Посвящается моей внучке

«Идут мастер Фандарел с мастером Никатом», — сообщил Мнемент' Лессе и Ф'лару. — Интересно, что нужно мастеру-кузнецу, —проговорила Лесса, которая обсуждала сообщение о новопоселенцах с Р'мартом из Телгар-Вейра, Г'денедом из Исты и арфистом Талмором, который был главным помощником Предводителей Бендена по переселению.

Талмор оглядел стол совета, заваленный картами и рапортами, которые обсуждались на встрече.

Ф'лар пожал плечами.

— Да ладно. Просто отсылать их обратно — неэффективно, — сказал предводитель, и все заулыбались, поскольку он применил любимое словечко мастера-кузнеца. У Фандарела было много общего с Игипсом, особенно в области «эффективности». Возможно, из них из всех мастеру Фандарелу более всего не хватало этой говорящей разумной машины.

— Может быть, у него есть это «радио», которое он с таким рвением производит, — сказала Лесса, несколько скептически относившаяся к попыткам кузнеца создать что-то вроде системы дальней связи для тех, у кого нет ни дракона, ни файра. Он занимался этим с первых наполовину успешных попыток в начале Прохождения.

— Прими в расчет появление мастера Никата, — сказал Ф'лар. Мастер-рудокоп работал вместе с кузнецом, отыскивая для него сырье — металлы, кристаллы и разные пластмассы, которые Игипс перечислил в списке необходимых материалов для изготовления «электронных» приборов.

В огромном бенденском Зале Совета мастер Фандарел казался карликом — и именно так выглядели на его фоне остальные мужчины в этой комнате, высокие и хорошо сложенные. Даже рослый арфист. А уж Р'март, сбросивший вес за последние Обороты, рядом с главой кузнецов определенно казался хиляком.

Фандарел встал в дверях, посмотрел на заваленный бумагами стол и нахмурился.

— Мне неприятно это говорить, но вам необходимо переселять людей на юг помедленней, — сказал он.

— Что? — воскликнула Лесса, уставившись на кузнеца. Этих слов она ожидала от него в последнюю очередь, он никогда не возражал против переселения. Так же отреагировали и все остальные. Рука Талмора зависла в воздухе с последним рапортом цеха кузнецов, только что поступившим.

— В первый раз нас просят работать помедленней, — воскликнул Ф'лар. — Добрый день, мастер Фандарел. Ты знаешь, сколько народу обвиняет нас в том, что мы тянем с расселением?

— Я слышал, — сказал Фандарел, кивая своей крупной головой. Выглядел он, как всегда, торжественно. С тех пор как он снимал двигатели с трех кораблей колонистов, он заметно постарел, и Лесса обратила внимание, что неспешность его движений происходит теперь не от обдуманности движений, а от немощи, пришедшей с возрастом. — Но я знаю, что это неправда, и так и говорю. А еще я слышал — и знаю, — что странствующим подмастерьям, да и мастерам тоже, предлагают тяжелые кошельки с марками, чтобы они оставили свои места и отправились на юг.

— Я думала, что с тобой пришел мастер Никат, — Лесса надеялась разглядеть за массивной фигурой Фандарела кругленького мастера рудокопов.

— А, — Фандарел сдвинул брови и показал штуковину, которая почти утонула в его лапище. — Мастер Никат, ты меня слышишь?

— Конечно, слышу. Я еще только у начала лестницы, — узнаваемый голос рудокопа ясно прозвучал из штуковины, которую Фандарел развернул к собравшимся.

— О! Ты сделал радио! — воскликнула Лесса.

— Я сделал электронное устройство, — поправил ее Фандарел. — Я усовершенствовал радио, которое было описано в исторических файлах, и сделал его ближе к тем устройствам, которые использовали для связи Предки. Старый погодный спутник, который дает нам точные предсказания, может отражать сигналы, как и «Иокогама». С помощью вот таких ручных устройств мы можем устанавливать связь на больших расстояниях — как только сделаем эти устройства немножко эффективней.

— Ой, можно попробовать? — спросила Лесса, протягивая руку. — О, да он легкий.

Лесса взвесила устройство на ладони и показала его остальным.

— Нажми красную кнопку и держи ее, пока говоришь. Потом нужно будет набрать кодовый номер, с которым хочешь связаться, но пока связаться можно только с мастером Никатом, и в номере нет необходимости. Нажми и говори вот сюда.

— Мастер Никат? — Лесса нажала кнопку с такой силой, что у нее побелел палец, и громко заговорила, как было указано.

— И вовсе незачем так кричать, — ответил Никат с некоторой суровостью, ясно различимой в голосе.

— Там даже шепот слышно, — с понятной гордостью сказал Фандарел.

— Мастер Никат, где ты? — спросила Лесса уже обычным тоном.

— Там же, где был две минуты назад.

— Замечательно, — сказал Ф'лар, подходя к своей подруге и беря у нее прибор. Он нажал на кнопку. — Можно мне тоже?

— Конечно, — хором ответили Лесса и Фандарел.

— И это я тоже слышу, — заявил Никат. Ф'лар нажал красную кнопку:

— Тогда присоединяйся к нам!

— Буду только счастлив. Потому что тут, знаете ли, дождь идет.

Ф'лар и Лесса обменялись изумленными взглядами. Они заседали уже больше часа и не имели ни малейшего понятия о том, что погода изменилась и утренний туман сменился осадками.

— Чашечку кла, мастер Фандарел? — предложила Лесса, взяв с подноса чистую кружку и термокувшин, который был одним из лучших прибавлений к кухонной утвари.

— Да, пожалуйста, — ответил он, пройдя через комнату и усаживаясь на предложенное Ф'ларом место.

Пришел Никат, отдуваясь после подъема. Он снял с себя промокший плащ, который у него принял Талмор и тут же развесил на пустом стуле сушиться.

Пока он усаживался и пил кла, оба устройства передали вокруг стола, чтобы все на них посмотрели.

— Так что там с твоими людьми, которым предлагали взятку, Фандарел? — спросил Ф'лар, откладывая радости быстрой связи ради более важных вопросов. — Это серьезно.

— Это беспокоит меня, моих подмастерьев и мастеров, потому что подрывает дисциплину цеха и честь и лояльность, которыми мы всегда руководствовались.

— Ну да, ну да, — пробормотал Никат в ответ на эти сантименты.

— А кто предлагал взятки? поинтересовался Р'март. — Торик?

Телгарский предводитель был верен своей неприязни к лорду-холдеру Южного.

— Не всегда.

— Но кто еще? — удивился Р'март. Фандарел пожал плечами:

— Пусть они останутся безымянными, предводитель. Наши мастера не приняли денег и сообщили мне о каждом таком случае. Меня беспокоят ученики, которые могут оказаться не столь щепетильными.

Г'денед фыркнул:

— Я слышал о взятках в Иста-Холде. Лорд Варбрет в ярости. Он уже потерял уйму молодежи, из тех, кто уже достаточно знал о морском ремесле, но формально считался еще не до конца обученным. И там-то за этим стоял Торик или его агенты, которые наобещали кучу марок, потому что якобы истинцы легко «поймут» опасности Южного континента, потому что они уже привыкли к тропическому климату.

— Это не совсем так, — поправил Ф'лар. — Иста обжита уже давным-давно, и там больше нет опасностей, которых полно на Южном.

— Точно, и более того... — начал Г'денед.

— На самом деле сейчас у нас не так много доступных мест для. поселений, — сказал Талмор, просматривая свои бумаги. — И дело даже не в том, есть ли у нас достаточно опытных ремесленников, чтобы укомплектовать холды, мастер Фандарел. Вот те места, которые нам доступны. Мы сосредоточились на реках и океанском побережье, чтобы был хотя бы один путь сообщения. Особенно если у северян не было случая приобрести файра. Конечно, это ваше устройство нам невероятно поможет, — он кивком указал на коробочку.

— Вот это и есть плохая новость, которую я вам принес, — с тяжелым вздохом сообщил Фандарел. — Нам нужна рабочая сила, чтобы делать транзисторы и собирать компоненты. Люди должны быть подготовлены, и нам нужен хотя бы один обученный ремесленник уровня подмастерья, чтобы наблюдал за работой. Мастеру Бенелеку нужна вся молодежь, которую он сможет научить работе с терминалами, и он не способен уделять цеху больше времени, чем сейчас. У меня есть большой список претендентов на эти эффективные и эффектные приборчики.

Лесса сдержала улыбку, услышав его любимые слова. «Эффектный» теперь всегда соседствовало в его лексиконе с «эффективным». Какая ирония — когда он наконец создал устройство, удовлетворяющее его высоким стандартам, у него нет людей, чтобы производить это устройство!

— И еще от нас требуют изготовления множества других вещей, — добавил Фандарел. — Я назначил к мастеру Терри трех помощников, чтобы они занимались только заявками, и мы уже замучились в попытках наладить эффектную и эффективную доставку.

