Становление карачаевской литературы

     Сиротою оставив меня,

     Бесприютным жил,

     Без присмотра был.

     И ушел я в чужие края.

     Гуманизм Байкулова вначале носит в значительной мере отвлеченный характер. Этим и объясняется излишняя сентиментальность, склонность поэта к подробному изображению бесконечных мучений, терзаний бедняка, который скорбит «плачет. Сам автор ему постоянно сочувствует и стремится вызвать у читателя жалость к своему страдающему герою-труженику.

     Под влиянием самой действительности в его творчестве происходит становление социалистического гуманизма; место жалости занимает уважение и требовательность к человеку, поэтизация страдания уступает место поэтизации протеста и борьбы человека за свое счастье. В. Инбер хорошо говорила на I съезде советских писателей: «Допустим, что мы научились ощущать радость с такой же силой и полнотой, как писатели, жившие до - нас, ощущали шорбь... Я говорю допустим, потому, что новые чувства не так-то просто даются наэд. Над мироощущением тоже надо работать. Но допустим, что мы. эту радость «освоили», мы вправе спросить себя, научились ли мы выражать ее в воих произведениях?».1

     Даут Байкулов «освоил» радость новой жизни. Его лирика, посвященная строительству новой жизни и новым людям, не обладает страстностью и патетичностью стихов Уртенова, но ей свойственен теплый и светлый оптимизм.

     Интересна в этом смысле галлерея образов людей из народа в его поэмах от «Батрачоика и кулака» до стихотворных сказок, вышедших из печати в 1940 году в 1932 году поэма «Марьям и эфенди», в 1934 — повесть в стихах «Шамай прежде и теперь», в 1935 — поэма «Залихат», 1940 — «Стихи и сказки»).

     Отличием поэзии Байкулова от поэзии его предшественников является то, что для него главное — не столько в обличении классовых врагов (хотя образы их занимают значительное место в его произведениях), сколько борьба за нового человека, борьба против традиций и предрассудков, насаждавшихся правящими классами, борьба за счастливого и душевно прекрасного человека.

     В 1932 году выходит его поэма «Мэриям и эфенди». Она рассказывает о девушке, умершей потому, что религиозные предрассудки заставили ее родителей обратиться во время болезни дочери не к врачу, а к мулле. Сюжет построен на контрасте: непрерывно возрастающая алчность муллы губит жизнь Марьям и благосостояние ее семьи.

     Центр тяжести поэмы падает не на разоблачение муллы, чье невежество, лицемерие, алчность проявляются во все более отвратительных формах (но ведь сами по себе они не могли погубить девушку в послереволюционное время), а на предрассудки, царящие в ее семье и фактически явившиеся причиной смерти Марьям. Мало того, семья оказывается ограбленной. Больная Марьям борется в одиночку. Ее попытки объяснить матери необходимость позвать врача, ее слова, разоблачающие эфенди, ее нежелание пить вместо лекарства чернильные смывы с дуа,1 наконец, даже физическое сопротивление «методам лечения» муллы не только бесполезны, но вызывают гнев и страх у родных. Слишком неравны силы алчности, невежества и знания, сталкивающиеся в конфликте.

 

     1 Дуа — молитвы, написанные на бумажке.

     Когда Марьям умирает, то мулла и после ее смерти продолжает наживаться на предрассудках ее родных, обирая их за погребальные и поминальные обряды, за молитвы, которые «обеспечат ей место в раю». Ритм повествования, медленный, постепенно нагнетающий тревожное настроение, в какой-то мере соответствует представлению поэта о трудности, медлительности изживания предрассудков, прочно укоренившихся в сознании людей. Поэт еще не умеет дать эволюцию психики своих героев и заменяет ее подробным описанием внешних проявлений душевного состояния, длинными монологами и диалогами действующих лиц.

     Здесь поэт идет от народных сказок с их традиционными повторами однотипных, но все более драматичных ситуаций.

Одиночество Марьям в этом поединке с силами старого мира приводит к трагической развязке.

