Сша после первого президентского срока Барака Обамы

жүктеу/скачать 1.66 Mb.

бет	13/28
Дата	05.07.2016
өлшемі	1.66 Mb.
	#178756

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 28

Последствия

Граница между корпоративным лоббизмом и выработкой политики стала более размытой. Отчасти это произошло из-за упрощенных правил создания КПД, сбора ими пожертвований и осуществления расходов на политические сообщения. Это явление до неузнаваемости изменило сцену действий предвыборной кампании 2012 года. Переменам в этой сфере сопутствуют изменения в распределении богатства среди населения, в распределении финансовых взносов среди партий и их активистов и изменение экономического климата в стране. Если учитывать все эти переменные, выборы 2012 года выглядят, как соперничество между теми, кто собрал и кто тратил больше средств, тем самым превращая демократический процесс предвыборной кампании в неприкрытую борьбу больших денежных мешков.

Описанная выше природа предвыборной кампании и особенности КПД способствуют сдвигу Республиканской партии вправо. Группы интересов на национальном уровне могут изменить местные и штатные предпочтения населения, наводнив «неопределившиеся территории» политической рекламой и пролоббировав финансовые решения. Члены Конгресса могут влиять на выборы друг друга, а также на развитие партийных предпочтений путем создания супер-КПД. Таким образом, «вращающаяся дверь» между индустрией лоббизма и Конгрессом крутится все быстрее. Лоббистские и лидерские КПД неограниченно множатся и растут без присмотра и подотчетности избирателям.

Во время кампании 2012 года мир увидел совершенно новый тип выборов в США: гигантских по масштабу и более коммерческих. В 2008 году предвыборная кампания Обамы не только превысила по размерам и превзошла по масштабности кампанию Маккейна, но и довела тенденцию по мобилизации избирателей для участия в выборах до исторического максимума^¹⁴⁸. Теперь, когда супер-КПД получили разрешение тратить неограниченное количество средств на аналогичные усилия, направление избирательной кампании было немного другим, поскольку лагерь Обамы чувствовал агрессивное сопротивление со стороны оппонентов. Два месяца подряд Ромни обгонял Обаму по количеству собранных средств: Ромни и Республиканский Национальный комитет в июне 2012 года собрали 106 млн. долл, тогда как штаб Обамы смог собрать 71 млн. долл^¹⁴⁹. Среди жертвователей Ромни возросло число тех, кто делает небольшие взносы, хотя по этому показателю республиканцы отстали от Обамы. Команда Обамы начала предвыборную кампанию с проекта «Проект голос», де-факто мобилизационная кампания для регистрации избирателей, аналогичной проекту предыдущей кампании «Отправляйся голосовать!»^¹⁵⁰, который помог Обаме в 2008 г. Вслед за ошеломляющим успехом 2010 года республиканские КПД, возможно, снова правили бал на выборах, хотя данные свидетельствуют, что Обама в 2012, как и в 2008, лидировал не только по количеству собранных средств, но и по количеству жертводателей, сделавших минимальные взносы до 200 долл. на человека^¹⁵¹. То же самое было очевидно в 2008 году, когда его оппонентом был Маккейн. Выборы 2012 года стали самыми дорогими, а Барак Обама является наиболее успешным фандрейзером за всю историю США: по данным Федеральной избирательной комиссии, политические комитеты обеих партий собрали свыше миллиарда долларов: республиканцы собрали 586 759 922 доллара, а демократы - 533 546 827 долларов.^¹⁵² На президентских выборах, демократы опередили республиканцев (644 613 946 долларов в сравнении с 554 620 654 доллара).^¹⁵³ Общие расходы на президентскую кампанию в этом году, включая расходы кандидатов, расходы партийных комитетов и независимые расходы СКПД и другие, составили 932 094 231 доллар для демократов и 1 030 218 386 долларов для республиканцев.^¹⁵⁴ Однако Ромни получал непропорционально большую часть средств от супер-КПД, а КПД, относящиеся к Республиканской партии являются а-приори более богатыми и влиятельными. Крупнейший супер-КПД «Американский перекресток» объявил о 40-миллионной рекламной кампании, которая прошла в 9 штатах. Еще одна кампания стоимостью в 25 млн. долл, спонсируемая аффилированными лицами, уже была объявлена^¹⁵⁵. Республиканские кандидаты, партийные комитеты и внешние группы потратили 269 млн. долл на телевизионную рекламу по сравнению с 133 млн. долл аналогичных расходов у демократов^¹⁵⁶. Эти оценки расходов на избирательную кампанию не включают затрат на ранние этапы кампании – поиск информации, технологии и создание инфраструктуры кампании, в которых Обама опередил Ромни. Эти данные свидетельствуют о важной роли в данном процессе супер-КПД, тяготеющих к республиканцам: расходы на медиа-сопровождение, объявленные консервативным супер-КПД и составляющие свыше 50% всех расходов кампании Ромни, были собраны КПД самостоятельно.

Анализируя общую картину фондов, собранных Ромни и Обамой, нельзя не заметить тенденцию: эта кампания стала первой избирательной кампанией, в которой два лидирующих кандидата обладали почты одинаковыми ресурсами. Обама собрал больше пожертвований, но затраты для обоих кандидатов были близки по количеству со стороны партий, а независимые затрати, особенно со стороны СКПД в подержку Ромни были в четыре раза больше. Большинство взносов обоих кандидатов было сделано физическими лицами, однако КПД и крупные взносы (свыше 2 тыс. долл.) занимали гораздо большую долю в пожертвованиях в адрес Ромни по сравнению с Обамой. КПД перечислили на деятельность избирательного штаба Ромни 994 482 доллара, пока Обама не получил никакого прямого финансирования со стороны КПД, несмотря на то что демократические КПД активно тратили средства на антиреспубликанскую политическую кампанию. Большая доля пожертвований в адрес Ромни – это были крупные взносы 187 636 361 доллар, тогда как большая часть взносов в адрес Обамы – это были взносы до 200 долларов (их сумма достигла 413 490 398 долларов)^¹⁵⁷. Крупные пожертвования в адрес Б.Обамы в сумме составили 99 007 644 доллара^¹⁵⁸. Кампания Обамы в значительной степени финансировалась за счет наличных источников, и в ряды жертвователей попадают представители всех групп населения, тогда как Ромни получал финансирование крупными суммами от самых богатых и мелкие суммы от небогатых, в этой диаграмме практически отсутствовал центр. Оба кандидата отказались от финансирования из федерального бюджета, поскольку им удалось собрать гораздо большие средства через свои партии и собственные комитеты по сбору средств.

СКПД и выборы в Конгресс

Ситуация принципиально меняется, когда дело касается выборов в Конгресс: кандидаты в Палату Представителей и Сенат от республиканской партии обогнали кандидатов-демократов по количеству собранных средств, подтвердив тезис о том, что демократы в Конгрессе получают менее стабильную финансовую помощь, чем их президент^¹⁵⁹. Республиканцы (и поддерживающие их КПД) опередели демократов по расходам на предвыборные кампании в Конгресс. По данным отчетности по выборам в Палату представителей республиканцы собрали за период 2011-2012 года 578 685 926 долларов, опережая демократов, которые собрали 447 538 631 доллар (эти данные указывают общую финансувую активность кандидатов за этот период).^¹⁶⁰Для сенатских выборов, республиканцы опять опередили демократов, собрав 348 585 510 долларов по сравнению с 280 184 847 долларов для демократов. Независимые кандидаты не собрали хоть сколько-нибудь сопоставимые суммы. В общем, средства собранные на выборах 2012 года со стороны кандидатов, партийных комитетов, СКПД и других организаций составляли около 4-х миллиардов долларов.

Республиканская партия до сих пор сильна благодаря низовым консервативным ячейкам, организующим движения наподобие «Партии Чаепития», и супер-КПД, которые активно тратили средства на то, чтобы сдвинуть предпочтения населения от умеренных республиканцев (или демократов) в сторону ультра-консервативных политиков.

