Сергей Лукьяненко. Лабиринт отражений

001

     Мадам появляется неслышно, как привидение.

     - Вам налить еще вина, Стрелок?

     Киваю.  Я,  наверное,  долго так просидел, разглядывая Вику.

На  фотографии вечерний полумрак, она сидит на перилах деревянной

веранды,  за ее спиной - темная кайма леса, тускло-желтый пузатый

фонарь в высокой траве, черное зеркало бассейна.

     -  У  нас  бывают  самые разные клиенты, - задумчиво говорит

Мадам. - Некоторым нравятся кинозвезды, а некоторым - козочки...

     Легкая усмешка.

    - Кто эта девушка? - спрашиваю я.

     Мадам недоуменно смотрит на меня.

     - У нее есть реальный прототип?

     Хозяйка  борделя прижимается к моему плечу, долго смотрит на

фотографию.

     -  Стрелок,  на такие вопросы я не имею право отвечать. Да и

не  знаю.  Здесь тысячи лиц, Стрелок. Многие могут показаться вам

знакомыми,  -  легкая  улыбка,  -  но  это  случайность.  Она вам

кого-то напоминает?

     - Да.

     - Кого-то реального?

     -    Не   совсем...   -   я   обрываю   свою   одностороннюю

откровенность. - Мадам, я могу... встретиться с этой девушкой?

     -  Разумеется,  - наши взгляды встречаются, наши лица рядом,

в  ее  глазах  ирония  и  насмешка.  - Десять долларов час. Сорок

долларов ночь. У нас умеренные цены. Доступные любому хакеру.

     - Вы жестоки, - говорю я.

     -  Да.  Когда  мне  кажется, что симпатичный молодой человек

начинает сходить с ума, я бываю жестока.

     Достаю кредитную карточку.

     - Сорок долларов?

     - Да.

     Она принимает деньги. Медлит, потом говорит:

     -   Стрелок,   выслушайте  одну  историю...  Жила  маленькая

глупенькая  девочка,  училась в институте, прыгала на дискотеках,

флиртовала  с  парнями.  И любила певца. Того часто показывали по

телевидению,  у  него  брали интервью, его фотографии печатали на

обложках  журналов.  Он  был  хороший  певец,  и  он пел о любви.

Девочка очень верила в любовь.

     -  Я  знаю,  как  кончаются  такие  истории,  - говорю я. Не

только Мадам умеет быть жестокой.

     -  Певец приехал на гастроли в ее родной город, - продолжает

Мадам.  -  Девочка была на всех концертах. Выскакивала на сцену с

букетами  цветов,  и  певец  целовал  ее  в  щеку.  Конечно,  она

добилась  своего.  На  второй  день  она  вошла в его гостиничный

номер,  и  вышла только утром. И больше не приходила на концерты.

Нет,  певец  и  вправду  оказался  хорошим  человеком  и красивым

мужчиной.  Он был нежен и ласков, остроумен и весел. Девочка ни о

чем не жалела. Но она перестала верить в любовь. Знаете, почему?

     - Она смешала иллюзию и реальность, - отвечаю я.

     -  Вы  понимаете.  Да, конечно. Лучше бы он оказался тупым и

грязным  хамом. Гораздо лучше. Девочка нашла бы другой идеал, или

попросту  продолжила любить образ певца. А так... это было похоже

на  зеркало. Любовь к отражению. Правдивому и безупречно чистому.

Но  она  и впрямь встретилась со своей мечтой. Нашла идеал. А его

надо любить на расстоянии.

     Я киваю.

     Конечно,   Мадам...   Разумеется,  мудрая  хозяйка  борделя.

Бесспорно, познавшая жизнь повелительница любви и секса.

     Я знаю.

     - Мадам, напомните, я уже заплатил вам?

     Женщина вздыхает.

     - Идемте, Стрелок...

     Мы  поднимаемся  по лестнице. Коридор, двери. Мадам подводит

меня к двери с номером "6", касается плеча.

     -  Всего  вам  хорошего,  Стрелок... Да, кстати, та история,

что  я  рассказала  -  она  случилась не со мной. Но я знаю много

таких историй.

010

     За  дверью  -  не комната, а сад. Ночной сад, тихо стрекочут

трава.

     Гостиничного  номера  с  расшатанной  кроватью  и  мокрых от

частых   стирок   простынь?   Виртуальность  тем  и  хороша,  что

внутреннее  пространство  своего  дома  можно делать сколь угодно

большим.

     Иду на свет фонаря в траве.

     Движения  медленные и вялые, сон почти отступил, смирившись,

но нахлынула свинцовая усталость.

     Домик  маленький,  это  то  ли  хорошая дача, то ли скромный

коттедж.  Никого  нет.  Фонарь  светит  одиноко  и  тоскливо.  На

мгновение  мне  кажется,  что  сердобольная Мадам решила оставить

меня  в  одиночестве.  Нет,  вряд  ли.  Сочувствие сочувствием, а

бизнес на первом месте.

     Сажусь  перед  фонарем  -  это старинная керосиновая лампа в

закрытом  сеткой  корпусе.  С  такими  спускаются в подземелья. В

глубину.

пытаясь  ворваться  в  свет.  Люди  куда глупее мошек. Они всегда

находят огонь, чтобы обжечь свои крылья. На то они и люди.

     Шагов  я  не  слышу,  просто  на  плечи  мне  ложатся  руки.

