Учебное пособие Издатели серии В. Г. Зусман, А. А. Фролов

С «вчувствованием» соотносится и политика нейтралитета (Neutralitat). Буквально слово «нейтральный» означает «внепартийный», не принадлежащий ни к одной партии. Концепт «нейтральности», нейтралитета глубоко вошел в австрийскую ментальность. После подписания Австрией Сен-Жерменского «Государственного договора» 10 сентября 1919 года страна получила статус, похожий на нейтралитет. В октябре 1922 года он был подтвержден в Генуе, а в 1932 году - в Лозанне.

149

Согласно «Государственному договору о восстановлении независимой и демократической Австрии» (1955) страна приняла на себя обязательства проводить политику нейтралитета. 26 октября 1955 года Национальный Совет принял федеральный закон «О нейтралитете Австрии». В идеале Австрия должна была стать государством, подобным Швейцарии. Во времена Второй республики в Австрии сохранялись общие контуры этой политики. Особенно важна была психологическая составляющая австрийского нейтралитета. Именно «Государственный договор» и нейтралитет в значительной мере определяли самосознание австрийцев. На практике «нейтралитет» нередко оборачивался чем-то призрачным, фантомным. Это объясняется тем, что основатели Второй республики принадлежали к поколению, которое сформировалось под воздействием пяти различных политических и государственных систем: габсбургской монархии, Первой республики, австрийского корпоративного государства, Второй республики (Р. Ме-нассе). Исторический опыт закрепляет «уклонение» (ausweichen) от однозначности как важную черту австрийской ментальное™. Неприкосновенность нейтралитета и отход от него - характерный пример австрийской амбивалентности. Однако только так и существуют концепты.

Самоирония (Selbstironie), «сомнение в себе» (sich selbst misstrauen), «Nestbeschmutzung» (пачкание собственного гнезда). Концепт «разрушения концептов». Особенностью современной австрийской культуры следует считать специфическую форму «недоверия» (Misstrauen) к любым национальным стереотипам и клише, содержащим моменты самовосхваления или самооправдания. По существу речь идет о «недоверии к себе», об отвержении внутреннего самодовольства. Об этом пишет выдающаяся австрийская писательница Ильза Айхингер (Aichinger) в эссе «Призыв к сомнению» (Aufruf zum Misstrauen, 1946). Люди «элегантного», «разумного» и «человечного» XIX века доверяли себе. Сытые, умные, человечные, они ловко защищали себя от любого контакта с голодными, оборванными и грязными. Так незаметно и совершенно свободно от одного поколения к другому возрастала бестия в людских душах'¹¹. «Мы познали ее! (...) Вокруг нас, рядом с нами

'" Ilse Aichinger. Aufruf zum Misstrauen. // Uber Osterreich zu schreiben ist schwer. Osterreichische Schriftsteller uber Literatur - Heimat - Politik... S. 24.

150

и в самих нас». И. Айхингер предупреждает соотечественников и современников, чтобы они не считали себя «жертвами», пострадавшими от фашизма лишь случайно. Эссе кончается призывом: «Werden wir misstrauisch gegen uns selbst, um vertrauenswurdiger zu sein!» (Будем сомневаться в себе, чтобы люди сочли нас достойными доверия).

В этом контексте становится понятной блестящая ироническая реплика, которую австрийский сатирик X. Квальтингер (Qualtinger, 1928-1986), вложил в уста своего героя - типичного бюргера, «господина Карла». «Господин Карл» вспоминает тот памятный день, когда австрийцы получили «Государственный договор»: «И вот мы все пошли в Бельведер... все пришли... всех и не сосчитать... все, как один, австрийцы... как в тридцать восьмом году... одна большая семья... может, чуток поменьше... так ведь и Бельведер не такой большой, как площадь Героев»"².

Концепт «пачкания гнезда» (Nestbeschmutzung) радикальным образом воплощен в пьесе Т. Бернхарда «Площадь героев». Действие происходит в марте 1988 года. Одна из героинь пьесы, Анна Шустер, дочь покончившего с собой профессора Йозефа Шустера, говорит о том кошмаре, которым является для нее жизнь в Вене, где «нацистов больше», чем было в тридцать восьмом"³. Окна квартиры Шустеров выходят на венскую площадь Героев, хранящую воспоминания о событиях 15 марта 1938 года. В тот день Гитлер произнес речь, посвященную присоединению Австрии к третьему рейху. Многотысячная толпа встретила ее ликованием.

В подтексте пьесы остался основной смысл той памятной речи. Гитлер объявил о «новой миссии» Австрии, которая должна стать верным «оплотом немецкой нации». Фюрер похвалил австрийцев за то, что они справилась со своей исторической ролью: «Веками в неспокойные времена бури с Востока разбивались о границы древнейшей немецкой марки». Теперь же они вновь должны доказать «вер-

¹¹² Helmut Qualtinger. Der Herr Karl. // Uber Osterreich zu schreiben ist schwer. Osterreichische Schriftsteller uber Literatur - Heimat - Politik... S. 50.

