Глава 5 Забытые уроки истории США

Из моего скромного знакомства с историей Запада я твердо знал, что в определенный момент своей истории каждая из западных стран совершила переход от пестроты и неупорядоченности к единообразию закрепленных законом отношений собственности. Так почему бы за ответом на вопрос о развитии институтов собственности не обратиться именно к истории Запада? Мои собеседники всецело одобрили эту идею, и любители истории из Земельного регистра Ее Величества и Германской ассоциации лицензированных маркшейдеров снабдили меня списком наилучших книжных источников.

Прошли еще годы, я прочитал еще много тысяч страниц и пришел к фундаментальному выводу, что технологии никак не влияют на переход к интегрированной системе прав собственности на недвижимость (хотя, как мы увидим в главе 6, технологии очень важны). Ключевым моментом было приспособление закона к социальным и экономическим нуждам большинства населения. Западные народы постепенно дошли до осознания того, что общественные договоры, возникшие за пределами легальной системы права, представляют собой легитимный источник, и они найми пути введения этих договоров в общее правовое пространство. Благодаря этому закон стал инструментом массового образования капитала и экономического роста. Именно это дает жизненную силу современным институтам собственности на Западе. Более того, во всех без исключения странах революционные преобразования отношений собственности всегда представляли собой результатполитической победы. В каждой стране переменам предшествовало появление небольшой группы просвещенных людей, которые приходили к убеждению, что нет смысла в законе, если значительная часть населения принуждена жить вне его.

История собственности в странах Европы, в Японии и Соединенных Штатах полезна для понимания сегодняшних проблем властей и населения в развивающихся и бывших социалистических странах. В прошлом каждой из ныне развитых стран явное беззаконие в вопросах о земле было свидетельством не столько преступности, сколько конфликта между правилами, которым следуют мельчайшие землепользователи, и законами, разрабатываемыми властной верхушкой общества. Революционные преобразования заключались в постепенном слиянии этих двух наборов правил.

К сожалению, в рамках данной книги затруднительно дать детальное изложение истории отношений собственности во всех развитых странах. Поэтому я решил сосредоточиться на истории Соединенных Штатов, которые 150 с небольшим лет назад являлись одной из стран третьего мира. Правительства и судебная система молодых штатов, совсем недавно образовавших союз, пытались противостоять пестроте правовых традиций и хаосу, создаваемому натиском первопроходцев, самочинных захватчиков земли, золотодобытчиков, вооруженных бандитов, внеле-гальных предпринимателей и всей остальной цветистой толпы людей, чье участие сделало освоение американского запада столь диким и варварским делом, которое лишь в воображении мечтательных потомков просияло яркими красками романтического приключения. Для меня, типичного представителя третьего мира, эта история прошлого гринго* показалась удивительно знакомой. И мне, и моим коллегам было трудно оценить значение того, что индекс Доу-Джонса выходит на уровень 11 000, но зато мы были как дома среди скваттеров Вирджинии времен Томаса Джефферсона** и в бревенчатых хижинах тех, кто осваивал штат Кентукки во времена Даньела Буна***.
* Распространенное в латиноамериканских странах прозвище граждан США, в основном англосаксов.

