Июнь 1980 года (продолжение)
2 3 июня - день, насыщенный событиями - и драматическими, и трагическими.
Н.Тамразов: "Мы вернулись в Москву... Нас встречал в аэропорту Валера Янклович. Они завезли меня домой - я тогда жил на улице 26 Бакинских Комиссаров - зашли ко мне. На кухне Володя взял два грецких ореха, раздавил в кулаке, стал есть. Говорит мне:
- Я уезжаю в тайгу к Вадиму Туманову. Много накопилось работы".
Высоцкий и Янклович едут на Малую Грузинскую.
В.Янклович: "Володя приезжает из Калининграда... А два месяца, "отпущенные врачом", уже прошли. Дома Володя говорит мне с усмешкой:
- Ну что? Где же ваши врачи?"
(Напомним, что еще в марте 1980 года В.Янклович со слов В.Абдулова передал Высоцкому мнение знакомого врача, будто В.В. осталось жить не более двух месяцев.)
Оксана: "Из Калининграда он приехал уставший, злой..."
Пытается помочь и Евгения Степановна Высоцкая:
"В июле я сама позвонила Володе:
- Ну Володя, надо лечь в больницу!
- Нет, тетя Женя. Лягу - снова продержат месяц, как тогда...
Тогда я каждый день ходила, потом прилетела Марина... Не любил - боялся больниц..."
23 июня умерла сестра Марины Влади - Татьяна (Одиль Версуа). Звонит рыдающая Марина, и Высоцкий готовится вылететь в Париж.
Марина Влади: "Наши тяжелые телефонные разговоры, твои многодневные отсутствия (В.В. не предупредил, что уезжает в Калининград? - В.П.) и потом 23 июня - смерть Одиль, мой крик о помощи, твое желание приехать меня утешить, преступный отказ в визе - и ты падаешь в пропасть".
Михаил Шемякин: "Я вам расскажу такой эпизод... У Марининой сестры - Танюши был рак крови. Она боролась восемь лет. А я уже просто боялся за Володю. И однажды... Я работаю ночью, укладываюсь спать под утро. И вот однажды меня будит супруга:
- Миша, проснись!
Раз будит, значит, что-то экстраординарное. Я спросонья вылетел из кровати и сразу заорал:
- Володя?!
Она говорит:
- Нет-нет. Володя жив. Танечка умерла. Надо ехать в госпиталь".
Ревекка Шемякина: "Когда умерла Татьяна, мы все вместе хоронили ее... Мы с Мишей ездили в больницу, где она умерла, и на похороны. Марина все время повторяла:
- Господи! Хоть бы Володька не умер! Хоть бы не умер...
Меня поразило, что она т а к это говорила... Наверное, у нее было какое-то предчувствие...
Таня была удивительная женщина. По-моему, она болела лет семь-восемь и знала, что обречена. Ходить уже не могла - передвигалась на костылях - и еще играла в театре! Ей делали какие-то сильные уколы, и она играла!
Марина рассказывала, что последнюю ночь они с Татьяной провели вместе - лежали рядышком, обнявшись..."
В.Янклович: "У него все было - и виза была, и билет был заказан... Не полетел он на похороны Одиль Версуа, потому что не было наркотиков. А еще он боялся встречи с Мариной - все это время жил на грани... Поэтому он и говорил:
- Марина мне не простит двух вещей: не полетел на похороны Татьяны, и что у меня - Оксана..."
Нина Максимовна Высоцкая узнает о смерти Одиль Версуа в Польше. По польскому телевидению показали фильм с ее участием.
В июне и июле - до самой смерти - В.В. очень часто общается с Валерием Нисановым, который живет несколькими этажами выше. Валерий Натанович Нисанов - известный фотохудожник, автор прекрасных портретов В.В. и замечательного фоторепортажа о его похоронах.
В.Нисанов: "Однажды Володя зашел ко мне - это было в конце мая, начале июня... А у меня на стене висят фотографии, на одной из них я снят вместе с Левой Кочаряном. Володя остановился перед этой фотографией и долго-долго стоял и смотрел...
Не знаю, что между ними когда-то произошло, но у Володи вдруг полились слезы... И потом началась истерика, самая настоящая истерика!
