При сдаче крепости, взрывая свою батарею
жүктеу/скачать 4.25 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- «Скачка на льве». Каменное изваяние в церкви Андлау (Эльзас).
- Одиннадцатый ключ из двенадцати ключей Василия Валентина.
X. В десятой авантюре Гаван испытывает переживания, идущие параллельно переживаниям Парсифаля. Парсифаль, например, находит мёртвого рыцаря на лоне Сигуны. Гаван находит раненого рыцаря на лоне женщины и исцеляет его. Всё это заранее замечается, чтобы указать при знакомстве со следующей главой, как различны пути Гавана и Парсифаля. Цель Гавана — Шательмервей, цель Парсифаля — замок Грааля. Оба полярно противоположны. Мы ещё узнаем их ближе. Рассмотрим содержание десятой авантюры. Уже вступительные строки показывают, что мы вступаем в область Клингсора. Здесь господствует нечто, противоположное постоянству. В одном из последующих мест этой авантюры сказано: 548, 4 Лес, где царствует Клингсор, Заморочит слух и взор; Кто не смел и тот, кто смел, Не останется там цел. Переменчивая даль: То веселье, то печаль191. Такова страна Клингсора. На неё указывают вступительные стихи: 503, 1 Диковинная брезжит встреча, Невзгодой радости переча; То невезенье, то удача Друг с другом спорят, что-то знача. Не приходится сомневаться, что мы не на высотах, где гнездится орёл мысли, мы спустились в бездну, где обитает дракон вожделения. Что Гаван вступает в эту область хорошо вооружённым, на это указывает нам повествование: Гаван и Вергулахт помирились. Гаван невиновен и не сделал ничего такого, в чём его можно было бы обвинить. Но теперь оба — Вергулахт, как и Гаван, —хотят искать Грааль порознь. Так что пока Парсифаль едет на лошади Гавана, Гаван перенял задание, возложенное на Парсифаля. Мы находим Гавана, ищущего Грааль, в области Шательмервей. Оказывается — как мы видели — Парсифаль тайно участвует в приключениях Гавана. Теперь повествуется нам о Гаване: господин Гаван ехал однажды утром и нашёл на зелёной равнине лошадь под женским седлом. На седле висел щит. Эх, подумал он, что это за воинственная дама, которой принадлежит этот доспех. Щит дамы был даже разрублен. Думая так, он увидел за мощным стволом липы сидящую женщину. И тут описывается переживание, в точности соответствующее встрече Парсифаля и Сигуны, но только так, как дело обстоит в царстве Клингсора. На коленях женщины лежал пронзённый рыцарь, и кровь его всё ещё капала. Гаван, искушённый во врачебном искусстве, сошёл с коня, содрал с липы лыко и согнул его в трубку. Эту трубку он воткнул в рану и велел женщине сосать до тех пор, пока кровь не потечёт снова. Он понял, что рыцарь страдает. Действительно, рыцарь обрёл новые силы, и диагноз Гавана подтвердился, а диагноз был такой: 506, 10 Не так опасно ранен он, От боли сердца кровь течёт. Можно предположить: болезнь рыцаря в том, что он слишком гнался за земным. Шионатуландер умер, служа поискам звёздных письмен. Этот рыцарь страдает от полнокровия. Ему приходится считаться с тем, что возникает из его крови. Гаван предостерегает рыцаря, которого он таким образом исцелил. Этот рыцарь зовётся, как мы позже узнаем, Уриан. Эта личность отнюдь не образцовая. Гаван знает его как необузданного нравом, о чём он скажет позже. Он встретился с ним, когда тот пытался поступить по своей прихоти с девицей против её воли, за что был привлечён к ответственности за круглым столом Артура. Он должен был умереть. Лишь благодаря заступничеству Гавана он был помилован и приговорён к тому, чтобы четыре недели есть из одной кормушки с ищейками и легавыми собаками. И этот рыцарь, сперва незнакомый Гавану, говорит, что здесь можно пережить не очень приятные приключения. Его так отделал Лишуа Гивеллиус. Мы позже