ЭТО ПРОСТО ВОПРОС ВРЕМЕНИ

Через двадцать секунд он сказал: «Рам Дасс, ты стараешься?». И я ответил с негодованием: «Да!». Он пояснил: «Не старайся, просто расширься наружу». И это абсолютно взорвало мой ум. Действительно, в тот момент передо мной предстало восхитительное учение: не старайся! Но лишь делай это. Следует осуществлять именно правильное усилие. Я думаю, ключ к правильности усилий – в согласованности и гармоничности.

При первых моих посещениях курсов медитации я ненавидел каждую минуту занятий. Но я думал: «Это хорошо для меня». Я пытался хоть чуть-чуть сменить позу, мои ноги болели, или я погружался в дрёму. Я считал часы и дни, когда курсы закончатся. Я чувствовал себя страдальцем и праведником. И тогда я задался вопросом: «Действительно ли это приближает меня к Освобождению?».

Я имею в виду, что моё состояние было совершенно невротическим: я просто ждал возможности съесть бифштекс и выпить молочный коктейль. То есть в первый день во время медитации я думал о том, как и чем пообедать, о том, как я въехал в страну, и каким свободным я себя ощутил. Но я продолжал занятия на курсах, потому что чувствовал, что это «хорошо для меня». Я чувствовал, что должен делать всё хорошо, чтобы быть хорошим. И тогда я решил: если это – единственный способ Освобождения, о котором я предполагал, то я не собираюсь этого делать. Так что я прекратил практику. Но через несколько лет я заметил, что начал тосковать по тому, чтобы просто посидеть тихо. И это была совсем другая игра. Индийский святой, Рамана Махарши, как-то сказал: «Я просто не ел, а они сказали, что я голодаю». То же самое!

Это имеет отношение ко времени. Как если бы наши умы, выходя за рамки дозволенного, увидели заранее, куда мы собираемся, а затем заставили нас подражать тому, о чём мы думаем, что мы туда собираемся, но наша интуиции не имела шанса своевременно двигать нас в нужном направлении. Кто-то подошел ко мне на днях, и сказал: «Вы знаете, я просто устал делать то, что следует». Я тоже!

Главным образом, я делал это с собой. Я уверял себя: «Ты должен сделать это, ты, действительно, должен!». Когда-то я даже сомневался, имею ли истинное стремление к Богу. И это «я должен» шло от недостатка веры. Чем больше я доверял себе, чем чаще говорил: «Ну и ладно, я буду просто тем, кто я есть», тем больше я начинал чувствовать глубокую тягу к Богу. И те методы, которые могли помочь мне, например, медитация, становились радостью, а не горой, на которую нужно карабкаться. Это просто вопрос времени.

У меня случился интересный разговор, когда я был на открытии надгробного памятника моей матери в 1968 году. Я недавно вернулся из Индии, и раввин большой богатой синагоги в Бостоне, которую я посещал, кратко поприветствовал меня. Замечу, что мой отец был членом Совета попечителей синагоги. Итак, раввин пришел на открытие памятника, на нём была мягкая шляпа и тёмные очки. А я был во всех своих индийских одеяниях, и он никогда не встречал меня раньше. Он слегка напрягся, увидев меня, однако здраво предположил, что я был сыном усопшей. После церемонии он подошёл, взял меня за локоть и поинтересовался моей жизнью. Раз уж он спросил, я стал ему отвечать. Мы стояли меж двух надгробий, и я рассказывал ему, что случалось со мной в Индии. Я всегда был довольно прямым, и говорил с ним откровенно. А затем он поведал мне следующее: «Когда я был в богословской школе, однажды ночью я готовился к экзаменам – я был глубоко погружён в библейские исследования. И вдруг книга выпала из моих рук, и великий свет появился передо мной, и я имел невероятное видение». Далее он описал своё видение. Я сказал ему: «Отлично! Вам очень повезло». И добавил: «Это, должно быть, помогает вашей работе со многими прихожанами храма. Вы счастливчик. Вы должны бы поделиться своими переживаниями с людьми». – «Но, кроме тебя, я никогда и никому не говорил о видении. Это не имеет никакого отношения к моей работе». И он отметил, что иудаизм является общенародной религией, мол: «Я не заинтересован в мистике».