** Третий президент США (1801-1809).

*** Один из прославленных первопроходцев, осваивавших в конце XVIII в. западные земли Североамериканского континента. Был руководителем ополченцев на территории нынешнего штата Кентукки.
Подобно нынешним правительствам стран третьего мира, власти американских штатов также пытались сдержать растущий натиск скваттеров и засилье внелегальных земельных отношений, но американские политики, и здесь нужно воздать им должное, довольно быстро сумели понять, что, по словам одного из членов конгресса США, «система земельной собственности разрушена практически до основания... и вместо того чтобы издавать законы для них, нам следует законодательно оформлять каждый их шаг — на всем пути до Скалистых гор и даже до побережья Тихого океана». По словам Франсиса Филбрика, американские политики в конце концов поняли, что «силы, нетривиальным образом изменяющие закон, лежат вне его»¹. Даже прославленный закон 1862 г. о наделении первопоселенцев землей (так называемый Закон о гомстедах*), который бесплатно закреплял за каждым согласившимся освоить и обрабатывать участок до 160 акров незанятой земли, представлял собой не столько акт казенного великодушия, сколько признание свершившегося факта. Американцы десятилетиями заселяли и улучшали земли во внелегальном порядке. Их политики постепенно изменили законы страны таким образом, чтобы ввести реальную практику в рамки легальных отношений земельной собственности, и этим укрепили свои политические позиции. Подправив таким образом свои законы, власти США создали условия для преобразования собственности фермеров и старателей в капитал. Сегодня перед странами третьего мира и бывшего соцлагеря, как и в Соединенных Штатах в XIX в., стоит задача средствами права наделить своих бедняков капиталом.

Описывая в этой главе эволюцию отношений собственности в США, я и не пытаюсь заново переосмыслить историю Америки; я всего лишь, подобно моему легендарному тезке**, предпринимаю исследование этой страны. При этом я, как убедится далее читатель, нашел множество фактов, роднящих Америку XIX в. с современными развивающимися и бывшими социалистическими странами: массовая миграция населения, взрыв внелегальной

** Вероятно, имеется в виду Фернан (Эрнан) Магеллан.

Читая подряд работы по истории США, трудно составить представление о том, сколь важным для страны фактором было давление внелегальных форм жизни и политическая реакция на это. Для большинства политиков-реформаторов и технократов трудно распознать в истории США то, что должно бы представлять для них наибольший интерес, то есть связь между легализацией собственности и созданием капитала. Чтобы извлечь уроки истории, полезные для экономической и социальной политики, нужно сгруппировать исторические материалы и высветить интересующие нас проблемы. Специалисты по отношениям собственности практически не занимались изучением проблем перехода от внелегальных прав к единой системе легальной частной собственности. Это можно объяснить несколькими причинами.

Прежде всего, исторический процесс еще не завершен. Вопреки популярному мнению, системы частной собственности, открытые для всех граждан страны, являются сравнительно новым явлением, которому никак не больше 200 лет, и все следствия этого перехода еще не проявились в полной мере. В большинстве стран Запада главная задача широкомасштабных изменений законов о собственности была завершена только 100, а в Японии — менее 50 лет назад. Поскольку сама единая система собственности возникла не в результате реализации сознательного проекта, а в ходе бессознательной эволюции, ничего удивительного, что гражданам развивающихся стран потребуется время на усвоение уроков процесса возникновения единого института частной собственности.

Во-вторых, анализ отношений собственности традиционно ведется на материале развитых стран. Большая часть современных публикаций по вопросам собственности даже не ставит под сомнение ее западное происхождение.

В-третьих, история создания института собственности ускользает от понимания, потому что ее трудно отследить. На длительный и постепенный процесс включения норм, обычаев и методов внелегалов в схемы законного права налагаются другие исторические события. Предоставление законного права собственности американским скваттерам и первопроходцам, ставшее фундаментом для создания капитала и экономического роста, обычно рассматривают как элемент политической стратегии, нацеленной на реализацию империалистических амбиций США, на помощь пионерам в освоении обширной территории и на разрешение частных конфликтов. То, что эти же самые меры помогли США преодолеть конфликт между системой легального права и внелегальным существованием скваттеров и других пионеров, никогда не ставилось во главу угла специалистами по политической истории США.

Позволю себе еще раз подчеркнуть, что в этой главе я намерен не переписывать историю США, а всего лишь изложить знакомый материал таким образом, чтобы стало понятным, что явный хаос, царящий в развивающихся и бывших социалистических странах, представляет собой поиск нового правового порядка. Давайте же проследим, каким образом внелегальный «закон» покинул поля и леса юных Соединенных Штатов и стал частью его законов.