¹¹³ Томас Бернхард. Видимость обманчива и другие пьесы... / Составление, вступительная статья, перевод с немецкого и примечания М. Рудницкого. М., 1999, с. 654.

151

ность» великому «содружеству» немецкого народа (Treue zur grossen deutschen Volksgemeinschaft)"⁴.

В «памяти места» навсегда засели «осколки воспоминаний» (Т. Бернхард). Площадь Героев без этих воспоминаний и ассоциаций представить нельзя. Концепт «пачкание гнезда» можно истолковать как предупреждение против крайностей австрийского «вчувствования».

Легкость

Другими гранями австрийской концептосферы являются легкость (Leichtigkeit) и музыкальность. По мнению современного писателя П. Розая, для австрийцев характерно «...элитарное пристрастие к исключительному», а также особый «кавалерийский стиль мышления», далекий от сухого систематизма"⁵. Задолго до П. Розая о способности австрийцев «молниеносно схватывать» (rascher in Auffassung), остро и быстро воспринимать мир писал Гуго фон Гоф-мансталь.

В память о победе австрийских войск во главе с фельдмаршалом графом Леопольдом фон Дауном над прусским королем Фридрихом II (1712-1786) в битве 18 июня 1757 года (Колин-на-Эльбе) императрица Мария-Терезия (1717-1780) учредила новый военный орден (Militar-Maria-Theresien-Orden), ставший высший военной наградой австрийской монархии. Орден вручали за смелые действия, предпринятые по собственному почину и приведшие к победе. При этом инициатива не должна была противоречить приказам высших начальников"⁶.

Устав ордена фиксирует австрийскую неоднозначность. С одной стороны, очевидна высокая оценка импровизации, инициативы. С другой - концепт «приказа», без которого немыслима армия. Различимо чисто австрийское стремление установить баланс, примирить и умерить крайности. Между двумя противоположностями открывается поле возможного, простор для игры случая. Интересно,

что в пьесе Генриха фон Клейста (Kleist, 1777-1811) «Принц Гом-бургский» (Prinz Friedrich von Homburg, 1811) прусский курфюрст Фридрих отвергает победу, которую ему дарит «случай» (Zufall). В пьесе сталкиваются «закон», «устав» и «приказ» (Gesetz, Satzung, Ordre) и «строптивость», «случай», «легкомыслие» (Trotz, Zufall, Leichtsinn). Некорректно сравнивать устав ордена и литературное произведение. Однако можно соотносить концепты культуры, проявляющиеся в самых разных сферах. Прусский и австрийский миры расходятся в отношении «предписаний», «порядка» и «легкости», «легкомыслия».

Р. Музилю принадлежит гениальное сопоставление глаголов «passieren» и «geschehen». В романе «Человек без свойств» он пишет: «Так уж получилось» (es ist passiert) - говорили там, когда другие люди в других местах полагали, что произошло бог знает что (es sei wunder was geschehen)...» Во внутренней форме слова «passieren» (получаться, случаться, миновать, проходить) скрывается семантика открытого, промежуточного пространства (Passage -пассаж, проход (Durchgang), ощущение чего-то, что, завершаясь (Passus), ускользает в прошлое (Passiv, passe)"⁷, особая аура легкости, в атмосфере которой «...факты и удары судьбы делались» невесомыми (so leicht wie Flaumfedern), как пушинки и мысли». Возможно, благодаря этой «легкости» Какания была «страной для гениев; и наверно потому она и погибла»"⁸. Грусть, меланхолия, ощущение «веселого Апокалипсиса» (Г. Брох) переплетаются в австрийской культуре с музыкальностью и «легкостью». Символом этого синтеза является «вальс».

Музыкальность

Музыкальность (Musikalitat) - один из главных концептов австрийской культуры. В 1999 году в Австрии прошла выставка под названием «1000 лет австрийской музыки», дающая ключ к пониманию национальной истории и культуры. Музыкой пронизано католическое богослужение. Усваивая почерпнутый из религиозной традиции «...взгляд на мир как на совершенство, гармонию и кра-

¹¹⁷ Kluge Friedrich. Etymologisches Worterbuch der deutschen Sprache, 22 Auflage unter Mithilfe von Max Burgisser u. Bernd Gregor, vollig neu bearbeitet von Elmar Seebold. Berlin - New York, 1989, S. 530-531.

¹¹⁸ Роберт Музиль. Человек без свойств: Книга первая... с. 58.

153

соту», австрийские композиторы переносят его в свое искусство"'.