Интересно, что различные религии, каждая религия, как и иудаизм, очевидно, имеют мистическую традицию, однако большинство их ритуалов предназначено для людей, которые в течение одной своей жизни и не собираются пробуждаться. Они разработаны, чтобы поддерживать спокойствие прихожан. Чтобы сохранить их моральные качества, порядок, единение. Но христианство не заинтересовано в том, чтобы Христос прогуливался между рядами в церкви. А евреи не хотят задумываться о том, что случилось с Моисеем на горе – их основной интерес состоит в принесённом Моисеем людям. Затруднение священников, в конечном счете, исходит из того, как рассказывать о Десяти Заповедях. Я бы начал со слов: «Есть Господь, и вам лучше бы следовать за Ним, иначе...».

Сейчас моё сознание находится в таком состоянии, когда я следую Десяти Заповедям, но это происходит не оттого, что я боюсь Бога, а потому что они являются единственным и логичным, что следует делать. Потому что они имеют смысл, и они были разработаны высоко осознающим существом. Верно? Но дело в том, что даже люди, которые учат Заповедям – большинство из них, – не имеют представления об уровне материала. Я чувствовал, что родился евреем по некоторым причинам, и я хотел бы выяснить, почему. Но каждый раз, когда я находился рядом с людьми, которые хотели бы сказать мне – почему, вибрация причин, их прояснения, не давала им сделать этого. А раввины всегда хотят, чтобы я лишь признал свой иудаизм, но их желание не является чистым – есть что-то в них, но что это, я не знаю...

Я провожу много времени с умирающими людьми, поскольку, в том числе, весьма заинтересован в создании метафорического образа умирания – не такого ужасного, как тот, к которому мы привыкли на Западе. Потому что наше представление об умирании происходит от философского материализма, где человек при смерти окружен людьми, говорящими: «Вы подниметесь, и у вас будет завтрашний день. Не говорите глупостей про смерть!», но, выходя в коридор, они произносят приговор: «Ночи не переживёт». Я имею в виду всеобщее лицемерие.

Да, вы не можете никого убивать, но вы не можете и продлить жизнь. Вы только знаете, продолжится жизнь или нет – если сами не боитесь смерти. В противном случае страх тотально искажает ваше восприятие, и вы просто паникуете, когда кто-то находится при смерти. Как-то Вэви Грэви позвонил мне (он очень красивый парень). Вэви рассказал про друга, который умирает здесь, в Сан-Франциско, и спросил, не мог ли бы я посетить его. Я ответил: «Конечно» и пошёл с ним. Парню было около 23 лет, и он умирал от болезни Ходжкина. Это было в августе прошлого года. Мы встретились в доме Тома Вульфа, я подошел к юноше, и сказал ему: «Слышал, вы скоро умрёте...». Он произнёс: «Да». Я продолжил: «Вы хотите поговорить об этом?». Он ответил: «Хорошо бы». И мы начали разговор о смерти. Через некоторое время он собрался зажечь сигарету, и я заметил, что рука его сильно дрожала, он был очень худым и слабым. И вдруг я почувствовал себя настоящим параноиком и подумал: «Ну и дела! Какое право я имею приходить к нему и что-то вещать? Он умирает, он глубоко одинок сейчас». Поэтому я сказал: «Хм, может мне уйти? Просто скажи. Мне не надо было делать этого». И он ответил: «Твоё присутствие заставляет меня нервничать, но причина в том, что, с приближением смерти, я искал какой-то опоры, и ты – первый человек из окружающих меня, кто, кажется, не боится смерти. А я только такого и ищу».

