Рэндалл коллинз
жүктеу/скачать 1.31 Mb. Pdf көрінісі
|
| ментарные формы религиозной жизни (1912). Своим влиянием эта
книга обязана идее о том, что тайна религии состоит отнюдь не в трансцендентном и что Бог является символом общества и его мо- ральной власти над индивидами. Здесь Дюркгейм соединяет рели- гиозный и научный аспекты своей идейной традиции. Мысль о том, 224 что религия является моральным основанием общества и что мы не смогли бы выжить без уважения к традиционному христианству, вы- сказывалась представителями одного из консервативных идеоло- гических направлений и берет свое начало у де Местра и других консерваторов. Во времена Дюркгейма американские прагмати- сты, например, Уильям Джеймс, говорили о том, что религия глуб- же рациональности и науки и что мы не можем пожертвовать волей к вере. Дюркгейм соглашался, что это вполне здравая линия рассу- ждений. Общество не стоит на чисто рациональной и сознатель- ной основе. Религии не смогли бы играть такую важную роль в жиз- ни общества в течение целых столетий, если бы они были основа- ны на простом недоразумении. Тем не менее Дюркгейм не отдает приоритета религии в ее споре с наукой. Он выдвигает научную те- орию религии как мощной моральной силы, которая лежит в осно- ве всего общества. Религия производится ритуалом, то есть опре- деленными конфигурациями социальных взаимодействий в реаль- ном мире. Эта теория ритуала может быть распространена на все многообразие социального производства морали и идей. Дюркгейм сосредотачивается на племенах центральной Австра- лии, которые только недавно были описаны в антропологических отчетах. Отсюда некоторые недостатки его анализа. Этот материал не давал той сравнительной перспективы, которой требовали соб- ственные методологические установки Дюркгейма. Дюркгейму ка- залось, что, говоря о наиболее примитивной форме религии, у не- го окажутся в руках те элементы, из которых впоследствии должны вырасти все остальные. Эта посылка исходит из принятия эволю- ционного взгляда на историю, который сегодня уже не так очеви- ден. Он также ошибочно предполагал, что австралийские племена представляют собой наиболее примитивные социальные формы. Действительно материальные технологии этих племен предельно просты: у них нет домов, керамики, никаких инструментов, кроме самых простых, и они живут в пустыне охотой и собирательством. Тем не менее эти племена обладают одной из наиболее сложных форм социальной структуры на племенном уровне, которая состо- ит из сложных правил женитьбы у различных сегментов общества. Дюркгейм выбрал достаточно нетипичные племена Австралии и проигнорировал кланы, у которых не было своих тотемов и про- чих факторов, которые не подходили к его модели . И все же тео- В своем исследовании «Первобытная классификация» (1903), которое было предварительным наброском теории, представленной в «Элементарных фор- 225 3. *\ рия Дюркгейма оказалась сильнее его доказательств. Антропологи- ческое исследование Ллойда Уарнера «Черная цивилизация: соци- альное исследование австралийского племени» (1937) подтвердило общие заключения Дюркгейма. Позже социолог Ги Свансон про- вел сравнительный анализ и подтвердил идею Дюркгейма о том, что тип божества соответствовал типу общества: вера в местных ду- хов и тотемы была характерна для более разрозненных племенных групп, а культы сильных богов были характерны для стратифици- рованных обществ с сильным центром земной власти. В «Элементарных формах религиозной жизни» выдвигают- ся две важные идеи. Социология знания представляет первую из них. Дюркгейм пытается показать, что социология может предо- ставить более убедительное объяснение человеческих идей, чем философия и психология, будь то философия кантовского образ- ца или любая эмпирическая теория. Кант считал, что идеи суще- ствуют априорно в качестве категорий, через которые опыт ста- новится предметом разума. Дюркгейм соглашался, что идеи суще- ствуют до любого конкретного индивида. Но идеи пространства, времени, числа и прочие общие категории не являются универсаль- ными и неизменными, они получают свою форму через структуру общества и изменяются с изменением общества. Эмпирики правы в том, что материальный мир существует до всяких идей. Но люди приобретают идеи не просто за счет обобщения своих чувствен- ных ощущений. Главный аспект материального мира — это само об- щество. Категории, через фильтр которых