узнаем, кто скрывается за именем Лишуа Гивеллиус. Он рыцарь, который расправляется с людьми, подобными Уриану. Во всяком случае, это личность, не желающая иметь ничего общего с такими Урианами. Запомним это потвёрже, ибо впоследствии нам это понадобится. Гаван перевязал рану и произнёс над ней благословение. Потом он поехал дальше, и перед его взором возникла крепость. Гора высилась винтообразно, и казалось, что она вращается. Очевидно, подобный пейзаж намекает на душевное в человеке, и здесь видно его свойство, проявляющееся, когда предаёшься опьяняющему вихревому танцу страсти. Здесь был источник, бьющий из утёса, около него сидела женщина, о которой поэт говорит: одна Кондвирамур могла сравниться с ней красотою. Она зовётся Оргелуза де Логруа. Гаван увидел её и сразу в неё влюбился, она же отвергает его посягательство весьма недвусмысленными словами. Между прочим она говорит: 510, 7 Ты утоли свой пыл дурной Другой любовью, а не мной. Гаван же заявляет ей, что рассматривает себя как её пленника. Поскольку Гаван не отстаёт, Оргелуза удостаивает его задания. Она велит привести ей лошадь. Гаван вскакивает и сначала не знает, что ему делать с этой лошадью. Тогда Оргелуза поручает ему взнуздать её. Когда Гаван хочет передать Оргелузе поводья, она заявляет, что не хочет касаться места, которого касалась его рука. Она берёт лошадь лишь тогда, когда он передаёт ей самый конец поводьев, о котором говорит, что не касался его. Оргелуза отталкивает его всем своим поведением. Люди в саду предупреждают Гавана. Ему следует поберечься. Он же устремляется прямо к оливе, где привязана лошадь. Тут Гаван увидел старого седобородого рыцаря, опиравшегося на костыль. Он плакал, когда Гаван приблизился к лошади. Он также предостерегает его от этого приключения и проклинает госпожу. Гавана, однако, не удержать. Мы должны отметить, что Гаван слезает с лошади, как Парсифаль покидает замок Грааля, и если Парсифаль встречает юного пажа, то Гаван встречает седовласого рыцаря, и как Парсифалю после приключения в замке Грааля кричат вслед: «Ты гусь», Оргелуза приветствует Гавана, приближающегося с лошадью, такими словами: 515, 13 Я вас приветствую, вы гусь! Я вашей глупости дивлюсь! Ко мне на службу попроситься! Вам лучше бы перебеситься. А он в ответ: «Пусть будет так. Других не надобно мне благ! Вам, госпожа, я не перечу, На вашу брань добром отвечу. Служить я вам настолько рад, Что не хочу других наград...» Гаван хочет посадить её на лошадь, но она противится и сама одним прыжком вскакивает на коня. Она приказывает ему также не сопровождать её, а ехать впереди. В этом месте поэт предостерегает читателя от порицания Оргелузы; читатель ещё не знает, каков её характер, и ему следует быть осмотрительнее и убедиться в том, постиг ли он, как обстоит дело с её сердцем. Поэт старается объяснить нам, что Гаван подвергается испытанию, а Оргелуза играет некую предписанную роль. С бешеной скоростью разыгрываются переживания, действие мчится вперёд куда быстрее, чем раньше, когда описывались переживания Парсифаля. Ибо мы уже достигли места, где Парсифалю в Артуровом круге предстала Кундри, чтобы проклясть его. Здесь, правда, Гавану предстаёт не Кундри, а её брат, чудовище по имени Малькреатюр. Кундри, как сказано, — его прелестная сестрица. 