iv. Право допрашивать свидетелей: подпункт

В некоторых делах поднимался вопрос о предоставлении "привилегированного" статуса некоторым свидетелям, с использованием определенных правовых положений в законодательстве данной страны. В деле Унтерпер-тингер против Австрии (Unterpertinger v. Austria) (1986) заявитель был осужден на основании свидетельств жены и приемной дочери, которым он не мог противопоставить свои аргументы, поскольку по австрийскому законодательству они пользовались привилегированным статусом. Хотя

Комиссия и признала убедительными доводы правительства в отношении того, что поскольку привилегированных свидетелей не могла допрашивать ни сторона обвинения, ни сторона защиты, то между сторонами не было неравенства, Суд счел, что поскольку высказывания свидетелей были приняты как доказательство некоторых обвинений, то запрет на допрос свидетелей существенно ограничивал права обвиняемого по Статье 6. Суд установил нарушение и в том случае, когда обвиняемый по уголовному делу не смог вызвать для опроса в суде члена бельгийской королевской семьи, на утверждениях которого были основаны обвинения в уголовном преступлении (Бримон против Бельгии) (Brimont v. Belgium) (1989)).

v. Право на бесплатную помощь переводчика: подпункт е) пункта 3

Статьи 6

Суд широко толкует право на бесплатную помощь переводчика в тех случаях, когда обвиняемый не понимает языка, используемого в судопроизводстве. По делу Людике, Балкасем и Коч против Федеративной Республики Германии (Luedicke, Belkacem and Koc v. the Federal Republic of Germany) (1978) Суд заявил, что данное положение применимо ко "всем документам или заявлениям в ходе разбирательства... которые ему необходимо понимать для того, чтобы иметь право на справедливое разбирательство". Суд уточнил это требование, перечислив среди требующих перевода за счет государства элементов обвинительное заключение, основание для задержания и самого судебного рассмотрения.

В принципе приведенная выше практика требует, чтобы обвиняемый сам мог понимать практически все аспекты своего дела. Однако в отношении дела Камасински против Австрии (Kamasinski v. Austria) (1989) Суд не усмотрел никакого нарушения подпункта е) пункта 3 Статьи 6, поскольку представитель защиты в этом деле прекрасно владел родным языком обвиняемого.

Суд установил нарушение Статьи 2 Протокола № 4 по делу Раймондо против Италии (Raimondo v. Italy) (1994), в котором заявитель жаловался на введение ряда ограничений на его свободу передвижения, включая обязательство регулярно и часто отмечаться в полиции. На сегодняшний день Суд установил нарушение Статьи 4 Протокола № 7 только в одном случае, в деле Грэдингер против Австрии (Gradinger v. Austria) (1995)). По этому делу заявитель был осужден по двум разным уголовным делам, которые были основаны на одинаковых фактах.

51

Путеводитель по Европейской конвенции о защите прав человека

1. 
   Никто не может быть осужден за какое-либо уголовное преступление на основании совершения какого-либо действия или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления.
   
2. 
   Настоящая статья не препятствует преданию суду и наказанию любого лица на основании совершения какого-либо действия или за бездействие, которое в момент его совершения являлось уголовным преступлением в соответствии с общими принципами права, признанными цивилизованными странами.
   

Отказ от неприемлемой идеи, согласно которой муж не может быть осужден за изнасилование своей жены соответствует не только цивилизованной концепции брака, но и прежде всего основополагающим целям Конвенции, сама суть которой состоит в уважении человеческого достоинства и человеческой свободы.

Суд также постановил, что лицо, активно занимающееся профессиональной деятельностью, как правило, проявляет осторожность в осуществлении

52

Неприменение обратной силы в уголовном законодательстве: Статья 7

своей деятельности и от него разумно ожидать, что оно обратиться за правовой консультацией в том случае, когда соответствующий закон может толковаться по-разному и в результате его нарушения может возникнуть уголовная ответственность (Кантони против Франции) (Cantoni v. France) (1996)).

