ст. 22 Конституции РФ, в силу которого арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению, не может зависеть от того, достиг гражданин совершеннолетия или нет.

Но применительно к экономическим правам формальное равенство оказывается недостаточным, более того — оно может обернуться неравенством.

Право государства, принимая законы, ограничивать основные права и свободы предпринимателей, и прежде всего право на свободу и принцип равенства, привлекало внимание не только юристов, но и философов и экономистов. Именно здесь пролегает самый глубокий водораздел в экономических и философских воззрениях ХХ в. Самые популярные социально-политические учения ХХ в. — социалистическая, кейнсианская (доктрина «гocyдapствa благосостояния») и неолиберальная — различаются прежде всего в трактовке понятия свободы, включая в него и понятие экономической свободы, или свободы предпринимательства.

Ядро либеральной концепции свободы составляет понятие зоны приватности, т.е. сферы личной жизни, огражденной законом от вторжения как государства, так и других индивидуумов. Необходимым материальным условием для этого служит институт частной собственности.

Однако неолиберализм не противопоставляет свободу человека и конституционный правопорядок. Напротив, свобода может существовать только в рамках закона, который ограничивает свободу каждого настолько, насколько это необходимо, чтобы обеспечить равную свободу для всех. Поэтому идеалом для таких представителей неолиберальной концепции, как Ф. Хайек, Р.Л. Даль, М. Фридман, является правительство, которое ограничивает сферу экономической политики, сферу принятия государственными органами решений по вопросам экономики до минимума. Предельно четко эти взгляды выразил М. Фридман: «Гражданин США, который по существующим в разных штатах законам не волен трудиться на избранном им поприще, если он не заручился на то патентом или лицензией, точно так же лишается существенной доли своей свободы. То же самое относится к человеку, который желает выменять какие-то свои товары, скажем, на часы у швейцарца, но не может этого сделать из-за импортной квоты. То же самое относится к калифорнийцу, угодившему в тюрьму в соответствии с так называемыми «законами о справедливой торговле» за то, что он продавал противопохмельное средство «Алка Зельцер» по цене ниже той, которую установил производитель. То же самое относится и к фермеру, который не может выращивать столько пшеницы, сколько захочет. И так далее. Совершенно очевидно, что экономическая свобода сама по себе есть наиважнейшая часть общей свободы»⁵⁷.

Основной интеллектуальной идеей, активно обсуждавшейся в период буржуазных революций в конце ХVIII в., была идея «paвенства возможностей». Это понятие нельзя интерпретировать дословно как одинаковые возможности, т.к. природа не наделяет одинаковыми возможностями всех людей.

Как и личное равенство, равенство возможностей нельзя толковать дословно. Его истинный смысл, вероятно, лучше всего передается выражением времен Французской революции: талантам все пути открыты. Никакие произвольно создаваемые препятствия не должны мешать людям достичь того положения в обществе, которое соответствует их способностям и к которому они стремятся, побуждаемые своими жизненными принципами. Открытые перед человеком возможности должны определяться только его способностями а не происхождением, национальной принадлежностью, цветом кожи, религией, полом или иными несущественными в данном отношении факторами.

При такой интерпретации равенство возможностей просто более детально paскрывает смысл идей личного равенства, или равенства перед законом..

Несомненное первенство, придаваемое равенству возможностей в иерархии ценностей, ставшей общепринятой после гражданской войны, особенно отчетливо проявилось в экономической политике. В то время наиболее популярными словами были «свободное предпринимательство», «конкуренция», laisser-fair⁵⁸. Считалось, что каждый волен основывать любое коммерческое предприятие, наниматься на любую работу и приобретать любую собственность. Единственным условием было получение согласия на сделку от другой стороны⁵⁹.

Согласно другой концепции, равенство надо интерпретировать как необходимость посредством «справедливого распределения» обеспечить равенство в результатах. «Справедливая доля для всех» — вот новый лозунг, пришедший на смену марксовому «от каждого по способностям, каждому по потребностям».

Это понятие о равенстве коренным образом отличается от остальных.

«Правительственные мероприятия, способствующие внедрению и расширению личного равенства и равенства возможностей, увеличивают нашу свободу, тогда как действия правительства, направленные на воплощение в жизнь идеи «справедливая доля для всех», эту свободу урезают..