И вот с этого дня Володя почти каждый день бывал у меня - два месяца мы практически не расставались. Иногда общались круглые сутки: он не спал, и я не спал. Да и никто не спал".
Вначале о Кочаряне. Левон Суренович Кочарян - один из самых близких старших друзей Высоцкого. В его квартире на Большом Каретном собиралась знаменитая компания, о которой В.В. часто рассказывал на концертах, особенно в последние годы. Кочарян был, пожалуй, первым человеком, который высоко оценил ранние песни Высоцкого, именно он стал записывать их на магнитофон. Легендарная "золотая пленка Кочаряна" до сих пор хранится у его вдовы Инны Александровны Кочарян. Кочарян долго болел - Высоцкий ни разу не был у него в больнице... Не было Высоцкого и на похоронах, где собрались все его друзья по Большому Каретному. Ни друзья, ни вдова Кочаряна не простили это Высоцкому. Инна Александровна просто не пустила его в дом. Наверное, В.В. после этого вообще больше не бывал на Большом Каретном.
Конечно, Высоцкий чувствовал свою вину.
В.Янклович: "Мы как-то ехали с Володей мимо больницы, в которой умер Кочарян... Смотрю, у Володи полились слезы".
Почему Высоцкий не был на похоронах Кочаряна? Есть несколько объяснений разных людей, сам В.В. никогда не говорил об этом.
Когда умер Шукшин, Высоцкий был в Ленинграде. Улетел в Москву на похороны. Вернулся, по словам Демидовой, - злой. Есть устойчивое мнение, что на похоронах его не было. Во всяком случае, его там не видели. А с другой стороны, недавно из Болгарии пришла пленка с домашним концертом Высоцкого. Там он рассказывал о похоронах Шукшина, как очевидец...
В день похорон Кочаряна Высоцкий был в Москве...
Л.Утевский - тоже житель знаменитого дома на Большом Каретном, друг и Высоцкого, и Кочаряна: "Мы знали, что Володя в Москве. Но на похороны Левы он не пришел".
В.Высоцкий (домашняя запись в болгаpском гоpоде Велико-Тыpново, сентябpь 1975 года): "Я вообще не ходил: ни когда он (Л.Кочаpян. - В.П.) болел, ни в больницу, ни на панихиду - никуда. Я не мог вынести: что он - больной".
Подробно обо всей этой ситуации рассказывает - и, главное, приводит слова самого В.В. - Э.Кеосаян, режиссер фильма "Стряпуха":
"Лева умер. Володя на похороны не пришел. Друзья собирались в день рождения и в день смерти Левы. Повторяю, я - человек восточный и очень ценю эти жесты. Володя в эти дни не приходил на Большой Каретный, и я долго не мог ему этого простить. И избегал встречи с Володей, даже когда бывал на спектаклях в Театре на Таганке.
И вдруг мы столкнулись с ним в коридоре "Мосфильма". Володя спрашивает:
- Кес, в чем дело? Скажи мне, в чем дело?
- Сломалось, Володя... Я не могу простить - ты не пришел на похороны Левы. Я не могу...
- Ты знаешь, Кес... Я не смог прийти. Я не смог видеть Леву больного, непохожего... Лева - и сорок килограммов весу... Я не смог!
Вы знаете, Володя был очень искренним, и все слова были его собственные.
Не сразу, через некоторое время, я все же понял Володю и простил..."
Но вернемся на Малую Грузинскую в июнь 1980 года. Почему такое тесное общение именно с Нисановым? Оксана: "Во-первых, Валера был соседом. Во-вторых, Валера - человек очень спокойный, обстоятельный, располагающий к общению. А потом, в это время Володя вообще не мог быть один. А в последнюю неделю он и ездить-то почти не мог... Поэтому часто сидел у Нисанова".
В.Шехтман: "Валера этим летом всех своих отправил на дачу, жил один. Володя часто туда поднимался. Но не каждый день".
Оксана: "Володя и спал у Нисанова... Валера даже сделал такие фотографии: Володя спит, а я сижу рядом... Видно, что по телевизору идет Олимпиада".
К сожалению, Валерий Натанович Нисанов пока не публикует эти фотографии. Вот еще одна деталь тех июльских дней.