Фандарел опять вздохнул — скорее разочарованно, чем удовлетворенно от такого состояния дел.

— Я тоже завален по уши, предводители, — вступил мастер Никат. — Все шахты, которые нам известны, и все новые, основанные по записям Предков, работают, и мне приходится просить старых рудокопов оставаться на контрольных постах. Я не могу позволить себе потерять ни одного трудоспособного человека цеха. А еще, — он поднял руки, — народ начал обращаться ко мне за каменщиками. И это отнюдь не заказы на расширение зимних помещений. Строительство ведь не относится прямо к ремеслу рудокопов. Но больше некому учить людей работать с камнем. А весь добытый камень должен быть отправлен на юг! Я вас спрашиваю, как это сделать? — Если он и заметил обмен понимающими взглядами между Р'мартом, Ф'ларом и Лессой, то виду не подал. — Есть одна вещь, которой, кажется, нет в файлах Игипса: добыча камня и строительство.

Неожиданно на круглом лице Никата, обрамленном белыми кудельками, появилась усмешка.

— В самом деле? Какое это облегчение — обнаружить, что Игипс не был непогрешим, — заметил Ф'лар. — У тебя есть люди, умеющие работать с камнем?

— Некоторое количество мы сейчас как раз учим, — сказал Никат, морщась и вздыхая. — Есть один скульптор, Эдвинрус, у него двое сыновей, и он взял еще несколько парней. Он отложил свои художественные заказы, чтобы помочь мне. Я могу использовать половину учеников для обучения этому ремеслу, и столько же в шахтах, а Хэмиану требуется все больше и больше опытных рудокопов в Карачи. Ему придется брать учеников и учить их по своему разумению. Я даже ходил в пещеры лорда Лауди, посмотреть, не найдется ли там людей, пригодных для такого рода работы.

— У Лауди в пещерах еще кто-то остался? — с удивлением спросила Лесса. — Я думала, что они все отправлены работать на специальные проекты.

— Некоторые из этих проектов окончены, ты же знаешь, — заметил Никат. — Так что он получил часть бездомных назад, но по большей части в пещерах у него старики и немощные. Однако Ларад говорит, что может освободить некоторых узников — тех, кто отработал достаточное время и может пригодиться еще где-нибудь. По крайней мере, они привычны к работе с камнем.

— В действительности переселение в некоторые равнинные районы сдерживает нехватка строительного камня, — сказал Талмор, перекладывая свои карты и рапорты.

— Этим районам просто придется подождать конца Прохождения, — возразил Ф'лар. — Иногда я удивляюсь, почему мы дали возложить на себя ответственность за развитие Южного континента...

— Потому что предводители — единственные, кому можно доверить такую ответственность, — рявкнул Фандарел как раз в тот момент, когда мастер Никат Поднялся из своего кресла, чтобы сказать то же самое. Они уставились друг на друга, застигнутые врасплох неожиданной горячностью друг друга.

Г'денед и Р'март усмехнулись.

— А цех арфистов является вашей совестью, — мягко добавил Талмор, — при горячем согласии всех лордов-холдеров и главных мастеров...

— С примечательным исключением в виде Торика, — Лесса сардонически выгнула бровь.

— Будь что будет, — продолжил Ф'лар, поклонившись в знак благодарности обоим главам цехов. — Всадники тоже разрываются между Падениями по всему миру, составлением карт и перевозками. Короче говоря, нам придется открыть Вейр в районе Хонсю...

— Но уж точно не в вейр-холде Хонсю, — сказал Фандарел.

— Ну уж конечно, — со смехом ответил Ф'лар, оглянувшись на Лессу, чтобы не дать ей высказаться на эту тему. — Но нам понадобится камень для скромного главного зала, потому что мы не нашли там подходящего кратера.

— А ты помнишь, что обещал Т'бору? — Р'март наклонился к Ф'лару и улыбнулся.

— Что он может вернуть себе звание предводителя и вернуться на юг? — Ф'лар кивнул. — Когда Прохождение закончится, он сможет делать все, что захочет.

— Когда закончится Прохождение... — тоскливо сказал Никат и вздохнул.

Наступило вежливое молчание.

— Кстати, мастер Фандарел, — Р'март выбрал из разложенных на столе бумаг карту и протянул ее кузнецу. — Мы нашли эту гряду для вас, она единственная помечена как источник железа на пространственных картах Предков.

— Где? — Фандарел протянул руку через стол и схватил карту.

— Вот здесь, в холмах. Мы поставили там вешки, чтобы было видно. Хорошее место, неподалеку протекает река. Вы можете подумать о том, чтобы основать там еще один цех, — Р'март немного поддразнивал Фандарела, зная, как предан мастер главному цеху в Телгаре.

— Нам, может, нужно основательно подумать об этом, — сказал Фандарел, изучая карту и ведя пальцем вдоль реки. — Нечестно, что все главные цеха находятся на Севере. Дадим шанс моим добрым мастерам показать, на что они способны.

— Перерабатывать руду легче там, где ее добывают, — сказал мастер Никат, вставая и заглядывая в карту через плечо Фандарела. — Там есть чернокамень?

— Мы не искали, мастер Никат, но можем поискать, — отозвался Р'март. — Там недалеко деревья, лес. И прекрасная долинка, в которой можно обрабатывать землю.

— Необозримые перспективы открываются, а? — удовлетворенно сказал Никат.

— Если бы только у нас были обученные люди, — задумчиво добавил Фандарел.

— Ну, — вступил Ф'лар, — очевидно, что мы можем продолжать переселение на юг не быстрее, чем мы его ведем, в чем бы нас ни обвиняли.

— Будем делать дело возможно лучше — так ответ и придет, — Фандарел взглянул на Никата, который согласно кивнул. — Нужно показать, что все дело тормозит недостаток подготовленного персонала. Я сообщу моим мастерам, подмастерьям и ученикам.

И он посмотрел на Никата, который торопливо повторил то же самое.

— Когда эти штуки станут доступны? — спросил Ф'лар, указывая на ком-устройство.

— Я думал о наиболее эффективном способе их изготовления, — тут Фандарел повернулся к Никату. — Эти пожилые и болящие из Айгена — у них есть мозги, они могут пользоваться пальцами?

Никат замер, разглядывая свои руки, лежащие на краю каменного стола.

— Уверен, что да.

— Тогда отлично. Потому что для сборки только и нужно, что десять пальцев и глаза. Мы уже приставили стариков к этой работе, и они довольны делом своих рук, должен вам сказать.

— Кроме того, это эффективный способ использования наличного персонала, не так ли? — Лесса постаралась сохранить нейтральное выражение лица, хотя Талмор чуть не закашлялся, а Р'март и Г'денед стали смотреть куда угодно, только не на нее и не на кузнеца.

— Ф'лар, Лесса, я оставляю одно устройство вам, — Фандарел официально поклонился, протягивая им устройство. — По нему можно связаться со мной в цехе, если вам будет нужно со мной поговорить.

— Очень удобно, уверяю вас, — подтвердил Никат. — Не знаю, как я без него управлялся.

Ф'лар проводил обоих мастеров из Зала Совета. Когда они ушли, Лесса наконец позволила себе посмеяться, остальные заулыбались. Когда Ф'лар вернулся, он тоже улыбался и потирал руки.

— Ну что, закончим? .

— Значит, обсуждать больше нечего? — спросил Талмор. — А мы-то думали, что были загружены, когда выполняли указания Игипса!

— Я вот размышляю: знал ли он, как сильно он изменил всю нашу жизнь? — сказала Лесса.

— Очень похоже, что знал, — сардонически сказал Р'март. — Вот почему он оставил нас, пока мы не выключили его или что там еще можно сделать с этой машиной.

— Он мог остаться с нами, хотя бы пока идет переходный период, — возразила Лесса.

— И терпеть твои укоры, дорогая? — спросил Ф'лар, и глаза его блеснули, когда он посмотрел на нее.

Лесса фыркнула.

— Он знал по крайней мере одну личность, которая могла эффективно и эффектно использовать его библиотеку, — с усмешкой сказал Талмор.

— Хватит, арфист, — одернула его Лесса. — Р'март, ты не нашел нигде чего-нибудь подходящего для Вейра?

— Ни пещеры, ни кратера в тех холмах нет, — с отвращением сказал Р'март.

— И много камня для мастера Никата, — добавил Г'денед.

Талмор продолжал делать пометки на полях карт и иногда вздыхал.

— А вот к этому я не имею особых примечаний, —сказал он, подавая карту Р'марту.

— Это потому, что там не к чему делать замечания. Холмы, скалы, долины, реки.

— Да, но скалы могут быть полезны, — сказал Талмор и сделал соответствующую пометку.

— Когда Прохождение закончится...

Спустя еще час предводители закончили обсуждение новых земель, и гости ушли.