процеживается наш чув- ственный опыт, возникают в связи с тем, где располагаются наши тела и как они сопряжены вместе. Ритуалы представляют собой механизм, который производит идеи, заряженные социальной значимостью, и потому содержа- ние идей отражает структуру общества. Дюркгейм признавал, что мах», Дюркгейм и Мосс совершили сходные ошибки в отношении эмпири- ческих данных, на этот раз в отношении индейских племен американского юго-запада. Им не удалось в достаточной мере использовать их собственный метод сопутствующих вариаций. Вместо этого они слишком быстро сконцен- трировались только на тех данных, которые соответствовали их теориям о том, что формы классификации объектов, принятые в обществе, соответ- ствуют его реальной структуре. Тем не менее направление анализа, которое они выбрали, оказалось плодотворным для позднейших теорий, как, напри- мер, в теории La pensee sauvage Леви-Стросса (The Savage Mind, Chicago: Uni- versity of Chicago Press, 1962). 226 идеи, после того как они сформировались, обладают частичной ав- тономией. Позже Клод Леви-Стросс освободил символы от их ри- туальной основы. Он пытался показать, как символы, заключенные в социальных мифах, были растасованы обществом в новые комби- нации, которые должен дешифровать аналитик. В конце концов, Леви-Стросс потерял интерес к социальной структуре, которая из- начально породила идеи. Его «структуралистский» метод превра- тился в поиск фундаментальных законов человеческого разума, управляющих образованием символов. Но даже здесь Леви-Стросс только пытался раскрыть одну из догадок Дюркгейма . Дюркгейм предположил, что если идеи обладают какой-то степенью незави- симости от своего социального происхождения, то у них должны быть свои законы притяжения и отталкивания. Здесь Дюркгейм представлял себе возникновение нового раздела социологии, ко- торый был бы подобен теории электричества или химии, но в при- менении к «коллективным репрезентациям», которые мы называ- ем идеями. Этот раздел должен был бы заниматься законами о том, как идеи заряжаются эмоциональной силой, которая содержится в социальной группе (так как они используются в социальном риту- але), а также законами о том, как сами идеи сочетаются друг с дру- гом вне общества. Сегодня с развитием анализа разговоров, как це- пи ритуальных взаимодействий, проект такого рода анализа стано- вится все более реалистическим. Вторая идея «Элементарных форм» — это теория ритуалов, ко- торая закладывает основу микросоциологии Дюркгейма. Теория ритуала уже имплицитно содержится в ранних работах Дюркгей- ма по преступлениям, так как наказание — это ритуал, который на- поминает людям о законах и закрепляет их эмоциональные обя- зательства перед ними. В своих антропологических материалах Дюркгейм пошел еще дальше и заострил идею о том, что общество выражает себя не только в негативном виде в форме ряда обяза- тельств, которые становятся очевидными, когда их нарушают. Об- щество также является положительной силой, и об этом свидетель- ствуют ритуалы, подобные религиозным празднествам первобыт- ных племен. Работа по анализу этих религиозных феноменов была проведена двумя авторами журнала Дюркгейма Année Sociolique, Мар- Необходимо различать французский структурализм и значение этого терми- на, закрепившееся в американской социологии. В первом случае речь идет о структурах в сфере умственных форм, а во втором — о структурах в обще- стве, таких, например, как сети людей или организаций. 227 3. *\ селем Моссом и Анри Хюбером в те 15 лет, которые предшествова- ли публикации «Элементарных форм». Последняя книга Дюркгей- ма подводит итоги теоретическим идеям, которые разрабатывала вся эта группа. Помимо влияния этой теории на последующих антропологов, ко- торые интерпретировали первобытные ритуалы, она оказала вли- яние на социологию современных обществ. Она позволила нам по- новому взглянуть на наше общество и раскрыть ритуалы, которые создают наши собственные верования и моральные границы. Ко- нечно, это не те ритуалы, которые мы видим в первобытных обще- ствах, так как у нас другая социальная структура, которая, с точки зрения Дюркгейма, является определяющим фактором. Это влия- ние традиции Дюркгейма не так хорошо известно, хотя оно чувству- ется даже в названии книги Ирвинга Гофмана «Ритуал взаимодей- ствия» (1967). Я считаю наиболее важным моментом в анализе ри- туала его связь с центральным феноменом