В.Нисанов: "Володя часто ставил свою французскую пластинку, сидел и слушал..."
В.Янклович: "Сближение с Валерой Нисановым? Время было такое - приближалась Олимпиада, все каналы перекрылись. Врачи говорят, что все наркотики под особым контролем... А у Валеры всегда было шампанское и водка. Конечно, он все знал и старался не давать...
Однажды Володя подходит к нему, уже в плохой форме... Валера говорит:
- А у меня ничего нет...
Володя открывает холодильник, а морозилка вся забита бутылками водки - горлышки торчат. Он посмотрел-посмотрел:
- Да, действительно, ничего нет".
А.Федотов: "У Валеры всегда было... Если Володю прижимало, он всегда выручал. Иногда это необходимо..."
В.Нисанов: "Однажды Володя наливает в фужер - а у меня были такие: большие, по 500 граммов - бутылку водки. И р-раз! Залпом. А Валера Янклович увидел - он же его охранял от этого дела - и говорит:
- Раз ты так! Смотри - и я!
И себе в фужер. Выпил - и упал".
А.Федотов: "В это время Володя стал очень сильно поддавать... Бутылку водки - в фужер! И пару шампанского за вечер.
Ушел в такой запой, - никогда его таким не видел...
- Володя, да брось ты это дело!
- Не лезьте! Не ваше дело!
Было такое ощущение, что у него отсутствовал инстинкт самосохранения".
29 июня - "Гамлет".
Оксана: "Через несколько дней после приезда у Володи был спектакль. И это время, по-моему, Володя был в норме... Собирался к Туманову, были такие разговоры, что надо кончать с наркотиками, что это невыносимо. А это, действительно, было невыносимо!
И вот приезжает эта Марина из Калининграда с портретом, который теперь висит в квартире. По-моему, Нина Максимовна его повесила. Я открываю дверь... Кажется, она привезла еще баночку меда. Я говорю:
- Минуточку, подождите здесь.
Ну откуда я знаю, кто она такая, - там сумасшедших ходила тьма. Я захожу к Володе:
- Там пришла какая-то Марина из Калининграда, говорит, что к тебе. На что Володя отвечает:
- Не пускай!
Вот и все... А то говорили, что я ее выгнала. Получается, что я какая-то злодейка.
А на следующий день в театре я встречаю маленького Илюшу, и он мне говорит:
- А ты знаешь, у Володи в Калининграде была Марина... Вот как ты у него в Москве, так она - в Калининграде...
И это говорит мне десятилетний мальчик! Ну, я сделала вид, что все нормально, но стою и жду Володю. Пятнадцать минут, двадцать минут, тридцать минут... И уже собралась уходить. Вдруг появляется Володя, и я ему говорю:
- Где ты был?
- Да ты знаешь, пришла эта Марина из Калининграда...
- Ах так! Вчера ты ее не пустил, а сегодня в театре принимаешь! Я с тобой не поеду.
Значит, иду я, а Володя на машине едет за мной.
- Да не поеду я с тобой!
То есть нормальная сцена ревности... А потом я все-таки села в машину, и весь вечер у нас были "разборки". Володя мне рассказал, кто она такая, что у нее муж - врач, что все это фигня. В общем, мы помирились.
А на следующий день... Тогда мы с друзьями снимали такой любительский триллер, на любительскую, естественно, кинокамеру. Все было очень серьезно и очень смешно. Нас была целая банда, снимали мы все это на улице, и Володя там снимался. Он играл мpачного водителя "Мерседеса".
Подошел милиционер, спрашивает:
- А что это вы здесь снимаете? Здесь нельзя! Отдайте пленку!
Пленку мы ему не отдали, но он чуть не отобрал у нас камеру.
А потом мы поехали к американскому посольству - действие нашего фильма происходило за границей, нужна была соответствующая натура - и стали снимать стоящие там иномарки. Нас тут же остановили - уже американцы не хотели, чтобы их снимали.
И мы веселились со страшной силой... Ну да, почти весь год был мрак и кошмар, но были же и такие дни".
Июль 1980 года
1, 2, 3 июля по первой программе Центрального телевидения - премьера фильма "Маленькие трагедии".