Неуверенно, робко. Словно привыкая.

     - Здесь всегда так тихо? - спрашиваю я.

     - Нет.

     Я вздрагиваю. Даже голос ее мне знаком.

    - Все зависит от гостей.

     -   Мне   нравится   тишина,  -  говорю  я,  по-прежнему  не

оборачиваясь.

     -  Мне  тоже,  -  соглашается  она.  Может  быть  из желания

понравиться. Может быть искренне.

     И я решаюсь обернуться.

     Она  такая  же,  как  на  фотографии.  В  короткой юбке - не

сексапильно-короткой,  а просто в удобной летней одежде. В блузке

дымчатого  шелка. На ногах серые босоножки, темные волосы стянуты

на лбу ленточкой.

     Девушка  смотрит  на  меня  серьезно,  изучающе. Словно я не

клиент,  которого ей придется обслуживать, а действительно гость,

которого можно принять, а можно и выгнать в ночь.

     -  Меня  сегодня  весь день называли Стрелком, - говорю я. -

Но ты лучше зови меня Леонидом.

     Она кивает, соглашаясь.

     -  И... если можно, - добавляю я. - Если можно, я буду звать

тебя Викой.

     Девушка  очень  долго молчит, и я решаю, что невольно обидел

ее. Но она лишь спрашивает:

     - Почему? Я кого-то тебе напоминаю?

     -  Да,  - признаюсь я. - Все равно я забудусь, и назову тебя

так. Давай лучше избежим этого.

     -  Давай, - соглашается она, садясь рядом, протягивает руки,

греет  их  над  фонарем,  как  над  костром. - Я легко привыкаю к

именам.

     Мы  сидим  и молчим. Я чувствую, как потихоньку проваливаюсь

- все глубже и глубже...

     - Вика...

     - Что, Леонид?

     - Я буду большим дураком, если усну сейчас?

     - Не знаю, - говорит она. - Тяжелый был день?

     - Тяжелые еще будут.

     - В доме есть кровать... как ты понимаешь.

     Я  киваю.  Не  хочется  вставать и уходить из живой тишины в

мертвую.

     - А если хочешь, я принесу тебе одеяло, - продолжает Вика.

     - Спасибо. Это будет просто здорово.

     Она встает, и я собираю остатки сил.

     Глубина, глубина, я не твой... отпусти меня, глубина...

     Вначале  я сходил в туалет. Слава богу, провода от костюма и

шлема   достаточно  длинные.  Потом  добрел  до  тахты,  упал  на

постель,  отшвыривая  подушку.  В  виртуальном шлеме и так голова

задрана. К утру занемеет шея, но я не хочу сейчас уходить.

     -   Вика,  включай  дип...  -  прошептал  я  "Виндоус-Хоум".

Цветная метель, и я вновь в глубине.

     -  Что  ты  сказал?  -  Вика  стоит  рядом. Та Вика, которая

живая... почти...

     - Нет, ничего.

     Я  беру  одеяло, расстилаю на траве, ложусь. Девушка садится

рядом.

Мне  не хватает лишь прозрачных тонких крыльев - чтобы взлететь и

разбиться о невидимое стекло...

     - Вика, тебе не одиноко здесь, в глуши?

     - А почему ты решил, что это глушь?

     - Звезды слишком яркие.

     - Нет. Здесь хорошо...

     Она  ложится  рядом,  и  я  сдвигаюсь  на  одеяле, чтобы нам

хватило места.

     - Ты любишь небо? - спрашивает Вика.

     -  Да.  Я  люблю  смотреть  на  звезды. Только совершенно не

знаю, как они называются.

     -  А  зачем  им  наши  имена... - Вика касается моей руки. -

Смотри, упала звезда. Прямо над нами.

     -  Мы  можем  пойти и поискать ее, - серьезно говорю я. Вика

отвечает  не  сразу,  и  я  с ужасом понимаю, что сейчас придется

вставать.

     -  Нет,  -  решает она. - Ты на ногах не держишься, Стрелок.

Мы  ее  поищем утром. Звезда как раз остынет, и можно будет взять

ее в руки.

     - Утром слишком светло, - замечаю я. - Лучше завтра вечером.

     -  Ты  странный,  -  тихо  говорит девушка. - Хорошо. Поищем

завтра.

     - Ты находила когда-нибудь упавшую звезду?

     - Виртуальность отняла у нас небо, - шепчу я.

     - Ты тоже это понял?

     -  Конечно.  Мир  уходит  в глубину. В отражение реальности.

Зачем  летать  к  Луне  или  Марсу, если здесь уже доступны любые

планеты? Пропал азарт. Пропал интерес.

     - Зато развиваются электронные технологии.

     -  Разве? "Восьмерка" - это просто очень крутой "686"... - я

намеренно  называю  "пентиум-про"  непринятым  именем.  -  Ничего

нового не родилось за последние пять лет. Топчемся на месте.

     Вика тихо смеется.

     -  Господи...  спор о развитии технологий... Леонид, ты ведь

в борделе.

     - Знаю. Тебе неинтересно?

     - Интересно. Я... я просто отвыкла от таких разговоров.

     Она молчит, потом легонько касается моей щеки губами.

     - Спи. У тебя язык заплетается, Леня.

     Не спорю. Мне не хочется с ней спорить.

     Тем более, что она права.

     Я закрываю глаза и засыпаю - мгновенно.