современных обществ, стратификацией. Это выносит ритуал в сферу теории конфликта, но не в качестве контраргумента, а в качестве необходимого ее до- полнения. ' : '. * ' Ирвинг Гофман является важной фигурой в эволюции этого на- правления, но мы должны начать с его учителя Ллойда Уарнера. Уарнер был австралийским антропологом, который подтвердил в своей ранней полевой работе выводы Дюркгейма в его анализе обществ аборигенов. Позже он переехал в Соединенные Штаты. Уарнер пришел к заключению, что мы больше знаем о племенных обществах, чем о нашем собственном. Он и его студенты провели серию сессий по изучению сообществ, включая традиционный го- род в Массачусетсе (Янки Сити), среднеамериканский город Цен- трального Запада (Джоунсвилл), черный район Чикаго (Броунзта- ун) и сегрегированное графство в Миссисипи (Дип Саус). Уарнер также осознал, что социальная структура сложного общества, по- добного Соединенным Штатам, не может быть понята на основе статусной системы отдельных сообществ. Поэтому он провел иссле- дования социальной мобильности и наследования в среде общена- циональной деловой элиты, а также еще более глобальное исследо- вание корпоративной экономики. Масштаб исследований Ллойда Уарнера не был оценен по достоинству, так как он никогда не вхо- дил во фракцию инсайдеров американской социологии. Маркси- 228 сты и представители теории конфликта, которые входили в моду, считали, что его анализ стратификации слишком концентрировал- ся на культуре и недостаточно на экономике. Уарнер начал изучение стратификации как системы престижа и как множества отдельных сообществ так, как будто его австралийские племена были ранки- рованы один над другим, подобно тотемному столбу. Важность этих подходов для изучения статусной стратификации и социальных се- тей, которые сегодня переросли качественные описания Уарнера и вышли на уровень анализа количественными методами, не была достаточно оценена. Можно задаться вопросом, почему Уарнер так быстро перешел от изучения племенных ритуалов к изучению стратификации. Ответ состоит в том, что когда пытаешься смотреть на современное обще- ство или даже на одно из его сообществ, в глаза сразу бросается са- мый важный момент — стратификация. Существует не одна культу- ра и не одна социальная группа, а большое количество таких групп. Для того, чтобы соотнести их, необходимо их ранкировать. При анализе разнообразия современного общества невольно прихо- дит на ум концепция «классов», по крайней мере, в широком смыс- ле этого слова. Эра масштабной эмпирической социологии нача- лась в 1920-х годах с модой на изучение сообществ и продолжалась в 1930–1940-е годы. Уорнер приобрел известность именно на этом этапе. Также, впрочем, как Роберт и Хеллен Линд, антропологи, ко- торые решили заняться городом Среднего Запада (Миддлтаун), а не островитянами южных морей. Они также указали на стратифика- цию как на первичную реальность. То же самое относится ко всем прочим сообществам. Все исследования сообществ в той или иной мере одновременно являются исследованиями стратификации. Уарнер перенес дюркгеймовскую парадигму на современное стратифицированное общество, обратив внимание на его ритуа- лы. Существует тенденция рассматривать современное общество как секуляризированное и рационалистическое. Уарнер показал, что мы можем взглянуть на самих себя глазами антрополога и вез- де обнаружить ритуал. Религия представляет собой только одну из этой группы ритуалов. С точки зрения Уарнера, христианство впол- не поддается тому же типу анализа, который применим к племен- ной религии. Ключом к современной религии, как и ко всякой дру- гой, являются церемонии, с помощью которых она собирает сооб- щество и дает ему символическую идентичность. В течение года каждая встреча, каждая воскресная церемония, как и любая другая 229 3. *\ религиозная церемония, современной церковной конгрегации воз- обновляет узы моральной солидарности. Уарнер был особенно вни- мателен к тому, что эти религиозные сообщества являются частью стратификации современного общества. В «Янки Сити» основным маркером статусной стратификации был этнос. Английские проте- станты (включавшие в себя большую часть высшего класса) отделя- лись от недавних иммигрантов-католиков (составлявших большин- ство рабочего класса) и евреев (составлявших в основном средний и высший средний классы, но резко сегрегированных от белых ан- глосаксов протестантов). Различные