     В заключение автор обращается к читателям, раскрывая основную идею поэмы — идею необходимости борьбы с невежеством и предрассудками, этим тяжким наследием прошлого в сознании людей.

     В образе героини позмы Марьям нарисован характер человека, понимающего зло, протестующего против него, но не имеющего сил и возможности активно бороться и победить.

     Одиночество девушки, безысходность ее положения, ее мольбы м жалобы, изливаемые в длинных монологах и не встречающие понимания у самых близких людей, внушают читателю острое чувство ненависти к ее мучителям и бессильной жалости к ней самой. Автор допускает художественный просчет: он изображает зло настолько всесильным, его торжество столь беспрерывным, возрастающим, жертву столь беспомощной, что в поэме не остается места жизнеутверждению.

     В какой-то мере этот недостаток присущ и следующему крупному произведению Д. Байкулова — поэме «Залихат» (1935г.).

     В ней поэт продолжает развивать свою излюбленную тему борьбы нового со старым в сознании человека, в бытовом укладе горцев.

     В предшествующем творчестве Д. Байкулова эта поэма была подготовлена целым рядом стихотворений, в которых Поэт выступает борцом за новую мораль. Так, например, в стихотворении «Хамит и Таукан» возникает диалог между передовым колхозником Хамитом и лодырем Тауканом, который думает, что в колхозе можно работать спустя рукава и жить за счет коллектива. Очень скоро жизнь заставляет его понять, что «кто не работает, тот не ест».

     Это стихотворение позднее в переработанном виде вошло в поэму «Шамай прежде и теперь».

     В другом стихотворении «Привычки пьяницы» поэт дает сатирическую картинку, изображающую нравы гуляки, губящего свою жиань и жизнь своей семьи.

     В доме у таких людей

     Огонь в очаге

     Никогда не горит ярко.

     Свары и ссоры

     Никогда не прекращаются.

     И для поэта этот человек не менее принадлежит прошлому, не менее ненавистен, чем классовый враг:

     Там, где они,

     Не будет выполнен план,

     Слово «ударник»

     Никогда не будет произнесено.

     Такие пьяницы

     Мешают социализму,

     Во всяком деле

     Всегда позади.

     Эта же мысль развита и в стихотворении «Почему они не учатся», где названы конкретные имена людей, отрицательно влияющих на молодежь, мешающих ей вступить В новую жизнь. Стихотворение, видимо, написано для газеты и имеет конкретный адресат. Оно разоблачает главу семьи — лавочника; этот человек не только противник женского образования и раскрепощения женщины от семейного гнета, он носитель сословных предрассудков, не позволяющих ему посадить свою дочь за парту рядом с детьми «жулов». В этом духе он влияет на своих родственников и ближайших соседей.

     Он понимает, что самым трудным будет преодоление пережитков в быту, в личных и семейных отношениях. Этой теме и Посвящает он свою поэму «Залихат».1 Поэма обрамлена вступлением и заключением, в которых автор в декларативной форме вскрывает социально-исторические корни пережитков в области морали.

     В центре произведения — рассказ о Залихат, девушке из народа, любовь которой осквернена, а жизнь погублена сословными предрассудками. Залихат — красивая, скромная, умная девушка, родители которой были кулами, ответила на любовь парня из сословия уздени (свободных крестьян — А. К.) - Она верит, что он, молодой человек советского времени, комсомолец, сможет преодолеть сопротивление своей семьи и жениться на ней. Но мать ее возлюбленного яростно противодействует этому, позоря девушку, избивая ее, натравливая на нее сплетниц, черня ее клеветой, стараясь всячески восстановить против нее общественное мнение. В самый тяжелый для себя момент затравленная девушка пытается найти поддержку у своего любимого. Но тот не оправдывает ее надежд и не может подняться выше предрассудков семьи: его родителям угодна была бы невестка из родовитой фамилии, которая к тому же принесла бы в дом богатое приданое. По старым обычаям, сын не имеет права ослушаться матери— полновластной хозяйки в доме. И Залихат, затравленная, оскорбленная в своих лучших чувствах, потерявшая веру в любимого человека, уходит в горы и кончает жизнь самоубийством, бросаясь со скалы.