В отличие от вышеприведенных дел в деле, возбужденном против Соединенного Королевства, заявитель продемонстрировал журналисту документы, которые ранее были публично зачитаны в суде, и за это был приговорен по обвинению в оскорблении суда. Комиссия объявила данную жалобу подлежащей рассмотрению, поскольку заявитель действительно не мог предвидеть, каким образом суд определит в рамках общего права такое деяние как оскорбление суда, особенно учитывая то, что ранее никто за такое действие не преследовался (Жал. № 10038/82). Стороны урегулировали данное дело на основе полюбовного соглашения.

Помимо этого, пункт 1 Статьи 7 запрещает государству назначать наказание более тяжелое, чем то, которое подлежало применению в момент совершения правонарушения. Суд пояснил, что понятие наказания в смысле Статьи 7 является широким по смыслу, и потенциально охватывает любой ущерб, который может быть нанесен лицу в момент совершения правонарушения. Так, например, по делу Уэлч против Соединенного Королевства (Welch v. the United Kingdom) (1995) Суд постановил, что конфискация собственности заявителя в соответствии с нормой, установленной после его осуждения, по которой новый закон предусматривает такого рода наказание, представляет собой нарушение Статьи 7. Аналогично этому в деле Джамиль против Франции (Jamil v. France) (1995) Суд установил нарушение Статьи 7, когда государство продлило до 20 месяцев наказание лицу, не оплатившему таможенный штраф, при том что максимально разрешенный срок на момент совершения правонарушения составлял 4 месяца.

В пункте 2 Статьи 7 исключается из области действий запрета на применение обратной силы закона любые деяния, которые в момент их совершения рассматривались как преступные "в соответствии с общими принципами права, признанными цивилизованными странами". В этом положении содержится явная ссылка на принципы Нюренбергского (и Токийского) процессов, которые связаны с военными преступлениями. Сама формулировка прямо связана со статьей 38 Устава Международного Суда. В этой связи интересно отметить, что само использование термина "цивилизованные страны" подразумевает, что при применении пункта 2 Статьи 7 необходимо учитывать законы и правовую практику государств, которые не принадлежат к Высоким Договаривающимся Сторонам в Европейской конвенции о защите прав человека.

53

Путеводитель по Европейской конвенции о защите прав человека

H. Основания для ограничения прав, гарантируемых Конвенцией

Статьи 8, 9, 10 и 11 и Статья 2 протокола № 4 имеют одинаковую структуру. В первых пунктах указанных Статей гарантируются некоторые определенные права и свободы, тогда как во вторых пунктах этих же статей (или, в случае Статьи 2 Протокола № 4, в третьем пункте), излагаются общие направления и конкретные основания, на которые могут ссылаться Высокие Договаривающиеся Стороны при ограничении на осуществление таких прав и свобод. Такая структура позволяет устанавливать равновесие между правами отдельных лиц и более общими интересами демократического общества в целом в том случае, когда между ними может возникнуть противоречие (Класс и Другие против Федеративной Республики Германии (Klass and Others v. the Federal Republic of Germany) (1978).

1. Доктрина внутренних ограничений

Одним из важных вопросов, который должны были рассматривать Комиссия и Суд в тех делах, когда речь шла о проблемах равновесия между интересами отдельных лиц и общества, являлся вопрос, носят ли основания для ограничений, перечисленных в различных статьях, исчерпывающий характер, или же государство может налагать на лиц ограничения, руководствуясь скрытыми мотивами. Иначе говоря, можно ли рассматривать ограничительные положения вторых пунктов указанных статей как отход от общего правила недопущения ограничений в отношении личной свободы? С самого начала Комиссия принимала аргументы государств в отношении того, что они должны иметь широкие полномочия по ограничению действий отдельных лиц, по крайней мере некоторых категорий таких лиц, в первую очередь заключенных. Государства и Комиссия согласились с тем, что лицо, законно лишенное свободы, может испытывать и другие связанные с этим ограничения как "внутренние ограничения", присущие этому положению. Суд достаточно быстро отверг этот аргумент, заявив, что поскольку государство может рассматривать положение данного лица как члена определенной группы, что означает признание данного фактора при ограничении его прав и свобод, оно тем не менее должно действовать законным образом в пределах конкретных ограничительных положений соответствующих статей Конвенции (Дела о бродяжничестве (против Бельгии) (Vagrancy cases) (1971)); Гольдер против Соединенного Королевства (Golder v. the United Kingdom) (1975)).