религиозные доктрины не только символизировали различные социальные группы, но также служили для того, что- бы разделять и стратифицировать эти группы. Религиозные ри- туалы воспроизводят классовую структуру, воздействуя на челове- ческое сознание моральных и религиозных различий и утверждая структуру межличностного общения и исключения из этого обще- ния. С точки зрения Уарнера, живой реальностью стратификации был вопрос о том, кто с кем общается и на каком уровне интим- ности. Уарнер стал отцом сетевого анализа стратификации, ко- торый достиг значительной изощренности в исследовательском опросе, проведенном Эдвардом Лауманном и другими. Это от- крыло множественные измерения паутины стратификации, в ко- торой мы живем: иерархии социального класса, которые делятся дальше этносом, и другие анклавы личных знакомств. Наиболее интимный тип общения и ассоциации представляет семья. Прак- тика брака укрепляет в повседневной жизни этнические и клас- совые модели. Религии закрепляют эту основу интимных ассоциаций, так как они особенно заботятся о поддержании семьи. Семьи принадлежат церквям целиком. По крайней мере, в богомольных семьях религи- озные церемонии пронизывают семейную жизнь. Молитвы на сон грядущий, молитвы, связанные с благословением пищи, представ- ляют собой церемонии, которые используют «ритуальную столицу» церкви для утверждения семейной ячейки. Авторитет отца в тра- диционной семье поддерживается тем, что он сидит во главе стола и председательствует над благословениями. Это не слишком отли- чается от той картины, которую рисует в отношении древних гре- ков Фюстель де Куланж. Основные религиозные праздники превра- щаются в семейные ритуалы: Рождество (ритуал семейного обме- на дарами), Пасха (игры с пасхальными кроликами, конфеты для детей, а также возможность демонстрации своего статуса в сооб- 230 ществе походом в церковь в своем лучшем наряде). Даже Хеллоуин с его невероятным наплывом духов и призраков происходит из тра- диционного христианского поминовения мертвых. Другими слова- ми, церковь окружает семью церемониями, которые направлены на то, чтобы удержать ее вместе. Рождение освящается крещением, отрочество — ритуалом конфирмации или бар-мицвой, брак — вен- чанием, смерть — отпеванием и похоронами. Уарнер подчеркивал, что сами символы современных религий отражают семейные связи. Традиционный протестантизм воспева- ет отца, «который на небесах», строгого, дисциплинирующего и мо- ралистического. Он также утверждал авторитарного человеческого отца в каждом автономном доме. Католицизм в большей степени подчеркивает, каким образом каждая семья подчиняется центра- лизованной церкви, которая посредует власть божью через иерар- хию папы, епископов и священников, а также святых. Централь- ным семейным символом католицизма является Дева Мария, мать, которая одновременно является совершенной женщиной и девой, и она идеализирует семью без разрушительного сексуального эле- мента. Уарнер замечает, что, учитывая различия между типами се- мейной структуры, которые символизирует религия, неудивитель- но, что этнические группы, основанные на этих религиях, должны быть столь разделены. Он также утверждал, что изменения семей- ной структуры повлекли бы за собой и изменение доминирующих религиозных концепций. Уарнер также проанализировал секулярные ритуалы в отноше- нии их воздействия на стратификацию. Патриотические церемо- нии вроде парада 4 июля, Дня труда или исторические праздне- ства — это церемонии, рассчитанные на то, чтобы направить вни- мание сообщества на самого себя как целое. В «Янки Сити» идеей этих парадов и ритуалов было соединение практически всех сооб- ществ, но под эгидой исторических символов, возвышающих роль аристократии белых англосаксов протестантов. Когда-то обычные люди, Джордж Вашингтон и Авраам Линкольн, выставляются те- перь эталонами протестантских добродетелей. Тем самым восслав- ляется не только собственная страна, но и подразумеваемое поли- тическое лидерство более поздних белых англосаксов протестантов, которые специально продолжали свой высокостатусный ритуаль- ный стиль жизни. Патриотические церемонии — это ритуальные орудия классового господства. Они подавляют чувства классового конфликта и раскола, подчеркивая групповое единство и импли- цитно предоставляя легитимность тому классу, который возглав- 231 3. *\ ляет ритуалы и представляет их культуру. По этой же