     Она понимает, что самоубийство — не выход, и просит своих подруг искать подлинных путей к счастью в учебе, работе, в утверждении своего человеческого достоинства.

Сама же она уже не имеет сил жить после перенесенной трагедии. Ее смерть — форма пассивного протеста против сил старого мира, погубивших ее. Описание самоубийства девушки очень напоминает нам ситуацию из народной песни о Бийивгере:

     Подалась она к пропасти, чтобы броситься со скалы,

     Побелело лицо ее, словно белый снег,

     Спазмы сжали ей горло,

     Задрожала всем телом.

     Медля, обернулась она раз и второй:

     Жалко расставаться с сияющим миром — и страшно.

     ................................

     Распластав руки, словно орлица,

     ................................

     На середине кручи повис платок ее

     Белую окалу окрасила алой кровью

     На последнем пути своем.

     Современная критика считала ситуацию, изображенную в поэме «Залихат», не соответствующей действительности: многие карачаевские девушки теперь уже сами определяли свою личную судьбу, а на носителей пережитков в области быта и нравственности успешно наступала советская общественность. Упреки критики были отчасти справедливы. Но в то же время следует понять, что всей историей, любви Залихат я трагической развязкой поэт хотел подчеркнуть страшную, губительную силу предрассудков, унижающих и опустошающих человека, ослабляющих его волю к жизни. Байкулов не одобряет поступка своей героини.

     Мерзкий обычай кончать с собой

     Унаследован от времен насилия,

     И мстительное чувство Залихат

     Заимствовало его от гнилого прошлого.

     И в образе Залихат, и в образе ее любимою переплелись черты старой и новой морали.

     Например, любимый ее идет навстречу своему чувству и, хоть знает, что родня будет протестовать, настаивает, чтобы она стала его женой, рассчитывая на свои силы, надеясь преодолеть запрет родителей. С другой стороны, он, добившись согласия девушки, не может сломить волю родных, боится проклятий неистовствующей матери:

     Если ты женишься на ней,

     которым я вскормила тебя.

     Он склоняется перед семейными традициями, поступается своим чувством и чувством любимой девушки. Залихат не может подняться выше предрассудков. Она, после того, как не нашла поддержки в любимом, уже не сопротивляется обстоятельствам. Сознавая возможность иного выхода, она не находит в себе силы воли отстоять свою жизнь и счастье.

     Образ Залихат — это следующий шаг Байкулова на пути к созданию о;браза современного человека. О Залихат и ее судьбе поэт рассказывает подробно, раскрывает внутренний мир героини, хотя и не достигает еще подлинной глубины психологизма. Важно здесь то, что отвлеченный гуманизм, свойственный его предыдущим произведениям, чувство жалости, сострадания все более отступают леред стремлением автора сделать человека сильнее, лучше. Критическое отношение к героине поэмы «Залихат» является доказательством этого.

     Преодоление отвлеченного гуманизма происходит и другим путем в творчестве Байкулова. Поэт постепенно овладевает «наукой ненависти». Его герои перестают быть страдальцами и жертвами; люди сильной воли, большого мужества, борцы и победители приходят в его стихи. Он посвящает строки Чкалову, Белякову, Байдукову, советским летчицам Осипенко, Расковой, Гризодубовой. Этот сдвиг происходит в предвоенные годы, когда становится очевидной угроза фашистской агрессии.

     Разоблачение фашизма в стихотворениях «Двое рабочих из Германии и СССР» 1 и «Героям Хасана» 2 в какой-то мере подготавливает создание эпической - поэмы Байкулова «Испанская девочка».3 В ней поэт обращается к героической борьбе испанских республиканцев и таким образом подхватывает тему, широко разрабатывавшуюся в советской литературе 30-х годов (А. Афиногенов — пьеса «Салют, Испания!»; И. Эренбург—роман «Что человеку надо», книга очерков и корреспонденции «Испанский закал», стихи об Испании; М. Кольцов—«Испанский дневник» и др.).