Я почувствовал себя ребёнком в тот момент, я был взволнован и ощутил дрожь. Он давал мне разрешение, он разрешил мне находиться с ним. И мы какое-то время были вместе, а чуть позже он умер. И ещё в прошлом году... В Нью-Йорке умирала Дебби Мэтисон – красивая женщина сорока с небольшим лет, мать двоих детей, жена писателя Петра Мэтисона. Она была связана с Дзен-центром в Нью-Йорке и перед смертью была помещёна в больницу «Маунт Синай». Так что студенты дзена приходили к ней в палату каждую ночь и медитировали – они превратили комнату в настоящий храм дзен-буддизма. И вот что произошло в первую ночь их посещения. Трое ребят сидели рядом с ней и медитировали. Вдруг открывается дверь, и появляются врачи с жизнерадостным видом всем знакомых «хороших парней»: «Как мы себя чувствуем сегодня? Мы хорошо едим сегодня? Давайте-ка посмотрим ваши графики». Вы знаете такого рода ситуации. Они вошли и наткнулись на странных существ, сидящих в полумраке среди свечей и ладана, и они были обескуражены. На вторую ночь врачи вошли несколько тише, осторожнее, а на третью открыли дверь очень тихо, вошли на цыпочках, некоторое время постояли в благоговении, а затем ушли.

Там, прямо в центре «Маунт Синай», они пересмотрели свои представления и силой разума создали новую метафору, поскольку можно создать свою вселенную в любом месте, где вы находитесь. Произошло осознание того, что больница является лишь общностью умов, разделяющих определенную модель характерной ситуации. И проблема в том, что в нашем обществе медики являются хорошо обученными, но недостаточно мудрыми. Следует признаться, что в настоящее время мы нуждаемся не только в знаниях наших целителей, но и в их мудрости. А мудрость имеется в сострадании. А сострадание всё понимает о жизни и смерти.

Врач привержен клятве Гиппократа, спасая жизни, но он не должен быть слишком привязан к непременному спасению. Он просто делает свою работу так же, как водитель водит автобус. Их эмоциональная привязанность исходит от их собственного страха смерти, что является проблемой нынешней западной медицины. И, надеюсь, в течение нескольких лет у нас появится с восемьсот телефонных номеров, таких, как для бронирования мотелей, по которым вы, если собираетесь умереть в ближайшие несколько месяцев, сможете позвонить, и кто-то придёт, и поговорит с вами, и поможет вам в принятии новой метафоры, нового представления о том, как вы собираетесь умереть. И, возможно, даже появятся кассеты, которые вы смогли бы прослушивать, когда боль настигает, и они помогут вам больше понять о природе боли и о том, как использовать её, чтобы стать более осознающим. Потому что, очевидно, процесс умирания даёт ответ на вопрос, как научиться жить, и осознанное умирание – это присутствие в настоящем моменте.

Около полутора лет назад мы были все вместе, и мы решили, что надо бы поголодать. И я голодал несколько дней, за исключением того, что в полдень мне приносили лимон с горячей водой. Однако специальным образом я никогда не занимался голоданием. Я делал другие вещи – читал священные книги, практиковал медитацию, но вдруг начал понимать, что голодание было всем. В том смысле, что это были разные уровни одной и той же практики. Мне в эти дни не приходилось тратить всё своё время на процесс, связанный с переработкой пищи, я мог просто дать своему кишечник отдохнуть, охладить его на некоторое время, переключив внимание на другие вещи.

