Предисловие к английскому изданию

Первое печатное издание сирийского перевода Нового Завета²¹⁷ подготовил гуманист Иоганн Альбрехт Видманштадт (Widmanstadt или Widmanstetter, 1506-1559), сенатор и канцлер Нижней Австрии. Он изучал сирийский язык под руководством маронитского епископа Симеона, а позже сотрудничал с яковитом по имени Моисей Мардинский (из Мардина в Месопотамии), который был прислан легатом к папе Юлию III. Моисей привез с собой рукопись сирийского Нового Завета, которая и послужила основой для печатного издания. Видманштадт говорит, что четыре Евангелия изданы по двум рукописям. Первая - это рукопись Моисея Мардинского, а второй мог быть кодекс, принадлежавший Тезео Амброджио, с которым Видманштадт познакомился в Реджо; но скорее это было сирийское Четвероевангелие, которое он нашел в Птоломеевой библиотеке в Сиенне и сделал с него копию для себя.²¹⁸ Ни о самих рукописях, ни о том, как Видманштадт работал с ними, более ничего не известно.

Сирийский шрифт для этого издания²¹⁹ делался на стальных клише, которые выгравировал швабский мастер из Эльвагена Каспар Крафт (Caspar Kraft), имитируя прекрасный и разборчивый почерк Моисея Мардинского.²²⁰ Первое издание в 1000 экземпляров напечатал в Венеции в 1555 г. Михаэль Цимберманн (или Циммерманн) под попечением и на средства Фердинанда I, короля Венгрии и Чехии, который три года спустя стал императором Священной Римской империи. В латинском предисловии Видманштадт выражает надежду, что данное издание поможет укреплению единства в христианском мире.

Интересно, что ссылка на издание Видманштадта содержится в Английской Библии 1611 г. издания. В предисловии, известном под заглавием «От переводчиков к читателю», в том месте, где упоминаются версии Писания на различных языках и наречиях, сказано: «Так, в библиотеках наиболее образованных мужей есть сирийский перевод Нового Завета, изданный Видминстадиусом»[221].

Второе издание сирийского Нового Завета (Женева, 1569 г.) подготовил Иммануил Тремеллий, профессор древнееврейского языка в Гейдельбергском университете (1561-1577). Этот текст, хотя за неимением сирийского шрифта и напечатанный древнееврейским письмом, по словам Т. X. Дарлоу и X. Ф. Моула,

«представляет собой шаг вперед по сравнению с изданием Видманштадта, так как Тремеллий постарался полностью передать огласовки и для этого сопоставлял текст с сирийской рукописью, тогда хранившейся в библиотеке курфюрста Пфальца в Гейдельберге... Приложенный им близкий к тексту латинский перевод с сирийского послужил основой для подобных переводов у позднейших издателей, вплоть до времени Шаафа»²²².

На полях 1 Ин 5:7 Тремеллий поместил comma Johanneum в собственном переводе на сирийский.

«Парижская многоязычная Библия» Ги Мишеля Ле Же (Guy Michel Le Jay) - первое издание сирийского Нового Завета, в 5-й том которого (вышел в двух частях, 1630 и 1633 гг.) вошли малые Соборные послания: 2-е Петра, 2-е и 3-е Иоанна, Иуды и Апокалипсис, хотя изначально они в Пешитту не входили. Главным ответственным за издание сирийского текста и его латинского перевода был Габриель Сионита (Sionita), ученый маронит из Сирии, в то время ведущий профессор сирийского и арабского языков в Париже. В этом издании впервые были полностью напечатаны сирийские огласовки.

В пятом томе «Лондонской многоязычной Библии» Б. Уолтона (Bryan Walton; 1657 г.) воспроизведен, по существу, текст издания Сиониты; кроме того, после Ин 7:52 добавлена pericope de adultera. Э. Гутбир (Aegidius Gutbier; Гамбург 1663, 1664) включил в свое издание все вышеназванные добавления; он заходит так далеко, что даже вставляет в текст стих 1 Ин 5:7.