В шестнадцатом столетии началась беспрецедентная миграция западноевропейцев на девственные просторы Северной и Южной Америки, то, что историк Бернард Бейлин назвал «одним из величайших событий в истории человечества»². Согласно Хоф-феру*, в британской Северной Америке «группы замерзших, уставших, встревоженных мужчин и женщин... скучились на западном берегу Атлантического океана, вглядываясь в обступившие их дикие леса. Сжимая в одной руке мушкетон, а в другой Библию, многие из них вызывали в памяти образы мира, оставленного позади, на другом берегу океана»³.

Память этих людей хранила знания о том, как строить жилые поселения и поддерживать их жизнеспособность, как улаживать конфликты, приобретать землю и создавать учреждения власти. Правовая система играла видную роль в разрешении неизбежных при этом противоречий. И на самом деле, в начале американской истории закон «был вездесущ», поскольку «первые колониальные правительства опирались на правовые документы — на "уставы"... Функционированием хозяйства колоний управляли законы, регулировавшие цены, заработную плату и качество продукции. Закон давал возможность продавать или завещать свою землю, создавал условия для решения споров по поводу сломанных изгородей и потравы посевов скотом, и даже предписывал, как молиться, как жениться, как воспитывать детей и обходиться со слугами и соседями»⁴.

Первоначально колонисты пытались поддерживать порядок, опираясь на принципы английского права собственности. Но английское обычное право не было рассчитано на общество, быстро порождающее новые формы обретения собственности, не подкрепленные общепринятыми формами титулов собственности. Английское обычное право, например, не знакомо с прецедентами судебных решений для случаев, когда человек купил или унаследовал землю с сомнительным титулом (правом) собственности. В результате «возникла необходимость в проведении открытых процессов в окружных судах (county court). Все заинтересованные стороны имели возможность дать показания, а решение суда оказывалось довольно эффективной формой общественной гарантии [прав собственности] в ситуации, когда никаких других гарантий не существовало»⁵.

Большинство колонистов, однако, мало смыслило в деталях английского права. Многие не знали, да и не хотели знать различий между судебными предписаниями обычного права и права справедливости*, а также других тонкостей. Что еще важнее, английское обычное право собственности зачастую было плохо приспособлено к решению проблем, стоявших перед колонистами. Изобилие земли в британской Северной Америке поставило первопоселенцев перед возможностями, немыслимыми в покинутой ими Европе. Прибывая «на континент, где значительная часть земли была от природы или усилиями индейцев расчищена для земледелия, англичане [и другие европейцы] ринулись делить новый источник богатства... В результате многие детали оказались не проработанными должным образом. Небрежность в обмерах земли и проведении границ казалась терпимой, и мало кто заботился о надлежащем документальном оформлении, которое, по мнению властей, должно было последовать со временем»'¹. Не вся земля была плодородна, дренирована и не всегда поблизости были удобные пастбища для скота поселенцев⁷. В поисках подходящих земель американские колонисты вели себя довольно причудливо: размечали и возделывали землю, строили жилища, а затем бросали все это в поисках более плодородной земли.

Как результат всего этого, права собственности оказались весьма переменчивыми и внелегальными. В своем анализе изменений закона в колониальном Массачусетсе Дейвид Томас Кониг дает очерк технических и административных проблем, сопровождавших процесс миграции населения и осложнявших его. Отсутствие единообразной системы землемерных работ приводило, например, к расхождениям и ошибкам. По всему Массачусетсу между местными властями часто возникали споры, как нарезать землю. «Не было, например, согласия по вопросу о том, следует ли границы участков проводить по прямой, или стоит учитывать рельеф местности». Один колонист «считал, что его надел в триста акров в Рединге имеет форму прямоугольника, но позднее к своему ужасу обнаружил, что участок его соседа, наре-

** Две ветви английской правовой системы, базирующейся на прецедентных судебных решениях. В основе обычного права, сложившегося в XIII—XIV вв., лежала деятельность королевского суда, а в основе права справедливости — канцлерского суда, созданного в конце XV в.