— Я буду так рада, когда весь континент нанесут на карты, — сказала Лесса.

— Я сомневаюсь, что мы откроем все, что нужно знать о нем... пока у нас не будет достаточно людей для этого, — ответил Ф'лар, обнимая ее и прижимая к себе.

Они спустились в вейр Рамот'ы. Огромная золотая королева спала, ее ноздри подрагивали, когти передних лап слегка скребли камень ложа — во сне она сжимала и разжимала когти.

— Она голодна?

— Не должна бы, — отозвалась Лесса. — Она хорошо поохотилась в эту семидневку, когда мы были на Посадочной площадке. Южные звери лучше на вкус.

— Вся эта суета создает проблемы, Лесса, — напомнил ей Ф'лар. — Мы не можем предать доверие, которым облечены: мы должны беспристрастно распределить земли. Но всадники должны основать на Южном континенте собственные хозяйства. Мы никогда больше не будем зависеть ни от цехов, ни от холдов.

Лесса знала, что он никогда не забудет, в каком положении оказался Бенден-Вейр в конце последнего Интервала, когда только три холда платили десятину одному-единственному Вейру и всадники жили так, как не живут в самом маленьком холде. Ирония судьбы заключалась в том, что в поисках избавления от повторяющихся нашествий Нитей всадники уничтожили основу своих привилегий. Игипс уверил их в одном — драконы не перестанут рождаться из-за того, что орбита Алой Звезды изменена. Они так же прижились на Перне, как и другие виды — как дельфины, например, — и будут процветать, хотя их станет меньше. Более редкие брачные полеты сдержат размножение. Потребуется усиленный контроль за королевами и бронзовыми, но это вполне осуществимо. Обычно на протяжении Интервалов королевы летали очень редко.

— Нет, — с хитрой улыбкой сказала Лесса, сверкнув глазами, — они будут обязаны нам миром и спокойствием, когда завершится это Прохождение!

Эта идея ей нравилась.

— Мы должны осторожно выжидать момент, моя дорогая, — напомнил ей Ф'лар, тоже улыбаясь.

— Держу пари, что случай нам предоставит Торик. Он жаден, и он никогда не простит нам, что мы ввели его в заблуждение относительно истинных размеров Южного континента.

Ее улыбка стала несколько зловещей, стоило ей вспомнить эту победу.

— Ты говоришь это каждый раз, когда всплывает эта тема, но ты, возможно, права насчет его, — спокойно сказал Ф'лар. — Однако он много делает для того, чтобы новые поселенцы прижились на новом месте, больше, чем кто-либо другой.

— Ага, вспомнить ту компанию, которая пыталась занять его остров, — Лесса хихикнула совершенно по-девчоночьи. — Он никогда не даст нам об этом забыть. • И все же мы были правы, что не вмешались.

— Отложим, — сказал Ф'лар нарочито серьезным тоном. Они подошли к столику, за которым завтракали, когда явился Талмор. Ф'лар взял кружку с кла и попробовал. — Холодный. Пойдем в нижние пещеры. Там нас будет труднее найти.

Они обменялись заговорщицкими улыбками, рука об руку спустились по лестнице и прошли через чашу Вейра на кухню.

Дельфины предупредили о надвигающейся буре —они звонили в колокола, которые были установлены в десяти местах на побережье. Они позвонили в большой колокол в Морском Холде Тиллека рано утром, хотя Тиллек был далеко к северу от пути шторма. Но стая, которая плавала в большой бухте, знала, что мастер-рыбак Идаролан — лидер всех рыбацких кораблей, и должен знать, что угрожает его цеху. В благодарность за то, что дельфины помогают всем морякам, мастер Идаролан построил для дельфинов прекрасный бассейн, куда они могли приносить раненых и больных всего Западного моря.

На колокол ответил сам Идаролан, который вышел на пирс, тепло укутавшись от предрассветного холода.

— Плохой ветер, плохой-плохой-плохой, — говорила ему лидер стаи, кивая головой, ее стая делала то же самое в знак подтверждения. Дельфины не могли измерить скорость ветра в единицах, понятных людям. Они не справлялись с ветрами, даже в высоких широтах, и потому уплывали в более спокойные воды или через волны. Вообще-то они часто с удовольствием плавали в бурных морях, проверяя таким способом свои умения. Но они понимали, как опасны штормы для людей.

— Корабли могут тонуть в плохом-плохом-плохом шторме. Разбиться о скалы.

О скалы, которых на негостеприимном западном побережье полным-полно.

— Как вы думаете, где именно он пройдет? — спросил Идаролан.

Он попросил арфиста нарисовать огромную карту Перна, на которой моря были выделены ярким цветом, который дельфины опознавали как цвет «моря», в противоположность «темным» массивам суши. Идаролан спустил эту карту к носу Игги, чтобы она указала прохождение шторма.

Она очертила огромное водное пространство прямо под Восточным Течением и ткнула носом прямо под Южным Боллом, указав точно на Южный Вейр и холд.

— Большой шторм здесь. Самый первый. Шторм весь день, всю ночь, весь день, всю ночь. Доооолгий шторм. Теплая вода, много холодного воздуха, — Игги тряхнула головой от такого неприятного сочетания. — Шторм-шторм-шторм плохо-плохо-плохо.

Стая громко и резко заверещала, чтобы подчеркнуть опасность.

— У нас корабли в море... — Идаролан вспомнил перечень тех, о которых он знал. — Они ловят рыбу...

— Мы плывем, мы видим, мы говорим, — пообещала Игги. — Мы предупредили Идди, лидера стаи.

Игги любил произносить имя главы рыбаков, потому что оно было похоже на ее собственное.

— Я вам очень признателен, Игги.

Идаролан взял несколько рыбок, которых он всегда припасал возле колокола, и Игги высунулась из воды, чтобы принять подношение. Потом он стал кидать рыбу всем приплывшим прямо в раскрытые в ожидании пасти. Целился он хорошо, и ни разу не промахнулся.

Мастер Идаролан вернулся обратно в теплый холд и начал писать письма, которые должны были разнести файры. Между делом он вздыхал, думая о том, что, похоже, оснащенные плавниками друзья из морских глубин разнесут повсюду штормовое предупреждение быстрее, чем даже огненные ящерицы. Первое его письмо было адресовано лорду Торику, потому что этот человек засыпал бы цех обвинениями, если бы весть о шторме получил не первым.

В последние два Оборота было множество штормов, и мастер Идаролан слышал, как люди шепчутся, что это из-за изменения орбиты Алой Звезды. Мастер Вансор из кузнечного цеха, который изучал звезды, и один из его собственных главных морских мастеров, изучавший метеорологию у Игипса, смеялись над такими предположениями, но это не спасало от повторения слухов. И люди верили, особенно те, кто не имел специальных знаний и не мог понять вздорности этих выдумок. Идаролан прослушал столько лекций Игипса об образовании погоды, ветров и течений, на сколько у него нашлось времени. У спокойной, тихой погоды и у штормов были свои причины. Погодные спутники, запущенные Предками, все еще давали информацию, но не всегда их прогнозы были верными. Дельфины были более надежны, чем оборудование, установленное на Посадочной площадке. Не в первый раз Идаролан удивился, как же раньше обходились без дельфинов.

Лорд Торик проснулся от верещанья чужих файров и шума, который подняла его собственная огненная ящерка. Торик был недоволен. Накануне вечером он работал допоздна, нанося на карту данные, добытые его разведчиками, проверяя и перепроверяя, все ли подготовлено для следующего хода. Он установил контакт со всеми, кого мог считать своим сторонником в некой головокружительной затее. Он также выведал, кто из лордов-холдеров склоняется к мнению, что южные земли не должны стать подарком Бенден-Вейру. Даже лорд Грож слегка колебался в своей лояльности к Предводителям Бендена. Помимо всего прочего, у Грожа было десять сыновей, которых следовало куда-то пристроить. Последние три Оборота на каждой Встрече в Форте Торик старался посеять в головах парней разные амбиции, намекая, что они должны получить такие же возможности, что и Бенелек или Хорон. Он внушил кое-какие идеи юному Керну из Крома, третьему сыну лорда Нессела, и второму сыну лорда Наболского. Торик вербовал старших подмастерьев, компетентных и обиженных тем, что другие становятся мастерами раньше их.

Прочитав послание Идаролана, известившее его о близком шторме, Торик выругался. Шторм означал, что ему придется отложить осуществление его грандиозной аферы. А это, в свою очередь, означало, что кто-то — а для него это «кто-то» означало «всадников» — может раньше времени обнаружить его тщательно скрытые базы, ростки будущих поселений. Или заинтересоваться, куда идет добыча небольшого рыболовного флота Южного холда. Пока что молодой предводитель К'ван удовольствовался импровизированным объяснением, что Торик завозит продовольствие на свои самые южные шахты, чтобы успеть к началу жаркого сезона. Базы вдоль реки пока не обнаружили, потому что их скрывала буйная растительность. Прошло много времени с тех пор, как всадники обследовали побережье. Все прибрежные земли... и его огромный холд кишели новыми, отборными поселенцами, которые могли обеспечить безопасность и процветание множества малых холдов. Они были его людьми, потому что он исполнял их самые заветные желания.