Последнее из этой серии - хорошо известное издание И. Лейдсена и К. Шаафа (Johann Leudsen, Carl Schaaf; Лейден, 1708 г., 2-е изд. 1717 г.), где, на основе менее важных рукописей, вставлено «мертвых воскрешайте» в Мф 10:8 (см. Тишендорф об этом стихе, с примечанием Пьюзи - Гуилльяма). Подзаголовок издания гордо провозглашает, что здесь приводятся и сопоставляются разночтения всех предыдущих изданий («Ad omnes editiones diligenter recensitum et variis lectionibus magno labore collectis adornatum»).

Согласно Дарлоу и Моулу,

«издатели не могли прийти к единому мнению, какую систему письма следует принять при печати. До Лк 18:26 они печатают по халдейской системе, как Тремеллий и другие - ее предпочитал Лейсден. После Лк 18:26 текст следует сирийской системе, как в Парижской и Лондонской многоязычных Библиях - ее одобрял Шааф. Лейсден умер в 1699 г., дойдя в работе до Лк 15:20, и его коллега завершил работу в одиночку»²²³.

Основу для издания Евангелий на базе сопоставления большого числа сирийских рукописей положил Филипп Эдуард Пьюзи (Pusey, 1830-1880), глухой калека, сын Эдуарда Боувери Пьюзи, лидера оксфордского трактарианского движения. После смерти Пьюзи работу продолжил Дж. Г. Гуилльям, и в 1901 г. издательство «Кларендон Пресс» выпустило в Оксфорде под их именами издание Tetraeuangelium Sanctum juxta simplicem Syrorum versionem... Издание основывается на 42 рукописях, но не все сличены полностью, а некоторые из них фрагментарны²²⁴. Полученный текст в значительной мере согласуется с editio princeps 1555 г.²²⁵ В издании приводятся данные из несторианскои масоры; текст разделен на параграфы в соответствии со свидетельствами самых древних рукописей. Латинский перевод напечатан в развороте.

В 1905 г. Британское и Зарубежное Библейское общество выпустило несколько измененное переиздание Пьюзи и Гуилльяма. В нем нет²²⁶ критического аппарата и других примечаний из издания 1901 г.; с другой стороны, сюда вошли два фрагмента, которых нет ни в одной рукописи Пешитты: Лк 22:17-18 и Ин 7:53 — 8:11. Как объясняется в примечании, эти фрагменты взяты из сирийского перевода Нового Завета, который выполнил для Библейского Общества в 1818 г. д-р С. Ли (Lee), и «ради целостности текста вставлены в данное издание, но взяты в особые [жирные квадратные скобки], чтобы обозначить их чужеродное происхождение».

В 1920 г. Библейское Общество выпустило сирийский текст всего Нового Завета²²⁷. Для издания Деяний Апостолов, трех основных Соборных посланий (Иакова, 1-е Петра, 1-е Иоанна) и посланий Павла (включая Послание к Евреям) было получено разрешение использовать критический пересмотр Пешитты, подготовленный Гуилльямом для «Кларендон Пресс», подобно прежней его работе над изданием Евангелий. В сравнении рукописей²²⁸ издателю помогал Дж. Пинкертон (Pinkerton), он же продолжил и завершил работу после смерти Гуилльяма в 1913 г. Оставшиеся части Нового Завета были взяты из изданий Дж. Гуинна: четыре малых Соборных послания (1909) и Откровение (1897). Об этих изданиях см. ниже, стр. 72 и 74.

В издании встречается особое чтение Евр. 2:16, очевидно, не засвидетельствованное ни в какой другой сирийской версии или греческой рукописи: «Ибо не над ангелами смерть властвует, но над семенем Авраамовым ее власть». А. Бонус²²⁹ говорит, что это чтение, которого нет ни в одном другом печатном издании Пешитты, подтверждается четырнадцатью из двадцати просмотренных им сирийских рукописей, в том числе двумя древнейшими.

3. Проблемы датировки и текстуальных особенностей Нового Завета Пешитты

До начала XX в. повсеместно считалось, что сирийская Пешитта — если не самая ранняя, то одна из самых ранних версий Нового Завета²³⁰. По преданию, укоренившемуся у сирийских христиан, этот перевод сделан одним или несколькими из первых апостолов или евангелистов: одни называют Марка, другие Фаддея. У европейских ученых было общее мнение, что Пешитта уже существовала, возможно, в конце II в., и совершенно точно - в начале III в. Некоторые заходили настолько далеко, что предполагали, будто она выполнена в конце I в. или в начале II в.²³¹

В 1901 г. Беркитт опубликовал небольшую монографию, которая заставила ученых изменить свои взгляды на дату Пешитты.²³² Отделив исправленные написания Ефрема от подлинных, Беркитт нашел, что многочисленные цитаты из Евангелия, которые приводит этот выдающийся деятель сирийской церкви, умерший около 373 г., совершенно не свидетельствуют, что он был знаком с текстом Пешитты, а показывают, что он скорее пользовался иными, вероятно более ранними, переводами отдельных Евангелий.