517, 20 Он схож был со своей сестрой, Лишь пол был у него мужской. При этом схож со зверем он. Клыки кабаньи с двух сторон. Хоть волосами он оброс, Короче сестринских волос Его колючая щетина. Такая, скажем, образина, Торча над Гангом где-нибудь, И там бы наводила жуть. Поэт объясняет нам, как появились подобные ужасающие образины. Как он повествует, Адам, дававший имена всем зверям и планетам, понаторел в знании сил, присущих корням. Своих дочерей он удерживал от неумеренности, когда они достигали возраста, способного к зачатью; в особенности предостерегал он от зелий, изменяющих человеческий плод. Но, говорит поэт, женщины всегда женщины. Они не могут подавить своих вожделений, потому, к несчастью для Адама, так искажено человечество. Раздражающий образ Малькреатюра явлен нам поэтом в целях самопознания. Мы узнаем также, что королева Секундилья подарила Кундри и Малькреатюра Анфортасу, и Анфортас, в свою очередь, послал Малькреатюра к Оргелузе, куторую любил. Поэт называет Малькреатюра сыном звёзд и корней. Он ехал на жалкой кобыле, хромавшей на все четыре ноги. У госпожи Йешуты лошадь была получше. Бранясь, Малькреатюр предостерегает Гавана от дальнейших приключений: ему надают по спине. Гаван даёт волю рукам, хватает мерзкого карлика и сильно накалывается об его щетину. Гаван сбрасывает Малькреатюра с лошади, так что лошадь убегает. С недоумением Гаван смотрит на свои окровавленные руки. Оргелуза с пристрастием высмеивает его и выражает своё удовлетворение таким поношением. Потом они приезжают на место, где был раненый рыцарь. Гаван срывает корень как целебное средство для рыцаря, и можно предположить, что с таким опытом как-то связан Малькреатюр, называемый сыном корней и звёзд. Также повествование об Адаме, знающем силу корней и предостерегающем своё женское потомство от некоторых из них, должно так или иначе соотноситься с ним. Короче, как бы там ни было, Гаван привязывает корень к ране рыцаря. Раненый рыцарь ещё раз предостерегает его от Оргелузы. Но Гаван говорит, что хотел бы помочь раненому рыцарю водвориться в лечебницу, которую раненый рыцарь упоминал. Тот просит только посадить его и его подругу в седло. Пока Гаван подсаживает женщину на лошадь, вдруг вскакивает раненый рыцарь, который только притворялся раненым, на лошадь Гавана и скачет прочь. Оргелуза смеётся и продолжает нападки, которые Гаван уже претерпевал от Оби. Та называла его менялой, торгашом. Теперь Оргелуза говорит: 523,6 Так вы держались напоказ, Что рыцарем сочла я вас. Оказывается, вы лекарь, И хорошо, что хоть не пекарь. Но вы, по-моему, стремянный И в услуженье слишком рьяный, И, Господи благослови, Моей хотите вы любви? Но Гавана не собьёшь; он отвечает ей: «Да». Тут возвращается раненый рыцарь и позволяет Гавану узнать в нём Уриана. Гаван вспоминает, как при Артуровом дворе спас рыцарю жизнь, поспособствовав, чтоб его приговорили к мягкому наказанию: пить и есть из собачьей кормушки. Уриан отвечает моральным принципом Шательмервей: 525, 3 Кто жизнь спасти другому рад, Тот сам, конечно, виноват. И говорю я не шутя: Пусть плачет малое дитя, А не мужчина с бородой. Сдаётся мне, конь этот мой. И он уезжает на коне Грааля Грингульете, принадлежавшем Гавану, которому остаётся хромая лошадь Малькреатюра. Стремянный проскользнул вслед, и Гаван слышит, как Оргелуза говорит с ним по-арабски. Лошадь, собственно, принадлежала бедному рыцарю, у которого Малькреатюр отнял её. Гавану приходится смириться и подвергнуться дальнейшим насмешкам Оргелузы. Гаван был слишком тяжёл, чтобы конь мог его выдержать, так что на коня он взваливает только щит и копьё, вынужденный вести коня за повод. Но Оргелуза продолжает издевательства Оби: 513, 12 Выходит всё же вы торгаш, Товар вы мне везёте ваш? Иль вы врачишка непутёвый, Лекарства продавать готовый? Тогда нам с вами грех шутить! Извольте подати платить. Как ни юли, а тем возможней, Что дело вам иметь с таможней, Гаван стойко переносит все эти насмешки. Так на него действуют Купидон, Амор и Венера. Поэт вставляет здесь небольшую песню в честь господина Любвегнёта. Охотно — говорится в этой песне — он освободил бы