Режиссер Михаил Швейцер вспоминает: "Приступая к работе над "Маленькими трагедиями" Пушкина, я решил, что Дон Гуана должен играть Высоцкий. Не буду говорить сейчас об этом сколько-нибудь подробно, но мне кажется, что Дон Гуан - Высоцкий - это тот самый Дон Гуан, который и был написан Пушкиным. Для меня был важен весь комплекс человеческих качеств Высоцкого, которые должны были предстать и выразиться в этом пушкинском образе. И мне казалось, что все, чем владеет Высоцкий как человек, все это есть свойства пушкинского Дон Гуана. Он поэт, и он мужчина. Я имею в виду его, Высоцкого, бесстрашие и непоколебимость, умение и желание взглянуть в лицо опасности, его огромную, собранную в пружину волю человеческую, - все это в нем было. И в иные минуты или даже этапы жизни из него это являлось и направлялось, как острие шпаги.
...Чтобы получить нужную, искомую правду личности, нужен был актер с личными качествами, соответствующими личным качествам Дон Гуана, каким он мне представлялся. Понимаете, пушкинские герои живут "бездны мрачной на краю" и находят "неизъяснимы наслажденья" существовать в виду грозящей гибели. Дон Гуан из их числа. И Высоцкий - человек из их числа. Объяснение таких людей я вижу у того же Пушкина:
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья -
БЕССМЕРТЬЯ, может быть, залог!
То есть для этой работы, для этой роли колебаний никаких не было. Высоцкий был предназначен для нее еще тогда, когда мы впервые собирались эту вещь ставить - в 72-м году, лет за шесть-семь до этого фильма".
Сам Высоцкий подробно говорил об этом фильме на одном из концертов:
- "Маленькие трагедии" - это тоже для телевидения, три серии, - но это настоящий кинематограф. Делал картину Швейцер, очень интересный режиссер, он всегда хорошо думает. У него в мозгах очень все оригинально складывается.
На мой взгляд, Швейцер очень бережно отнесся к Пушкину и сделал изумительный монтаж из четырех трагедий и пушкинских стихов - с прологом разговора Беса и Мефистофеля. Получилось единое произведение, единая пьеса, - ему удалось осуществить это через Импровизатора, которого играет Юрский. Впрочем, так оно и было на самом деле: Пушкин написал все эти маленькие трагедии в одно время, в знаменитую Болдинскую осень - одним духом. То есть это из него вылилось, как будто бы разные акты одной пьесы. Вероятно, и нужно их читать как единую пьесу и так к этому относиться, что это одно и то же - только разные стороны, разные грани характера Александра Сергеевича.
Я должен был играть две роли: Мефистофеля и Дон Гуана. Хотя для меня роль Дон Гуана была в диковинку. Ведь лет десять назад они, конечно, предложили бы эту роль Тихонову или Стриженову. Я понимаю, что на Черта, на Мефистофеля я подхожу. А с этим - не знаю. Потом подумал: почему, в конце концов, - нет? Почему Дон Гуан должен быть обязательно, так сказать, классическим героем?
Во всяком случае, были очень интересные пробы, я не в силах был от этого отказаться. Хотя, честно говоря, хотел уже больше не играть...
По-моему, "Каменный гость" - одно из самых интересных произведений Пушкина. Он написал это про себя. Он же сам был Дон Гуаном до своего супружества, до того как из разряда донжуанов перешел в разряд мужей. В этой трагедии он сам с собой разделался, с прежним. Сам себе отомстил. Так что все это, мне кажется, очень любопытно читается.
Играли мы очень всерьез, но я не знаю, как нам это удавалось, захватывает это или нет. Когда я смотрел, мне показалось, что картина сделана крепко и интересно. Но это вам судить..."
Это последний фильм Высоцкого и последнее появление его на телевизионном экране, но сам В.В. "Маленькие трагедии" не смотрел.
И.Шевцов: "...Володя даже не видел "Маленьких трагедий" - последней своей картины...
- Ну, "Каменного гостя" я еще видел на озвучании, - сказал он, когда я позвал его на премьеру. Сказал, как будто оправдывался: что можно понять на тонировке?.."