Если все должны получать «справедливую долю», то кто-то (один человек или группа лиц) должен решить, каков будет ее размер. Мало того, эти люди должны быть наделены властью, позволяющей им проводить принудительное «перераспределение благ» — попросту говоря, отнимать «излишки» у тех, кто имеет больше «положенного», и отдавать их тем, кто имеет меньше. Разве те люди, которые принимают подобные решения и заставляют других им следовать, будут по-прежнему равны тем, за кого они решают? Не находимся ли мы на Скотном дворе Джорджа Оруэлла, где «Bce животные равны, но некоторые из них более равны, чем остальные»⁶⁰?

И основная проблема состоит даже не в том, что практическое воплощение этой концепции далеко отклонится от идеала. Разумеется, так оно и будет — как это произошло с другими концепциями равенства.

Главное это непримиримое противоречие между самим «идeaлом справедливого распределения» (будь он выражен в виде лозунга «каждому — справедливую долю» или в его предшествующей формулировке «каждому — по потребности») и идеалом личной свободы. Это противоречие стало подлинным бичом каждой попытки сделать равенство результатов господствующим принципом организации общества. Конечным их результатом неизменно было царство террора: очевидным и убедительным доказательством этого могут служить Россия, Китай, а позже — Камбоджа. Но даже террор не мог привести к столь желанному равенству результатов. В каждом случае в стране сохранялось вопиющее неравенство, какими бы мерками мы его ни измеряли: правитель и подданные оказывались неравными не только в отношении власти и могущества, по и по жизненному уровню и праву пользоваться материальными благами.

Столь подробное изложение различных концепций экономической свободы и равенства потребовалось для того, чтобы сделать вывод: формулировки принципов равенства всех перед законом и судом, прав на свободу текстуально совпадают в конституциях США, Испании, России. Однако при этом немаловажное значение имеет и то, из какого понятия равенства исходит конституционная концепция — «равенства возможностей» или «равенства результатов».

В постановлении о процентных ставках по банковским вкладам граждан Конституционный Суд РФ использовал тезис о различии между формальным и неформальным равенством, обратив внимание на то, что, осуществляя право вое регулирование отношений между банками и гражданами-вкладчиками, законодатель, исходя из конституционной свободы договора, не вправе ограничиваться формальным признанием юридического равенства сторон и должен предоставлять определенные преимущества экономически слабой и зависимой стороне, с тем чтобы не допустить недобросовестную конкуренцию в сфере банковской деятельности и реально гарантировать в соответствии со ст. 19 и 34 Конституции РФ соблюдение принципа равенства при осуществлении предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

Проблема равенства исследовалась Конституционным Судом РФ при вынесении Определения от 6 декабря 2001 г. № 255-О по жалобе гр-н Ежова В.Н. и Варзугиной Ю.А. о проверке конституционности ст. 80 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (Закона об АО).

Фабула дела

Октябрьский окружной суд г. Мурманска решением от 10 февраля 2000 г. отказал гражданам В.Н. Ежову и Ю.А. Варзугиной в удовлетворении иска к ОАО «Центральный Гастроном» о nризнании недействительным nолностью решения общего собрания акционеров ОАО «Центральный Гастроном» от 10 октября 1999 г. Как видно из материалов, приобщенных к жалобе, гражданин Литвинов И.В. в период с июня по август 1999 г. приобрел 6376 акций ОАО «Центральный Гастроном», что соответствует 63,3% от общего числа размещенных в обществе обыкновенных акций. При этом он не направил в акционерное общество nисьменное заявление о намерении приобрести размещенные обыкновенные акции и не предложил акционерам продать ему nринадлежащие им обыкновенные акции общества по оnределенной цене, что nредусмотрено ст. 80 Закона об АО, регулирующей вопросы nриобретения 30 и более процентов обыкновенных акций, но только в обществах с числом акционеров более одной тысячи.

По мнению заявителей, nоложения оспариваемой статьи Закона нарушают их конституционные права, закреnленные в ст. 17 и 19 Конституции РФ, ставят в неравные условия акционеров акционерных обществ с числом членов более одной тысячи при nриобретении ими обыкновенных акций по сравнению с членами акционерных обществ, насчитывающих мeнее одной тысячи человек.

