Сергей Лукьяненко. Лабиринт отражений

11

     Здесь   в  моде  стиль  "ретро".  Массивная  мягкая  мебель,

молчаливый  мужчина  в углу смотрится деталью меблировки. Бог его

знает, может, и впрямь сторожевая программа...

     А   по  деревянной  лестнице  со  второго  этажа  спускается

темноволосая  женщина  в  длинном  платье. Ей за тридцать, и лицо

настолько  детализировано,  что  я  едва  удерживаюсь  от  искуса

вынырнуть  из  глубины  и  посмотреть  на нее нормальным образом.

Чтобы   понять,   как   удалось  добиться  такого  неординарного,

человеческого облика.

     Женщина  подходит ближе. И я наконец понимаю смысл выражения

"зрелая красота".

     Действительно,  очень  зрелая.  Ничего  в  ней  нет  от  той

молодости,  что царит на улицах Диптауна. И уж тем более мысли не

возникает  о  невинности  или  чистоте.  И  слава  богу,  что  не

возникает. Ей это не нужно.

     Женщина    молчит,   улыбаясь.   Я   чувствую,   что   пауза

затягивается, и бормочу:

     - Здравствуйте...

     Она кивает.

     - Добрый вечер.

     - Мне кажется, что уже ночь, - говорю я.

     - У нас всегда вечер.

     Что ж, будем знать.

     - Зовите меня Мадам, - продолжает женщина.

     - Я...

     - Не надо имени. Это вовсе не обязательно.

     - Я - Стрелок.

     Она кивает.

     -  Хорошо.  Вы зашли к нам по делу... - улыбка, - или просто

скрываетесь от надоедливых друзей?

     Непроизвольно  гляжу  на стеклянную дверь. За ней - тишина и

пустота.

Никогда.

интересуюсь я.

     -  Нет.  Мы  всегда  рады гостям. Вы можете просто посидеть,

выпить кофе или вина.

     - Кофе, - решаю я.

     Молчаливый  охранник ныряет в дверь. Я прохожу к диванчикам,

сажусь. Мадам с улыбкой устраивается напротив.

     -  Неужели  вас  не  разоряют  такие  вот случайные гости? -

спрашиваю я.

     -  Нет  ничего  полезнее  случайностей. К тому же у нас есть

правило - гость должен хотя бы пролистать альбомы.

     Недоуменно смотрю на нее.

     - Фотографии девочек.

     -  Ах,  да,  фотографии...  -  до меня доходит. - Конечно. С

удовольствием.

     Охранник  приносит  кофе  в маленькой турке, Мадам аккуратно

разливает его по чашечкам.

     Кладу   чуть-чуть  сахара,  делаю  глоток.  Кофе  крепкий  и

ароматный,  обжигающе горячий. Даже сон проходит, словно и впрямь

кофеину принял.

     - Вам показать все альбомы? - спрашивает Мадам.

     Кажется,  что  в  слово все она вкладывает двойной смысл. Но

голова  еще  соображает плохо, и я киваю. Мадам плавно пересекает

зал,  достает  из  шкафа  несколько  толстых альбомов в обтянутых

разноцветным бархатом переплетах, опускает на стол передо мной.

     -  Я  вернусь  к  себе,  если  вы  не  против, Стрелок. Если

вдруг... - улыбка, - вас что-то заинтересует - позовите меня.

     - Хорошо, - соглашаюсь я.

     Уже с лестницы Мадам словно спохватывается, и добавляет:

     -   Да...   если  вам  понравится  фотография,  и  захочется

разглядеть ее детальнее - потрите изображение пальцем.

     Киваю. Пью кофе, посматривая на альбомы.

     Интересно, есть ли здесь резервные выходы? Наверняка.

     Впрочем,  можно еще сделать вид, что у меня сработал таймер,

и раствориться в воздухе.

     В   любом  случае  я  спасся.  Утер  нос  сотне  разъяренных

думеров,  завоевал  сомнительную  славу, и на четырнадцать этапов

приблизился  к  Неудачнику.  Быть  может,  его  все равно вытащат

раньше, но я старался как мог.

     Кофе  допит.  Заглядываю  в джезву... гляди-ка, опять полна!

Волшебный  кувшинчик  из  "Тысячи  и  одной ночи". Наливаю вторую

чашку,  придвигаю  к  себе  альбом в черном бархате. Тут, видимо,

негритянки?

     Оказывается, что нет.

     На  первой  странице  -  фотография  женщины,  прикованной к

стулу.  За ее спиной глухая кирпичная стена, голова запрокинута и

лица  не  видно,  но  полуобнаженное  тело  обещает  многое. Цепи

блестящие,  с  нарочито крупными звеньями. Под ногами женщины, на

полу, лежит кожаная плетка.

     Так.

     Закрываю  альбом,  отодвигаю  к углу стола. Пусть дожидается

садистов-мазохистов.

     И впрямь "Всякие забавы".

     Смотрю  на  радугу  переплетов. Попробуем угадать. Например,

голубая обложка.