У меня заняло пять лет на то, чтобы понять, что к чему, чтобы достичь пространства, где я мог бы полностью владеть этим методом. И ещё я обнаружил, что пытался выполнять практики, к которым в то время не был готов – обгоняя сам себя. И я думаю, что иногда вы используете тот или иной метод по причине, не соответствующей вашей текущей задаче, и вы отказываетесь от него. Но если, так или иначе, он вписывается в вашу дхарму, вы вернетесь к этому методу, но на новый лад. Один парень пришёл ко мне с моим другом некоторое время назад, и он рассказал, что раньше был хирургом, а вот теперь изучает игру на флейте. Он говорил, что множество людей расстроены этим фактом, мол, «Как ты можешь перестать заниматься хирургией? Ты так долго этому учился, ты должен использовать свои навыки, чтобы помогать людям!». Но он чувствовал, что должен был учиться игре на флейте. И он попросил меня объяснить, почему такое происходит. Я сказал: «Смотри, насколько я понимаю, исцеление касается характера бытия, вибраций внутри существа, которые и исцеляют. И я не знаю такого закона, который бы гласил, что флейта не может заживлять раны многих людей хуже, чем нож или игла с нитью. Может быть, все ваши операции подготавливали тебя к профессии флейтиста, или, возможно, твоя флейта научит тебя быть хирургом с большей осознанностью. Мы не можем знать повороты игры жизни заранее. Но ты, кажется, научился слушать своё сердце».
Беркли, 7 марта 1973


МЕДИТАЦИЯ В ТРАДИЦИИ ТХЕРАВАДЫ
20 июня 2012

Запись была сделана в январе 1981 года в Сиднее, Австралия.

Эта медитация взята из тхеравады, или южного буддизма. Практика называется «анапана», она связана с дыханием, и вы будете выполнять её прямо здесь и сейчас. Этот процесс является общим для всех в этом зале и в этот момент. Несмотря на все наши индивидуальные различия, мы все вдыхаем и выдыхаем. Представьте цветок и центр цветка, а затем – лепестки, исходящие из центра. Итак, центр – это ваш основной объект медитации, а лепестки – все мысли, которые продолжают исходить из этого центра.

В данном случае наша медитация основана на дыхании. Мы сосредоточимся на нашем дыхании, на том, как воздух входит и выходит из организма. Вы можете сделать это двумя способами. Первый: сосредоточьте внимание на мышцах, находящихся в районе солнечного сплетения; каждый раз, когда вы вдыхаете они движутся в одном направлении, а когда вы выдыхаете, – в другом. Подъём, опускание, подъём, опускание. Второй способ: вы можете также сосредоточиться на кончике внутри вашего носа. И когда воздух выходит, вы почувствуете некоторое шевеление на выдохе; а когда воздух входит, почувствуете некоторое шевеление на вдохе; вы будете словно бы охранником ворот. Автомобили заезжают в гараж, автомобили выезжают из него. Вы не следуете за ними, чтобы посмотреть, куда они направились. Вы просто отмечаете, как дыхание происходит, вдыхая, выдыхая, вдыхая, выдыхая. Теперь выберите один из двух способов, какой проще для вас, и практикуйте 15 минут, либо наблюдая за мышцами в районе солнечного сплетения, которые поднимаются и опускаются, либо наблюдая, как воздух минует кончик носа на вдохе и выдохе.

Вашей главной работой является просто-напросто держать ваше сознание сосредоточенным на первичном объекте. Но, спустя некоторое время, оно начинает отвлекаться. Будет появляться множество мыслей. Вы сидите и говорите про себя: вдыхаю, выдыхаю. А тут появляется мысль: «Это никогда не будет работать». Теперь вы можете либо согласиться, что практика никогда не будет работать, тогда сразу за этой мыслью потянется вереница других. И хотя я даю вам инструкции, вы просто проигнорируете их, и на этом медитация закончится. Это нормально. Или в какой-то момент вы говорите: «Хм, всё, что я собираюсь делать эти 15 минут – следить за своим дыханием, и это ещё одна мысль, но я просто отпущу её, и вернусь к моему дыханию». Искусство состоит в том, чтобы не применять насилие, отгоняя мысли. Не чувствуйте себя виновным, оттого что думаете о чём-то. Даже не пытайтесь отогнать мысли прочь. Просто очень мягко снова и снова возвращайте вашу осознанность обратно к основному объекту медитации. Пусть каждая мысль – это ещё один лепесток в цветке. Держите осознанность, постоянно возвращаясь к центру, к центру, к центру. Сидите с закрытыми глазами, корпус должен быть выпрямлен. Однако, если это трудно, сидите, как вам удобно, но всё же хорошо бы держаться прямо, если вы можете – голову, шею и грудь; и в полной осознанности наблюдать либо мышцы живота – с подъёмами и опадениями, либо воздух, проходящий через кончик носа на вдохе и выдохе.