54

Основания для ограничения прав, гарантируемых Конвенцией

2. Правило строгого толкования ограничительных положений

Ограничительные положения, содержащиеся во вторых пунктах, которые указаны выше, носят сами по себе широкий характер. Для обеспечения того, чтобы государства не злоупотребляли полномочиями, присущими такому широкому толкованию, Комиссия установила правило строгого толкования данных положений, констатировав по делу "Санди Таймс" против Соединенного Королевства (Sunday Times v. the United Kingdom) (1979):

Строгое толкование означает, что никакие другие критерии, помимо тех, что упомянуты _в положении об оговорке, не могут быть основанием для каких-либо ограничений, и что эти критерии, в свою очередь, должны быть истолкованы таким образом, чтобы смысл слов не был расширен по сравнению с общепринятым смыслом.

Правило строгого толкования применяется одновременно к двум основным условиям, общим для рассматриваемых пунктов, то есть и в отношении того, что любые ограничения прав и свобод должны быть предусмотрены законом и быть "необходимы в демократическом обществе", и в отношении более конкретных оснований, перечисленных в различных Статьях. При рассмотрении дел, в которых правительство ссылается на одно или несколько ограничительных положений, Комиссия и Суд следуют такому подходу: во-первых, они определяют, действовало ли государство как "это предусмотрено законом". Если устанавливается, что дело обстояло иначе, то определяется, в чем состояло нарушение и далее на этом рассмотрение прекращается. Если же, напротив, устанавливается, что действия государства отвечали критерию законности, то затем рассматривается вопрос, могут ли такие действия считаться "необходимыми в демократическом обществе" для достижения одной из законных целей, перечисленных в соответствующей Статье, таких как поддержание порядка, охрана здоровья и защита нравственности и так далее.

3. Толкование выражений "предусмотрено законом" и "установлено законом"

Концепция законности в соответствии с Конвенцией применима ко всем видам внутреннего права - к административному, конституционному, к подзаконным актам, к праву писанному, так и неписаному (Гольдер, Сильвер и Другие против Соединенного Королевства) (Golder, Silver and Others v. the United Kingdom) (1983) и "Санди Таймс"). Как было отмечено по делу "Санди Таймс", Комиссия и Суд установили два основополагающих требования для определения того, была ли соблюдена законность:

Во-первых, необходимо, чтобы закон был соответствующим образом доступен: гражданин должен иметь возможность располагать достаточными в отношении данного дела сведениями о применимости соответствующих правовых норм к этому делу. Во-вторых, норма может рассматриваться в

55

Путеводитель по Европейской конвенции о защите прав человека

Таким образом, для того, чтобы действия или меры, принятые государством, рассматривались в качестве "предусмотренных законом" в смысле Конвенции, они должны быть и доступными, и предсказуемыми. Суд в дальнейшем развил идею законности в деле Мэлоун против Соединенного Королевства (Malone v. the United Kingdom) (1984), связав ее с запретом на превышение власти со стороны государства:

Если степень усмотрения, предоставленная исполнительной власти, не ограничена, то это противоречит принципу "верховенства закона". Для того чтобы обеспечить лицу соответствующую защиту от произвола, в законе должны быть достаточно ясно определены объем и порядок осуществления такого усмотрения компетентными властями, с учетом законной цели данной меры.

Следовательно, третьей составляющей понятия законности в соответствии с Конвенцией является то, что осуществление государством своих внутренних полномочий должно отвечать законным целям.

4. Толкование выражения "необходимо в демократическом обществе"

Комиссия и Суд при контроле за осуществлением государством своих внутренних полномочий по ограничению прав и свобод, предусмотренных в Конвенции, изучают прежде всего законность рассматриваемого действия с точки зрения приведенных выше критериев. Когда делается вывод о том, что действия государства отвечают нормам закона, то тогда органы Конвенции начинают изучать, может ли указанная мера быть признанной "необходимой в демократическом обществе". Таким образом, при изучении вопроса о соблюдении государством данного критерия на первый план выходит напряженность между интересами отдельного лица и общества.