причине выс- шие классы занимаются уходом за могилами предков. «Культ мерт- вых» делает честь им, живым . \ | )* ' Таким образом, Уарнер ввел антропологические ритуалы в кон- текст анализа современной повседневной жизни. Его ассистентом в Чикагском университете в 1950-е годы был Ирвинг Гофман, кото- рый в этом анализе пошел еще дальше. Уарнер занимался очевид- ными формальными ритуалами в нашей жизни. Гофман обратил внимание на ритуалы, о которых мы обычно даже не подозреваем, ритуалы, которые пронизывают все аспекты наших социальных взаимодействий. Безусловно, не все аспекты нашей жизни в рав- ной мере ритуализированы, и не все люди в равной степени уча- ствуют в них. Но это только увеличивает полезность «ритуала вза- имодействия» Гофмана, так как он устанавливает стратификацию между различными людьми и различными ситуациями. Вежливость и хорошие манеры представляют собой наиболее яс- но сформулированные из этих ритуалов повседневной жизни. Гоф- ман подчеркивает, что в этих ритуалах мы даем идеализированное представление нас самих и других людей. Выражение «Как дела?» не следует понимать буквально. Это символическая формула, пока- зывающая, что человек приписывает значительный статус другому человеку и относится к нему как к индивиду (в противоположность чисто деловой ситуации, где человек подходит к кассе и бесцере- монно говорит: «Два билета на вечернее представление»). Каждый такой ритуал, а их существует огромное множество, показывает уважение к другому человеку и придает новый статус самому гово- рящему, показывая, что здесь мы имеем дело с человеком, который знает, как надо вести разговор и при этом поддерживать «нужные» формальности. Целые разговоры в этом смысле могут иметь чисто ритуалистический характер, например, в случае когда два человека Уарнер подчеркивает, что маленькие городки особенно любят войны потому, что войны предоставляют дополнительные возможности для такой ритуаль- ной политики. Они создают ощущение солидарности и экзальтации индивида в контексте большого порядка вещей, который обычно отсутствует в изоли- рованных сообществах. Здесь Уарнер дает чисто дюркгеймовское объяснение националистического консерватизма, на который обратил внимание Маркс в «Восемнадцатом Брюмера» в своем анализе французских крестьян. 232 во время вечеринки обмениваются информацией о работе, своих родных городах или погоде — предметах, которые лишены для них всякого интереса в качестве информации. Тем не менее оба могут быть вполне довольны таким обменом, если он устанавливает ри- туальные узы между ними, соответствующие их статусу. В этом смысле Гофмана часто рассматривают как циника, хотя он и не является таковым. Здесь он открыто следует идее Дюркгей- ма о том, что в дифференцированном современном обществе боги изолированных групп уступили культу единственного сакрального объекта, которому причастны мы все: культу индивидуального я . В то же время Гофман замечает, что люди не жертвуют своим эго- измом ради участия в ритуалах. Ритуалы взаимодействия являются орудиями, которые люди используют, чтобы набрать очки: для то- го, чтобы установить правильные контакты, чтобы припугнуть или опустить конкурентов или утвердить собственное превосходство. Сакральные объекты и верования создаются ритуалами: в племен- ных обществах (и в наших собственных церквях) ритуал создает бога или духа. В повседневных взаимодействиях ритуал создает я. С точки зрения Дюркгейма, ритуал представляет собой особую кон- Ссылаясь на особое внимание Дюркгейма к контролирующему влиянию обще- ства, исследователи часто высказывали мнение о том, что он был враждебен индивиду. Модель социального ритуала Дюркгейма опирается на современ- ных ему «психологов толпы», таких как Густав Лебон, которые подчеркива- ли, что в толпе индивид оказывается поглощенным коллективными эмоция- ми и больше не действует в соответствии со своим рациональным выбором. Но у Дюркгейма не было и тени той враждебности к «толпе», которая была характерна для этих теоретиков толпы и которую они использовали как аргу- мент против демократии. Дюркгейм пытался показать, что само общество создало концепции мышления, которые были инструментами рационально- сти. Более того, сама изменяющаяся социальная структура создала современ- ное общество с его сложным разделением труда, и именно это позволило авто- жүктеу/скачать 1.31 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|