Газета «Нью-Йорк Таймс» сообщает, что по состоянию на апрель 2012 года, республиканские КПД потратили, по крайней мере, 17 млн. долларов в ряде штатов, оказывая противодействие демократическим КПД, спонсируя рекламу против кандидатов-демократов. В их планы входили расходы в размере 100 млн. долларов на телевизионную рекламу, нацеленную на представление сенаторов-демократов ответственными за существующее далеко не блестящее положение экономики США^¹⁶¹. Демократы, как например сенатор Маккаскил из Миссури, ответили на это своими собственными рекламными роликами, представляя республиканцев тесно связанными с интересами крупного бизнеса и наносящими ущерб рядовым американцам. Такое поведение республиканцев вынудило демократов предпринимать ответные шаги по созданию своих рекламных роликов даже в свете того, что демократы собрали меньше средств на предвыборную кампанию в Конгресс. Ситуацию ухудшило еще и то, что при отсутствии у демократов крупных жертводателей, которые есть у республиканцев, средства, собранные на кампанию Обамы, и средства Демократического Национального комитета не направлялось на финансирование избирательных кампаний в Конгрессе в этом году^¹⁶². Супер-КПД, которые, по всей видимости, были очень влиятельными в предвыборной гонке в Конгресс, включали известный КПД «Перекрестки GPS» (Crossroads GPS), поддержанный Карлом Роувом, который собирался потратить около 60 млн. долл. на предвыборную кампанию в Сенате и 30 млн. долл. на кампанию в Палате представителей. Торговая палата США планировала потратить «гораздо больше»^¹⁶³, чем 30 млн. долларов, которых она потратила на выборах в Палату представителей в 2010 году. КПД «Американцы за процветание», поддерживаемые ультра-правыми братьями Коками, и «Клуб роста» (собравший свыше 8 млн. долларов и потративший более 6 млн. долларов, согласно данным Центра Ответственной политики) обещали направить миллионы долларов на кампании в дополнение к расходам в размере 18 млн. долл., запланированным на осень – на самое активное время кампании – со стороны Национального республиканского сенатского комитета^¹⁶⁴.

Эти организации направляли финансовые ресурсы в неопределившиеся штаты (и не только) в надежде, что республиканцы одержат победу на осенних выборах. Неопределившимися штатами в этом году считались: Колорадо, Флорида, Айова, Мичиган, Нью-Хэмпшир, Невада, Нью-Мексико, Северная Каролина, Огайо, Пеннсильвания, Вирджиния, Висконсин^¹⁶⁵. Газета «Нью-Йорк Таймс» относит к их числу Миссури.

Супер-КПД активно тратил средства в Нью-Мексико, Западной Вирджинии и Висконсине. Штаты, в которых обычно Супер-КПД производят наибольшие расходы на выборы в Сенат (начиная со 100 тыс. долл. до 8 млн. долл, но обычно расходы составляют несколько миллионов), включают в себя: Масачуссеттс, Монтана, Северная Дакота, Небраска, Миссури, Индиана, Огайо, Вирджиния, Невада, Техас, Нью-Мексико, Юта, Висконсин и Аризона^¹⁶⁶. Расходы на предвыборные кампании за борьбу за места в Палате Представителей намного ниже, в том числе потому что республиканцы с 2010 года уже обладают большинством и примущество инкумбента влияет на тот факт, что эти места могут считаться республиканскими.

Рассмотрим подробнее: штаты, получившие крупные суммы от КПД на проведение избирательной кампании в Сенат, Масачуссеттс, Монтана, Северная Дакота, Небраска, Индиана, Огайо, Пеннсильвания, Вирджиния, Невада, Техас, Нью-Мексико, Миссури, Юта, Висконсин, Аризона. Из этих штатов Монтана, Невада, Нью-Мексико, Миссури, Огайо, Пеннсильвания, Вирджиния и Висконсин, являлись неопределившимися штатами. В половине неопределившихся штатов финансирование избирательной кампании шло от консервативных КПД. Висконсин, Вирджиния, Огайо, Пеннсильвания, и Нью-Мексико находились (и остались) под контролем демократов. В Неваде власть принадлежит республиканцам, однако есть индикаторы того, что она может перейти к демократам^¹⁶⁷. В Неваде самый высокий уровень безработицы по стране – 11,6%, это могло стоить должности республиканскому сенатору Геллеру^¹⁶⁸. В Висконсине, Нью-Мексико и Вирджинии инкумбенты не участвовали в предвыборной гонке. Как мы можем заметить, супер-КПД нацелен, в основном, на неопределившиеся штаты^¹⁶⁹. Центр ответственной политики изучил, какие супер-КПД вели деятельность в тех или иных штатах: Freedomworks for America, American Crossroads, Клуб роста – основные игроки на этом поле^¹⁷⁰.

Важным вопросом в рамках исследования является роль групп интересов. Не все, но большинство супер-КПД ориентированы на республиканцев и представляют корпоративный мир^¹⁷¹. Этот факт добавляет весомости утверждению, что на самом деле корпоративный мир правит бал в тесном сотрудничестве с политиками. Поскольку средний класс в Америке сократился, корпоративное влияние нашло пространство для роста в политике.

Какие можно сделать выводы из сказанного выше? Первое это то, что ничем не ограниченные денежные потоки крутятся в американской политике. Второе, что побеждает тот, кто больше тратит.

Учитывая преимущество инкумбента, может показаться странным, зачем вообще необходимо совершать огромные расходы в штатах, где инкумбент претендует на переизбрание. Ответ становится очевидным после изучения причин наличия преимущества инкумбента: поскольку человек, занимающий должность, уже известен электорату, он (или она) будет переизбран в том случае, если в течение срока своих полномочий он (она) работал над выполнением предвыборных обещаний и отстаивал интересы штата (района или графства). В свою очередь, противник инкумбента, особенно того, который пользуется доверием избирателей, чтобы составить ему конкуренцию, должен тратить больших денег на то, чтобы стать известным и привлекательным для избирателей^¹⁷². Практика подтверждает, что высокие расходы со стороны противника инкумбента находятся в прямой корреляции с победой на выборах. Более того, большие расходы со стороны оппонента действующего выборного политика – это признак электоральной силы, тогда как большие расходы со стороны инкумбента рассматриваются как признак слабости (расходование средств как будто должно восполнять недостаток популярности инкумбента, или недостаток по работы и достижений на этом посту)^¹⁷³.

Здесь как раз и наступает черед супер-КПД: несмотря на то, что комитеты не могут напрямую делать взносы в адрес инкумбента или его оппонента, они могут делать шаги в направлении повышения популярности того или иного (особенно это касается оппонента) или отражения потенциальных вызовов в адрес первого или второго. Если кандидат может получить мощный политический капитал в результате привлечения внимания к нему самому или к вопросам, стоящим на повестке дня выборов, то не имеет значения, финансирует ли КПД кампанию напрямую. Для того, чтобы кандидат получил этот политический капитал, усилия супер-КПД не обязательно координировать с предвыборным штабом политика. В качестве побочного эффекта можно отметить уменьшение преимущества инкумбента в результате эффективной работы супер-КПД и таким образом предоставление избирателям большей свободы выбора. Справедливо и обратное, выборы могут стать менее свободными, поскольку политическая реклама и СМИ формируют повестку дня выборов и привлекают внимание избирателей к определенным вопросам. В колеблющихся штатах высокие расходы со стороны КПД могут повлиять на избирателя в нескольких отношениях: по всем важным вопросам – безработице, иммиграции или другим – КПД использует общественные настроения для своих целей.