Гавана, но ему ничего не поможет. Он должен претерпеть подобное искупление: госпожа на коне, а он за ней пешком. Так они добираются до леса, где лежит колода. Гаван встаёт на неё и осторожно садится на хромающую лошадь, ибо вскочить на неё не отваживается. Потом они подъезжают к замку, из окон которого смотрят четыреста женщин. Гавану навстречу выезжает рыцарь Лишуа Гиевеллиус. Королева Оргелуза говорит на это: я с самого начала сказала вам, что здесь вас постигнет лишь позор, таков мой обет, и я выполню его со всей верностью. Защищайтесь, если можете. Появляется перевозчик и берёт герцогиню в свой чёлн, а Гавана брать не хочет, так как ему запретила герцогиня. Гаван очень этим опечален, но Оргелуза говорит: «Вы снова увидите меня, если победите Лишуа Гивеллиуса. Но это удастся вам вряд ли». Дело доходит до поединка, в котором Гаван побеждает. Одно мгновение обдумывал он, не убить ли ему рыцаря, лежащего на земле, но потом отказался от этой мысли и предпочёл оставить его в живых, хотя побеждённый не сулил ему безопасности. Тогда Гаван подумал, что он может вознаградить себя за поединок с рыцарем, отняв у него лошадь, и он вскакивает на лошадь Лишуа Гивеллиуса. Но — о чудо! — едва оказавшись в седле, он заметил, что сидит на своём собственном коне Грингульете, которого похитил у него Уриан. Таким образом поэт загадывает нам загадку, ибо, очевидно, Лишуа Гивеллиус должен был так или иначе завладеть этим конём. Как это случилось, пока остаётся открытым. Оба вступают в поединок снова, и снова побеждает Гаван, снова испытывает он искушение убить побеждённого, но щадит его. Он говорит себе: «Если я убью этого героя, бившегося по поручению Оргелузы, я потеряю её любовь. Я пощажу его ради неё». Так они заключают мир. Они сидят вдали друг от друга. Появляется перевозчик с годовалым соколом и говорит: «По здешнему обычаю мне принадлежит лошадь того, кто побеждён». Тут Гаван рассердился и сказал: «Что я, купец, чтобы платить вам подать?» Но перевозчик отвечает, что настаивает на своём праве192. В честной схватке Гаван завоевал коня для него, для перевозчика. Мы видим, что Гаван в скверном положении, ведь он должен отдать своего собственного коня, несмотря на то что победил. Ибо побеждённый им рыцарь сидел на коне Гавана. Тогда перевозчик говорит странные слова: 545, 2 Изволили вы победить Того, кого вознаградить До этого готов был мир...
Счесть наилучшей из наград. Меня ни при какой удаче Не награждал никто богаче. И счастия такого Не знал я, право слово. Ваш дар пойти мне должен впрок, Он больше, чем желать я мог. И в других выражениях перевозчик высказывает восторг, но просит, чтобы Гаван водворил рыцаря в его чёлн и в его дом, на что Гаван отвечает: 546, 27 Водворю его теперь К вам в челнок, за вашу дверь Как законную добычу.
Парсифаль встречает рыбака, Гаван встречает перевозчика. Как Парсифаль ночует у рыбака наверху в замке, так Гаван в области Шательмервей ночует у перевозчика. Вставим сюда промежуточное соображение. Из многих соображений Рудольфа Штайнера известно чрезвычайное значение сказки Гёте о зелёной змее и прекрасной лилии. И там тоже выступает перевозчик, которому нужно платить подать, и там нужно переправиться через реку. Гёте в сказке описывает фрагмент приключения в Шательмервей. Подобные же декорации мы находим в Данто-вом рае. Данте выходит к ручью и видит на другом берегу процессию иерархий. Данте называет это пространство земным раем. Гёте в точности знал переживания в этом пространстве и во многих отношениях должен был идти путём Гавана. Не столько Парсифаль, сколько Гаван показывает, каковы переживания Гёте. С этой точки зрения можно понять многое в жизни Гёте, чем, быть может, и оправдано это промежуточное замечание. Так что Гаван остаётся у лодочника, но очень страдает от любовной скорби. Он имеет в виду Оргелузу, когда восклицает: 577, 19 О горе, клад не для тебя! Так восклицает он в пространстве перевозчика193. Перевозчик слышит это и утешает его, он, мол, в стране Клингсора, где ты сегодня печален, завтра весел. Но наступает вечер, и пора возвращаться домой. 