     Гляди-ка,   угадал!   С   первой   фотографии  жизнерадостно

улыбается   голливудский   киноактер,  уже  третий  год  слывущий

секс-символом.  Одет  он  в  кожаную  куртку,  сапоги и кружевное

белье. Э, дружок, повезло же тебе.

     Разумеется,   подписи   под   фотографией   нет.  Даже  если

несчастный  красавчик,  никогда не страдавший гомосексуальностью,

предъявит   к   борделю  иск,  доказать  что-либо  будет  сложно.

Фотография  на  самом  деле слегка искажена, и никто не сочтет ее

уликой.  Кроме  тех,  конечно,  кто бывал в глубине, и знают, как

домысливает  образы  взбудораженный  дип-программой  мозг. Но те,

кто  знают  виртуальность  не понаслышке, знают и ее закон. Самый

главный.

     Свобода.

     Во всем и для всех.

     Может быть, это и правильно...

     Укладываю  актера  поверх  дамы в цепях. Пусть развлекаются,

страдальцы.

     Розовый альбом... неужели лесбиянки? Странно...

     А,  просто парочки. Две девицы с вызывающими взглядами, одна

стоит  на  коленях, вторая опирается ей на плечи, цепко смотря на

меня.  Нет-нет-нет.  Не  сегодня.  Не  после четырнадцати уровней

"Лабиринта".  Полежите-ка  в  сторонке,  вам  и  вдвоем скучно не

будет, печенкой чувствую.

     Коричневый альбом. Фантазия пасует, приходится открывать.

     Старуха в обвисшем платье.

     Боже  ты  мой,  и  впрямь  -  на  все  вкусы!  Подстрекаемый

любопытством,  тру  фотографию  пальцем.  Старуха  на  фотографии

оживает.  Кокетливо  улыбается,  начинает  пританцовывать,  мелко

семеня ногами, и расстегивать свой балахон.

     Бабка, да ты с ума съехала...

     Укладываю   коричневый  альбом  поверх  розового  и  начинаю

хохотать.  Охранник  в  углу  косится  на  меня,  но молчит. Я не

выдерживаю, и спрашиваю:

     - Бывают... клиенты?

     Тыкаю   пальцем  в  коричневый  бархат.  Охранник  сдержанно

кивает.

     Фиолетовый.  Кручу  его  в руках, тщетно пытаясь хоть что-то

деды?

     Я  имею  в  виду  -  коза.  Молодая.  Беленькая, с короткими

острыми рожками.

    Уже  не  смеюсь,  сил  нет.  А  козу ведь в виртуальность не

погрузишь.   Значит,  либо  человек-оператор,  либо  программа...

имитирующая сексуальные стереотипы молодой развращенной козы.

     Бабка, подои козу.

     Остаются  три  альбома  -  белый,  зеленый, желтый. Открываю

белый,  почему-то  терзаемый  мыслями  о эльфах, ангелах и прочих

эфирных  созданиях. Не угадал. Просто женщины. Как и положено, на

первой  странице  знаменитая  топ-модель  в  вечернем  платье  от

Кардена.

альбом.  Что  еще  осталось,  из подвластного могучим эротическим

фантазиям?   Дети,  конечно.  Открываю  альбом.  Ага.  Малолетний

миллионер,  киноактер  и  любимец  стареющих  домохозяек.  Помоги

бабке козу держать, мальчик...

     Желтый  альбом.  Тоже  угадал.  Лицо девочки смутно знакомо,

кажется  тоже  актриса.  Антураж поражает - уходящий до горизонта

пляж  под лучами восходящего солнца. Чем загорать, детка, отнесла

бы ведерко свежего козьего молока в избу.

     Расправившись  с  самыми  "всякими"  из  предлагаемых забав,

наливаю  себе  бокал  вина.  Жестом  киваю  на  стопку альбомов с

нетрадиционными партнерами, охранник молча берет их и уносит.

     Надо  было  тот, с животными, получше разглядеть. Интересно,

есть  ли  там молодые крокодилицы и зрелые, как Мадам, лебедушки?

Впрочем,  если  и  нет,  то  организуют  по просьбе клиента. Хоть

зеленого осьминога, хоть суку пит-буля.

     Начинаю  проглядывать белую книгу, временами заставляя девиц

совершить  стриптиз.  Выбор потрясающий. Кинозвезды и манекенщицы

кончаются   довольно   быстро,   дальше   идут  незнакомые  лица.

Незнакомые,  но  симпатичные.  Не удерживаюсь, заглядываю в самый

конец альбома.

     Белый лист и надпись: "Нарисуй свое счастье".

     Да, отсюда никто не уйдет обиженным.

     Пролистываю  альбом  быстрее.  В  конце концов, поглядеть на

обнаженных  красоток,  что  в  движении,  что  нет, можно и менее

дорогостоящими методами, чем сидя в глубине.

     Негритянка   в   набедренной  повязке,  эскимоска  в  мехах,

кореянка  на циновке, полинезийка с кольцом в носу. Виртуальности

чужд расизм.

     Листаю еще быстрее. Страница, другая, третья...

     Вика.

     Я  замираю,  глядя  на девушку, которая улыбается мне каждое

утро.