Колониальной администрации приходилось разрешать головоломные конфликты по поводу земельной собственности, не имевшие прецедентов в английском обычном праве. «Суды вынуждены были обращаться к местным обычаям и преобразовывать их в новые статьи закона, дабы внести порядок в операции с землей»¹⁰. При решении широкого круга вопросов— от местного самоуправления до использования и раздачи земель — колонисты были вынуждены отходить от английских законов, решительно не отвечавших реалиям жизни на новых территориях. Питер Чарлз Хоффер подчеркивает: «В теории, колонии являлись личной собственностью короны [и для них были обязательны все соответствующие законы], но факты — упрямая вещь. Находящиеся на громадном расстоянии от Англии, изобилующие природными богатствами, населенные мужчинами и женщинами, твердо помнившими о своих интересах и не упускавшими выгодных сделок, колонии тяготели к самоуправлению»¹¹.

Хотя первые поселенцы были преимущественно британскими подданными и подчинялись английским законам, стоило им переселиться в Америку, в Новый Свет, их взаимоотношения начинали меняться. В Англии длительное самовольное использование участка земли было нарушением закона. В Соединенных Штатах при обилии возможностей и полном отсутствии препятствий са-

* Один из первых американских ученых, астроном и математик. Член влиятельной в колониальный период семьи Уинтропов.
мовольное занятие пустующих земель — скваттерство — стало обычной практикой. Скваттерство старше, чем нация и государство. Как пишет Амелия Форд, изучавшая истоки американской системы землепользования, «до появления в Новой Англии компании Massachusetts Bay поселенцы занимали участки вдоль побережья безо всяких законных оснований... В Коннектикуте с точки зрения закона первые поселенцы вторглись на территорию незаконно и могли в оправдание своих прав ссылаться только на то, что они занимают землю и купили ее у индейцев»¹². В первые годы существования штата Мэриленд французы и другие поселенцы, не являвшиеся британскими подданными, занимали земли, на которые по закону не имели права. А в 1727 г. законодатели Пенсильвании выразили протест против «тех, кто готов осесть на любом клочке незанятой земли». Ранние американские скваттеры к тому времени уже заселили и благоустроили 100 тыс. акров земли, на которую, по замечанию историка, они не имели «и тени права»¹³.

В Новой Англии владеющие немалой собственностью политики не видели ничего хорошего в деятельности скваттеров, которых они рассматривали всего лишь как незаконных захватчиков чужой земли. Уже в 1634 г. законодательное собрание Массачусетса попыталось ограничить практику незаконного захвата земель, предписав, чтобы «все акты предоставления земельных наделов полноправным гражданам должным образом регистрировались, а копия отсылалась. Землемерные работы в каждом городе должны были выполняться констеблем с участием четырех других горожан»¹⁴. Но и это не дало результатов. Поскольку многие поселенцы не подчинились «решениям 1634 и 1635 гг., законодательное собрание [в 1637 г.] было вынуждено принять еще одно решение и потребовать "мер, принудивших бы людей регистрировать свои земли, а пренебрегающих этим — штрафовать"»¹⁵.

Но законных средств для улаживания многих тогдашних конфликтов просто не существовало. Посему скваттеры обратились к неправовым методам, открывавшим перспективу легализации захваченных земель. Значительная часть наиболее острых конфликтов возникла из-за преимущественно пустующих территорий, на которых ныне располагаются штаты Мэн и Вермонт. До американской революции и Нью-Йорк, и Нью-Гемпшир претендовали на территорию Вермонта¹⁶. Чтобы сорвать притязания Нью-Йорка, губернатор Нью-Гемпшира Беннинг Уэнтуэрт, «исходя из того, что фактическое владение на 90% предопределяет законное право собственности... начал бесплатно раздавать гражданам земли как в Нью-Гемпшире, так и в Массачусетсе... [В результате между 1764 и 1769 гг.] более чем 6 тыс. групп поселенцев... получили в дар 131 участок земли площадью 6 кв. миль каждый»¹⁷.