Если ваше дыхание ускоряется или замедляется, это не имеет значения, просто отмечайте этот факт. Не изменяйте скорости дыхания, но лишь замечайте изменения. Вы просто остаётесь в курсе происходящего. Любые звуки, запахи, ощущения... просто позволяйте им приходить и проходить своим чередом, возвращая назад свою осознанность – либо подъём и опадание, либо вдох и выдох.

Если ваш ум блуждает, просто заметьте этот факт и приведите его очень мягко обратно к наблюдению за дыханием или подъёмом и опаданием брюшины.

Если ваш разум сейчас отклонился, просто отметьте, где он находится, и очень осторожно верните его к восходящей и нисходящей струйке воздуха, вдыхая и выдыхая. Если вам поможет проговаривание этих слов внутри себя с каждым циклом дыхания, это совершенно нормально.

Все звуки, всё, что доносится до ваших ушей, просто отмечайте их, так же, как посторонние мысли, и возвращайтесь к наблюдению за дыханием. Вы ни о чём не должны думать теперь, кроме вдыхания, выдыхания или подъёма и опадания.

Обратите внимание на последовательность этапов дыхания, как оно протекает – начало, середина, и конец вдоха, пауза, начало, середина и конец выдоха, пауза.

Если вы испытываете волнение или смущение, скуку или блаженство, или что-либо другое, просто взгляните на свои ощущения, как на проходящие мысли. Обратите на них внимание и возвратите назад свою осознанность, вернитесь к наблюдению за подъёмом и опаданием, вдохом и выдохом.

Если вы начинаете дремать, сделайте несколько преднамеренно глубоких вдохов. Подъём и опадание, вдох и выдох.

Все ощущения в вашем теле, все звуки, чувства, вкусы, запахи, зрительные образы – просто отметьте их приход и уход, верните свою осознанность обратно к основному объекту медитации.

Сидите ровно, голову держите прямо; подъём и опадание, вдох и выдох.

Есть ещё три минуты до конца. Используйте эти три минуты сознательно. Осторожно, но твёрдо каждый раз, когда ваш ум блуждает, возвращайте его к подъёму и опаданию или к вдоху и выдоху.

Будьте бдительны, но мягки. Возвращайте осознанность обратно к основному первичному объекту медитации. Главное внимание направляйте на дыхание.

Хорошо! Ом!

Ваша задача заключается в очищении себя. В идеальных условиях следовало бы очистить себя внутри той же случившейся с вами сложной ситуации, но очень часто налёт грязи оказывается слишком плотным, и вы не можете отскоблить её.

«Брахмапанам Брахма Хавир Брахманау Брахмана Хутам Брахмаива Тена Гантавиам Брахмакарма Самадхина" ("Brahmarpanam Brahma Havir Brahmagnau Brahmana Hutam Brahmaiva Tena Ghantavyam Brahmakarma Samadhina». (Перевод: «Акт приношения есть Брахман. Предложение себя есть Брахман. Предложение делается Брахманом в священном огне, который есть Брахман. Брахмана достигает тот, кто во всех действиях полностью растворяется в Брахмане»).

Итак, я предлагаю, чтобы в следующий раз, когда вы, чувствуя нетерпение или голод, ждёте, пока вам подадут пищу, чтобы вы использовали это время, как шанс снова подумать о Боге. А потом, когда вы получаете еду, произносите слова благословения, и пусть пища напомнит вам, что все есть Одно. Затем приступайте к еде.

И постепенно, наблюдая за происходящим, вы отметите, что ритуалы могут стать жёсткими рамками, или же, напротив, они могут дать вам внутреннюю свободу. Так, со временем, не скоро, этот ритуал становится живой манифестацией нашей связи с Божественным; нашего единении со всем сущим Вселенной.