Предвыборные коалиции и демографические изменения

Поляризация в США имеет еще одно измерение: демографическое. Белые избиратели в основном относят себя к республиканцам (белые избирателии составляют почти 100% Партии чаепития). Лагерь демократов продолжает двигаться в сторону усиления этнического и расового разнообразия. Частично это обуславливается естественными изменениями в американском обществе: первый раз в истории большинство родившихся в прошлом году детей были детьми представителей меньшинств^¹⁷⁴. В июле 2011 рождаемость в миноритарных группах составила 50,4% (от числа всех новорожденных), тогда как годом ранее 49,5%. Согласно данным за 2011 год, небелое население составило 36,6% населения (в абсолютном выражении 114 млн. человек)^¹⁷⁵. В пяти штатах миноритарная группа является доминирующей: Округ Колумбия, Гавайи, Калифорния, Нью-Мексико, Техас (из пяти штатов только в Техасе на прошлых выборах проголосовали за республиканцев). В целом, в 11% графств миноритарная группа является доминирующей. Самой быстрорастущей и многочисленной группой являются латиноамериканцы (52 млн. человек) – они составляют 16,7% населения США (в 2010 году 16,3% населения). По официальным данным переписи населения, в июле 2011 года, подавляющее число латиноамериканцев сконцентрировано в Калифорнии. Штат с самой высокой долей латиноамериканского населения – Нью-Мексико. Афро-американцы, по данным 2011 года, насчитывают 43,9 млн. человек, являются второй по численности миноритарной группой и проживают в основном в Нью-Йорке, а в Округе Колумбия являются доминирующей группой (52,2%). В Миссиссипи афро-американцы составляют 38% общества. Американцы азиатского происхождения являются второй самой быстрорастущей группой населения, их число увеличилось на 3% с 2010 по 2011 и составило 18,2 млн. человек^¹⁷⁶.

Все эти данные свидетельствуют о том, что никаких изменений в трендах не наблюдается и американский электорат становится все более разнородным, все меньше белым, и несомненно будет расти доля избирателей, происходящих из миноритарных групп общества. Теряя свое доминирующее положение, белые американцы в скором будущем столкнутся с социально-экономическими последствиями. Усугубляет этот разрыв то, что с ним совпадает возрастное деление: стареющая белая Америка и молодая растущая Америка национальных и расовых меньшинств. Получается, что молодое поколение, представляющее, в основном, миноритарные группы, должно оплачивать социальные льготы и выплаты пожилому поколению (в основном, белых американцев). В связи с тем, что большая часть богатства также сосредоточена в руках более пожилого населения, сдвиг системы налогообложения, который необходим, будет четко определен в расовом плане, что несомненно будет предметом потенциальных сражений за ресурсы. Более влиятельная группа будет стараться удержать в своих руках богатство, тогда как более молодая группа будет стремиться потратить как можно меньшую часть своих доходов на социальные выплаты. В этом контексте борьба за перераспределение неизбежна и уже вырисовывается. Уже сейчас партии соперничают по этим вопросам: дискуссия по вопросу налогов и льгот уже наметилась в области системы социального обеспечения, фонды которого сокращаются, а обязательства растут. Республиканцы предложили отложенное на 10 лет реформирование этой системы, что направлено на защиту интересов сегодняших пенсионеров.

Существуют и другие изменения в электорате обеих партий. Наряду с растущей разнородностью американского общества, можно наблюдать существенное снижение количества заключаемых браков и религиозности общества^¹⁷⁷. Крайне правые склонны сгущать краски и видеть в снижении значения религиозных норм деструктивную тенденцию, однако на самом деле под влиянием изменений в этой сфере изменился политический ландшафт. Женатые (замужние) белые христиане, по данным за 2008 год, составили меньше половины избирателей США и меньше одной пятой от числа избирателей моложе 30 лет^¹⁷⁸. Это очень важное изменение, касающееся обеих партий, но большее влияние в долгосрочном плане оно окажет на республиканскую партию, поскольку в последние годы женатые белые американцы были наиболее последовательными сторонниками республиканцев. Если белый человек находится в браке и является христианином, можно с уверенностью сказать, как он (или она) проголосует^¹⁷⁹.

В 2008 74% электората были белыми, для сравнения после Второй мировой войны белых избирателей было 90% и более 80% во второй половине 70-х – начале 80-х^¹⁸⁰. Степень религиозности среди христиан снизилась с 70% до 58% у протестантов и с 20% до 19% среди католиков.^¹⁸¹ Несмотря на то, что христиане составляют большую часть электората, их численное преимущество уменьшается. Серъезные изменения происходят в США и в семейних отношениях. Число заключаемых браков упало значительно: в 1950 году около 90% избирателей были связаны узами брака, в 2000-х – только 60%^¹⁸². Все три фактора указывают на негативные явления в ядре электората республиканской партии. Поскольку количество женатых (замужних) белых христиан сократилось с более чем 80% электората в 1950-х до 40% в начале XXI века, республиканской партии надо было задуматься о реформировании, чтобы соответствовать ожиданиям более разнородной аудитории.

Однако географическое распределение республиканского электората, которое позволяло выигрывать выборы за счет мобилизации ядрового электората, приостановило процесс трансформации партии. Таким образом, республиканцы более активно мобилизовали свой электорат. Так, процент американцев, состоящих в браке и ассоциирующих себя с республиканской партией вырос с 40% в 1960-х до 60% в 2000-х^¹⁸³. В этом как раз и заключается упомянутое выше реформирование: большинство белых избирателей создали «крепость» вокруг республиканской партии, чем увеличили степень ее отчуждения от всех остальных групп населения.

В то же время есть основания полагать, что волна консерватизма может вернуться: у молодой части электората республиканцев есть свои ценности, а в качестве кандидатов на должность Вице-президента рассматривались молодые и динамичные политики. Исследования показывают, что нынешние молодые избиратели, придерживающиеся республиканских взглядов, как и все молодые избиратели, в целом, гораздо более свободно относятся к тем явлениям, которые пожилые республиканцы считают табуированными (право женщин на аборт, однополые браки)^¹⁸⁴. Некоторые публичные фигуры среди республиканцев, пытающиеся привлечь больше молодых избирателей к республиканцам, сглаживают свое собственное отношение к этим вопросам. Среди молодых республиканцев (18-29 лет) 37% поддерживают однополые браки, тогда как 8 лет назад этот показатель составлял 28%^¹⁸⁵. Эти молодые республиканцы являются основной частью республиканской партии, которая поддерживает межрасовые браки и активную роль женщин в карьере. Они не следуют традиции своих старших соратников по партии и сочетают экономический консерватизм с социальным либерализмом и терпимостью. Даже те молодые избиратели-республиканцы, которые придерживаются консерватизма в социальной сфере, не афишируют их и переносят основной акцент на этих выборах на экономику. Более молодые республиканцы чаще всего несут в себе идеи либертарианства (в ключе Рона Пола) и отдают предпочтение индивидуальным свободам и минимальному государству. Таким образом, урезание роли государства в жизни людей и акцент на экономике – это те вопросы, которые могут привлечь молодых людей на сторону республиканцев, особенно в свете существующего депрессивного рынка труда, с которым они сталкиваются. Однако все эти факторы в совокупности не были в состоянии создать обновленный образ республиканской партии на выборах 2012 года. Молодежь не склонна проявлять политическую активность, особенно на предварительных выборах (праймарис), на которые рассчитывает республиканская партия. В некоторых штатах, например, в Северной Каролине, решающим фактором для победы той или иной партии было то обстоятельство, кому отдадут предпочтение молодые избиратели. Таким образом, для республиканской партии тревожным сигналом являлось то, что Обама (30%) опередил Ромни (21%) среди молодежи на 9% в 2012 году.^¹⁸⁶ Все это говорит о необходимости эволюции, через которую должны пройти республиканцы, чтобы иметь возможность соперничать с демократами. Линией водораздела в настоящем и будущем являются экономические вопросы. В экономическом плане республиканская партия представляет четкую альтернативу видению демократов: минимальное государство (в социальном смысле) и низкие налоги. Наилучшей демонстрацией серьезности намерений республиканцев стал выбор Пола Райана в качестве напарника Митта Ромни в президентской гонке. Как уже говорилось выше, взгляды Райана очень близки Партии Чаепития и представляют собой самую радикальную попытку коренного изменения американской социальной системы со времен «Нового курса». В плане выборов Райан является очень популярным политиком. Он не только смог оказать поддержку республиканцам по привлечению электората со Среднего Запада, но и принес с собой в кампанию колоссальный идеологический, программный и фандрейзинговый капитал. Только в Висконсине, где Обама опережал Ромни (50% против 44%), вступление Райана в кампанию, по опросам, сдвинуло диспозицию до 47% у Обамы и 46% у Ромни^¹⁸⁷. Пол Райан со своим КПД «Процветание» в 2012 году собрал 29,5 млн. долл., что больше, чем удалось собрать некоторым кандидатам- республиканцам. Сам Митт Ромни, будучи республиканцем-центристом, принял план Райана, что выглядит так, как будто ультра правую повестку дня выдали под видом центризма. Получается, что «Партия чаепития» сыграла ключевую роль в выработке позиции всей Республиканской партии. Райан в лучших традициях Партии чаепития поддерживает консервативные социальные взгляды (запрет на аборты и однополые браки)^¹⁸⁸. Он также критиковал мягкость и нерешительность в отношении нелегальных иммигрантов и закона о предоставлении некоторых прав нелегальным иммигрантам, которые себя хорошо зарекомендовали в американском обществе (The Dream Act). Он придерживается консервативных взглядов по вопросам окружающей среды (резко отличаясь от демократов и открыто представляя интересы крупного бизнеса, начиная с газовой и нефтяной промышленности, заканчивая машиностроением) и обороны: он голосовал за отмену ограничений по выбросам в атмосферу углекислого газа и является ярым сторонником военных кампаний в Ираке и Афганистане, выступает в защиту Израиля. И наконец, он, как и остальные номинанты на выборах, за исключением Рона Пола, голосовал за увеличение бюджета Пентагона^¹⁸⁹.

