Рэндалл коллинз
жүктеу/скачать 1.31 Mb. Pdf көрінісі
|
| номному индивиду вообще появиться на свет. Гофман следует этой идее Дюрк-
гейма в деталях, описывая пути, которыми современное общество, отнюдь не антагонистическое в отношении индивидов, дает им обширную ритуаль- ную подпитку. Это не означает отсутствия в современном обществе опасно- стей бюрократических и политических манипуляций и даже тоталитаризма, но указывает на противостояние между различными частями общества (это моя идея, а не Дюркгейма или Гофмана). По всем этим причинам современ- ное общество гораздо более индивидуалистично по сравнению с досовремен- ными обществами. 233 3. *\ фигурацию людей, которые концентрируют свои тела, внимание или эмоции определенным образом. Гофман добавляет к этому еще более материалистическое объяснение: ритуалы аналогичны теа- тру. Они являются представлениями, которые мы даем, и потому они требуют реальных декораций: костюмов, сцен, мест для зрите- лей и мест, где актеры могут переодеться и подготовиться. Отсюда известное гофмановское различение между передней и задней сце- ной: первая — это витрина, откуда продавцы зазывают покупателей, а последняя — это задняя комната, где работники делят свои терри- тории продаж, устанавливают линию продаж и причесывают воло- сы после всех своих манипуляций. Примером такого противостоя- ния из совсем другой сферы будет различие между вычищенной го- стиной и накрытым столом, где ритуал ужина должен подтвердить статус членства в одной группе с гостями, и задней сценой ванной комнаты, кухни и спальни, куда выбрасывается весь эмоциональ- ный и физический мусор. Ритуалы поэтому являются представлениями. Они требуют опре- деленных ресурсов, материальных качеств и культурных навыков, а также имеют важные социальные последствия — создают идеаль- ные образы самого человека, устанавливают социальные связи, ко- торые контролируют других. Эти ритуалы удерживают общество вместе, но они достигают этого через стратификацию. Ритуалы — это орудия, которые утверждают и перегруппируют классовую структуру. Они не только создают я, но и определяют людей в раз- ные социальные классы. ' ) \ * ) ' '): , * ' Сам Гофман не говорил прямо о том, что стратификация проис- ходит от ритуалов, но его анализ легко поддается такой интерпре- тации. Материал для его модели взаимодействия передней и зад- ней сцены почерпнут из стратифицированных ситуаций. Напри- мер, из материалов исследования поведения фабричных рабочих и менеджеров. Каждая из этих групп дает представление в присут- ствии другой группы, в то время как в неформальной обстановке друг с другом они ведут себя совершенно иначе. То же самое от- Наиболее известным из этих исследований является работа, начатая в 1930-е годы Элтоном Майо на фабрике Хауторн. Как и Ллойд Уарнер, Майо был австралийцем и последователем Дюркгейма. Его открытие неформальной 234 носится к исследованию тех профессий, которые наделены высо- ким социальным статусом (например, врачам), представители ко- торых усердно охраняют свою деятельность, представляя себя ав- торитетными и всезнающими. Или сравнительному исследованию представителей высших и низших классов: первые культивируют особый ритуальный фронт, вторые — речь идет о людях, находя- щихся в психбольнице, — утратили все условия частной жизни, ко- торые позволили бы им контролировать свой публичный образ. Этот анализ великолепно подходит для понимания и анализа культурных различий разных классов. В этой теории существует два главных параметра различий между людьми. Оба они относят- ся к ритуалам, в которых участвуют люди. В последние годы различ- ные аспекты этой теории высказывались автором этих строк, ан- глийским социологом Базилем Бернштейном и социальным антро- пологом Мэри Дуглас. Один из этих параметров относится к тому, что я называю ри- туалами власти. Социальные классы делятся в соответствии с тем, принимают они распоряжения или дают их. Но здесь можно го- ворить и о континууме. Некоторые классы дают распоряжения на вершине длинных цепей управления в крупных организациях, другие передают эти указания на среднем уровне, третьи вообще никогда не дают распоряжений, а только принимают их. Это, по сути, гофмановский эквивалент той версии теории конфликта, ко- торую отстаивал Ральф Дарендорф: главным параметром страти- фикации является организованная власть. Она может базировать- ся на собственности или на военном или политическом контроле. Поэтому в капиталистическом и социалистическом обществах мы обнаруживаем один и тот же состав классов, так как частная собст- венность — это только одно из оснований для отдачи распоряже- ний. В обоих случаях те, кто дает распоряжения, отвечают за ор- ганизационные ритуалы. Они представляют собой «официальный класс», тех, кто придерживается идеалов организации и верит в ее формальности. В гофмановской терминологии они представляют «переднюю сцену». На противоположном ее конце люди, которые только принимают распоряжения (рабочие), отчуждены от офици- альных идеалов, от имени которых им дают распоряжения. В отсут- группы, которая лежит в основе формальной структуры организации, явля- ется прямым применением к современной жизни идеи Дюркгейма о том, что ритуал и моральные узы солидарности лежат в основе любого практическо- го утилитарного взаимодействия. 