Комиссия и Суд признают, что они не обладают компетенцией и не стремятся осуществлять практический и политический контроль за действиями государства во внутренней сфере. По делу Хэндисайд против Соединенного Королевства (Handyside v. the United Kingdom) (1976) Суд констатировал:

В силу прямых и постоянных контактов с живыми силами своих стран, государственные власти в принципе могут лучше, чем судья международного суда, определять точное содержание этих требований... а также выносить суждение о "необходимости" "ограничения" или "наказания" в целях соблюдения этих требований.

Из этого подхода следует, что Комиссия и Суд предоставляют государству определенные дискреционные полномочия для решения вопроса о

56

Основания для ограничения прав, гарантируемых Конвенцией

совместимости определенных действий с требованиями Конвенции. Эти дискреционные полномочия именуются полем усмотрения государства.

Хотя они и представляют Высоким Договаривающимся Сторонам в Конвенции поле усмотрения, Комиссия и Суд оставили за собой право контролировать осуществление государством своих дискреционных прав не только в отношении принципов и ограничений, изложенных в пунктах 2 соответствующих статей, но и в отношении других статей Конвенции (см. далее анализ Статей 17 и 18). По делу Хэндисайд (Handyside) Суд констатировал, что "внутреннее поле усмотрения ... неразрывно сочетается с контролем со стороны европейских органов", и эта позиция была повторена по ряду других дел.

Комиссия и Суд установили, что государства должны увязывать критерий "необходимо в демократическом обществе" с одним из конкретных оснований для ограничений, перечисленных в соответствующей статье: государство не может законно ссылаться на общую необходимость в оправдание ограничения прав и свобод личности (дело Греции (Greek case) (Докл. Ком. от 1969 года)). Основания для ограничений, перечисленные в различных статьях, будут рассмотрены в последующих главах. Необходимо помнить, что Комиссия и Суд вкладывают в понятие демократического общества такие концепции как плюрализм, терпимость и открытость -притом, что ни одна из них не содержится в Конвенции именно в этих словах (Хэндисайд). Суд также определил термин "необходимый" как "не являющийся синонимом "обязательный" и как не имеющий такой гибкости как такие выражения как "допустимый", "обычный", "полезный", "разумный" или "целесообразный"" (Сильвер, Хэндисайд).

При выяснении того, соответствуют ли действия данного государства понятию "необходимо в демократическом обществе", органы Конвенции проводят двойной анализ. Во-первых, они определяют, законна ли сама по себе цель установления ограничения. Например, Суд констатировал, что надзор за перепиской заключенных (Гольдер и Сильвер) или запрещение гомосексуальных сношений молодых людей до двадцати одного года являются законными целями (Даджен против Соединенного Королевства (Dudgeon v. the United Kingdom) (1981) и Норрис против Ирландии (Norris v. Ireland) (1988)). Во вторых, они изучают, являются ли средства, примененные в целях ограничения права или свободы "соразмерными преследуемой законной цели". Нередко государству более трудно выполнить именно это условие. Например, в делах о переписке заключенных Суд заявил, что власти не могли создавать препятствий для переписки заключенного со своим адвокатом (Гольдер), и могли лишь подвергать цензуре то, что касается угроз применения насилия или замыслов будущих преступлений (Сильвер). В делах, связанных с гомосексуализмом, Суд отказался признать, что придание уголовного характера добровольным

Путеводитель по Европейской конвенции о защите прав человека

гомосексуальным связям между взрослыми людьми отвечает критерию пропорциональности.

При рассмотрении того, действовало ли государство в поле усмотрения в конкретном деле, Суд может часто обращаться к законодательству и практике других государств-сторон в Конвенции, учитывая при этом факты, связанные с данным делом. Если между государствами имеется общая основа по конкретному делу Суд предоставит государству-ответчику широкое поле усмотрения (Х, Y и Z против Соединенного Королевства) (X, Y and Z v. the United Kingdom) (1997).