Ему пришлось проглотить немало знаков неуважения и оскорблений от Предводителей Бендена, которые думали, что они будут делить южные земли по своему усмотрению. Ну что ж, теперь они обнаружат, что не все с этим согласны. Слишком много народу знает о размерах Южного континента, и им нет дела до права всадников на выбор земли. Много Оборотов Крылатые получали все самое лучшее, что только было на Перне. Когда Прохождение закончится и служба всадников станет никому не нужна, им придется поплясать под другую музычку. И Торик об этом позаботится!

Торик услышал звон колокола, который установили в гавани по настоянию его мастера рыбаков. Корабельные рыбы, может, и оказались неожиданно полезными — они приводили рыбаков к рыбным косякам, — но Торику они пришлись не по нраву. Его возмущали говорящие животные — речь есть свойство человека. Млекопитающие они там или нет, эти создания не ровня людям, и ничто не заставит его изменить мнение на этот счет. Люди планируют далеко вперед — дельфины сотрудничают с людьми только потому, что люди их забавляют, придумывают для них «игры». Жизнь — не игра! Сама мысль о том, что он развлекает каких-то животных, раздражала Торика до глубины души. И последняя их «игра», патрулирование побережья, ему совсем не нравилась. Насчет побережья у него были свои планы. Он задумчиво потеребил губу.

Во время шторма дельфины будут искать спасения в Великом Течении... значит, это может оказаться ему на руку. Он приведет свой план в исполнение прежде, чем шторм окончится и дельфины вернутся в привычные места обитания.

Торик встал и оделся, не обращая внимания на сонное бормотание жены. Чтобы успеть все вовремя, ему придется поработать.

Когда шторм надвинулся на полуострова Южного континента, которые выступали к северу, он принес с собой невиданной силы ветры. Даже старые моряки были поражены. Хотя Южный Болл и Иста были предупреждены, прибрежные холды оказались разрушены, море хлынуло в низины, сокрушая берега, снося дома и заливая поля, которые, считалось, всегда были распаханы на высокой земле. Как обычно в равноденствие, ярость бури удвоилась по сравнению с обычными штормами, и землю затопило до самых холмов.

Вдоль южного побережья буря срывала крыши и с корнем вырывала деревья, которые обычно только гнулись под ветром. Шторм катил огромные волны, достигшие края Вейра, сорвал часть крыши с главного зала и уничтожил множество небольших домиков, в которых жили всадники. Шторм разрушил все на своем пути - особенно планы Торика. В глубокой гавани, обычно вполне безопасной для стоящих на якоре кораблей, штормило, словно в открытом море, и люди отчаянно боролись, чтобы спасти корабли, многие из которых были наполовину загружены перед плаванием «вдоль реки». Даже в тех командах, которые благодаря своему искусству выдержали шторм, люди получили серьезные ранения и должны были оставаться на борту, где их товарищи три долгих дня и ночи ухаживали за ними в меру своих сил, пока наконец шторм не выдохся и не ушел от Южного прочь.

Набирая скорость, он катился наискось, на юго-юго-восток, к Райской Реке и Прибрежному холду.

Хотя предупреждение, которое стаи разнесли повсюду, было немедленно принято к сведению, точное значение дельфиньего «плохо-плохо-плохо» стало понятно, лишь когда погода ухудшилась и на побережье обрушился невероятный ветер. Никто не предвидел такого яростного и долгого шторма.

Райская Река сильно разлилась, затопив дома, она поднялась почти до самого холда, где жила семья Джейги, но и дом их был под угрозой. Поля по берегам тоже оказались под водой. Урожай этого сезона был собран, и поначалу все чувствовали себя в безопасности. Но хранилища представляли собой не более чем крыши на столбах, предназначенные для того, чтобы уберечь сложенный под ними груз от солнца, и большинство этих крыш сорвало, а содержимое унесло прочь. Было слишком поздно привязывать упаковки и ящики — ветер разметал все без исключения, превратив тяжелые вещи в смертоносные летающие объекты. Скакунов и стадных животных, которые паслись на открытых полях, мертвыми снимали с лишившихся листвы деревьев, а тех, кто избежал ярости шторма, собирали потом много дней. Некоторые животные покалечились — их находили со сломанными ногами или страшными ранами, которые загноились за те дни, что животные были без присмотра.

На Посадочной площадке штормовой флаг взвился на мачте, где некогда развевался по ветру древний флаг цветов забытой прародины. Часть территории оказалась защищена тремя спящими вулканами, и хотя шторм пронесся и по суше, Посадочная площадка пострадала сравнительно мало. В Заливе Монако поднялся высокий прилив и сорвало дельфиний плот, но колокол остался на месте и долго звонил. В Восточном Вейре прошел сильнейший ливень, и дул ветер, но не было сокрушительных шквалов, опустошивших побережье.

Как только стало возможно, Ридис спустился к бухте, чтобы попросить Альту и Рел узнать, все ли в порядке с его родными в Райской Реке. Ками просилась пойти с ним, потому что из Прибрежного пришло сообщение, что дом мастера Робинтона смыло и множество вещей, которыми дорожил арфист, было уничтожено. Ками ужасно боялась, что Райская Река тоже разрушена. Ждать, пока дельфины ответят на сигнал рапорта, пришлось долго — Ридис и Ками уже перестали дергать язык колокола.

Когда, наконец, появилась Альта, она сказала им, что стая сейчас следит за кораблями, которые попали в шторм, но кто-нибудь сплавает в северные, более спокойные воды. Она сказала, что передаст сообщение стае Райской Реки, так что Ридис и Ками прождали ответа чуть ли не до темноты. Шторм был плохо-плохо-плохо, но люди хорошо, мокрые и устали.

— Дельфины ранены. Ты поможешь?

— Плохо?

— Не знаю. Иди.

Подавленный неожиданными новостями, Ридис поблагодарил Альту и извинился за то, что у него нет рыбки для нее.

— Рыба идет глубоко, хорошо, — сказала Альта и поплыла обратно.

— Кто ранен? Насколько серьезно? — спросил Ридис у Ками, которая молчала всю обратную дорогу. — Эх, хоть бы она сказала яснее. Скорлупа и Осколки! Сколько еще времени пройдет, пока мы все узнаем.

— Я уверена, что мастер Алеми им уже помогает, Ридис, — утешила его Ками.

И тут оба они остановились как вкопанные, а Ридис вскрикнул от радости, услышав над головой рев дракона, звук, почти заглушенный отголосками послештормового ветра. Это были Гэдарет' и Т'лион.

— Ты можешь отвезти нас в Райскую Реку, Т'лион? — спросил Ридис, когда дракон и всадник приземлились. — Там ранены дельфины, только Альта не смогла нам сказать, кто и насколько серьезно.

Т'лион не стал слезать с дракона, а сразу помог им забраться в седло.

— Плохие новости, — Т'лион выглядел озабоченным. Когда Гэдарет' повернул голову, стало видно, что глаза у него горят тревожным оранжевым огнем. — Я только что был на Посадочной площадке и узнал, что вы пошли сюда. Слушай, я должен лететь в Прибрежный. Его сильно затопило, но я могу сначала доставить вас домой. И потом, ветер только-только утих настолько, что драконы смогли летать. Гэдди не может подняться достаточно высоко, чтобы уйти в Промежуток. Невероятный был шторм!

Как только Гэдарет' поднялся над дорогой, троих его всадников ударил ветер. Ридис вцепился в Т'лиона, который туго застегнул страховочные ремни, а Ками вцепилась в Ридиса с такой силой, что у него заныли ребра. Обычно драконы летают ровно, но в то утро даже Гэдарет'а кидало и мотало в воздухе.

Над Райской Рекой ветер был ненамного слабее, и с высоты все трое увидели, как пострадал холд: деревья повалены, широколиственная растительность ободрана, берега реки все занесены илом, кровли разбросаны где попало. Ридис застонал. Повсюду работали люди, убирая обломки.

Схватив Т'лиона за плечо, Ридис крикнул ему в ухо:

— Вези нас к гавани. Дельфинам моя помощь нужна больше.

— Ой, Ридис, я должна попасть домой. Ты только глянь! — Ками, вся в слезах, указала на свой всегда такой аккуратный дом. Крыша веранды скособочена повсюду ил, грязь и мусор, печная труба повалена. Обломки стоек для сетей валяются на земле, а обрывки сетей свисают с вершин деревьев.

— Сначала дельфины. Оттуда тебе недалеко до дома.