548, 16 Гаван сам Лишуа ведёт, Гавану не перечит тот, И вот они уже в челне, Вверяющиеся волне, А перевозчик вёл коня, Его по-своему ценя. Гаван ночует у перевозчика. Сын перевозчика заботится о коне. Он также приносит постели. Дочь перевозчика, Бене, не жалеет усердия, заботясь о Гаване. Трёх жаворонков предлагает она ему. Ими особенно не насытишься, да ещё дева просит оставить одного жаворонка для своей матери. Портулак и латук в уксусе, налитом рукой одного из обоих сыновей перевозчика, дополняют скудную трапезу. После еды перевозчик покидает Гавана, оставив с ним свою дочь. 552, 25 Гаван, как рассказали мне, С девицею наедине. На что бы он ни притязал, Никто б ему не отказал, Но спал он крепко до утра, От Бога только ждал добра. XI. В одиннадцатой авантюре повествуется, как Гаван встаёт утром со своей постели и выходит через ворота в прекрасный сад, где поют птицы. Отсюда ему виден замок, где живут четыреста женщин. Женщины уже встали. Он думает, что ещё рано и стоит ещё поспать, может быть, и женщины собираются снова лечь. Так что он оправляется опять в постель и укрывается плащом девы вместо одеяла. Вскоре он засыпает, не замечая, что дочь хозяина вошла в его комнату и терпеливо ждёт, когда он проснётся. Он открыл глаза и поблагодарил деву, что она пришла ради него, а она заверила его, что все они ему сердечно благодарны. Тогда он спросил её, кто эти женщины в замке. Тут дева испугалась и ответила, что знает, но не смеет сказать. Она попросила его также, чтобы он даже не обращался к ней больше с таким вопросом. Видно, здесь всё наоборот по отношению к замку Грааля. Там от Парсифаля ждали, что он задаст вопрос, здесь, в Шательмервей, вопросы Гавана нежелательны. 555, 10 И задаёт Гаван вопрос, Кто эти женщины в твердыне, О чём не знает он поныне, Хотя видал их, не секрет, Но лишь расплакалась в ответ Девица, громко голося, Так, что слыхали все и вся.
Таким скорбям не нужен врач. Бояться грех таких потерь, И ты утешишься, поверь!» Гаван говорит, что не случилось ничего такого, о чём он не мог бы сказать при всех. Он только задал девушке вопрос, который смутил её. Теперь Гаван ждёт ответа. Он только спросил о судьбе женщин. Тогда перевозчик говорит: ради Бога, не спрашивайте вы меня о судьбе женщин, ибо здесь страшная беда, и если, сострадая женщинам, не откажетесь от вашего вопроса, вы должны желать битвы, которая навлечёт на вас смертельную опасность, а на нас чрезвычайное горе. Но Гаван настаивает на ответе. Тогда перевозчик говорит, что, если он не отступится, продолжая спрашивать, ему придётся предоставить добрый щит, которым следует вооружиться, ибо здесь Тер Мервей и здесь Ли Мервей. Никто ещё не устоял перед приключением, о котором он спрашивает. Гаван говорит, что не боится приключения, только просит перевозчика сказать ему, в чём дело. И перевозчик говорит, что если он устоит в битве, он станет господином этой страны и освободит женщин, скованных чарами вместе со многими благородными рыцарями. Перевозчик продолжает: цена вам высока, вами побеждён Лишуа Гивеллиус. Он так храбр, что с ним никто не сравнится, разве что Итер де Гаевис. И тут перевозчик высказывает нечто чрезвычайно примечательное и важное. 559, 10 Вам, господин, узнать пора: В моём челне сидел вчера Тот, кем был Итер побеждён, Пятью конями награждён Я был за этот перевоз.