Не смотрел, потому что было много очень важных дел: главное - еще одна попытка вылечиться или хотя бы сделать перерыв... Он уже не просто собирается к Туманову, делает несколько реальных попыток улететь. 29 июня - "Гамлет", на 3 июля намечены два концерта (хотя, вполне вероятно, они могли быть назначены буквально накануне, то есть за день до концеpтов).
В.Шехтман: "Была такая договоренность... Володя улетает к Вадиму и запирается в этом домике с врачами, - Туманов его уже приготовил. И Володя все время говорил - вот-вот, вот-вот... Едем-едем... У меня уже билеты были. Я раз сдал, второй..."
Хоpошо помнит первую попытку улететь В.Янклович: "Мы же тогда поссорились страшно... Купили ему билет, утром Володя должен был лететь. (Веpоятно, утром 4 июля.)
- Давайте поскорее! Игорек (Годяев) со мной полетит!
Билет купили, а ночью - скандал!
- Достаньте, и все! (Наркотик.)
- Никуда я не пойду, сейчас никто тебе не даст!
- Тогда я поеду к Бортнику. Он-то даст, если у него есть.
Всегда пугал меня этим, что поедет к Ване.
- Ну поезжай...
Он уехал, ему в какой-то больнице дали, привозит уже пустую ампулу...
- Валера, я тебя очень прошу - завтра утром отвези в больницу. Там же учет.
- Володя, ты стольких людей подводишь! Они же всем рискуют ради тебя!
На следующий день вел себя безобразно... Требовал, швырял книги - искал... Мы иногда прятали от него... Я уехал".
Высоцкий поехал в аэропорт без Янкловича - они не виделись два или три дня...
Скорее всего, этот первый "невылет" был 4 июля. Третьего - два концерта: в Люберцах и в Лыткарино. А днем в театре Высоцкого находит Генрих Павлович Падва - адвокат В.В.Кондакова, который защищал интересы В.Высоцкого и В.Янкловича на процессе в Ижевске.
Г.Падва: "Закончилось это дело дней за двадцать до Володиной смерти. Я ехал из аэропорта Домодедово, заскочил на Таганку. Я хорошо помню, что Володя торопился на концерт где-то за городом. Мы встретились буквально на мгновение".
"Встретились буквально на мгновение..." Дело в том, что Высоцкий опаздывает на концерт в Лыткарино - торопится и все же не успевает. Концерт он начинает так:
"Во-первых, извините за опоздание. Мы думали, что оно будет очень коротким, но так случилось, что прошло полчаса..."
В конце концерта Высоцкий отвечает на вопросы из зала:
"Болею ли я за "Спартак"? Нет, не болею. Я здоров абсолютно психически. И знаете, у меня была такая песня:
Я прошу, не будите меня поутру,
Не проснусь по гудку и сирене.
Я болею давно, а сегодня помру
На Центральной спортивной арене...
Так как я все делаю до конца, я думаю, что, если бы я болел по-настоящему, я бы помер на каком-нибудь матче..."
Но Генрих Павлович, разумеется, успел сказать главное - Высоцкий и Янклович судом были оправданы: "По ряду эпизодов он (В.В.Кондаков. - В.П.) был осужден... Но, к счастью, все, связанное с концертами Высоцкого, было отброшено судом. Было признано, что ничего криминального там не было, и имя Валерия Янкловича было полностью реабилитировано. И, естественно, имя Владимира Семеновича".
В.Янклович: "Нас выручило одно обстоятельство, вернее, противоречие в показаниях администраторов... Они говорили, что Высоцкий работу не выполнил, а деньги получил. А требовал заплатить Янклович. (Была такая договоренность, что оплата производится в любом случае - сумеют администраторы организовать зрителей или нет. - В.П.)
А противоречие было вот в чем: они утверждали, что считали деньги при мне вдвоем. А на самом деле был только один из них. А нас было двое - Володя и я. И мы говорили, что лишних денег не получали..."
Добавим, что были осуждены на разные сроки заключения еще два администратора, работавшие с В.В., а сам Высоцкий должен был вернуть деньги, полученные за несостоявшиеся концерты в Глазове.