Ридис беспокоился еще и о кораблях. Может быть, и даже наверняка, Алеми придет проверять их, как только сможет, и уделит внимание раненым дельфинам. Вот тогда он пойдет домой. Мать может даже и не узнать, что он сначала пошел к дельфинам.

Гэдарет' не сразу нашел место для посадки, потому что часть пирса снесло, дельфиний плот и колокол исчезли. С упавшим сердцем Ридис увидел, что два меньших корабля выброшены на берег и лежат на боку, без мачт и снастей, с разбитыми бортами. «Попутный ветер» выглядел немногим лучше, но на его палубе Ридис разглядел работающих людей, которые убирали обломки грот-мачты. Вторая мачта уцелела, хотя снасти были порваны в клочья. Шхуна низко сидела на воде. У нее течь или она просто набрала полный трюм воды?

Ни одного плавника видно не было, и это еще больше встревожило Рйдиса. Сколько дельфинов ранено? И как их позвать, если нет колокола?

Гэдарет' сел на пляже, отбросив с дороги разбитый ствол. Т'лион повернулся к Ридису:

— Колокола нет. Гэдди может позвать их под водой. Он уже так делал. Верно, приятель?

И Т'лион ласково погладил Гэдарет'а по шее. «Я позову. Они придут. Мой зов не хуже, чем колокол».

Когда все спустились на землю, Ридис огляделся и покачал головой при виде опустошений. Так много нужно будет сделать. Ками всхлипывала — она знала, что Ридис не любит, когда она выказывает нерешительность или излишнюю чувствительность, но ей захотелось заплакать, когда она увидела разбитые боты. Отец, наверное, так расстроен!

Гэдарет' вошел в воду, высоко держа крылья для лучшей плавучести. Потом он окунул голову в воду. На берегу не было слышно ничего, но зато было видно, как пошли пузыри. Дракон поднял голову и осмотрел море, ожидая результата. Т'лион и Ридис увидели, как с борта «Попутного ветра» кто-то машет рукой. Корабль был слишком далеко, чтобы можно было услышать человеческий голос. Гэдарет' уже собрался повторить призыв, когда воду взрезал плавник дельфина, спешившего к берегу. Гэдарет' вытянул голову навстречу, но дельфин подплыл так близко к берегу, насколько это было возможно. Это был Киб, со свежими отметинами на голове.

— Плохо-плохо-плохо шторм. Хуже! Две детки ранены. Можешь лечить?

— Мы попробуем, — ответил Ридис.. — А как корабль?

— Полный воды. Мы помогаем Леми.

— Спасибо вам. У вас ведь дети ранены. Киб выпустил из дыхала фонтан.

— Мы помогаем. Наш долг.

— Тогда и мы поможем. Наш долг, — подхватил Т'лион. — Несите раненых. Гэдди их подержит.

Когда дельфины принесли двух раненых детенышей, Ридис и Т'лион обменялись отчаянными взглядами. Обоим малышам требовалось зашить глубокие открытые раны. Нужен был целитель.

— Твоя тетя Темма может прийти? — спросил Т'лион у Рйдиса. — Я думаю, что Т'геллан поймет, почему мы полетели сюда, а не в Прибрежный. Им нужна помощь.

По его тону Ридис заключил, что Т'лион не так уж уверен, что предводитель одобрит его опоздание. Но им нужен был Гэдарет', чтобы держать дельфиньих детенышей, пока им будут зашивать раны. Их матери по очереди заговаривали с людьми, прося помощи и утешения для своих малышей. Обе они тоже были ранены, хотя не так сильно, как более легкие и неопытные детеныши.

— Я пойму, если ты решишь, что не можешь остаться, — сказал Ридис.

— Не волнуйся насчет меня и Т'геллана, — ответил Т'лион, уже принявший решение. — Тут есть толпа людей, которые могут помогать другим людям, но мало кто собирается помогать дельфинам.

— Я думала, дельфины просто уходят от шторма, — робко выговорила Ками, ее личико отражало царящее в душе смятение.

— Обычно — да, — ответил Ридис. Т'лион тряхнул головой.

— Так это был очень необычный шторм! Отвезти тебя в холд?

— Ты пойдешь в холд, Т'лион, и попросишь Темму прийти. Она хорошо зашивает раны. У нее большая практика, как говорит дядя Назер. А ты пойдешь с ним, Ками, — велел Ридис, решивший, что девочка слишком измучена, чтобы быть полезной здесь. — Я останусь с ранеными.

— Ты справишься? — спросила Ками, колеблясь между желанием доказать Ридису свою стойкость и беспокойством — ведь мамы рядом не было.

— Справлюсь, — бодро ответил Ридис, стоя по пояс в воде, между ранеными дельфинами, в окружении их матерей и нянек.

Темма была слишком занята ранеными людьми, чтобы презреть свои обязанности ради дельфинов. Она сказала, что придет, когда сможет. Т'лион поблагодарил ее и попросил Гэдарет'а отвезти его обратно в Восточный Вейр. Там три дня шторма натворили гораздо меньше бед, чем в других местах. Т'лион собирался привезти Перселлана.

Но Перселлан улетел в Прибрежный.

— Ему нужны еще припасы? Насколько там плохо? — спросила Миррим, озабоченно хмурясь.

— Везде на побережье плохо, Миррим, — ответил Т'лион. — Я только возьму то, что мне нужно, — добавил он и, поскольку Миррим его больше не расспрашивала, он вошел в холд целителя и стал искать то, что, как он знал, понадобится им с Ридисом. Тут всего хватает, а Перселлану он скажет потом. Кроме того, Т'лион захватил книгу — драгоценные выписки из медицинских файлов Игипса. Т'лион достаточно часто видел, как Перселлан лечит дельфинов, так что представлял себе, что надо делать, но когда под рукой есть книга, в которую можно заглянуть за подсказкой, — это всегда утешает.

Он не думал, что отсутствует слишком долго, но Ридису, должно быть, ожидание показалось дольше Оборота. Так что юноша встретил приземляющегося Гэдарет'а радостным восклицанием:

— Где ты был так долго? Я тут уже насмотрелся всякого, отгоняя кровососов от детенышей. Темма не с тобой?

Испуганное лицо Ридиса было совсем бледным от страха.

— Я взял все что нужно у Перселлана в холде, и еще его книгу, — объяснил Т'лион, сдирая с себя летное снаряжение и одежду. Слегка дрожа, потому что в ветре все еще чувствовался штормовой холод, он вошел в воду, высоко держа над ее волнующейся поверхностью сумку с инструментами и книгу.

— Так что там Темма? — беспокоился Ридис. — Я никогда ничего не зашивал. А ты? Мне пришлось вложить обратно кишки Анги...

Анги была старшей из двух раненых детенышей. Младшая, Кори, родилась только этой весной.

— Ого. Чудо, что тебе это удалось...

— Мне пришлось это сделать, Т'лион, — резко сказал Ридис. — Я не мог допустить, чтобы кровососы залезли ей в живот. Они бы выжрали ее изнутри.

— Погоди минутку. Сейчас я гляну... — Т'лион листал страницы книги, которую держал над водой, оберегая от брызг. — А, ага! — он чуть-чуть опустил книгу, что-то разглядывая. — А, вот. Внутренности людей.

Он наклонился над раненой Анги.

— Гэдди, подержи ее мне, ладно? Давай, Анги. Гэдди тебя не поранит.

Дельфиненок пронзительно вскрикнул, но ее мать и Афо толкали ее носами, так что выбора у нее не было. Гэдарет' аккуратно взял ее когтями.

— Так, чуть-чуть разверни ее, Гэдди.

Бронзовый дракон, склонивший голову, чтобы лучше видеть, осторожно повернул маленькое тельце.

— Ого... — Т'лиона передернуло, когда он увидел разорванные мускулы и вываливающиеся из раны внутренности.

Он пристроил сумку на лапе дракона, чтобы она была в безопасности, но под рукой, потом осторожно ощупал вывалившиеся петли кишок. Он снова заглянул в книгу и стал там что-то читать, шевеля губами, проговаривая про себя сложные термины. Потом пожал плечами и обернулся к Ридису:

— Ну, тут написано только, что надо «вернуть толстую кишку в обратном порядке». Хм-м. Много это поможет.

— Я это уже делал, — сказал Ридис. — Я видел скакунов, у которых был разрезан живот. Папа просто клал внутренности обратно, зашивал и надеялся, что получится. Обычно они выживали.

— Ну так будем надеяться, что раз дельфины млекопитающие, как мы или скакуны, то они тоже выживут, — отозвался Т'лион, закатывая рукава. — Так, начинай мазать вот этим... — он сунул в руки Ридису горшок с бальзамом из холодилки, — вокруг раны. Это помогло Буджи, так что он не пищал, когда Перселлан зашивал ему рану.

Ридис принялся наносить толстый слой бальзама.