Человек живёт головой, как человек познания. Но мыслительная деятельность таинственно пронизана деятельностью волевой. В своём организме или в низшей природе человек живёт главным образом волей, но и в органическом обмене веществ таинственно действует — не всегда непосредственно осознаваемое — познание. В обороте, употреблённом в переводе Лютера «Адам познал свою жену», как однажды заметил доктор Штайнер, дух языка проявляет нечто от этой тайны. Парсифалем для поэта представлен человек, ищущий духовный мир на пути познания. Напротив, Гаван ищет путь в духовный мир волею ближайших сердечных сил. Тут силы познания лишь вибрируют, трудно уловимые для обычного сознания. В области Шательмервей Парсифаль должен поэтому отступить на второй план. Но даже если не соглашаться с тем, что в Лишуа Гивеллиусе поэт таит Парсифаля, существенное остаётся: Парсифаль таинственно участвует в приключениях Гавана. Вооружающемуся Гавану перевозчик даёт совет: отдать своего коня торговцу у ворот, когда он приедет в Шательмервей. Мы уже знаем, что Гаван часто обозначается как торгаш и купец. Это клевета, но в ней заключается и кое-что истинное, поскольку, завоёвывая Шательмервей, Гаван становится владельцем торгового предприятия, как мы узнаём из дальнейшего. Среди товаров мы находим и драгоценные, о коих мы ещё узнаем некоторые подробности. Хозяин сообщает Гавану, что Ли Мервей — кровать на четырёх ножках. В этой кровати он переживёт страшные приключения. Отсюда добрый совет: не выпускать из рук щита и меча. Как ему сказал перевозчик, так и происходит. Сойдя с лошади, он находит купца и осматривает его товар. Он просит показать ему пряжки и пояса и видит то, что до сих пор не видел ни один мужчина, годами здесь бывали только женщины. Только женщины до сих пор видели то, что теперь видит он. Купец говорит: всё это принадлежит вам, если вы победите, полагайтесь на Бога! Вас направил сюда Плиппалинот, перевозчик? Как Парсифаля спрашивают, не рыбак ли направил его в замок, так здесь купец спрашивает о перевозчике. Гаван вошёл внутрь замка пеший. Кровля была пестра как павлиньи перья и переливалась всеми своими красками. Внутренние покои замка были чудесно разукрашены. Окна были под высокими сводами. Во внутренних покоях стояли многочисленные кровати, на стенах были ковры. Но женщин Гаван там не видел. Наконец он вошёл в зал, где пол был скользкий, как стекло, там и стояла Ли Мервей. Она передвигалась на четырёх колёсиках, сделанных из рубинов, а пол был, по совету Клингсора, облицован сардониксом, яшмой и хризолитом. У кровати было такое свойство: как только на неё ложились, она приходила в движение, наталкиваясь в своей стремительной езде на все четыре стены. То было испытание, которому должен был здесь подвергнуться Гаван. Эту Ли Мервей видит каждый, посещая Шательмервей. В ней выражается тайна человеческой природы. Кто вступает в мир, о котором здесь идёт речь, должен прежде всего оставить у ворот обычные представления, всё памятное. Он должен оставить всё это вместе с рухлядью, которой мог бы завладеть, с честью выдержав приключение. Представления обычного сознания созерцаются здесь как отдельные образы. Они неподвижны, они именно представления перед сознанием, и созерцаются они в покое. Вступая в область Шательмервей в его сокровенности, попадаешь в подвижный мир жизненных процессов, ускользающих от познающего сознания, эти картины — не предмет созерцания, в мире этих картин сам становишься картиной, как во сне. Но эти картины подвижны, а смотрящий неподвижен, хотя он и вызывает это движение, но картины движутся и сами собою. Этот мир вторгается и в обычное сознание, но оно защищено, не воспринимая его в полном объёме. Этот мир открывается нам в простом эксперименте. Если мы посмотрим на солнце и закроем глаза, мы получим при этом дополнительный образ солнца перед собой в закрытом глазу. Мы не можем удержать этот образ, он сразу приходит в движение, меняет свой цвет и своё место. То, что изменяет этот образ и перемещает его на другое место в пространстве восприятия сознанием, — область, где душевное перекрещивается с жизненным процессом. Глаз создан солнцем. В переживании дополнительного цвета мы, как в полусне, наблюдаем, как созидается организм194. Это переживание, знакомое каждому, может быть расширено. Процессы созидания в своей целостности могут в подвижных образах вступить в сознание человека. Так можно воспринять перистальтику своей кишки, увидеть кровообразование, готовность лимфы или репродуктивные процессы. Тогда человек внутри Шательмервей. Изведав это, понимаешь, почему