3 июля Высоцкого по телефону разыскивает Юрий Федорович Карякин: "В день, когда шел "Дон Гуан", я даже не знал, что Володя играет. У меня дома была младшая дочка... Я вдруг включил телевизор, обрадовался: совершенно фантастически сыграна роль, - стал ему звонить...
Дозвонился в театр... Дочка попросила билет на "Преступление и наказание"... Спросил: "Володя играет?" По-моему, Леночка - была такая маленькая секретарша: "Нет". Сказала огорченно. Ну, я интонацию понимаю:
- Что, ушел в пике?
- Ну, сами знаете, Юрий Федорович..."
На самом деле Высоцкий собирается к Туманову, а вечером - ссора с Янкловичем. Валерий Янклович уходит с Малой Грузинской и звонит Оксане. Тут надо сказать, что Оксана, скорее всего, ошибается: ее короткая поездка на юг была не в середине июня, а в начале июля. Поэтому она и не знает, чем закончилось дело в Ижевске.
Оксана вспоминает: "Со мной никаких разговоров об этих судах не было. Да и у меня настолько не этим были заняты мозги, что уже ничто внешнее меня не трогало. Все были заняты состоянием Володиного здоровья... Период был очень тяжелый - даже Валера поссорился с ним. Валера позвонил в Сочи, я сразу же вернулась, - и Володя несколько дней был у меня на Яблочкова. Я приехала, Володя лежит, мы собрались и уехали ко мне. Дня два-три он прожил у меня.
Однажды ко мне осторожно постучали в дверь соседи ("Мерседес" Высоцкого стоит у подъезда...):
- Оксана, там какие-то хулиганы вокруг Володиной машины крутятся, так мы караул поставили, чтобы не дай Бог..."
Итак, скорее всего, 4 и 5 июля Высоцкий у Оксаны (из квартиры на Малой Грузинской не было ни одного междугородного или международного телефонного разговора). Возможно, там же он проводит первую половину дня 6 июля. Затем - уже вместе с Янкловичем - заезжает на Малую Грузинскую и звонит по делам Барбары Немчик сначала в Польшу, потом в ФРГ... Ссора, если ее можно так назвать, была очень короткой.
"Через день Володя позвонил сам: - Приезжай!" (В.Янклович).
В Польше Барбаре Немчик не выдают советскую визу: "Володя сказал, что уже сделал все... Что в советском посольстве мне дадут визу. Я приехала в посольство, меня принял консул:
- Да, Володя был у нас, рассказывал вашу историю. Если бы вы были в Польше хотя бы 6 месяцев или не было бы Олимпиады... Вот тогда мы могли бы поставить вам визу. Поймите, сейчас я просто не могу.
Володя и Валера все время звонили. А в семье моих дpузей не очень любили русских. "А-а-а, москали!" - говорила одна женщина. Но когда я разговаривала с Высоцким, то все бросались ко второму аппарату, чтобы послушать, что он скажет. Володя, наверное, единственный русский, которого в Польше любят все".
Высоцкий решает, что можно попробовать получить въездную визу в ФРГ, и сразу же звонит Роману Фрумзону - некоторое время Барбара будет жить у него...
Около половины шестого вечера 6 июля Высоцкий и Янклович приезжают в Театр на Таганке. Рассказывает Борис Акимов. В этот день он "организовывает" продажу билетов, чтобы они достались только "своим". Вокруг Таганки была такая "система" - группа старых и верных поклонников театра.
"Все наши разошлись. А тогда продажа была с шести. Я стою, ожидаю открытия кассы, уже перекличку провел... И вдруг останавливается машина - не у служебного хода, как обычно, а у выхода из метро - выходят Владимир Семенович и Валерий Павлович. Высоцкий первым делом видит меня, подходит, здоровается. Эти из МАИ (соперники "системы") - в обмороке!
- Ну что стоишь? Пойдем.
- Да мне надо до открытия...
- Пойдем, пойдем...
И мы пошли в администраторскую к Валерию Павловичу... Да, Высоцкий ждал Любимова: зачем - не знаю, но ему нужно было срочно поговорить с Любимовым. Провел меня, побежал к Любимову. Любимова нет. Сидим в администраторской...
