Том II филологические и юридические науки алматы — астана — баку — гродно — киев — кишенев — коламбия люденшайд — минск — невинномысск — ташкент — харьков — элиста 2010

Андижанский государственный университет им. З.М.Бабура, г. Андижан, Узбекистан

е-mail: rodlid@mail.ru
Поэтам и писателям не всегда удавалось в своих произведениях откровенно критиковать недостатки социальной жизни. Свои социально-политические взгляды они доносили до народа через аллегорические образы.

Аллегория, существующая с древних времен, считается основой басни, одним из видов символики.

Аллегория (с греческого allos-иное, agoreo-говорю) – одна из форм иносказания, условная передача отвлеченного понятия или суждения посредством конкретного образа [4:160]

В литературу аллегория вошла из фольклора – из сказок о животных: волк – аллегория жадности, лиса – хитрости, ягненок – беспомощности.

Баснописцы через аллегорические образы изобличают общечеловеческие пороки и недостатки людей. Эти басенные мотивы были аналогичны реальной жизни. На основе аллегорических образов созданы басни, притчи, моралите, апологи и некоторые виды сказок. Только, в созданном на основе аллегориях образов жанре – басне автор излагал свои учебно – воспитательные мысли, наставления, критические взгляды в переносном значении. Басня известна издавна. Недостатки социальной жизни, пороки и изъяны изобличаны через состояния или события при участии предметов, живых насекомых, природных явлений, птиц.

Аллегорические образы встречаются в произведениях разных народов.

Неуклюжесть медведя, трусость зайца, бесстрашие орла, аристократизм льва: все эти образы воплощены в твердое понятие. Но есть и такие образы, которые в художественном мышлении народа растолковываются как национально – аллегорические выражения.

Широко известны были басни Эзопа в древней Греции. В эзоповских баснях сюжеты, связанные с аллегорическими образами, широко распространены среди других народов. Баснописцы разных времён обращались к таким «бродячим сюжетам». У созданных аллегорических образов разных народов есть схожие черты: баснописец описывает свою эпоху, своё время и жизненный быт. Таким образом он поучает ученика.

В басне Эзопа «Лиса и обезьяна » во время танца обезьяна выставляет себя повелителем. Автор показал, что подвижность обезьяны соответствует танцевальным движением. Мораль этой басни – поспешишь - людей насмешишь . [8:17]

В творчестве русского баснописца Крылова аллегорический образ обезьяны в силу своих бестолковых действий, несообразительности попадает в разные ситуации. В басне «Обезьяны» описываются бестолковые движения обезьян, попавших в сеть , которых надо отделить друг от друга. В басне «Мартышка и очки» в образе мартышки показан человек – невежда, который не знает цену вещам. [4:40]

К несчастью, то ж бывает у людей,

Как ни полезна вещь – цены не зная ей.

Невежда про нее свой толк все к худу клонит

А ежели невежда познатней,

Так он ее ещё и гонит.[4:40]

В обоих баснях – намёк на образ человека, который всё делает в спешке, не подумав.

Эта же главная тема близка теме басни узбекского баснописца Мухаммед Шариф Гульханий (XVIIIв) «Зарбулмасал». Мораль басни - «не делай того чего не можешь, иначе попадешь в беду» [7:49]. Гульхани этот сюжет излагает в расширенной, стихотворной, обогащенной форме, используя художественные изобразительные и выразительные средства.

В «Калиле и Димне» излагается мысль, что столярничество - не дело обезьяны: каждый должен заниматься своим делом. Опираясь на эту мысль, Гульханий обогащает идею басни мотивом: ремесло и благодияние – главное для человека. В этой басне аллегорические образы выполняют важную функцию в раскрытий главной дидактической идеи.

Русский критик Белинский отмечал: «рассказ и цель - сущность басни; сатира и ирония – вот её главные качества » [2;576] При создании аллегорических образов важную роль играет диалог: раскрывает характер героев, отображает эпоху и быт.

В басне, в которой даётся нравоучение о последствиях скупости своеобразную роль играет образ курицы , в которой раскрывается основной замысел произведения.

В басне Эзопа «Вдова и курица» рассказывается о том, как вдова, чтобы получить сразу много яиц, стала кормить курицу побольше. Но в результате курица растолстела и вообще перестала нести яйца. [8;14]. Сюжет басни Крылова «Скупой и курица» по содержанию и выводам близка к басне Эзопа. В ней говорится о том, что курица каждый день несёт по одному, не простому, а золотому яйцу. Но скупого это не удовлетворяет и он зарезал курицу. В басне автор высмеивает жадность скупого, неся мотив золотого яйца, т.е. жадность на богатство.