Можно сказать, что со своими взглядами на социальную сферу и оборону Райан соответствовал ожиданиям нынешнего республиканского ядра избирателей. С одной стороны, он постоянно посылал сигналы об изменениях, будучи лицом кампании по сокращению расходов на Медикейр, с другой он не акцентировал внимание на консервативных социальных ценностях, чем привлекал к себе молодежь. Райан молод, успешен, соответствует образу спортивного и стильного политика, сам может быть прекрасным кандидатом на пост президента после ухода с политической сцены поколения Ромни.

Другим претендентом на роль напарника Ромни был также молодой политик Марко Рубио, который мог бы стать первым политиком испанского происхождения, претендующим на эту должность, а также мог бы добавить в копилку республиканцев голоса штата Флорида, который является очень важным условием победы.

Учитывая скромные успехи республиканцев на пути привлечения испаноязычных американцев, Рубио был бы прекрасным напарником для Ромни. Выбор Пола Райана означал несколько вещей: во-первых, демографическая ситуация в США не достигла той точки, в которой привлечение новых избирателей так же важно, как мобилизация традиционной республиканской электоральной базы. Во-вторых, выбор Райана демонстрирует силу низовых консервативных течений в США, во главе которых стоит Партия Чаепития и крупный бизнес. Пол Райан, как и Обама, харизматичный политик, олицетворяющий в представлении республиканцев сильного человека и стройную государственную идеологию. Обама провел кампанию 2008 года под лозунгом «перемен», однако настоящие перемены могли бы случиться в большем масштабе в случае победы на выборах республиканцев.

И наконец, Райан предлагал четкую экономическую программу, которая представляла собой альтернативу экономической политике Б.Обамы, и способствовала привлечению голосов избирателей, недовольных политикой нынешнего президента.

Следует рассмотреть и возрастной разрыв, который столь сильно влияет на американскую политическую систему^¹⁹⁰. Молодые избиратели (младше 30 лет) чаще всего ассоциируют себя с демократической партией, и в 2008 году Обама опередил Маккейна в рамках этой электоральной группы на 36%. Эти электоральные предпочтения проявились не только на президентских выборах: на выборах в Конгресс молодые избиратели отдали предпочтение демократам с 29%-ным отрывом от республиканцев^¹⁹¹. Снижение числа белых христиан, состоящих в браке, среди молодого поколения наиболее заметно, что отражает сдвиг в предпочтениях и поколенческий разрыв. В 2006 только 17% избирателей моложе 30 были связанными узами брака белыми христианами, по сравнению с более чем 50%-ной долей таких избирателей в более старшей группе. В целом, на момент избрания Обамы президентом 51% электората были рождены после 1975 года^¹⁹². На ноябрьских выборах 2012, тренды также играли на руку демократам: более молодые избиратели с 2004 года все больше голосов отдавали демократам, тогда как более пожилые избиратели все больше становились прореспубликанскими^¹⁹³. Последние опросы общественного мнения показывают, что электоральная группа моложе 30 склоняется в сторону Обамы^¹⁹⁴. Он опережает Ромни в этой электоральной группе на 26%, тогда как Ромни лидирует с 10%-ным отрывом в группе старше 65 лет. Любопытно, что мобилизация среди молодого поколения проводилась не так активно во время последней кампании, как среди более пожилого поколения, которое вдохновило создание Партии Чаепития^¹⁹⁵. Исследовательская служба Гэллап указывает на тот факт, что более пожилое поколение гораздо более активно участвует в выборах и инвестирует в них свое время, деньги, внимание.

Женщины, особенно в колеблющихся штатах, также поддерживают Обаму и демократическую партию в целом, и сыграли решающей роль на последних выборах^¹⁹⁶. Молодые избиратели и выпускники колледжей также склонны ассоциировать себя с демократами и в подавляющем большинстве поддержали Обаму. Разделение особенно заметно среди молодых избирателей (моложе 30 лет), 66% из которых проголосовали за Обаму в 2008 году, в 2012 году это число составило 60%^¹⁹⁷. Более молодые избиратели, как правило, имеют высшее образование, меньше ориентированы на религиозные ценности. Более того, женщины доминируют в этой группе. В совокупности все эти факторы добавляют силы демократической партии. Избиратели старше 30 и более старшие группы населения были разделены между Обамой и Маккейном в 2008 году примерно поровну^¹⁹⁸. В 2008 году предвыборная кампания Обамы была особо агрессивно направлена на мобилизацию молодых избирателей. Профиль молодых избирателей остается прежним в 2012 году, и этот поколенческий разрыв сохранился^¹⁹⁹. Во всех группах те, кто полагается на помощь государства, либо в связи с возрастом, либо по причине кризисного состояния экономики, склонны отдавать предпочтение демократам, хотя пожилые американцы, которые не зависят от государства, склонны отдавать предпочтение республиканцам^²⁰⁰. И наконец, географическое распределение является важным предопределяющим фактором: демократические избиратели проживают, в основном, в городских центрах, и бывших опорных городах профсоюзов, тогда как сторонники республиканцев доминируют на Среднем Западе и на Юге страны, которые, примущественно, являются сельской местностью.

Только 59% более молодой группы белые американцы—это белые американцы не испанского происхождения. Исследовательский центр Pew Research Center объясняет их более либеральную направленность расовым составом группы, настаивая на том, что в целом, они поддерживают более активное интервенционистское государство, предоставляющее больше услуг, поскольку группы, представителями которых они являются, склонны полагаться на эти услуги. Сложно определить, есть ли здесь четкая причинно-следственная связь, возможно, эта часть избирателей просто никогда не видела минимального государства, которое так поддерживают более пожилые избиратели. На самом деле, молодое поколение живет в условиях самого «большого государства» (большой степени вовлеченности государства в ежедневную жизнь граждан) по сравнению со всей предыдущей историей США^²⁰¹. Это делает неизбежным последовательный рост государственных расходов. Более того, поколения моложе 30 лет благосклонно настроены по отношению к иммиграции, полагая, что иммигранты укрепляют общество, кроме того, они принимают однополые браки. По всем этим вопросам демократы придерживаются аналогичных позиций^²⁰². Кроме того, они представляют собой крупнейшую подгруппу людей (около 26%), которая не ассоциирует себя ни с какой религией^²⁰³. Все вышеперечисленное дополняется наименьшей по сравнению с другими категориями граждан степенью разочарования, недовольства и недоверия федеральному правительству^²⁰⁴. Молодая группа избирателей – единственная разделенная примерно в равных пропорциях между консерваторами и либералами, 30% и 26% соответственно, хотя консервативные настроения преобладают с большим отрывом среди всех остальных групп. Во всех остальных группах уровень недовольства и недоверия по отношению к федеральному правительству значительно вырос, даже несмотря на то, что многие из представителей этих групп являются бенефициарами федеральных программ. Они представляют собой группу избирателей, а их недовольство охватывает широкий спектр вопросов.