     В Центре поэмы — картина испанской деревни, обстрелянной и разрушенной фашистскими самолетами; молодая женщина, убитая во дворе своего дома, и девочка, в отчаянии рыдающая над матерью. Фашисты занимают обезлюдевшее село, начинают грабеж и расправу над уцелевшими жителями. Только подоспевшие республиканцы спасают девочку от смерти. Свою вторую родину она обретает в СССР.

     Впервые в карачаевской поэзии тема международной солидарности трудящихся, единства революционного фронта раскрывается в развернутой эпической поэме. Однако поэма во многом еще несовершенна: реалистическая зарисовка драматической ситуации в ней связана с многочисленными очерками, статьями, документальными фильмами об Испанской революции, широко распространенными в те годы. Отсюда схематизм, очерковость, отрывочность частей. В образах героев поэт не избежал некоторой прямолинейности, преувеличений. Но он подчинил все произведение тому, чтобы показать мужественный, героический характер республиканцев, в невероятно тяжелых условиях не слагающих оружия. И испанская девочка в поэме — плоть от плоти, кровь от крови - своего героического народа. Бесстрашно и гордо отвечает она врагу:

     Я дочь верного сына испанского народа,

 

     1 Байкъулланы Даут. Джырла бла. таурухла. Микоян-Шахар, 1940.

     3 Там же.

     А вот и моя родная мать —

     Сегодня погибла она от вашей руки.

     За кровь ее отомстит вам отец мой.

     Много вражеских голов он снес,

     Умеет он врагу быть врагом.

     Так приобретает с годами поэзия Байкулова все более мужественные и энергичные черты, так все более подходит он к исторически конкретному, полнокровному изображению своей эпохи, своего современника, его мироощущения. Немалую роль в этом сыграла и учеба у классика русской поэзии А. С. Пушкина. Влияние Пушкина было 'Своеобразным. Байкулов известен как один из талантливых переводчиков творений Пушки-па на карачаевский язык.

     Но более всего оказываются плодотворными для его творчества те произведения Пушкина, которые связаны - с фольклором. Так, например, он переводит стихотворение «Соловей» и легенду «Сестра и братья», как известно, взятую из сборника сербских народных песен и вошедшую: в созданный Пушкиным цикл «Песен западных славян» (1834 г.).

     Переводит Байкулов и поэму «Братья-разбойники», перекликающуюся с мотивами широко распространенных у горцев Северного Кавказа народных песен об абреках.

     Так же как для Пушкина братья-разбойники были выразителями народного протеста, так и для горцев абреки были прежде всего людьми, восстававшими против социальной и политической несправедливости.2

     2 См.народную песню «Канамат» в кн. А.И.Караевой «О фольклорном наследии карачаево-балкарского народа», Черкесск, 1961.

     Байкулов не осуществил переводов Пушкинских сказок, но несомненно их влияние на его творчество конца 30-х годов. Это не было прямое взаимсгаование или подражание. Байкулов учился у Пушкина самому методу подхода к фольклору. «Влияние великого поэта заметно на других поэтов не в том, что его поэзия отражается в них, а в том, что она возбуждает в них собственные их силы: так солнечный луч, озарив землю, не сообщает ей своей силы, а только возбуждает заключенную в ней».1 Он черпает из фольклора сюжеты, учится у фольклора живости изображения. Он стремится передать мужество и оптимизм, которые помогли народу сохранить в чистоте свою душу, - неся ее через века гнета и несправедливости.

     Наибольший интерес представляют сказки «Неродившийся мальчик», и «Два брата». Сказка «Два брата» очень напоминает русскую повесть о Шемякиной суде. Так же, как и там, бедняк одерживает победу над своим богатым братом, купцом, жадным судьей, благодаря своему уму, хитрости, находчивости.

     Сравнение стихотворных переложений Д. Байкулова со сказками, помещенными в сборнике устно-поэтического творчества «Кьарачай фольклор», показывает, что поэт намеренно заострял демократическую сущность народных произведений, их социальную направленность. В фольклорном варианте сказки «Неродившийся мальчик» хозяин черного быка—богач, среди его гостей нет эфенди, и сын богача обманывает не мать эфенди, а какую-то безвестную адову и ее сына. В этом изложении сюжет, конечно, не имеет той социальной остроты, которую придал ему поэт.