А у меня с собой совершенно случайно была сумка с рукописями, которые я наработал за все это время. По-моему, я только что взял все это у машинистки. Я делал три экземпляра: один - Владимиру Семеновичу, один - Крылову и себе.
И мы сели с ним и, наверное, часа полтора отрабатывали все, что я принес. Обычно мы делали так: я приносил, он говорил: "Нет времени - оставляй!" Я оставлял, он делал правку, если было время. А потом отдавал или не отдавал... А тут мы вплотную просидели полтора часа, - к нему все время подходили люди, что-то спрашивали... Он говорил:
- Отстаньте, мы работаем.
Что он мне тогда сказал?.. Он говорил, что у мамы нашел еще рукописи, - теперь у меня лежат. Поедешь - заберешь.
- Хорошо, заберу, но сейчас я не успеваю...
- А ты старые отработал?
- Отработал кое-что...
- Когда вернешь старые, заберешь эти...
- Ну хорошо. Только я приеду 27-го примерно...
- Я буду. А если меня не будет, я все оставлю Валере. Они у меня на столе лежат - целая куча...
Мы сидели до тех пор, пока не начался спектакль, и пока не выяснилось, что Любимова не будет. Владимир Семенович предложил мне поехать с ним, я отказался. Мне надо было собираться в поездку (Б.Акимов работал тогда проводником поездов дальнего следования). Назавтра я уехал.
Рукописи я так и не забрал. Видимо, это была та пачка, которую потом нашла Марина, потом они стали появляться... Высоцкий, по-моему, поехал разыскивать Любимова. Это было 6 июля".
О чем Высоцкий хотел поговорить с Любимовым и поговорил ли - неизвестно. Просил отменить спектакль "Преступление и наказание", назначенный на 12 июля? Хотя к этому времени у него уже был дублер... Или говорил о намерении полгода провести в США?
Оксана: "В последнее время он мне часто говорил:
- Или я скоро умру, или на полгода уеду в Америку..."
И.Бортник: "Вовка мне говорил:
- Или сдохну, или выскочу...
У него же был билет в Америку".
В.Янклович: "Володя хотел на год поехать в Америку, потому что его очень вдохновило выступление в Голливуде. Но еще раз хотел проверить - есть ли у него возможность быть понятым на Западе... Там он хотел всерьез заняться литературой".
Б.Немчик: "Планы поездки в США? Нет, не только концерты... Насколько я помню, Володя хотел, чтобы мы поехали вместе - он, Валера и я. Уже была оформлена американская виза, мы вместе ходили в американское посольство... Он хотел как-то связать Россию и эмиграцию. Наверное, он был единственным человеком, который мог это сделать..."
А еще у Высоцкого была надежда на американских врачей - "вот они меня вылечат!" Кроме того, В.В. говорил Оксане, что ее он тоже возьмет с собой...
7 июля - вторая и, вероятно, последняя попытка все же улететь к Туманову.
В.Янклович: "В этот день я приезжаю к нему, Володи нет, на столе лежит записка:
"Любимый мой друг Валерка!
Если бы тебя не было на этой земле - нечего бы и мне на ней горло драть. Вдруг улечу сегодня. Посему целую, а уж про преданность и говорить не стоит.
Будь счастлив. Высоцкий".
Приезжает часа через два. Я спрашиваю:
- Ты когда улетаешь?
- Сегодня. Я тебе обещаю. Уже точно договорился с Вадимом.
Я звоню Туманову, он все подтверждает. (Вероятно, в этом разговоре Вадим Иванович и узнает номер рейса и едет встречать В.В.) Я говорю Володе:
- Ты мне сразу оттуда позвони.
- Да, как только приеду, - позвоню.
Я еду в театр. Вдруг вечером появляется Володя:
- Ты знаешь, мы опоздали на самолет.
Конечно, он опоздал специально..."
Между тем появляются газетные рецензии на телефильм "Маленькие трагедии".
8 июля, "Советская Россия", "К Пушкину тропа", В.Турбин:
"Под одеждой монаха скрывается отнюдь не аскет Дон Гуан: В.Высоцкий, выглядывающий из-под монашеского клобука, делает своего героя кровоточащей проблемой - кто же мы все-таки? Кто?"
| Достарыңызбен бөлісу: |