Вот почему вопросу о потере республиканской партией своих позиций из-за демографических изменений только предстоит появиться на повестке дня: республиканцы доминируют в большем количестве штатов (республиканцы сконцентрированы в сельской местности, а таких штатов большинство), однако молодая аудитория небольшими шагами движется в направлении либерализма. Когда произойдет смена поколений, изменится и власть, но на это уйдет немало времени. Поколение бума рождаемости выходит на пенсию, но электоральная база республиканцев все еще сильна. Сдвиг вправо очевиден в изменении повестки дня, а демографический сдвиг не может случиться в одночасье, что дает республиканской партии время для размышлений и пространство для маневра. Однако эти изменения, очевидно, не должны случиться прямо сейчас. Общие тенденции в этой сфере становятся более понятными при рассмотрении соответствующих предвыборных коалиций демократов и республиканцев.

Коалиция Республиканской партии в 2012

Как отмечалось выше, коалиция республиканской партии охватывает почти полностью белых пожилых избирателей, скорее мужского, нежели женского пола, кто регулярно посещает церковь. Республиканская коалиции более однородная по составу, чем лагерь демократов, и придерживается право-центристских взглядов насчет уменьшения роли государства (здесь необходимо упомянуть либертарианцев, которые, впрочем, имеют разногласия с остальными республиканцами по вопросу отношения к религии), поддерживают меньшее перераспределение благ, однако более негативно настроены к иммиграции.

Коалиция Демократической партии в 2012

Коалиция демократической партии является более разнородной. Во-первых, она объединяет гораздо меньшее число белых американцев и практически всех черных. Она также заручилась поддержкой испаноязычных американцев, которые массово (71%) отдали голоса демократам в ноябре и обеспечили победу Обамы. Анализируя статистические данные, можно отметить, что 67% испаноязычных американцев проголосовали за демократов на президентских выборах 2008 года, 53% - в 2004, 62% - в 2000 году^²⁰⁵. В 1970-х, 1980-х и 1990-х поддержка демократической партии была более значительной в диапазоне от 55 до 76%. Если считать исторические данные показательными, за прошедшие 40 лет ни на одних президентских выборах нельзя было зафиксировать смещение испаноязычных американцев вправо. За независимых кандидатов эта группа населения также не голосует. Учитывая благоприятное отношение администрации Обамы к иммиграции, подписание закона о предоставлении некоторых прав граждан нелегальным иммигрантам (the Dream Act)^²⁰⁶, испаноязычное население на выборах 2012 года ожидаемо поддержало кандидатуру Обамы^²⁰⁷.

Предвыборные темы кампании 2012 года

Прежде чем обсуждать то, какие вопросы выдвигались на первый план республиканцами и демократами в ходе предвыборной кампании, нам необходимо взглянуть на картину существующих в общественном сознании вопросов, в целом, чтобы понять, каким образом позиционирует себя электорат по отношению к этим вопросам.

Известный исследователь консерватизма Джон Петросик провел оценку целого ряда социальных, экономических, внешнеполитических факторов американской политики с тем, чтобы определить, какие из них имеют наибольшее влияние на те или иные группы избирателей.^²⁰⁸ Он разделяет все политические проблемы в ходе предвыборных кампаний на выигрышные и базовые для партий, в зависимости от того, в какой части политического спектра находятся предпочтения избирателей.

Выигрышные вопросы для одной из партий – это те, по которым позиции электората обеих партий в целом схожи, но электорат склоняется в сторону той партии, которая, по его мнению, наиболее полно и успешно отвечает на эти вызовы в своей программе и деятельности. Выигрышные республиканские вопросы а) укрепляют избирателя республиканской партии в его намерении голосовать за республиканцев, б) вызывают сомнение у избирателя демократической партии в необходимости отдать голос за демократов. Обратное верно для демократической партии.

К выигрышным вопросам для республиканцев относятся те, по которым большинство электората придерживается консервативных взглядов, включая вопросы о расходах на оборону, применении силы в международных отношениях, положении меньшинств (негативное отношение к оказании им государственной помощи), выражение патриотических чувств, отношение к религии, смертной казни (положительное отношение к высшей мере наказания), нелегальной иммиграции (негативное отношение к ней)^²⁰⁹. Не все, но многие демократы также придерживаются консервативной позиции по этим выигрышным для республиканцев вопросам. Аналогично ведут себя независимые, большинство из которых по этим вопросам консервативно настроены или склоняются к консерватизму. Республиканцы еще более консервативны по этим вопросам, и большинство электората на стороне консерваторов, что дает республиканцам существенное примущество^²¹⁰. Чем правее избиратель-демократ, тем более важными эти выгрышные для республиканцев вопросы для него становятся.^²¹¹

К выигрышным вопросам для демократов относятся: функции правительства в социальной сфере, государственные расходы на социальную сферу, права женщин, отношение к людям с нестандартной сексуальной ориентацией. Республиканцы традиционно занимают более центристские позиции, их позиция – точное отражение позиции демократов по выигрышным республиканским вопросам. Чем более приоритетным является для избирателя вопрос и чем более левыми являются взгляды его как сторонника республиканской партии, тем больше вероятность, что он будет голосовать за демократов.^²¹² Именно поэтому те, кто зависит от программ Медикейр и выплат социального страхования, имеют склонность поддерживать президента Обаму, даже если они настроены более консервативно по другим вопросам.

Базовые вопросы для партии – это те, по которым партийный электорат находится в своем традиционном ареале. Информационные кампании, направленные на усиление позиции, имеют своей целью мобилизацию существующего электорального ядра партии. Возможно, это отталкивает сомневающихся. Позиции демократического электората по ним являются более либеральными, а у республиканцев – более консервативными.

Обе партии успешно захватили определенные части повестки дня как внутренней, так и внешней политики и говорят о ней в своих терминах. Сочетание предпочтений республиканцев и демократов создает специфическую для конкретных выборов электоральную картину. В 2004 году, например, избиратели более остро воспринимали тему терроризма и культурных вопросов (это выигрышные вопросы республиканцев), чем тему расходов на социальное обеспечение. Обратное движение наметилось в 2008 году, когда повестка дня выборов сдвинулась в сторону экономических вопросов в контексте начавшегося экономического кризиса, проблем с бюджетным дефицитом и дорогостоящими военными кампаниями. Конъюнктура 2008 года существенно ослабила позиции республиканской партии, внесла раскол в их ряды и сыграла на руку демократам. Отстаивание социального консерватизма было менее жизненно важным, чем вызовы экономического кризиса, или войны.

Политический цикл 2008-2010 годов был беспрецедентным по усилению консервативных выступлений как на уровне штатов, так и на федеральном уровне. В 2010 году обеспокоенность относительно чрезмерного расширения функций правительства и проблемы бюджетного дефицита и госдолга стали причиной роста неудовлетворенности политикой Обамы по выигрышным для республиканцев вопросам.^²¹³ 60% граждан считали хотя бы одну из этих проблем самой важной в ходе выборов, что способствовало мобилизации. Поскольку ядро электората республиканской партии, которое является наиболее идеологически ориентированным, сочло нужным придти на выборы и проголосовать на промежуточных выборах, республиканцам удалось получить большинство в Палате представителей.