Этот же ученый предположил, что перевод Нового Завета Пешитты сделал Раббула, епископ Эдесский, или кто-то другой для него - очевидно, в начале его епископства, которое длилось с 411 по 435 г. Раббула, по словам своего биографа, неизвестного клирика из Эдессы, писавшего ок. 450 г., «по причине существовавшего многообразия, мудростью Божией, обитавшей в нем, перевел Новый Завет с греческого языка на сирийский точно так, как он был написан».²³³ Конечно, это замечание привлекало внимание исследователей еще до Беркитта. Э. Нестле полагал, что труд Раббулы включал пересмотр и правку Пешитты по некоему греческому тексту²³⁴. У. Райт считал более вероятным, что пересмотр Раббулы «был первым шагом к составлению Филоксеновой версии»²³⁵. Но Беркитт относил замечание биографа к первому варианту Пешитты и утверждал, что «со времен Раббулы "сирийская Вульгата" получила абсолютное превосходство. До Раббулы нет и следа Пешитты; после Раббулы вряд ли возможно найти следы какого-либо другого перевода»²³⁶.

Гипотезу, что Раббула был автором Пешитты, вскоре приняли почти все ученые — может быть, их более убеждала та уверенность, с которой Беркитт выдвинул свою теорию, чем какие-либо доказательства, помимо этого косвенного свидетельства. Но раздавались голоса и против нее.²³⁷ Так, А. Вебус не раз подвергал сомнению обоснованность реконструкции Беркитта, отмечая, что она построена только на умозаключениях, и чтобы с уверенностью считать ее за вероятную, следует изучить все цитаты из Нового Завета у Раббулы и определить, какой версией обычно пользовался он сам. За неимением достаточно пространных текстов самого Раббулы, Вебус анализирует новозаветные цитаты в сделанном Раббулой сирийском переводе сочинения Кирилла Александрийского Περί τής óρθής πίστεως, написанного вскоре после начала полемики с несторианами в 430 г.²³⁸ В этом переводе Раббула не передает цитаты из Писания так, как дано у Кирилла, а вводит стихи из принятого в это время сирийского перевода - не один переводчик с греческого на сирийский следовал этому методу. Вебус обнаружил, что в этом трактате, выпущенном Раббулой к концу жизни, только несколько самых коротких цитат (а всего их около 35 из Евангелий и около 40 из Посланий) соответствуют Пешитте, а многие другие расходятся с Пешиттой и согласуются или со старосирийской версией, или с «Диатессароном».²³⁹ В продолжение своего исследования по истории распространения Пешитты в V в. Вебус²⁴⁰ проанализировал, какого рода евангельские тексты были в ходу у современников и преемников Раббулы, включая фрагменты в сирийском переводе Актов Эфесского собора. Здесь тоже нет (или мало) свидетельств использования Пешитты среди сирийских источников V в. Более того, в противовес заявлению Беркитта, что после Раббулы вряд ли можно отыскать следы старосирийского перевода, Вебус представил немало старосирийских (или, во всяком случае, взятых не из Пешитты) чтений, по-прежнему бытующих у авторов и много позже Раббулы.²⁴¹ По мнению Вебуса, Пешитта хотя и старше времени Раббулы²⁴², но встретила значительное противодействие и не была принята в Эдессе как официальный евангельский текст до конца V или начала VI в.²⁴³

Другие исследователи также стали сомневаться в тезисах Беркитта вслед за Вебусом, хотя и не всегда принимали предлагаемую им реконструкцию истории сирийского перевода Нового Завета. Например, М. Блэк, проанализировав цитаты в переводе трактата Кирилла Александрийского, приходит к выводу, что Раббула использовал версию, «промежуточную между старосирийской, представленной в рукописях Синайской и Кьюртона, и окончательным текстом "сирийской Вульгаты" в таком виде, как он дошел до нас»²⁴⁴.