— Я достаточно часто видел, как Перселлан зашивает раны драконам, и я помогал ему с Буджи, — сказал Т'лион, взяв иглу и вдевая в нее прочную тонкую нить из материала, который предложил цеху целителей Игипс. — Я даже научился затягивать узлы, как он.

— Так давай, — нетерпеливо сказал Ридис. — Пока она не потеряла еще больше крови. Задержка ей на пользу не идет.

Решительно выдохнув, Т'лион взял нитку с иглой. Бальзам действовал быстро, от него плоть немела как у людей, так и у драконов и, как надеялся Т'лион, у дельфинов тоже.

Однако зашивать самому, как он обнаружил, совсем не то же самое, как смотреть. Даже протыкать иглой тугую и скользкую плоть дельфина было совсем не так, как когда шьешь одежду или чинишь кожаную упряжь. Мышцы на боках Анги сокращались и расслаблялись, когда он втыкал в край раны иглу. Но она не дергалась, и это его беспокоило. Другие дельфины издавали успокаивающие звуки, которые каким-то таинственным образом отдавались и в воде, и в теле. Гэдарет', осторожно поддерживая Анги, так чтобы ее не захлестнуло волной, держал ее достаточно твердо, чтобы игла не попала куда не надо.

— Она знает, что ты ей помогаешь, — сказал Ридис, поглаживая ее. Это помогало успокоиться ему и успокаивало Анги. Помимо этого, он проверял, как бьется сердце у нее в груди. Ему показалось важным, что у дельфинов сердце находится слева, как у людей.

Кори, второму раненому детенышу, было всего несколько месяцев от роду, и рана для такого юного дельфина была серьезной. Когда Т'лион закончил зашивать рану Анги, он попросил Гэдарет'а взять в когти Кори, чтобы Ридис смог наложить бальзам. Детеныш жалобно пищал и шлепал хвостом, но вскоре боль стала слабеть, и Афо сказала им, что ему полегчало.

— Хоороший человек, — ясно проговорила она. —Холодирка?

Ридис рассмеялся — как от облегчения, так и от радости, что стая использует новые слова.

— Да, холодилка, — сказал он. — Они многому научились у тебя, Т'лион.

Он постарался не выказать зависти.

— Это они не у меня научились... Не думаю, что у меня, — Т'лион сосредоточенно хмурился, затягивая последние хитрые узелки. — Может быть, это слово сказал Перселлан, когда лечил Буджи. Но Афо ведь не было в Восточном, когда мы его лечили. Ага! Закрыли. Уф...

Т'лион вытер лоб рукой, промыл иглу и уложил в коробочку, в которой Перселлан хранил свои иглы.

— Хорошие человеки... люди, — сказала Афо и потерлась об их ноги, а потом мягко ткнулась в гениталии — в знак большой любви.

— Эй, Афо, не делай так, — сказал Ридис.

Т'лион засмеялся.

— Афо, о Гэдди тоже не забудь, — сказал он. В ответ Афо пустила фонтан из дыхала прямо дракону в грудь.

Гэдарет' воздвигся из воды, и поднятая им волна окатила обоих юношей.

— Смотреть надо! Я промок, а вода сегодня не слишком теплая, — укорил его Ридис. Он посмотрел на руки — кожа на кончиках пальцев сморщилась и побелела. — Афо, еще кому-нибудь надо помочь?

— Нет, 'пасибо. Мы теперь идем, заделать дырки в кораблях. Леми благодарит. Афо благодарит, Кори, Анги, Мел благодарят и рады.

— Принесите детенышей сюда через три дня, Афо, через три восхода. Тогда мы сможем снять швы.

— Слышу тебя, — Афо развернулась и уплыла, а за ней плыли еще четыре дельфина, медленно удаляясь на запад.

Двое друзей выбрались на пляж, еле двигаясь от усталости после непривычного физического и душевного напряжения.

— Я сильно надеюсь, что мы сделали правильно, — сказал Т'лион, тряхнув головой. — Нам нужно руководство по лечению животных. Я слышал, что мастер-скотовод Андемон наконец-то запросил... Скорлупа и Осколки! — Т'лион схватил сумку и принялся в ней рыться. — Куда я дел книгу?

Он огляделся вокруг, надеясь увидеть книгу на воде. Он даже не помнил, когда в последний раз ее видел, помнил только, что пристроил ее на лапу Гэдарет'а.

— Гэдди, куда делась книга? Ридис, зови Афо обратно. Где точно мы стояли? Как далеко были от берега?

— Без паники, Т'лион, — сказал Ридис и пошел обратно по своим следам. — Я ищу мой пояс... который, наверное, так просолился, что я никогда не сделаю его мягким...

— Ты беспокоишься о поясе? — вскричал Т'лион. — Когда я мог потерять книгу Перселлана...

— Мы были здесь, я думаю, — сказал Ридис и нырнул.

— Гэдди, загляни под воду. Ты ее видишь?

Вода после шторма была мутной, особенно там, где волнением взболтало морской ил.

«Вижу плохо, — отозвался Гэдарет', хотя по движениям его шеи было понятно, что он обшаривает дно. — Что надо искать?»

— Книгу! Книгу, которой я пользовался. Я положил ее тебе на лапу. Ты же знаешь, как выглядят книги, — совершенно расстроенный, Т'лион показал руками размер книги, хотя голова дракона была под водой и он не мог видеть всей этой жестикуляции.

Ридис вынырнул на поверхность.

— Там все взбаламучено, везде песок. Ничего не видно. И Гэдди бродит. Он мог ее закопать.

— Закопать? — у Т'лиона сорвался голос.

— Спокойней, Т'лион. Спокойней.

Ридис трижды глубоко вдохнул и опять нырнул.

Т'лион едва видел, что делает в воде этот холдерский парень, такой она была мутной. Он начал бродить по тому месту, где, предположительно, стоял, надеясь, что нащупает книгу ногами. Нет, Гэдди не мог ее затоптать. Он держал дельфинов, и его задние лапы были далеко.

— Гэдди, позови Афо. Скажи, что она нам нужна.

Гэдарет' послушно взревел. Его трели явно услышали, потому что двое моряков, работавших на борту «Попутного ветра», замахали руками. Но ни одного плавника видно не было.

— Попробуй под водой, Гэдди, Афо должна услышать тебя. Нам нужна ее помощь.

Афо не появилась, хотя Гэдарет' выкликал ее и в воздухе и под водой, каждый раз, как Т'лион его просил.

Ридис, который продолжал нырять, описывая расходящиеся круги вокруг того места, где они стояли и где, как они полагали, лежала драгоценная книга, уже начал задыхаться и так побледнел под загаром, что даже Т'лион понял, что нужно остановиться.

— Еще один нырок, и все, — сказал всадник своему младшему другу. — Ты ужасно выглядишь.

— Если бы была маска... — во взгляде Ридиса читался упрек.

— Да я стараюсь, — сказал в свое оправдание Т'лион, а в голове у него крутились мысли о том, что сделает Перселлан, когда узнает об утрате своей бесценной книги.

Ридис снова глубоко вдохнул несколько раз и нырнул — совсем как дельфин.

— Наконец-то! — воскликнул он, выскакивая из воды и обеими руками поднимая над головой найденную книгу.

— Не мочи ее еще больше! — крикнул Т'лион, радуясь, что утерянная драгоценность нашлась.

Но когда Ридис отдал ему мокрую книгу, темные потеки на руках стали намеком на то, что содержание книги понесло определенный урон. Т'лион застонал и Дрожащими пальцами перевернул обложку. Закрыл он книгу медленно, закатил глаза и снова застонал.

— Все погибло. Совсем! Перселлан с меня шкуру снимет!

— Она ведь из файлов Игипса, верно? Ну так надо ее перепечатать, только и всего, — сказал Ридис, пытаясь помочь.

— Только-то? — повторил Т'лион. — Ты хоть представляешь себе, сколько придется ждать, чтобы что-нибудь только перепечатать?

Ридис покачал головой, ища средство возместить ущерб.

— Я ведь там все время, Т'лион. Я могу перекопировать все что надо, прямо с дисков, — и добавил: — И может быть, надо будет включить туда что-нибудь по лечению животных.

— Ох, не знаю, — пробормотал Т'лион, устрашенный размером ущерба, который вызвала минутная невнимательность.

— Мы сделали все правильно. Мы ведь узнали, как вложить на место ее внутренности.

— Мы ничего не узнаем, пока она не поправится — если она поправится, — отозвался Т'лион, качая головой и глядя в книгу, по страницам которой расплывались чернильные потеки.

— Давай вылезай из воды, и посмотрим, может, удастся высушить какие-то страницы на солнце, — подтолкнул его Ридис, и они побрели на берег. — Я хочу сказать, что у нас тоже, знаешь ли, есть обязанности по отношению к дельфинам.

— Да?

Ридис озадаченно посмотрел на друга.

Т'лион широко улыбнулся.

— Хотел бы я, чтобы побольше народу думало так, как ты.