235 3. *\ ствие контроля над ритуальной собственностью они уходят из ми- ра передней сцены и идентифицируются с «задней сценой» своих неформальных групп. Это вертикальное построение власти дополняется горизон- тальным, вторым измерением социального класса. Независи- мо от того, контролируются ли люди ритуалами или контроли- руют их, встает вопрос о количестве и типе ритуалов, в которых они участвуют. Некоторые люди находятся в сердцевине соци- альных сетей, встречаясь с людьми и занимаясь разными дела- ми. Остальные пребывают в небольших местных сообществах, взаимодействуя с одними и теми же людьми и проживая годами в одном и том же социальном пространстве. Это тот же самый па- раметр, который использовал Дюркгейм для сравнения различ- ных обществ, но сейчас он обращен на положение индивидов вну- три одной и той же сети. Как подчеркивал Герберт Ганс, у рабочих в современных городах нет широких профессиональных контак- тов, которыми располагают члены высших классов. Они ближе небольшим крестьянским деревням, возникшим в современных метрополисах. Из-за этого различия в местной социальной струк- туре различные социальные классы характеризуются различны- ми ментальностями. Таким образом, культура членов высших социальных классов соответствует сложному разделению труда Дюркгейма. Она вклю- чает в себя абстрактные идеи, индивидуализм, мышление с точки зрения долгосрочных последствий. Низшие социальные классы, проживая в своих небольших анклавах, придерживаются культу- ры, сходной с племенными обществами Дюркгейма: сильное дав- ление социальной конформности, в высокой степени опредмечен- ные символы, привычка мыслить конкретно, а не абстрактно. Ба- зиль Бернштейн показал, что эта модель Дюркгейма относится и к различиям в языке различных социальных классов. Низшие клас- сы используют то, что он называет «ограниченным кодом», форма разговора, которая отсылает к конкретным людям и вещам и пред- полагает, что слушатель в курсе дела местных деталей предмета раз- говора. Высшие социальные классы используют «разветвленный код», разговор, в котором имеют дело скорее с абстракциями и в котором не чувствуется зависимости от местного контекста. В сво- их противоположных проявлениях это различие между разговором на местном сленге и техническим языком профессионалов. Первое удерживает вместе небольшое сообщество и практически не имеет смысла за его пределами. Последнее — своего рода деньги, о кото- 236 рых можно договариваться, для заключения связей с группами экс- пертов по всему миру . Здесь мы снова видим, как теория стратификации Дюркгейма позволяет заполнить пробел в модели конфликта. Модель полити- ки Энгельса и Маркса подчеркивала преимущества высших соци- альных классов и уязвимость низших классов, связанные с их уров- нем мобилизации. Благодаря ей небольшое меньшинство может доминировать над расколотым большинством. Модель Дюркгейма, разработанная Базилем Бернштейном и автором этих строк, под- черкивает, что эти структурные различия не только объясняют раз- личия в степени политической власти, но также влияют на культур- ное мировоззрение различных классов. Классовая культура опреде- ляется интенсивностью и характером участия индивидов в ритуалах взаимодействия. Антрополог Мэри Дуглас дала добротное изображение этих двух параметров культуры. Она показывает, что они определяют не только ритуалы и верования в современном обществе, но и объ- ясняют, почему существует такое многообразие культур в различ- ных племенных сообществах. Дюркгейм сравнил их в самом общем виде в «Разделении труда в обществе»: с одной стороны, все тра- диционные общества (взятые вместе), создающие репрессивную и партикуляристскую коллективную совесть, с другой стороны, со- временные общества с высоким уровнем разделения труда, для ко- торых характерна абстрактная и индивидуалистическая коллектив- ная совесть. Как мы уже видели, современная составляющая этого сравнения чересчур обобщена, так как высшие социальные клас- сы представляют собой единый культурный тип, а низшие социаль- ные классы — иной культурный тип, который ближе «традиционно- му» типу культуры. Дуглас указывает на те же самые различия между традиционными обществами . Некоторые из этих обществ жест- Конечно, профессионалы и высшие классы тоже сплетничают. Но идея здесь