Изучая тип евангельского текста, цитируемого в жизнеописании Раббулы, Т. Баарда обнаружил, что текст Матфея и Луки у биографа «менее изменен и содержит больше архаических элементов, чем в S^p и S^cs... Текст Иоанна изменен гораздо сильнее, нежели во всех существующих рукописях старосирийского перевода, но в то же время не тождествен тексту, представленному в имеющихся у нас рукописях Пешитты»²⁴⁵.

Вероятно, мы никогда не получим ответа на вопрос, кто выполнил перевод Нового Завета Пешитты. Исследования Вебуса доказали, что это был не Раббула. В то же время с трудом верится, что слова биографа Раббулы не имеют никакого исторического основания. Баарда, может быть, совершенно прав в том, что пересмотр Раббулы не был радикальным: «Целью пересмотра, - предполагает он, - было дать более тщательный перевод тех мест, которые важны для христологических споров среди эдесского клира»²⁴⁶. В результате больше всего исправлений Раббулы пришлось на Евангелие от Иоанна, что, как было сказано выше, явствует и из цитат в жизнеописании Раббулы.

Оказывается, не только Раббула, но и другие руководители сирийской церкви внесли свою лепту в формирование Пешитты. Разнообразие манеры изложения и стиля перевода Евангелий и Деяний Апостолов в Пешитте заставляет предположить, что над пересмотром старосирийской версии трудился не один человек, а несколько.²⁴⁷ Спорно предположение Р. Харриса, что в число переводчиков входил Мар-Куми, известный сирийский епископ V в.²⁴⁸ В любом случае, поскольку этот перевод Писания принят как восточной (несторианской), так и западной (яковитской) ветвями сирийского христианства, следует заключить, что он уже имел определенный статус до разделения Сирийской церкви в 431 г. Хотя большинство рукописей Пешитты и обнаруживает замечательное единство чтений, отдельные экземпляры — как, например, кодекс Филлиппса 1388 (см. выше, стр. 54), — хранят следы старосирийских variae lectiones. Эта черта, как отмечает Блэк, «опровергает текстологический миф о фиксированном тексте Нового Завета в Пешитте, якобы совсем или почти не имеющем вариаций, способных пролить свет на его развитие и историю»²⁴⁹.

Наконец, следует уделить некоторое внимание проблемам текстуальных особенностей версии Нового Завета в Пешитте. Обычно считается, что в Пешитте представлен тот тип, который Хорт называет «сирийским», а Ропс «антиохийским», - форма текста, которая также встречается в сочинениях Иоанна Златоуста; из нее впоследствии сформировался византийский «Общепринятый текст» (textus receptus).²⁵⁰ Однако есть немало случаев, где текст Пешитты согласуется с тем или иным досирийским греческим текстом, расходясь с цитатами у антиохийских отцов Церкви и с позднейшим греческим текстом.²⁵¹ Детально изучив Мф 1-14, Гуилльям подсчитал, что Пешитта совпадает с textus receptus в 108 случаях, с Ватиканским кодексом (В) — в 65, а в 137 местах она расходится с обеими названными версиями, обычно согласуясь со старосирийской и/или старолатинской; наконец, в 31 случае (почти четверть всех имеющихся) засвидетельствованы совсем уникальные чтения²⁵². Из этих данных Гуилльям заключает, что неизвестный автор Пешитты «пересмотрел некий древний текст по греческим рукописям, не дошедшим до нашего времени, а следовательно, донес до нас еще одно независимое свидетельство о греческом тексте Нового Завета»²⁵³.

Подобным же образом г-жа Даунс исследовала текст Евангелия от Марка в Пешитте²⁵⁴ и выделила все важные случаи, где Пешитта и Синайская рукопись совпадают (в рукописи Кьюртона Евангелие от Марка почти совершенно отсутствует), а все остальные версии с ними расходятся. Ей удалось найти 70 уникальных соответствий. Она также составила список соответствий текста Марка в Синайском палимпсесте с Пешиттой, подтвержденных свидетельствами греческих рукописей и/или других версий. Анализ 135 чтений из этого списка показывает, что

«при составлении Пешитты ни в одном из случаев ни нейтральный, ни кесарийский, ни "западный" типы текста не были определяющими для Раббулы и его помощников... Тот факт, что рукописи и версии, где эти чтения совпадают с сирийскими, обычно близки к "Эвангелион да-Мефарреше" ("Отдельным Евангелиям"), а не к Пешитте, сам по себе представляет решающее свидетельство... Очевидно, за основу для своего перевода Раббула взял рукопись "Эвангелион да-Мефарреше"»²⁵⁵.