Что взрезав Курицу, он в ней достанет клад

И так, забыв её к себе благодеянье,

Неблагодарности не побоясь греха,

Её зарезал он. И что же? В воздаянье

Он вынул из неё простые потраха. [5;140].

«Взрезание» курицы усиливает драматизм произведенияА деталь золотое яйцо напоминает одну из русских сказок «Курочка Ряба».

В басне «Алчная старуха» которая вошла в «Калила и Димна», повествуется о старухе, у которой была только одна курица. Она каждый день несла по одному яйцу, но старуха захотела получить все яйца сразу. Зарезав курицу, старуха осталось ни с чем.

Итак, басням свойственно ироническое или сатирическое иносказание. Аналогичность сюжетов и басенных аллегорических образов говорит о том, что во все времена писатели и поэты хотели видеть свою эпоху без недостатков. Баснописцы отражали социальные проблемы своего времени, скрывая свои взгляды и мысли в аллегорические образы.
Использованные источники

1. 
   Бабаев Т. Основы литературоведение. – Ташкент, Узбекистан, 2002.
   
2. 
   Данияров Х., Мирзаев С. Размышление о жанре басни // Проблемы узбекской литературы. – Ташкент, Узадабийнашр, 1959. – с. 190.
   
3. 
   Калила и Димна. – Ташкент, Литература и исскуство, 1977.
   
4. 
   Краткая литературная энциклопедия. - М., 1962.
   
5. 
   Крылов И.А. Басни. Драматургия. – М., 1982.
   
6. 
   История узбекской литературы. –Ташкент, Фан, 1978.
   
7. 
   Гулханий. Зарбулмасал. – Ташкент, Катартал, 19
   
8. 
   Эзоп. Басни. (Пер. Д.Куранова). – Ташкент, Чулпан, 2001.
   

Филиал Самарского государственного архитектурно-строительного университета в г. Белебее, Россия

(инженерно-экономический факультет, 2 курс)
Науч. рук.: В.В.Варламова, к. филол. н., доцент
Речемыслительную деятельность человека обусловливают взаимосвязанные функции - коммуникативная, когнитивная, номинативная, интерпретирующая. Названные функции языка характеризуются самой его природой и сущностью, то есть выступают как основные функции действующего языка, функционируют в передаче любого типа высказывания.[1]

Коммуникативная функция исследовалась в лингвистике на протяжении всей её истории, однако в настоящее время она наполняется более глубоким содержанием в связи с обращением к изучению языка в его реальном функционировании.

На передний план выдвигается, прежде всего, познание движущих сил, причин языковых явлений, которые исходят от человека. Выделение и ограничение круга языковых явлений, связанных с изучением человеческого фактора в языке, ведёт к необходимости различать биологический, социальный и индивидуальный план существования самого человека. Выделение первого плана при рассмотрении человека обусловлено тем, что он является представителем всего людского рода, наделенным совокупностью биологических, физических , психологических характеристик. Во втором плане человек выступает как существо общественное, связанное тесными узами со своим народом, своей цивилизацией и с определёнными социальными группировками. Третий план рассмотрения человека связан с пониманием его как конкретной уникальной личности. Кроме того, говорящий человек рассматривается как управляющий речевой деятельностью, способный к передаче и восприятию определённой информации. Минимальной единицей общения является речевой акт, в котором реализуется конкретная речевая интенция, связанная с темой и коммуникативными установками собеседника.

К основным видам словесности относятся сообщения, приказы, просьбы, вопросы, сравнения и т.д. Акт речевой коммуникации как динамической системы определяет функции всех его компонентов.

Необходимо отметить , что в связи с познанием различных объектов и явлений , закрепленных в языковой номинации, а также с поражением коммуникативных актов проявляется единство номинативных и коммуникативных средств языка. « Субъектно-предикатная структура одновременно фиксирует как акт номинации , так и акт коммуникации, ибо она превращает номинацию в сообщение». [2]

Номинативная функция осуществляет соединение коммуникативной и когнитивной функций, поскольку, с одной стороны, условия коммуникации диктуют выбор того или иного типа номинации, а с другой стороны, выбор принципа наименования осуществляется на основе познавательной работы мышления. Необходимо отметить, что существует особый тип мышления - мышление «лингвокреативное». По мнению В.А.Серебренникова, лингвокреативное мышление имеет двоякую направленность : «Оно, с одной стороны, отражает окружающую человека действительность, а с другой стороны, самым тесным образом связано с наличными ресурсами языка». [3]

Спецификой лингвокреативного мышления обусловлена интерпретирующая функция языка, то есть способность по-разному обозначать факт внеязыковой действительности. Она тесно связана с когнитивной и коммуникативной функциями.