Ридис совершенно смутился и опустил голову.

— Я знаю драконов с самого детства, и знаю их лучше, чем большинство детей холдеров. И вычистил их больше, — он прищурился на солнце. — Так. Давай разложим книгу вот здесь, на солнце. Мне и самому не помешает обсохнуть, — добавил он, разглядывая руки. — А не то отец точно поймет, где я пропадал столько времени, когда должен был вернуться и помогать им с матерью.

— Ты думаешь, что книга нормально высохнет? — с беспокойством спросил Т'лион, пристраивая ее на большом листе, чтобы ее не испортил еще и песок. Внутренние страницы прилегали друг к другу достаточно плотно, так что пострадали только по краям. Но кое-где, особенно на иллюстрациях, чернила расплылись.

Т'лион снова застонал, увидев это.

— Перселлану это не понравится.

— Я же сказал, я все исправлю.

— Ты не обязан это делать. Это я утащил книгу без разрешения. А не ты.

— Ты бы ее не утащил, если бы я не настоял, чтобы мы лечили детенышей, — Ридис агрессивно выставил вперед подбородок. — Тут мы заодно.

— Особенно ты, — раздался рядом еще один голос, и юноши, развернувшись, увидели Джейги и Темму, которые подошли к ним по кромке прибоя. — Что там с дельфинами, которым нужна медицинская помощь? Где ты был? Ками уже несколько часов дома, а она сказала, что прилетела вместе с тобой.

Ридис вскочил на ноги, пытаясь скрыть от отца попорченную водой книгу.

— А, ну... это... — пробормотал он.

— Я сказала Т'лиону, что приду, как только смогу, — Темма склонила голову набок и оглядела сначала одного, потом другого. — Что-то не вижу тут дельфинов.

— Мы все сделали, — сказал Ридис. — То есть Т'лион много раз видел, как Перселлан это делает, а тут были кровососы, которые пытались присосаться... а детеныши, у них были ужасные раны... внутренности вываливались...

— Итак, вы решили, что эти ваши млекопитающие нуждаются во внимании больше, чем люди? — Джейги скрестил руки на груди.

Ридис сглотнул комок в горле. Нечасто ему случалось навлечь на себя отцовское неодобрение или наказание, но он знал эту позу — по тем случаям, когда Джейги имел дело с непокорными работниками в холде или с теми, кто вел себя, по его мнению, недостойно. Ридис вскинул голову.

— Да, сэр. Они истекают кровью и страдают точно так же, как мы, и никто, кроме нас, не позаботился о них, а за ранеными людьми ухаживало множество народу, включая тетю Темму. Никто ведь не был серьезно ранен? — Ридис повернулся к Темме.

— Нет, — ответил Джейги. — Но ты должен был сначала выяснить это, а потом уже думать о том, чтобы прийти сюда, — он хмуро посмотрел на сына. — Ты мой сын, будущий правитель холда. Какой пример ты подаешь, когда приходишь сюда... — он взмахнул рукой в сторону моря, подразумевая и его обитателей, — прежде, чем узнаешь о том, какая помощь нужна в твоем холде!

— Когда мы пролетали над холдом, он выглядел так, словно ты держишь все под контролем. Но никто не подумал о наших дельфинах...

— Наших дельфинах? — Джейги стал еще более грозным. — С каких это пор они «наши»?

— Стая — те, кто живет в этих водах, — они наши, если так можно сказать.

— Сэр, это все моя вина, — вмешался в разговор Т'лион.

Джейги сделал ему знак замолчать.

— А ты как оказался в это замешан, Т'лион?

— Он был... — начал Ридис.

— Всадники способны сами отвечать за себя, Ридис.

— Но он...

— Я связной с дельфинами в водах Восточного Вейра, холдер Джейги, — Т'лион выпрямился. — На Посадочной площадке мы услышали, что в этой стае есть раненые и что им нужна помощь. Так что я...

Джейги снова нахмурился.

— Как они могли узнать на Посадке...

Ридис не успел извлечь выгоду из отцовского непонимания и снять с себя обвинение в дезертирстве, намекнув, что получил приказ на Посадочной площадке, так как Т'лион продолжил:

— На самом деле, сэр, мы узнали это не на Посадке, а в Заливе Монако. Ридис и Ками пришли туда, надеясь получить весточку из Райской Реки — что тут все в порядке.

— Значит, в Заливе Монако вы получили известие, что дельфины Райской Реки ранены?

— Да, сэр.

Джейги помрачнел еще сильнее.

— Так, значит, мастер Самвел не давал тебе разрешения покинуть школу, Ридис?

— Мастер Самвел сказал мне, что Ридис спустился к Монако, — Т'лион словно вдруг сообразил, на что пытается намекнуть Ридис.

Джейги покачал головой.

— Когда вы, парни, прекратите отвечать друг за друга? Итак, Ридис, ты прогуливаешь школу и точно так же забываешь о своих обязанностях в холде. А ты, Т'лион, где должен был быть в то время, когда занимался лечением дельфинов?

— Я прилетел в Монако, когда услышал, куда ушли Ридис и Ками, — ответил Т'лион.

— Я повторяю: куда тебе было приказано лететь?

— В Прибрежный, — ответил Т'лион. — Но там полно народу, и есть кому помогать, а тут не было никого... — он смутился.

— Чтобы помочь этим дельфинам, — закончил за него Джейги. — Вам обоим нужно правильно расставить приоритеты. Т'лион, я жду, что ты сообщишь о своей сегодняшней деятельности Т'геллану. И лучше тебе отправиться туда, где ты должен быть, пока не наступил вечер.

Холдер не имел права напрямую отдавать приказы всаднику, даже совсем молодому, если это не касалось непосредственно Падения, но Джейги подошел к самой грани.

— О да, сэр, — Т'лион заколебался. Ему нужно было забрать с собой книгу, пусть даже и мокрую, но он очень не хотел показать, что она испорчена.

— Ну...

— А это что за прискорбное зрелище? — спросил Джейги, перехватывая его руку. Т'лион поневоле уступил ему. Джейги присвистнул, увидев, в каком книга состоянии. Перевернув несколько страниц, он понял ее ценность и метнул короткий гневный взгляд сначала на всадника, потом на сына.

— Мы знаем, что она испорчена. Упала с лапы Гэдди, — пояснил Т'лион. — Мне нужно было узнать, что делать с внутренностями...

— Используя самое ценное имущество вашего целителя? — спросила Темма, которая пришла в ярость, увидев, что рассматривает Джейги. — Он тебя за это не поблагодарит.

— Я могу скопировать поврежденные страницы, — быстро вставил Ридис. — У меня есть доступ к файлам. Я могу даже добавить из ветеринарного раздела...

— Ты хотя бы попросил разрешения взять это руководство? — спросил Джейги. Всадник виновато покраснел, и Джейги добавил: — Ага, вижу, что не спросил.

— Перселлана не было, и я не мог спросить, — сказал Т'лион. — Миррим видела меня и сказала, что все в порядке.

— Говоря о медикаментах — да, — настаивала Темма. — Но не о ценной книге, которая принадлежит целителю.

— Я могу все исправить, — повторил Ридис.

— Хватит, — Джейги повернулся к сыну. — Тебе лучше покинуть нас, Т'лион.

Темма ухватила уходящего всадника за руку:

— А что с дельфинами?

— Мы зашили им раны, и они уплыли со своими матерями, — глухо сказал Т'лион.

— Вы их зашили? — усомнилась Темма,

— Я помогал Перселлану и умею завязывать узелки, чтобы шов держался. Меня гнала крайняя необходимость. Нельзя было допустить, чтобы в раны проникли кровососы.

— Крайняя необходимость?

Т'лион замер, изучая невыразительное лицо пожилой женщины.

— Я сделал все, что мог сделать, чтобы помочь им, и через три дня мы увидим, было ли этого достаточно.

Лицо Теммы немного смягчилось.

— По счастью, ты сделал все что нужно. Интересно было бы посмотреть.

Больше не оглядываясь, всадник подошел к сваленной в кучу одежде, оделся, засунул книгу Перселлана под летную куртку и взобрался на спину Гэдарет'а. Бронзовый взлетел и взял курс на запад, прочь от молчаливых зрителей.

Ридис не мог заставить себя посмотреть на отца, но он чувствовал давящий гнев Джейги — тот крепко взял его за руку и сильно толкнул к вороху одежды.

— Обувайся! — приказал Джейги. — Нечего ловить еще одну колючку в ногу.