говорят, что мужество требуется тому, кто ложится на подвижную кровать Ли Мервей. Человек именно защищён от знания этих органических процессов. Если они внедряются в сознание, возникает стремление регулировать их сознанием. Но как только пытаешься это сделать, замечаешь, что отнюдь не разумно вторгаться в этот процесс. Проистекающие отсюда трудности образно описываются как борьба со львом. Ложась на Ли Мервей, узнаёшь кое-что о человеческой природе. Мир подвижных образов переживается не как локализованный в низшем организме, он переживается скорее как вознесённый над головой; на опыте узнаёшь, что жизненные процессы низшего человека отражаются поверх его головы. Изучая пристальнее данное во внутреннем переживании, постепенно открываешь, что переживаемое поверх головы, как отражение обмена веществ внизу, есть мир человеческой мысли. В этом заключается, во всяком случае, тайна человеческой природы. Мы вступаем в неспокойный, преисполненный жизни мир мысли, в мир воображения, и постигаем, что нужен долгий путь внутреннего обучения, чтобы в мире этой живой мысли не потерять власть над мыслеводительством. Гёте прошёл через это переживание. В своей сказке о зелёной змее и прекрасной лилии он описывает переправу через реку, знает он также и приподнятие нижнего человека над головой. Жена старца с лампой несёт на голове корзину. Мёртвое в ней не тяготит её, но живое кажется невыносимо тяжёлым грузом. Это нужно описать, если имеешь соответствующий опыт. И поскольку Гёте имел его, он был в состоянии воспринять идею пра-растения. Это подвижная идея, и кто хочет её продумать, тот должен испытать подвижность ложа Ли Мервей. На пути к такому подвижному мышлению человек проходит через многие испытания, они для нас в точности описаны, и мы хотим истолковать их пункт за пунктом195. Поэт описывает нам чудовищный шум, производимый кроватью, когда она наталкивается на стены. Она грохочет, словно гроза или как будто в зале трубит множество труб. Гаван вверяется Богу и закрывается щитом перевозчика. Тут кровать останавливается, и грохот стихает. Для понимания процесса важно, что для защиты у Гавана одно оружие, употребляемое в этой ситуации, а именно щит, и тем, что Гаван делает, доводя процесс до конца, он приводит движущееся к успокоению. Но испытания на этом отнюдь не кончаются, они только видоизменяются. На него обрушиваются чудовищно тяжёлые камни, также бесчисленные стрелы. Всё его тело исколото и разбито. Ко всему вдобавок в дверь входит могучий мужлан, одетый в одежду из рыбьей кожи. Это фигура, знакомая нам по вавилонским изображениям. У этого великана тяжёлая палица. Он заверяет Гавана, что с его стороны ему нечего опасаться, не то что с другой стороны. Между тем Гаван ударяет обнажённым мечом по стрелам, торчащим в его щите, и вдруг слышит рёв огромного льва, который тотчас появляется и яростно прыгает. Лев ударяет лапой по щиту Гавана. Гаван отрубает ему ногу, так что лев прыгает на трёх ногах. Он уже так близко, что Гаван чувствует его дыханье. Наконец, ему удаётся убить льва, но сам он падает без чувств. Здесь описано вполне осмысленное продолжение ранее объяснённого. При вхождении в духовный мир сначала переживаешь особенное явление: кажется, сидишь в центре круглой зеркальной чаши. Что исходит от человека, чувства и мысли, он переживает не как исходящее от него, а как на него обрушивающееся. Но то, что при этом описывается, всего лишь акт самопознания. Гаван должен понять, как неотёсаны его мысли, как всё ещё оскорбительны его чувства. Его мысли кажутся ему тяжёлыми мельничными жерновами, а чувства — острыми стрелами. При переживании такого отражения сказывается (чего, собственно, не должно происходить, но вначале обычно происходит) побочный физиологический процесс. Если процесс протекает нормально, тогда остаётся только имагинация, если же закрадывается малейшее чувство страха, имагинативный процесс тотчас становится наполовину физиологическим, и телесные ритмы расстраиваются. Дыхание и сердечный ритм затруднены. И столкновение с этим средневековые авторы соответственно описывают как встречу со львом. Библия тоже знает подобное переживание и описывает его в образе Самсона. Во всех алхимических изображениях это переживание возникает в каком-нибудь образе. Эту пробу выдерживаешь, когда вместо того, чтобы побороть льва, вскакиваешь к нему на спину и едешь на нём верхом196. Переживание в таком совершенно верном роде описывает Василий Валентин в своих двенадцати ключах. Там и находим мы всадника на льве и сердце у него в руке. Подобные изображения встречаются и во многих