Что касается текстуальной близости греческой рукописи или рукописей, на которых основан пересмотр старосирийской версии, исследование г-жи Даунс в одном подтверждает, а в другом противоречит общепринятому мнению о текстовом составе Пешитты. С одной стороны, она обнаружила, что из 135 упомянутых выше чтений Пешитта соглашается с Общепринятым греческим текстом примерно в половине случаев (48,9%). С другой стороны, соответствия «западному» типу текста (D, W^Mk i-iv, старолатинский), в отличие от Общепринятого, оказываются неожиданно многочисленны (29,1%). Таким образом, оказывается, что, вопреки традиционному взгляду, когда Пешитту считают едва ли не типичным свидетельством поздней формы текста, значительное число чтений в Евангелии от Марка согласуется со старосирийским и только половина остальных — с Койне или Общепринятым греческим текстом²⁵⁶.

Исследуя Деяния Апостолов, У. П. Хатч обнаружил, что Пешитта «содержит много "западных" чтений, но большей частью текст принадлежит к древней семье унциалов»²⁵⁷. По оценке Дж. X. Ропса, перевод часто довольно свободен, иногда - на манер «западного» типа текста. Переводчик имеет обыкновение передавать одно греческое слово двумя сирийскими. По поводу отношений с более поздним типом текста Ропс отмечает: «Чтения, отходящие от древних унциальных текстов и следующие антиохийскому, обычно обнаруживаются также в свидетельствах "западной" формы. Нет и следа того особого, легко узнаваемого отбора чтений, который составляет основную отличительную черту антиохийского текста»²⁵⁸.

Остальные новозаветные книги Пешитты исследованы мало. В своей до сих пор не опубликованной диссертации Джеймс Т. Клемонс исследует сирийский текст Послания к Галатам, сопоставляя 18 рукописей, 5 печатных изданий и цитаты из более чем 50 сирийских трактатов отцов Церкви. Рассмотрев текстуальные соответствия, Клемонс заключает, что «Пешитта [Послание к Галатам] содержит несколько чтений, не прослеживающихся в греческом оригинале, как его представляет textus receptus»²⁵⁹.

Поскольку существует множество рукописей Пешитты, в том числе некоторые очень древние, можно только сожалеть, что так мало ученых XX века направили свои усилия на разрешение всех проблем, взывающих к нашему вниманию. Одна из самых насущных потребностей — издание конкорданса на Новый Завет Пешитты²⁶⁰.

V. ФИЛОКСЕНОВА И/ИЛИ ГЕРАКЛЕЙСКАЯ ВЕРСИЯ (ВЕРСИИ)

1. Суть проблемы

Одной из самых запутанных и сбивающих с толку загадок в области сирийских переводов Нового Завета считается идентификация Филоксеновой и/или Гераклейской версии (версий). Скудные сведения, сохранившиеся в нескольких колофонах сирийских рукописей, обычно получают одно из двух объяснений.²⁶¹ Есть точка зрения, что сирийскую версию, сделанную в 508 г. для епископа Маббугского (Гиерапольского) Филоксена его хорепископом Поликарпом, переиздал в 616 г. епископ Маббуга Фома Гераклейский и просто добавил примечания на полях, исходя из двух или трех греческих рукописей (так считают Уайт²⁶², Трегельс²⁶³, Мартен²⁶⁴, Кларк²⁶⁵, Нью²⁶⁶, Лагранж²⁶⁷, Кюммель²⁶⁸ и Макхарди²⁶⁹). Другая точка зрения гласит, что Фома полностью пересмотрел Филоксенову версию, а также поместил на полях те чтения, которые полагал важными, но не подходящими для включения в текст (так считают Бернштейн²⁷⁰, Гуинн²⁷¹, Райт²⁷², Беркитт²⁷³, Кеньон²⁷⁴, Ропс²⁷⁵, Лейк²⁷⁶, Хатч²⁷⁷, Цунц²⁷⁸, Вебус²⁷⁹ и, до некоторой степени, Блэк²⁸⁰).