Внешняя политика не относится к приоритетам рядового американца, которому гораздо более важны насущные проблемы. Сам факт того, что демократы пошли на консенсус по вопросам внешней политики, размыл границы между позициями двух партий по этим вопросам, сместил акцент на внутриполитические вопросы.

Мобилизованная и жесткая позиция республиканской партии привела к противостоянию в Конгрессе, а затем к законодательному тупику. Демократы (и Белый дом под властью демократов) были вынуждены пойти на компромисс по целому ряду вопросов в кратко- и среднесрочной перспективе. После выборов 2012 эта ситуация не изменилась. В конечном итоге, учитывая демографические тенденции в США, республиканской партии придется ориентироваться на новое поколение республиканского электората и менять свою программу согласно его ожиданиям, поскольку сегодняшний электорат постепенно сдает свои ведущие позиции. Пока этого не произошло, американский политический дискурс будет двигаться вправо благодаря наличию у партий глубоко укорененной политической программы, большой степени поддержки республиканцев со стороны населения, а также высоко мобилизированной группе избирателей в обществе и в элитах.

В случае если демократы докажут свою компетентность в вопросах, традиционно относящихся к ведению республиканцев, например, внешней политике и обороне, республиканцы окажутся в еще менее благоприятной ситуации. До сих пор молодые консерваторы игнорировали социально-консервативные идеи и делали акцент на экономике, поэтому они, возможно, будут игнорировать социальные вопросы или учтут современные реалии и станут экономической альтернативой демократической партии. Если численность социальных консерваторов уменьшится, повестка дня на будущее сузится. Однако сейчас, социальный консерватизм приносит достаточно голосов в копилку республиканцев, и они будут отстаивать эти позиции.

Демократы ассоциируются с более социально ответственной экономической политикой и защитой социальных прав, республиканцы активнее защищают интересы бизнеса, проводят более агрессивную внешнюю политику. Обе партии фокусируются на разных областях государственного управления, однако согласно базовому «разделению труда» между ветвями властей, прерогатива президента – определение внешней политики, тогда как Конгресс играет решающую роль в согласовании мер экономической политики. Однако в контексте поляризации выработка политического курса приняла специфический характер.

В ситуации, когда обе партии склоняются в сторону интервенционистской внешней политики, а сама внешняя политика входит в компетенцию президента, законодательный тупик в Конгрессе препятствует деятельности президента в остальных сферах, если его партия не имеет контроля над обеими палатами Конгресса. Как результат, президент вынужден более активно проявлять себя во внешней политике, где у него больше полномочий^²¹⁴. Отсюда следует расширение президентской власти во внешней политике, которая при демократах достигла максимума. Примером этого могут служить активное использование беспилотных самолетов в Пакистане и Йемене, а также военная операция в Ливии, американское технологическое и финансовое участие в НАТО^²¹⁵. Обама пошел на беспрецедентные меры и лично одобрял списки людских мишеней для беспилотных истребителей, наносящих удары в третьих странах^²¹⁶. Обама, раздвинул рамки американской внешней политики гораздо дальше тех границ, на которых они были во время правления его предшественника опираясь исключительно на риторику последнего (идеи неоконсерваторов, сформулированные «Проектом для нового века Америки»). Согласно этим идеям США рассматривается как безопасная гавань современного мира. Обама так выразил эту мысль в 2009 году:

«Мир должен помнить, что стабильность, наступившая после Второй мировой войны, была продуктом не только международных организаций, договоров и деклараций. Какие бы ошибки мы ни совершали, факт остается фактом: США в течение более шести десятилетий несли ответственность за глобальную безопасность ценой жизни своих граждан и силой своего оружия^²¹⁷.»

Имплицитно в этом утверждении присутствует традиционное для США в ХХ веке стремление к единоличному лидерству в мире. США никогда не оказывались от различных прямых и косвенных способов по смене неугодных режимов или нанесению военных ударов по террористам за рубежом. Это продолжает питать почву для мифа об американской исключительности, а также оправдывать финансирование Администрацией Обамы войны как инструмента внешней политики. Вызывает обеспокоенность то, что даже если оппозиция захочет выступить против линии президента, она не сможет принять меры по ограничению его полномочий в качестве арбитра.

Исламистская угроза совпала с расширением военной деятельности США за рубежом, которая не была санкционирована Советом Безопасности ООН, и президентские полномочия значительно возросли на фоне парализованной законодательной власти. Президент Обама, разрешив беспрецедентное сотрудничество между ЦРУ и военными в ходе войны против террора, перенес это взаимодействие за конституционные рамки, поскольку ЦРУ, в отличие от военных, не подотчетно Конгрессу. Назначение генерала Петреуса главой ЦРУ было символичным решением Обамы и размыло границы между деятельностью военных и спецслужб. Эта деятельность и ее юридическое оправдание подпадают под классификацию информации для внутреннего и служебного пользования Департамента юстиции, что делает эту информацию неподотчетной избирателям. Верховный суд США не ответил на вопрос, имеет ли президент право на это.

Ставки на выборах в борьбе за Белый дом возросли по причине концентрации властных полномочий в руках исполнительной власти. В контексте поляризации даже когда обе партии поддерживают идентичные позиции во внешней политике, они все-таки не сотрудничают в Конгрессе, потому что оппозиция хочет добиться провала правящей партии любой ценой. Это и объясняет, почему Президенту нужно обойти Конгресс исполнительными приказами. Поскольку по сути внешная политика не представляет ареной наиболее острых идеологических разделений между партиями, предвыборная кампания 2012 года сфокусировалась на вопросах внутренней политики.

На выборах 2012 года доминировали два вопроса: программа Медикейр и безработица.

Согласно недавним опросам общественного мнения, проблема Медикейр возглавляет список политических вопросов, по которому ведутся ожесточенные дискуссии между партиями^²¹⁸. Споры вокруг судьбы программы Медикейр превзошли по важности вопрос о реформе системы здравоохранения. Проблема Медикейр является жизненно важной для пожилого населения, которое следит за ходом развития кампании. Тот факт, что 58% взрослого населения, включая 55% республиканцев, одобряли сохранение программы Медикейр в нынешнем состоянии, возможно, отрицательно сказалось на кампании Ромни, поскольку его центральный элемент проект бюджета Пола Райана предполагал демонтаж системы Медикейр в том виде, в котором ее знают американцы. Около 36% взрослых и 39% республиканцев поддерживали план Райана относительно Медикейр. Неудивительно, что позиции молодых американцев, согласно опросам службы Геллап, одобряющих сокращения средств по программе Медикейр, отличались от позиции взрослых, которые выступали за сохранение Медикейр, что в очередной раз подчеркивает возрастной разрыв^²¹⁹.

Экономика стала важнейшей темой предвыборной кампании. Несмотря на высокий уровень безработицы, дискуссии о бюджете, тем не менее, смогли активизировать многих избирателей, а также повлиять на предпочтения даже консервативных избирателей, сместив их в сторону демократической партии. Причина этого кроется в том, что миллионы социально незащищенных американцев зависят от социальных программ, среди которых социальное страхование, Медикейр, талоны на питание, выплаты по безработице. Все это республиканские кандидаты хотели и хотят сократить или отменить. Однако есть и молодое поколение, для которого, прежде всего, важны проблемы поиска работы^²²⁰.