начертаниях розенкрейцеров. И доктор Штайнер указывает на то, что таково истинное завершение упомянутого переживания. Средневековые изображения становятся понятны лишь через его объяснение. Вскочить на львиный хребет — значит вверить Богу всё, что происходит, и признаться, что ты слишком немудр для того, чтобы вмешиваться в дыхание и кровообращение. Если это удастся, то ты выдержал пробу на мужество и лев тобой покорён. Гаван выдерживает пробу не вполне. Он убивает льва, то есть сердце затихает, вся жизнедеятельность приостанавливается, останавливается Ли Марвей, Гаван падает в обморок, он скорее мёртв, чем жив. Если бы ему не помогли обитательницы замка, пленные королевы, он бы погиб. Мудрая Арнива, супруга Утера Пендрагона, мать Артура, спешит на помощь Гавану. Сначала она шлёт двух дев, чтобы убедиться, жив ли он ещё. Она отвязывает шлем от его головы:
Ещё виднелась пена, То признак жизни, а не тлена, Лежит не шевелится. Дыханье-то в нём длится? Как бы проверить без помех? Соболий отщипнула мех, В меху двойной дракончик. Дева ощипывает соболью шерсть и подносит её к носу Гавана, чтобы увидеть, дышит ли он. Она нашла, что он ещё дышит. Тут Гавану приносят воды, и пока дева засовывает в зубы Гавану своё кольцо, ей удаётся добиться, чтобы он глотнул воды. Так он постепенно приходит в себя. Он узнаёт, что удовлетворительно выдержал пробу. Что ему недостаёт, он должен восполнить приключениями, которые в дальнейшем ещё будут описаны. Что Гавану недостаёт мужества выдержать пробу вполне, происходит оттого, что он не смирил ещё свою страстную натуру. Это удалось Парсифалю. Поэтому подобное переживание Парсифаля не описывается. Так как он не желает Оргелузу и отвергает её, когда она ему себя предлагает, у Парсифаля не связано никаких трудностей со львом. Он, доблестный и храбрый, как лев, участвует лишь в последующих приключениях Гавана, а не в схватке со львом. Парсифаль свободен от иллюзии, считающей чужим отражение того, что исходит от себя самого. Благодаря чудесному водительству он приобрёл способность узнавать в отражении своё собственное существо. Его водительство позволяет ему сообразно судьбе сразу же заглаживать всё дурное, что он ни сделает. Гаван — как сказано — выдерживает пробу не вполне, отсюда его жалкая разбитость после переживания. Настоящее исцеление приносит ему чудесный корень, который королева кладёт ему в рот. 580, 27 Ему вложила корень в рот, Заснул он в час отрадный тот. Этот корень, который в сказках обычно называется корнем жизни и который приносит заяц, имагинация алхимии197,— не что иное, как дыхание человека. Дыхание, проникающее через рот и через трахеи, потом разделяющееся в  «Скачка на льве». Каменное изваяние в церкви Андлау (Эльзас). Сфотографировано в 1926 г. с разрешения господина священника Майера. Фотограф А.Хеллер, Барр, авеню де ла Гар, 12. лёгких, представляется имагинативному сознанию корнем, который человеку в рот суёт «заяц алхимия»198. Как только этот корень оказывается во рту, в теле начинаются процессы восстановления, то есть циркуляция крови и дыхания меняется во сне. Гаван спит, пока корень у него во рту, он просыпается, когда корень вынимают. 581, 19 И спал спокойным сном герой, Покуда тою же рукой Не вынет корень королева Из уст его...  Одиннадцатый ключ из двенадцати ключей Василия Валентина. Он представляет увеличение или приумножение Философского Камня. В то время как существо человеческой души достигает всё более высоких степеней самоотверженности, оно производит из себя существенное, как солнце относящиеся к нему планеты или как лев своих детёнышей. Каждое проявление произведённой таким образом существенности — орган познания для той или иной сферы макрокосма. Существо человеческой души приходит путём такого развития к высшей самости, оставляя под собой свои низшие силы (ср. Рудольф Штайнер, Цикл XXVII, доклад 10, с. 51) Что в сказках с этим объяснением связано другое, что голова обезглавленного рыцаря возвращается к нему и снова прирастает силою корня, всего лишь имагинативное выражение для того обстоятельства, что обмен веществ, при бодрствовании совершающийся лишь в остальном организме, во сне охватывает голову и к обезглавленному человеку во сне прирастает голова. Бесчисленные сказки и мифы могут быть поняты, если видеть в них образы органических процессов в человеке, проходящем через них в различных положениях сознания. Так из одиннадцатой главы, через приключение Гавана в Шательмервей, мы узнаём важный фрагмент средневековой алхимии. жүктеу/скачать 4.25 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|