Интерпретирующая функция выявляется в осуществлении глобального замысла высказывания (текста), когда речевой субъект развивает основную тему. Создание говорящим грубой схемы высказывания свидетельствует о процессе когнитивной обработки информации.

Когнитивность понимается как свойство языка представлять в обобщенном виде познанные человеком явления и свойства внешнего мира. Когнитивная функция способствует созданию определенного фонда знаний. Передавая своё знание другому, индивид отделяет себя и от другого индивида и от мира, знание о котором он передаёт.

Анализ категории количества в когнитивном аспекте позволяет по-новому интерпретировать её семантику с учётом всего объёма информации функционально-неоднородных сфер.

Категория количества является «универсальной, то есть логической категорией, необходимой ступенькой познания действительности [4], так как квантитативность есть отражение одного из наиболее общих свойств самого бытия. Не случайно мыслительная категория количества рассматривается как результат отражения количественной определенности бытия.[5] Количество есть такая определенность вещи, благодаря которой её можно разделить на однородные части и собрать части воедино, то есть однородность, подобие, сходство частей или предметов – отличительный признак количества.

В свете когнитивности функционально семантическая категория количества должна рассматриваться как категория, которая передаёт определённое ментальное содержание, отражающее различные пласты человеческого опыта и имеющее разнообразные формальные средства выражения как на лексическом , так и на грамматическом уровне.

Категорией числа обладают существительные с предметным и личным значением. Для большинства существительных форма единственного числа является функциональной доминантой, то есть единственное число выступает как исходная форма при определении количества. Таковы существительные, называющие бытовые предметы (диван, стол), животных (белка, лисица), лиц (девушка, учитель), одежду (юбка, костюм), растения (ель, берёза) и т.д. Для отдельных групп существительных функциональной доминантой является форма множественного числа, которая характеризуется более высокой степенью частотности при обозначении количества. Это существительные, обозначающие парные предметы (туфли, носки), разновидности овощей и плодов (персики, помидоры); называющие людей по национальности, профессии, роду занятий (поляки, лётчики, генералы) и т.д.

Количественные отношения реализуются в оппозициях собирательности – всеобщности, собирательная категория рассматривается как целостная, нечленимая совокупность однородных предметов, которую, вслед за О. Есперсеном называют « единством высшего порядка » [6], подчеркивая, что с логической точки зрения собирательная категория совмещает в себе черты единичных и общих понятий.

В языке это находит отражение в том, что собирательная категория смыкается, с одной стороны, с грамматической категорией числа, а с другой – с лексической категорией массы, недискретной субстанции ( типа «масло» , «медь» ) или недискретного представления о множестве реалий ( студенчество, листва).

Собирательная категория широко представлена в научной литературе ( О. Есперсен, Л. И. Фролова, В. И. Дягтярёв, Н. И. Маевская и другие ).

Категория всеобщности изучена в лингвистической литературе недостаточно. Значение всеобщности делится на два типа: генерализованную (обобщённую) и событийную всеобщность. Генерализованная всеобщность охватывает совокупность всех единиц класса, например: дворянство, крестьянство, связь собирательных существительных с категорией генерализованной всеобщности распространяется только на те собирательные существительные, которые обозначают совокупность людей, объединённых по какому – либо признаку: дворянство – по признаку принадлежности к определённому сословию; учительство – по принадлежности к профессии и т.д. Например: Русское дворянство отличалось благородством, умом, желанием защищать родину, талантом… ( В. Закруткин ). Событийная всеобщность связана с названиями предметов и совокупностью лиц, входящих в поле зрения говорящего, то есть это ситуативно – ориентированная всеобщность, обусловленная реальной действительностью: Марья Кирилловна прислушалась к шуму листвы на деревьях ( А. С. Пушкин ).

Категория количества взаимодействует с субъектным фактором, то есть с намерениями говорящего, обусловливающими выбор языкового средства для обозначения количества. Человеческий фактор входит во все оценочные количественные слова ( большинство, меньшинство ).

Необходимо отметить, что категория количества связана с выделительной функцией, позволяющей обособить, отделить единичный денотат или часть денотатов от общего, целого. Ср. : Этот станок выделился из всех с первой же секунды (А. Лиханов). Под Лидой они присоединились к группе майора из штаба армии, в которой оказалось несколько человек из тылов их разгромленного полка…( В. Быков ).

Выделительная функция выражается также с помощью местоимений кто – то, кое – кто, некоторые, в которых значение количества переплетается с семантикой неопределенности. Например: «Кто – то из двоих всё равно начальник, а чаще всего – баба»,- буркнул шофёр ( Е. Евтушенко), Некоторые из присутствующих попытались заговорить с ним… (А. Пинчук ).

Таким образом, категория количества сложная, она касается всех основных ярусов языковой системы.