Избиратели, в целом, поддерживают выход из тупиковой ситуации в Конгрессе и указывали на второй по важности вопрос – борьбу с коррупцией в федеральном правительстве, хотя не совсем понятно, что именно они считали «коррупцией». Как мы убедились, желание преодолеть паралич Конгресса – прекрасно, однако мала вероятность, что это произойдет. Кризис в Конгрессе, возможно, сыграл на руку Обаме, поскольку занимающий активную позицию президент мог обвинять Конгресс в том, что он чинит препятствия предлагаемым им проектам. Президент не может в одиночку преодолеть кризис в Конгрессе, а потому не может нести единоличную ответственность за экономические проблемы в стране. Проблему создания рабочих мест, что юные сторонники Обамы считали самым важным, президент совершенно точно не в состоянии решить в одиночку. Проблемы в экономике подорвали активность в рядах сторонников демократов, которые менее активны, чем их оппоненты из лагеря республиканцев. Вопросы сокращения налогов для богатых и проблемы окружающей среды замыкали список вопросов, хотя вопросы окружающей среды для молодых избирателей важнее, чем для пожилых.^²²¹

Учитывая линии нынешних политических разрывов, мы можем сделать вывод о том, что повестка дня выборов 2012 года была ориентирована на выигрышные демократические вопросы. Как отмечалось выше, демократов воспринимают как более ориентированных на решение экономических вопросов. Ураган «Сэнди» дал Обаме возможность продемонстрировать его способности лидера. Состояние экономики может быть проблемным, однако показатели безработицы являются наиболее предсказуемым индикатором шансов президента на переизбрание. Обычно у президента, который имеет дело с такой высокой безработицей, как Б.Обама, возникают сложности с переизбранием. Политическая ситуация в США, впрочем, далека от «обычной». При наличии ослабленного среднего класса и неспособности Конгресса эффективно работать, у президента Обамы, возрасли шансы на переизбрание. После урагана «Сэнди» пока люди надеялись на государство в ситуации кризиса и бедствия, Мит Ромни оказался на втором плане и предлагаемое республикацами минимальное государство не выглядело привлекательным.

Митт Ромни старается рекламировать свою поддержку Израиля и выступать против Ирана, однако американские граждане измучены войной и безработицей, увязли в долгах и пессимистично настроены по поводу новых войн независимо от возраста. Общий настрой американцев стал более рассудительным по сравнению с временами Дж. Буша-мл., и очевидный вопрос, почему США ввязываются военные кампании за рубежом, вместо того, чтобы навести порядок у себя дома, все отчетливее появляется в массовом сознании. Кандидат от республиканской партии может заявлять о слабости президента Обамы за его предпочтение дипломатическим усилиям перед военными, направленным на урегулирование ирано-израильского конфликта. Однако даже признанным экономическим консерваторам сложно найти оправдания для начала новой военной кампании вдобавок к войне против терроризма, которая ведется на нескольких фронтах, антинаркотической борьбе, к тем средствам, которые тратятся на послевоенное восстановление Ирака, на попытки завоевать политическую поддержку со стороны Пакистана или на поддержку оппозиционных групп по всему миру. Ввиду нависшего кризиса по студенческим долгам, европейского финансового кризиса, становится понятно, почему американские избиратели не хотят выделять средства на еще одну военную кампанию тогда, когда многие из них сталкиваются с неплатежеспособностью, бедствиями и инфляционными проблемами вкупе со стагнирующей экономикой у себя дома.

Плутократия и политическая система США

В результате социально-экономических и политических изменений в США сформировался режим, который многие американские исследователи определяют как плутократию, или правление богатых^²²². Плутократия в США выражается как во влиянии богатых на политический и партийный процесс в США, так и в уменьшении доступа средних и малообеспеченных слоев населения к принятию решений. При этом первые, используя различные инструменты, борятся за сохранение и расширение своего властного влияния, а вторые – за сохранение статуса-кво в социальном обеспечении.

Итак, почему экономическое благосостояние взаимосвязано с политической системой? Объяснение таково: экономическое неравенство в США переросло в политическое неравенство. И СКПД – это только часть картины. Согласно исследованию по Проекту неравенства и американской демократии, заказанному Американской ассоциацией политической науки, в 2004 году 9 из 10 человек из семей с доходом свыше 75 000 долларов в год участвовали в президентских выборах, среди людей с доходом на семью 15 000 долларов в год участвовали в выборах только 5 из 10 человек.^²²³ С 1990 года было очевидно, что люди, принадлежащие к обеспеченной группе населения с доходом свыше 75 000 долларов в год, гораздо более активно вовлечены в политическую деятельность, чем остальные. Вероятность того, что эти люди участвуют в политических кампаниях в 2 раза выше, чем для средних американцев, в том числе финансовое участие является гораздо более вероятным в случае с богатыми американцами (56% по сравнению с 6% среди тех, кто зарабатывает менее 15 000 долларов в год), они охотнее вступают в контакт со своими политическими представителями (вероятность в 2 раза выше), участвуют в политических акциях и протестах (вероятность в 2 раза выше), более склонны участвовать в неформальной деятельности местного сообщества, направленной на решение местных проблем (вероятность в 3 раза выше), с большей вероятностью участвуют в деятельности профессиональных организаций (вероятность 6% среди обеспеченных и 1% среди малообеспеченных), являются членами политических организаций (вероятность выше в два раза)^²²⁴. Таким образом, персональный доход является приблизительным индикатором того, насколько интересы той или иной социальной группы артикулированы и защищены в США. Взаимодействие с политиками и продвижение своих интересов требует определенных навыков, которые частично нарабатываются за счет образования, а частично приходят с опытом подобной работы, к чему низшие слои общества не имеют доступа. Само по себе распространение высшего образования является позитивной тенденцией, однако с растущей стоимостью образования, оно может стать роскошью, доступной только богатым. Только 30% электората имеют высшее образование, и это неутешительный сигнал для политического участия.

Размывание политического центра в США сопровождалось сокращением среднего класса, традиционного двигателя американской экономики, ставшего основой общества потребления, гарантировавшего высокий спрос на американские товары. С 1993 года по 2010 доходы самых богатых 1% американцев выросли на 58%, тогда когда доходы остального общества выросли только на 6,4%^²²⁵. Этот разрыв немного сократился во время экономического кризиса, который разразился в 2008 году, однако после него группа самых богатых американцев восстановила свои позиции, вернув свои доходы на 93% за счет восстановления экономики после кризиса^²²⁶. Количество семей, которым удалось побороть бедность, уже сократилось по сравнению с 1980-м годом. Есть прогнозы, согласно которым четверо из десяти детей, чьи семьи принадлежат нижней по доходам страте населения, не могут изменить свое социальное положение, тогда как только единицы смогут пробиться в верхние слои общества^²²⁷. Географическое распределение населения в зависимости от доходов и растущая стоимость образования способствуют тому, что для родившихся в малообеспеченных семьях стало крайне трудно добиваться успеха в США. Несмотря на то, что американцы всегда воспринимали неравенство как часть естественной социальной мобильности, концентрация богатства в верхней части общества ярко контрастирует с положением, в котором оказывается большинство: медианный доход по стране находится на отметке 50 000 долларов (данные за 2011 год),^²²⁸ а средная зарплата чуть выше 40 000 долларов^²²⁹, в то время как средний доход для самых богатых (1% населения) составляет 717 000 долларов.^²³⁰ Текущая ситуация, усугубленная глобализацией и разрывом в технической грамотности людей с разным уровнем образования, может означать не только растущий разрыв в доходах для большей части населения США, но и иметь серьезные последствия для политической системы.

Стоит сопоставить эти данные с суммами, которые необходимы для того чтобы участвовать и побеждать на выборах (в 2009-2010 году кандидаты на выборах в Конгресс установили рекорд по сборам для нужд кампании в 2,5 млрд долл., тогда как в 2005-2006 годах сумма сборов составила 2,2 млрд долл., что означает рост 13,6%. За это же время государственное финансирование избирательных кампаний увеличилось на 33,3%).^²³¹ Можно вспомнить бюджеты СКПД и то, что кандидаты опираются на них или на свои собственные сборы пожертвований. Как уже отмечалось, в 2012 г. избирательные кампании стали самые дорогие за всю историю страны, а только СКПД наконец потратили выше 600 млн. долларов в 2012 г.,^²³² что говорит о том, что политическая система США не в состоянии обеспечить возможности равного участия в политическом процессе для большинства населения.