В дополнение к ограничениям, разрешенным в соответствии со вторыми пунктами Статей с 8 по 11, пункт 3 Статьи 2 протокола № 4 и Статьи 17 и 18 могут предоставлять независимые основания для ограничения основных прав, закрепленных в других статьях Конвенции.

5. Статья 17

Ничто в настоящей Конвенции не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, группа лиц или какое-либо лицо имеет право заниматься какой-либо деятельностью или совершать какие-либо действия, направленные на уничтожение любых прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большей степени, нежели это предусматривается в Конвенции.

Статья 17 запрещает государствам, группам или отдельным лицам действовать каким-либо образом в целях уничтожения или ограничения прав и свобод, изложенных в Конвенции, сверх того, что предусмотрено в самой Конвенции. Из этого следует, что ссылка на Статью 17 может быть сделана только в связи с нарушением одного или нескольких прав, которые были обеспечены Конвенцией.

Структура и действие Статьи 17 отличаются от структуры и действия других статей Конвенции. Статья 17 связана с двумя большими категориями дел: первая - когда государство утверждает, что группа лиц или отдельное лицо действовали в нарушение указанного принципа, вторая -когда группа лиц или отдельное лицо утверждает, что государство вышло за рамки установленных в Конвенции ограничений.

При рассмотрении в рамках Статьи 17 первой категории дел, следует учесть, что когда нарушение Статьи группой лиц или отдельным лицом ссылается государство, то оно должно подтвердить, что таким нарушением наносится ущерб правам третьих лиц. При этом оно должно также подтвердить, что оно ссылается на Статью 17 только в отношении тех конкретных прав, которые, по его мнению, были нарушены отдельным лицом или группой лиц. Так, по делу Лоулесс против Ирландии (Lawless v.

58

Основания для ограничения прав, гарантируемых Конвенцией

Ireland

В тех делах, когда отдельные лица или группы лиц ссылались на нарушение Статьи 17 со стороны государства, Комиссия и Суд обычно исходили из того, что если заявитель ссылается также на нарушение одной из статей Конвенции, содержащей нормативные положения и допускающей ограничения по собственному смыслу, то органы Конвенции должны сосредоточиться на ограничениях, установленных государством в отношении этих ограничительных положений, а не на ограничениях, связанных со Статьей 17. Так, например, по делу Энгель и Другие против Нидерландов (Engel and Others v. the Netherlands) (1976) Суд констатировал, что если ограничение оправдано с точки зрения пункта 2 Статьи 10, то нарушения Статьи 17 не имеется. В тех же случаях, когда в деле возникают вопросы, подпадающие под действие таких статей Конвенции, которые не столь конкретно и не столь определенно предусматривают основания для ограничений закрепленных в них прав, то Комиссия и Суд могут рассматривать жалобы на нарушения Статьи 17 в большей степени отдельно. Комиссия и Суд действовали таким образом в отношении дела Литгоу и Другие против Соединенного Королевства (Lithgow and Others v. the United Kingdom) (1986), в котором ходатаи утверждали, что государство нарушило право беспрепятственно пользоваться своим имуществом, предусмотренным в Статье 1 Протокола № 1, и тем самым нарушило Статью 17. Суд постановил, что осуществление государственных полномочий имело место в соответствии с положениями нормативной Статьи, и что предпринятые меры были законными и не были направлены на нарушение или чрезмерное ограничение прав заявителей. По делу Спорронг и Леннрот против Швеции (Sporrong and Lonnroth v. Sweden) (1982), в котором поднимались аналогичные проблемы, Суд постановил, что поскольку было установлено нарушение государством Статьи 1 Протокола № 1, то нет необходимости рассматривать вопрос о нарушении Статьи 17.

6. Статья 18

Статья 18

Ограничения, допускаемые настоящей Конвенцией в отношении указанных прав и свобод, не применяются для каких-либо целей, кроме тех, для которых они были предусмотрены.

59

Путеводитель по Европейской конвенции о защите прав человека