Но скваттеры, не ведавшие ни лояльности, ни благодарности, скоро вышли за пределы предоставленных нарезов. «Поселенцы двинулись в Вермонт и селились там, где им заблагорассудится»¹⁸. К этому времени они уже раскусили выгоду коллективных действий и начали «засыпать прошениями сначала власти Нью-Гемпшира, а потом и губернатора Нью-Йорка, настаивая на закреплении за ними уже занятых ими земель»¹⁹. Хотя обе колонии пытались пресечь настырные притязания и неоднократно принимали постановления о выселении с захваченных земель, преобладание скваттеров на этих территориях оказалось настолько полным и бесспорным, что Итан Аллен* и его сподвижники сумели после революции добиться для Вермонта статуса государственности. Главным результатом этого потрясающего триумфа была полная легализация земельной собственности скваттеров.

Захват земель часто провоцировался политиками, владевшими большими наделами земли и мечтавшими об освоении и эксплуатации природных ресурсов. В большинстве колоний политики склонны были считать, что освоить новые территории можно только с помощью иммиграции. Для достижения этой цели колониальные политики раздавали наделы земли отдельным гражданам и организованным группам, связывая получение прав собственности с обработкой и освоением участков. В Вирджинии, согласно Амелии Форд, «для занятия участка земли следовало построить дом, засадить акр пашни и в течение года вести хозяйство; если в течение трех лет ничего этого не было сделано, земля отходила в собственность штата»²⁰. По закону Массачусетса, поселенец был обязан «в течение трех лет хозяйствовать на земле, построить дом определенного размера, обычно 18 или 20 кв. футов, и расчистить от пяти до восьми акров земли под пашню и сенокос»²¹.

В 1670-е гг. в Мэриленде лорд Балтимор использовал скваттеров для «заселения некоторых спорных территорий на побережье залива Делавэр и Восточного берега»²². Чтобы сохранить свои доходы в целости, Пенны* из Пенсильвании «рассылали инструкции, что человек, поселившийся где-либо, может получить свой участок в собственность по цене, обычной для того момента, когда он облюбовал эту землю, плюс набежавшие с того времени проценты и минус расходы на благоустройство земли; те, кто не в силах сделать этого, обязаны уплатить ренту, пропорциональную цене участка»²³. Но Пенны очень скоро обнаружили, что инструкция практически невыполнима: если скваттеры не хотят платить, их трудно к этому принудить. Фактически «стало ясно, что если не достичь какого-либо соглашения с этими целеустремленными, алчущими земли людьми, которых не удается никуда выселить, придется забыть о больших доходах. ...Соответственно, земельное управление Пенсильвании смотрело сквозь пальцы или старалось не замечать многих пользователей земли, с которыми оно не могло совладать, и помимо стандартных прав собственности там возникло множество локальных, частных разновидностей титулов собственности на землю»²⁴.

Используя такую политику освоения территорий для закрепления своих прав собственности на землю, скваттеры часто выясняли, что для них законная система прав собственности чрезмерно сложна и обременительна. Как отмечает та же Амелия Форд, «земельное управление было далеко, дела слишком запутаны, а методы чрезмерно медлительны для практично настроенных скваттеров»²⁵. Британские законы со временем теряли связь с тем, как жили и работали большинство людей.
* Герой Войны за независимость в Северной Америке, руководитель повстанческих отрядов в Вермонте.

** Влиятельная семья, основавшая колонию в Северной Америке, получившую название Пенсильвания. Название дано в честь адмирала Уильяма Пенна (1644-1718), сыну которого английский король Карл II даровал земли на Американском материке.