Как установил Конституционный Суд РФ, ст. 80 Закона об АО, регулирующая порядок приобретения 30 и более процентов обыкновенных акций акционерного общества, распространяется на акционерные общества с числом акционеров — владельцев обыкновенных акций более одной тысячи.

Отказывая в иске, суд исходил из того, что требования ст. 80 Закона об АО неприменимы к ОАО «Центральный Гастроном», где насчитывается 53 акционера, и акционер Литвинов И.В., владеющий 63,3% акций общества, был вправе голосовать на собрании акционеров всеми принадлежащими ему акциями.

Таким образом, по существу заявители требовали распространить правила, действующие для акционерных обществ с количеством членов более одной тысячи, на акционерные общества с меньшей численностью.

Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что конституционное положение ч. 1 ст. 19 Конституции РФ «все равны перед законом и судом» означает, что при равных условиях субъекты права должны находиться в равном положении. Однако если условия не являются равными, федеральный законодатель вправе вводить различный правовой статус для акционеров акционерных обществ, число участников которых превышает определенное достаточно условное число. Так, в соответствии со ст. 64 Закона об АО, в обществах с числом акционеров — владельцев голосующих акций менее пятидесяти устав общества может предусматривать, что функции совета директоров общества (наблюдательного совета) осуществляет общее собрание акционеров. В обществах с числом акционеров — владельцев голосующих акций более ста должна быть создана счетная комиссия (ст. 56).

Наличие дополнительных прав у акционеров в АО с числом акционеров — владельцев обыкновенных акций более одной тысячи, предусмотренных ст. 80 Закона об АО, объясняется тем, что антимонопольное регулирование процессов перераспределения власти особенно актуально в крупных по своему составу акционерных обществах.

Данные положения имеют целью обеспечить права акционеров, что укладывается в рамки ч. 1 ст. 35 Конституции РФ, в соответствии с которой «право частной собственности охраняется законом».

Права акционеров могут быть нарушены в результате монопольной концентрации акций в одних руках. Поэтому установлен государственный контроль за соблюдением антимонопольного законодательства, осуществляемый в порядке, предусмотренном ст. 18 Закона РФ «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных pынках». В силу ст. 18 юридическое или физическое лицо, намеревающееся приобрести значительное количество акций с правом голоса, при котором данное лицо может получить право распоряжаться более чем 20% указанных акций, должно обратиться с ходатайством в федеральный антимонопольный орган и получить его предварительное согласие.

Средства правовой защиты акционеров, предусмотренные ст. 80, Закон об АО распространяет только на общества с количеством акционеров свыше одной тысячи, поскольку при таком числе акционеров предполагается меньшая вероятность появления среди мелких акционеров альянсов, способных противостоять акционеру с крупным пакетом голосов.

Установление средств правовой защиты для акционеров в обществах с числом акционеров более одной тысячи, которое предусмотрено в ст. 80 Закона об АО, само по себе не нарушает конституционных прав акционеров в АО с меньшим числом акционеров. В связи с этим рассмотрение жалобы граждан Ежова В.Н. и Варзугиной Ю.А. было признано недопустимым.

Оспоренные нормы не нарушают положения ч. 1 ст. 19 Конституции РФ, т.к. акционеры в АО с количеством акционеров менее одной тысячи вправе включить в устав АО правила, аналогичные тем, которые содержатся в ст. 80 Закона об АО (п. 3 ч. 3 ст. 11 Закона об АО).

Принцип равенства перед законом и судом относится к числу важнейших, и конституционные суды часто основываются на нем, принимая свои решения⁶¹. Юридическое содержание данного принципа чрезвычайно богато, мы же ограничимся лишь указанием на то, что одним из аспектов этого принципа является запрет законодательным и иным нормотворческим органам государства устанавливать для различных субъектов юридически неравные правовые рамки при фактически сходных или одинаковых обстоятельствах.

1. В чем состоит суть конституционных принципов?

2. Перечислите основные конституционные принципы, имеющие отношение к конституционной экономике.

3. Как соотносятся нормы конституционного и гражданского права?

4. Укажите основные механизмы конституционно-правовой защиты.

5. Укажите, как реализуется в конституционной экономике принцип равенства перед законом и судом.