 

1 В. Г. Белинский. Собр. соч. М., 1954, т. V, стр. 562.

     Впервые здесь в творчестве Байкулова народный характер начинает вырисовываться более многосторонне, реалистически и живо. Впервые находит себе такой свободный выход его чувство юмора. На поэтической обработке сюжетов народных сказок поэт в подлинном смысле слова учится воплощать в эпической форме радость борьбы человека-труженика за свое счастье.

     В поэзии Байкулова отчетливо проявляются характерные черты, присущие всей советской литературе 30-х годов: те же темы — коллективизации, индустриализации, формирования нового человека, то же упрочение метода социалистического реализма, сказывающееся в стремлении к исторически конкретному изображению действительности и человека в их эволюции, в становлении социалистического гуманизма, в крепнущем интернационализме.

     На творчестве Даута Байкулова можно проследить, как учится молодая карачаевская поэзия выражать радостное мироощущение освобожденного человека социалистического общества.

     Его обращение к традициям поэзии Пушкина и устной поэзии родного народа позволяет расширить наши представления о факторах, помогавших формированию и росту молодой национальной литературы.

     ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПРОЗЫ

     ХАСАН АППАЕВ (1905—1938 гг.) И ЕГО РОМАН

     Наши победы в построении социализма, успехи в индустриализации страны, в социалистической реконструкции сельского хозяйства вызвали в 30-е годы рост всей советской многонациональной литературы, расширили ее тематику, углубили - ее идейное содержание, способствовали повышению ее художественных достоинств.

     Сложное переплетение сословных, классовых, семейно-родовых взаимоотношений определило и трудности колхозного строительства,требовало огромного напряжения сил, терпеливой разъяснительной работы среди горской бедноты.

С момента зарождения карачаевской литературы в ней проявилось тяготение к исторической теме — стремление осмыслить прошлое, понять и объяснить антагонистические противоречия, обострившиеся в предреволюционный период и особенно в первые годы после революции. Это обусловило особое развитие эпического начала в поэзии и появление больших сюжетных стиховорений, которые предшествовали созданию в карачаевской литературе социально-бытовых и историко-ревоволюционных поэм.

     Становлению карачаевской прозы немало способствовала литературно-критическая и публицистическая деятельность Ислама Карачайлы (Хубиева) на страницах краевой периодической печати. Неутомимый и страстный поборник создания горских национальных литератур, в том числе и Карачаевской, Ислам Карачайлы с радостью отмечал первые успехи писателей и поэтов, постоянно напоминал национальным писателям о задачах, стоявших перед ними, как работниками искусства художественного слова. Он первый указывает на непосредственную связь литературы с развитием национального литературного языка.

     Отмечая широкое развитие поэзии у всех народностей Северного Кавказа, Ислам Карачайлы говорит об отсутствии в литературе этих народов «беллетристики в собственном смысле слова: рассказов, повестей, романов».1 Он пытается объяснить причины этого и пишет о том, что «беллетристика является не только важнейшим, но и труднейшим, сложнейшим родом литературы, требующим от автора, помимо дарования (т. е. способности и склоннности к мышлению образами), наиболее высокой квалификации, культуры художественного воспитания и образования...»2

     Первый опыт в прозе принадлежит самому Исламу Карачайлы. В 1929 году в газете «Таулу Джашау» (литературная страничка № 3) появляется его рассказ «Женитьба Хасана». Мы уже говорили, что автор определил жанр своего произведения как таурух и дал подзаголовок |«История из жизни Карачая». Таурух в переводе на русский язык означает горскую историю (в широком смысле — повествование). Таурухом в фольклоре называют небольшие рассказы, вернее, предания, в которых повествуется о каком-нибудь событии, якобы имевшем место в прошлом и окрашенном известной долей сказочного вымысла. Вернее было бы это назвать