От этого грубого замечания в груди у Ридиса повернулось что-то твердое и холодное. Отец никогда не указывал на его хромоту, никогда раньше не напоминал ему об увечье или о том, как оно было получено. Но отец не мог знать, что Ридис чувствует себя куда уютнее в море, где его покалеченная нога не является ни преимуществом, ни недостатком. Путь домой был слишком коротким, чтобы Ридис успел приготовиться к защите от обвинений матери. Она захочет гарантий, что он никогда больше не подойдет к этой бухте. Она станет добиваться, чтобы он пообещал, что никогда больше не будет общаться с дельфинами. Ридис не мог дать такого обещания, никак не мог. Сегодняшние события лишний раз доказали ему, что дельфинам нужен хотя бы один верный защитник в каждом прибрежном поселении — один преданный делу дельфинер.

Буря, которая последовала за рассказом отца о преступлениях Ридиса перед холдом, о непослушании, общении с дельфинами и самовольном уходе из школы на Посадочной площадке, обрушилась на голову Ридиса с такой силой, что он и вообразить себе не мог ничего подобного и был не способен вымолвить в свое оправдание ни слова, пока мать не завершила тираду о том, что у него нет ни совести, ни верности, ни чести, раз он подло и недостойно водится с корабельными рыбами.

— С дельфинами, мама, с дельфинами, — сказал он. — И я всегда держал обещание, которое дал тебе.

Она остановилась, лицо ее побледнело, глаза расширились — но если слезы, текущие по ее щекам, терзали Ридиса, то ее несправедливость заставила его заговорить.

— Ты его не сдержал!

— Сдержал. Я никогда не был с дельфинами или в море один. Со мной всегда кто-то был.

— Это совсем не то...

— То самое. Я обещал тебе, в тот день, когда нас с дядей Алеми спасли дельфины, что я не буду плавать в одиночку, и я никогда этого не делал. Ни разу за десять Оборотов!

— Но ты был совсем ребенком! Как ты можешь об этом помнить?

— Я помню, мама. И я повиновался тебе. Дельфины не сделали мне ничего плохого...

— Но ты бросил семью и забыл о нуждах холда, когда нам нужна была помощь и верность каждого человека...

— Дельфины — часть холда Райской Реки... — начал было Ридис, но она изо всей силы ударила его по лицу.

Ридис отшатнулся, чуть не потеряв равновесие из-за хромоты, и едва удержался на ногах.

В комнате повисла тишина. Арамина редко прибегала к физическим наказаниям, и шлепки, которые она раздавала детям за упрямство, были скорее предупреждением, чем наказанием. Она даже ни разу не стукнула Ридиса по рукам с тех пор, как он пошел в школу на Посадочной площадке.

— Дельфины... никакая не часть... этого холда! — яростно выкрикнула она, и в голосе ее прозвенели гнев и категорическое отрицание. — Я уверена, что тут полно работы, которую отец может тебе поручить. Ты будешь ею заниматься и никогда больше не заговоришь в моем присутствии об этих поганых тварях. Тебе понятно?

— Да, — сумел выговорить Ридис. — Понятно.

Сейчас он не мог назвать ее мамой. Он повернулся к отцу, ожидая приказаний.

Джейги, на лице которого ничего не отражалось, промолчал, только жестом велел следовать за ним.

По счастью, Предки строили прибрежные холды на каменных столбах, так что пол в них был на четыре-пять ступенек выше земли. Это делалось для того, чтобы в жару в помещения задувал ветерок, но оказалось, что это еще и защищает от случайного затопления. Холдеры благословляли эту предосторожность, когда штормовые волны достигали верхних ступенек и временами перехлестывали через них, но никогда не попадали через порог. Со складов сорвало легкие крыши, и необходимо было сделать какие-то навесы, чтобы укрыть припасы, ящики и канистры, проверить, что и где подмокло, развесить одежду сушиться, разделать мертвых животных. Нужно было ухаживать за ранеными — и за людьми, и за животными. Ридиса послали помогать свежевать туши. С этим следовало закончить до темноты, а мясо заморозить.

Назер снова запустил генератор, так что в холде был свет, и холодильники работали. Ридис работал вместе со всеми, радуясь, что никто больше не знает о его преступлении. Похоже, Ками только его родителям сказала, что он прилетел вместе с ней. Ридис чувствовал, что не в силах будет вытерпеть новую порцию укоров. Пока он не сообразил, как можно снять нагрузку с атрофировавшихся мышц покалеченной ноги — следовало по возможности сидеть или прислоняться к чему-нибудь, — ему пришлось изрядно напрягаться, обдирая туши. Так что к полуночи обе ноги ныли от напряжения, а сам он совершенно вымотался. Но ничто не могло заставить его сделать перерыв, пока они не закончили работу. Вместе со всеми он выпил кла и съел немного рыбного рулета, чтобы заглушить голод — он ничего не ел с раннего утра.

Когда последняя туша была загружена в холодильник, Назер отослал всех спать. Ридис поковылял к дому, но остановился на полпути. Он видел свет, оставленный гореть у двери, но не мог — просто не мог! — вернуться сейчас под этот кров. Он повернул к скотному двору. Под временной крышей было тепло, несмотря на холодный морской бриз. Ридис чувствовал, что заснет, едва ляжет. Что он и сделал.

Он не был готов к тому, что его грубо вытряхнут из глубокого сна.

— Так вот ты где! — обвиняющим тоном произнесла его сестра Аранья. — Отец уже все вокруг обыскал, но дядя Алеми клянется, что не видел тебя. Ты своим ужасным поведением довел маму...

— Я могу выслушивать замечания от... моей матери, — поднося к ее лицу кулак, рявкнул Ридис. Он ощутил удовлетворение, когда она в страхе отступила назад. — Но не от тебя, Ранни.

Тут он решил отыграться на своей обычно заботливой сестре:

— Нога так болела, что я и шагу не мог ступить.

И он обеими руками принялся растирать одеревеневшие мышцы.

— Ох, Ридис, папа сказал, что дядя Назер ему сказал, что ты работал до самого конца. Сначала они искали тебя там. Потом мама решила, что ты ушел к этим твоим тварям, из-за которых у тебя все неприятности.

— Дельфины, — с нажимом сказал он, подчеркивая правильное произношение, — никогда не создавали мне никаких неприятностей. Это все чертова колючка!

— Ну, мама говорит, что ты не занозил бы ногу, если бы не... — увидев поднимающийся кулак, она оборвала фразу. — Тебе лучше пойти домой. Я скажу им, что нашла тебя, и все будет нормально.

Не получилось. Мать опять билась в истерике, отец, который уже прикинул, во сколько обошелся холду этот шторм, тоже был в угрюмом настроении.

Позже Ридис понял, насколько все были взвинчены, понял, что терпение и терпимость исчерпались до дна, но когда мать начала настаивать, чтобы он дал ей слово никогда больше не иметь никаких дел с корабельными рыбами, — и от этого названия, и от того, каким тоном она говорила, он тоже потерял всякое терпение.

— Я не могу дать такое обещание!

— Ты дашь его и сдержишь, — крикнула мать, яростно сверкая глазами. — Или ты не будешь жить в этом холде!

— Как скажешь, — холодно ответил он, хотя внутри все кипело. Он прошагал к своей комнате, взял сумку и стал набивать ее всем, что попадется под руку.

— Пообещай мне, Ридис, — донеслось из холла. — Дай слово...

Она остановилась на пороге комнаты.

— Что ты собрался делать?

— Я ухожу. Потому что не могу дать тебе такое обещание, мама.

— Идешь к этим ужасным тварям?

— Что за странная идея, — насмешливо отозвался он.

Сам он этого не слышал, но прозвучало это точь-в-точь, как у его отца. Арамина остолбенела, и Ридис проскользнул мимо нее, пока она не пришла в себя настолько, чтобы помешать ему.

Ковыляя как можно быстрее, он прошел на кухню и оттуда свистнул Делки. Кобылка паслась, как обычно, возле дома, он видел ее, когда вместе с Араньей шел со скотного двора. Ридис посмотрел на сестер, которые глядели на него широко открытыми глазами, на младшего брата — они сидели за столом, на котором стоял нетронутый завтрак. Когда он вышел из кухни, Делки радостно заржала. Хотя нога болела совершенно невыносимо, Ридис сумел забраться ей на спину, пристроив перед собой мешок. Он слышал, как мать велит ему немедленно вернуться в дом, но вместо этого пустил Делки в галоп, чтобы как можно скорее оказаться подальше от непреклонных родителей.

Делки пришлось петлять между поваленными деревьями и кучами всякого мусора, и она несколько раз чуть не сбросила седока, но он твердо направлял ее к реке. Мост был уже частично восстановлен, так что можно было перебраться на ту сторону. В настиле хватало планок, чтобы послушная Делки, направляемая твердой рукой, смогла пройти по ним, не угодив ногой в дыру. Когда Ридис оказался на другом берегу, он пустил Делки по песку, среди густой растительности. Он придерживал ее только тогда, когда она могла пораниться, и не останавливался, пока не оказался в джунглях, где его уже нельзя было увидеть с воздуха. Там он соскользнул со спины Делки, сбросил мешок и заплакал от разочарования, гнева и горькой обиды.