Распределение богатства в США традиционно происходило под чутким надзором со стороны профсоюзов, которые отстаивали права рабочих. С 1970-х годов вовлеченность рабочих в их деятельность упала. Профсоюзы для так называемых «синих воротничков», то есть специалистов рабочих профессий, переживали не самые лучшие времена, тогда как соответствующие отрасли промышленности теряли рабочие места из-за перенесения производств в другие страны. В настоящее время более вероятно, что люди, обладающие высшим образованием, будут присоединяться к профессиональным организациям (это организации, которые объединяют представителей определенной индустрии и лоббируют их интересы) чем люди, обладающие средним специальным образованием или неквалифицированные рабочие.^²³³ Таким образом, те, чьи интересы уже учтены в связи с финансовыми пожертвованиями, связями с кандидатами или активным участием в кампаниях, помимо всего прочего, получают большее представительство и посредством профессиональных объединений.

Обе партии, стремясь представить интересы наиболее влиятельной прослойки общества, еще сильнее способствуют недопредставленности основной части населения. Активисты и жертвователи политических кампаний стали значить гораздо больше, чем раньше. Политические партии стали направлять большее количество ресурсов в аккуратно нарезаемые округа, приносящие большее количество голосов, и оставлять без внимания бесперспективные с точки зрения получения голосов избирателей округа.^²³⁴ Поскольку лидеры низовых религиозных и консервативных групп мобилизируют электорат на выборах, для партий целесообразно поддерживать этих людей. Неравный доступ к политическому представительству открывает широкий путь к более радикальным взглядам (поскольку они наиболее четко артикулированы, лучше организованы и громче слышны), что еще более ухудшает политический климат.

Конгресс весьма благосклонно относится к организованным группам интересов, и партия, которая обладает возможностями влиять на перекройку избирательных округов, может влиять на распределение финансовых потоков в отдельные районы, где проживает максимальное число избирателей^²³⁵. Статистика показывает, что на пост сенатора, как правило избираются кандидаты, которые больше соответствуют предпочтениям богатых, чем малоимущих слоев населения. И наконец, согласно исследованиям, когда организации по защите социальных прав сами становятся влиятельными, они начинают уделять меньше внимания незащищенным слоям населения, интересы которых они призваны защищать^²³⁶.

Введение системы социального обеспечения придало малообеспеченному населению финансовый и политический стимул к участию в процессе принятия решений. Государственные программы способствуют перераспределению богатства, обеспечивают благосостояние социально незащищенных граждан и отстаивают их интересы. Многие хорошо организованные группы интересов поддерживают реформирование системы социального страхования и программы Медикейр. Возможно, если эти программы станут частными, начнется ослабление влияния этих сил малообеспеченных на политический процесс. Очевидно, что именно государственные программы гарантируют участие малообеспеченной категории граждан в политическом процессе. Неудивительно, что люди, пытающиеся выжить и свести концы с концами, не будут сильно беспокоиться насчет политики. И верно обратное: политическое участие предполагает, что другие потребности человека удовлетворены, и он может принимать участие в политике. Отсутствие государственной помощи, растущие цены на образование и долг, увеличивающееся неравенство могут вынудить массы людей стремительно уйти от политики. Так действует механизм перехода экономического неравенства в политическое, который самостоятельно перезапускается и самовоспроизводится.

Таким образом, представленная картина сочетания экономического и политического неравенства в США включает в себя несколько элементов: преимущества инкумбентов, поляризацию электората, инструменты и механизмы мобилизации партийних ядер, географическое распределение населения во все более гомогенных (в финансовом, культурном, этническом и образовательном смысле) округах, а также огромные финансовые вливания, необходимые для сдвига системы в ту или иную сторону. Огромные финасовые вливания в политическую систему, совмещенные с инерционностью этой системы, сделали какие бы то ни было перемены маловероятными. Демографическая обстановка и низкая конкурентоспособность в экономике могут стать двигателями перемен, однако для свершения серьезных изменений потребуется коренная реформа системы, что будет закреплено в соответствующей новым реалиям поправке к Конституции.

Заключение

Какие выводы мы можем сделать относительно состояния американского политического ландшафта? Во-первых, он прошел через кардинальные изменения, которые не могли предполагать отцы-основатели. Эти изменения парализовали политические институты и лишили их возможности выполнять общественно полезные функции. Партийный консенсус возможен только в единстве высказываний политиков, которые призывают к единству. Электорат сосредоточился вокруг диаметрально противоположных полюсов по большинству вопросов. В то же время распределение предпочтений внутри консервативно настроенного электората вылилось в рассмотрение консервативных законов, например, об ограничении расходов на социальную сферу, отрицание активного вмешательства государства в частную инициативу, снижение социальной мобильности.

Во-вторых, обе партии прошли процесс внутренней гомогенизации и отмежевались друг от друга, создав таким образом Америку, разделенную по партийному «красно-голубому» фронту. Республиканская партия обладает более серьезным ресурсом влияния благодаря реструктуризации партийного аппарата, что позволило мобилизовать электорат и одержать победу на промежуточных выборах. Также, благодаря особенностям формирования избирательных округов, республиканцы перепредставлены в Конгрессе. Политический тупик в Конгрессе привел к смещению баланса сил внутри федерального правительства в нескольких измерениях: не только неопределившиеся штаты, но и каждое место в законодательных органах власти и все избираемые должности стали для партий еще более важными.

Таким образом, ресурсы, направляемые на выборы в неопределившихся районах и штатах, перманентно возрастают и становятся недоступными для рядовых граждан. Далее, каждый избранный член Конгресса может повлиять на общий сдвиг взглядов от центра, продвигая свою собственную позицию, что снижает возможность компромисса. Динамика развития «Партии чаепития», описанная ранее, свидетельствует о том, что движение пытается укрепить свои позиции на правом фланге, таким образом, толкая всю республиканскую партию к крайне правым позициям. Чем больше сдвиг вправо у республиканцев, тем более демократы следуют этому тренду, чтобы провести какие-либо законодательные акты. Это явление становится все более очевидным в свете неудавшихся попыток администрации Обамы провести социально ориентированное законодательство с целью решить назревшие проблемы медицинского обеспечения, выплат долгосрочного пособия по безработице. Частично, это следствие культурных и демографических изменений, которые вынудили электорат разбиться на два лагеря, а все, кто остался посередине, фактически, потеряли представительство.

В-третьих, смена поколений начала оказывать влияние на политический ландшафт, однако эти изменения очень долгосрочные и не всегда заметны находящимся у власти. «Партия чаепития» появилась как оппозиция идеям президента Обамы по введению всеобщего медицинского обеспечения, по оказанию государственной помощи американским корпорациям. Затем она неофициально стала частью республиканской партии, повлияла на смещение программы республиканцев вправо, а также, получая поддержку от финансовой и промышленной элиты, продвигала ее интересы внутри политической системы. Интересы этой элиты, среди прочего, включают в себя свертывание американской социальной системы: программ Медикейр и социального страхования. В качестве аргументов республиканцы приводят традиционную ориентацию американской системы на частную инициативу и капитализм и предлагают приватизацию этих программ.

В-четвертых, американские партии расходятся по своей социальной и материальной базе поддержки: более пожилые поколения (более влиятельные) предпочитают правых, тогда как более молодые (менее влиятельные) имеют тенденцию поддерживать левых. В тех случаях, когда представители молодого поколения являются республиканцами, акцент, как правило, переносится с социального консерватизма на экономический консерватизм. В этом смысле разрыв между поколениями способствует поляризации в основном, но не только по экономической, но и по культурной линии, поскольку молодые и более разнородные группы вытесняют пожилые и более гомогенные белые группы. Экономический консерватизм существует в США уже долгое время, однако сегодня он переплетается с другими факторами, такие как расовая и религиозная принадлежность которые усиливают политическую поляризацию. Все эти факторы в совокупности мешают достичь компромисса между двумя ведущими партиями в Конгрессе и способствуют дальнейшей поляризации социально-политических сил в США. Скорее всего, эти тенденции будут определяющими в американской общественно-политической жизни и в ближайшие 10-15 лет.

жүктеу/скачать 1.66 Mb.

Достарыңызбен бөлісу:

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 28