состоит в том, что низшие классы обращаются только к своему «ограниченному коду», который удерживает их группу вместе в изоляции от других групп. Выс- шие классы тоже обращаются к внутригрупповому слуху и жаргону, но у них также есть доступ к «разветвленному коду», который позволяет им вести пере- говоры с людьми, с которыми они никогда не встречались, на расстоянии. Подобно «Духу законов» Монтескьё или «Общине и обществу» Тенниса, «Раз- деление труда в обществе» Дюркгейма описывает только два типа обществ: досовременные и современные. Это огромное упрощение истории. Хотя эволюционизм Дюркгейма заставляет его считать, что механический тип 237 3. *\ ко ограничивают индивида религией, которая ритуализирует каж- дое действие повседневной жизни и не дает никакого пространства для личного выбора под угрозой табу, осквернения и тяжелых нака- заний за грехи. Другие из них более терпимы и более индивидуали- стичны. Эти культуры верят в добрых духов, а не в наказания или вообще скептически относятся к существованию духов. Дюркгейм заблуждался, думая, что существует однонаправленный тип эволю- ции от одного типа к другому и что репрессивное групповое созна- ние характерно для всех племенных обществ, а секулярное и инди- видуалистическое — только для современных. Тем не менее анализ различий в социальной структуре, пионером которого был Дюркгейм, сохраняет свою ценность даже при отсут- ствии последовательности между его двумя фазами. Племенные об- щества, ритуалы которых наиболее репрессивны, а верования носят наиболее карательный характер, прекрасно укладываются в модель густонаселенных обществ, которые, как подчеркивает Дуглас, харак- терны для мест с недостатком ресурсов. Племенные общества, в ко- торых преобладает индивидуализм, характеризуются тем, что груп- повые границы в них преодолимы и люди перемещаются здесь не- прерывно и по своей воле. Существует и другой параметр, который относится к различным племенным сообществам: каков уровень не- равенства среди членов этого сообщества и насколько они конфлик- туют с другими группами. В сущности, это первый параметр в паре, которую я обрисовал выше, параметр, который определяет степень индивидуального участия в «ритуалах власти». Таким образом, пле- мена различаются не только масштабом контроля группы над инди- видом, но также степенью внутренней доминации и имплицитно- го контроля. У племенных культур (обычно имеются в виду их ре- лигии), как правило, есть два параметра: 1) коллективизированные и индивидуализированные и 2) племена с сильными вождями и пле- мена, для которых характерно равенство. Каждый тип общества об- ладает специфической формой символизма. Модель, предлагаемая Дуглас, является достаточно универсаль- ной и способна объяснить религиозные и светские культуры всех типов обществ, включая вариации в нашей собственной. Напри- солидарности наиболее характерен для племенных обществ, на самом деле те характеристики, которые имеет в виду Дюркгейм, особенно репрессив- ная юридическая система, более всего характерны для стратифицирован- ных аграрных государств, которые являются гораздо более сложной формой общества. 238 мер, она подчеркивает, что характер контроля над собственным те- лом зависит от структуры группы, в которой живут люди. В пле- менном обществе существует противоположность между теми группами, которые рассматривают транс как одержимость духами, благотворно воздействующими на группу, и теми, гораздо более ав- торитарными, где всякое отклонение от строгого контроля над сво- ими эмоциями и телом рассматривается как проявление скверны и греха. Такая же противоположность обнаруживается и в нашем обществе: с одной стороны, существуют аскетические и моралисти- ческие группы, с другой — те, которые ценят самовыражение и «де- лание того, что нравится». Длинные волосы и военная стрижка, свободная широкая одежда или застегнутость на все пуговицы, раз- ные способы расстановки мебели — все это может быть объяснено такого рода структурным анализом культуры. Схема Дуглас решительно многомерна. Общества могут отли- чаться друг от друга по двум разным шкалам. Поэтому мы не можем рассматривать эти различия в одномерном пространстве, а долж- ны смотреть на вещи в перспективе двухмерного графика (сетки). То же самое относится в более общем виде к теории классовых куль- тур в нашем собственном обществе. Современное общество состо- ит из множества разных «племен», которые мы иногда в целях удоб- ства робко именуем классами, но которые на самом деле классами не являются. Место, которое занимает индивид в этом стратифи- цированном пространстве, может быть уникальным, так как каж- дый из них участвует в своей собственной комбинации ритуалов. Это другая причина, почему индивидуализм является доминирую- щей реальностью современного общества: никто в