Согласно первой точке зрения, есть только одна версия, она и была переиздана с добавлением разночтений на полях; согласно второй, есть две совершенно отдельных версии, и в более позднюю входили примечания и разночтения на полях. Далее, если верно второе предположение, то Филоксенова версия почти полностью исчезла: сохранилось лишь несколько рукописей, содержащих малые Соборные послания и Откровение Иоанна. По первой точке зрения, сирийская версия этих книг сделана неизвестным автором.

2. Филоксенова версия

Одним из наиболее влиятельных руководителей монофизитской ветви сирийской церкви в начале VI в. был Филоксен (Map Аксенайа') - епископ г. Маббуг в восточной Сирии. Он вместе со своим современником Севером Антиохийским стал основоположником яковитского монофизитства. Несмотря на язвительные обвинения, выдвигавшиеся против него богословскими оппонентами, в своих трудах он предстает искусным диалектиком, плодовитым писателем, тонким богословом и непримиримым поборником единства природы Христовой против того, что считал «ересью двух природ»²⁸¹. Перевод Нового Завета выполнен в 507-508 гг., когда авторитет Филоксена достиг своего апогея. Не зная греческого языка, Филоксен обратился к Поликарпу, хорепископу Маббугской епархии, с просьбой пересмотреть версию Пешитты в соответствии с греческими рукописями²⁸². Поликарп кое-где заменил сирийские слова синонимами, кое-где изменил предлоги и в общем отдавал предпочтение самостоятельным притяжательным местоимениям перед местоименными суффиксами²⁸³. Очевидно, Поликарп хотел добиться более точной в богословском отношении передачи греческого оригинала, нежели в распространенной тогда Пешитте. Вдобавок к книгам, входившим в предыдущий перевод, Филоксенова версия (похоже, первая из всех сирийских переводов) включает 2-е послание Петра, 2-е и 3-е Иоанна, послание Иуды и Откровение Иоанна. Поскольку Филоксенова версия выполнена силами и на средства яковитского духовенства, она была в ходу только в монофизитском ответвлении сироязычного христианства.

Помимо нескольких рукописей Евангелий, где, по мнению того или иного исследователя, сохранилась Филоксенова версия²⁸⁴, с уверенностью назвать Филоксеновыми можно только те, которые содержат четыре малых Соборных послания и Апокалипсис. Послания впервые издал в Лейдене в 1630 г. Э. Поукок (Рососке) по одной поздней рукописи из Бодлейской библиотеки (MS. Or. 119, написана ок. 1610 г.). Текст в этом издании приводится и в сирийском написании, и в древнееврейской транскрипции, внизу каждой страницы дан греческий текст и латинский перевод с сирийского. Вскоре после его выхода эти Послания были включены в печатное издание Пешитты, с которой у них на самом деле нет ничего общего²⁸⁵.

В 1909 г. на основе сравнения двадцати рукописей, самая древняя их которых датирована 823 г. (из Британского музея, British Museum Add. 14623), Дж. Гуинн подготовил вполне солидное издание четырех посланий, с введением, дополнительными примечаниями и реконструкцией того греческого оригинала, о котором свидетельствует версия²⁸⁶. Гуинн разделил рукописи на две группы: ранние (IX-XII вв.) и поздние (XV-XVII вв.; с них обычно и делались печатные издания), и вдобавок несколько рукописей промежуточной датировки²⁸⁷.

Восстановленный греческий оригинал Посланий по своим особенностям гораздо ближе к Александрийскому, нежели к Койне или Принятому греческому тексту. Из 115 разночтений Филоксенова версия совпадает с  в 65 случаях, с А — в 60, с В - в 53, с С - в 44, с К - в 51, с L - в 55, с Ρ - в 51 случае. Более того: согласно Гуинну, соответствий у Филоксеновой версии с Гераклейской гораздо больше, нежели с любой из греческих версий - всего 76, около двух третей от всех 115 разночтений.

Гуинн исследует по 12 рукописям свидетельства о тексте отсутствующей в версии Пешитты pericope de adultera