точности не по- хож ни на кого другого, так как дифференцированная социальная структура открывает каждого человека разным связям групп. Тем не менее индивидам удается иметь дело друг с другом, хотя они и взаи- модействуют исходя из несколько разных культурных мировоззре- ний. Каким образом это происходит и как эта ситуация воспроиз- водит стратифицированный порядок общества, является предме- том другого применения традиции Дюркгейма. ' \: \' \ - \ ' \ После работ о праве, преступности и самоубийстве в 1890-х годах главным вопросом для Дюркгейма стала проблема места индивида в обществе. Его модель показывает общества, которые господству- 239 3. *\ ют извне и которые применяют внешние ограничения и создают общие сантименты и идеи. Но человек не всегда находится в при- сутствии других и не всецело движим внешними влияниями. Как же можно объяснить этот индивидуальный аспект поведения людей? Индивиды творчески и достаточно уникальным образом пользуют- ся идеями. Какова та доля влияния, которая все же должна быть приписана социальному базису? Это вопрос о том, как соотносятся макро- и микроуровни анали- за, с точки зрения макроструктуры. В начале 1900-х годов Мосс уже начал работать над этой проблемой . Материалом ему служили не сложные современные общества, где индивид играет центральную роль, а общества племенные, где индивид ничего из себя не пред- ставляет по отношению к группе. Если мы найдем здесь индивиду- альные действия и мысли, то механизм, который их производит, бу- дет ясно высвечен. \ \ \ \ Весьма примечательно, что Мосс нашел то, что искал, в сфере ре- лигии. Феномен молитвы представляет собой пример действия, ко- торое является индивидуальным и частным и показывает, что да- же ритуалы должны быть социальными. Но объяснение молит- вы не только не подрывает фундаментальную теорию Дюркгейма, но, напротив, только упрочивает и расширяет ее. Наша современ- ная концепция молитвы рассматривает ее как форму внутренне- го опыта: это разговор с Богом в собственном сердце. Мосс счита- ет, что исторически молитвы всегда были вокализованы и публич- ны. Многие общества даже запрещали частные молитвы и считали их святотатством. Частная индивидуальная молитва — это наслед- ница публичных церемоний, в которых коллективные концепции разыгрываются индивидами и помещаются в их собственном созна- Марсель Мосс приготовил множество предварительных материалов, которые, в конце концов, легли в основу «Элементарных форм религиозной жизни» Дюркгейма. Он был ответственен за написание большого количества анали- тических рецензий антропологических исследований для Année. Вклад Мосса во все это предприятие, причем начиная с периода задолго до смерти его дяди, все еще недостаточно оценен. Хотя Мосс не был так важен для Дюрк- гейма, как Энгельс для теорий Маркса, было бы большим упущением пытать- ся отделить мысли «Дюркгейма» от влияния Мосса в последней части карье- ры последнего (начиная с 1890-х годов). 240 нии. Можно даже сказать, что развитие ритуалов, подобных молит- ве, которые являются вербальными формулами, а не церемониями, открывает возможность индивидам для их присвоения. Через ин- тернализацию коллективных формул современные люди приобре- тают способность видеть через свой внутренний гироскоп и мыс- лить самостоятельно. Мосс относит то же самое к еще более первобытной практи- ке — магии. Кажется, что магия не затронута влиянием общества. Природа магии антитетична религиозным ритуалам. Если рели- гиозные ритуалы почти всегда носят коллективный и официаль- ный характер, магия носит частный характер, часто нелегальный, и проводится индивидуальным магом на пользу или во вред отдель- ному индивиду, а не на благо или во вред сообществу. Тем не менее Мосс и Анри Хюбер подчеркивали, что магия зависит от того же самого круга идей, вещей и действий, что и религия. Магия всег- да производна от какой-то религии. Заговоры, призывающие де- монов, и черные мессы средневековой Европы, очевидно, явля- ются частью христианского мира так же, как и взывания шамана племени к силам являются частью религиозных племенных кано- нов. Фактически магические силы, которые они призывают — для убийства жертвы, для удачи, для любовного привораживания или любой другой традиционной цели магии, — являются разновидно- стями общей всем духовной силы, которую некоторые племена ти- хоокеанских островов называют маной. Но сама эта духовная сила носит социальный характер: это наиболее общая концепция вла- сти общества над индивидом. Официальная религия использует ее для своих коллективных целей, а маг использует ее уже для сво- их частных целей. С точки зрения Дюркгейма и Мосса, религия — отнюдь не про- сто иллюзия. Она символизирует реальную вещь — власть общества. жүктеу/скачать 1.31 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|