Музыка и музыкальность охватывают все периоды, затрагивают все сферы австрийской жизни. В Австрии и поныне очень сильны традиции домашнего музицирования. Особого упоминания заслуживает такое специфическое явление, как музыкальный салон. Венский музыкальный салон, достигший расцвета в эпоху Шуберта, продолжает существовать и сегодня. Почти все австрийцы умеют танцевать вальс, петь и играть на том или ином инструменте. В Австрии тесно переплетаются народная и профессиональная музыкальная культура.

Музыка и театр в Австрии немыслимы друг без друга. Барочная театральность и глубинная музыкальность связаны с основаниями австрийской ментальное™. Народный венский театр построен на принципах импровизации и музыкальности. Особо следует упомянуть такой жанр, как «зингшпиль», разновидность комической оперы с разговорными диалогами. Моцарт облагородил его, поставив в один ряд с высокими оперными жанрами и наполнив проблемами своей эпохи. Такова, например, его знаменитая опера «Волшебная флейта» (Zauberflote, 1791).

Закономерно, что именно в творчестве венских классиков Гайдна, Моцарта и Бетховена достигла расцвета одна из наиболее сложных, всеобъемлющих и вместе с тем гибких форм гомофонной музыки - сонатная форма. Она оказалась способной соединить в одно целое полярные образы и темы. Исследователи Моцарта не устают говорить о «психологической амбивалентности» его музыкального мышления. Мажор у Моцарта наполнен «ожиданием минора», у мажорной темы появляется двойник, «тень» (например, первое и второе предложения главной темы медленной части Фортепианной сонаты F-dur KV 332)^I2U. «Психологическая амбивалентность» мышления Моцарта - одно из вершинных проявлений австрийского «вчувствования». Музыкальность характерна как для низовой, народной, так и для элитарной культуры. Она сближает, соединяет их. В творчестве Ф. Шуберта, например, соединение этих начал порож-

'" А. В. Михайлов. Из источника великой культуры // Золотое сечение. Австрийская

поэзия XIX-XX вв... с. 18.

¹²⁰ Евгения Чигарева. Свет далекой истины // Декабрь 1991 - № 12, с. 21.

154

дает такой жанр, как «Lied» (песня). Знаменитый венский вальс возник из лендлера, сельского танца. Слово «Landler» происходит от «Land» (земля). Вальс неразрывно связан с опереттой, столь характерной для Вены рубежа XIX-XX веков. Интересно, что гимн Австрийской республики, музыку которого долгое время приписывали Моцарту, так же как и вальс, написан в размере три четверти. Это не только танец, но и нечто большее: мироощущение, образ жизни. Немецкий писатель Адольф Гласбреннер (Glasbrenner, 1810-1876) отмечал, что венцы «вальсируют» от одного развлечения к другому¹²¹. Вальс - очень австрийское, но отнюдь не локальное явление. Глубинную основу вальса замечательно уловил О. Э. Мандельштам, связавший его с чисто европейским пристрастием «...к повторяющимся колебательным движениям», с прислушиванием к волне, которое «...пронизывает всю европейскую теорию звука и света, учение о материи, поэзию и музыку»¹²².

На рубеже XIX-XX веков вальс и оперетта были наиболее массовыми жанрами музыкальной культуры. Великий публицист Карл Краус (Kraus, 1874-1936) решительно отрицал их. Писатель Г. Брох (Broch, 1886-1951) называл тяготение к оперетте «идиотизмом». Однако та же самая венская культурная среда порождала совершенно иные явления. Творчество великих симфонистов второй половины XIX столетия И. Брамса и Г. Малера стало кульминацией позднеро-мантической культуры. Глубокий психологизм, стремление найти ответы на роковые вопросы бытия, а не уйти, не отвернуться от них, выявляют еще одну грань австрийской ментальное™.

Опера - один из символов Австрии. На галерке специальные места с фонариками отведены для меломанов, слушающих оперу с клавиром в руках. В партере и ложах блещут дамы и господа в вечерних туалетах. Их билет стоит целое состояние. За последними рядами партера и на самом верху располагаются так называемые Stehplatze (стоячие места), которые доступны практически каждому. Публика в Венской опере артистична, разнообразна, интернациональна. Здесь происходит подлинное общение с искусством.

155

Общительность, кафе

Общительность (Geselligkeit - mhd. gesellekeit, от mhd. gesellec «zugestellt, verbunden, freundschaftlich», от mhd. geselle, ahd. gisellio «der mit j-m denselben Wohnraum (Saal) teilt») l. общительность; обходительность; 2. общение; 3. встреча в кругу друзей; вечеринка; 4. спец. стадность.

Для австрийцев Geselligkeit - веселость, жизнерадостность, раскованность. Концепт реализуется в первую очередь в массовых гуляниях в Пратере, многочисленных парках, в таких чисто австрийских институтах, как кафе и «хойриге».

В австрийском кафе господствует барочное противоречие между «vanitas» и «carpe diem», что объясняется характерной для данного локуса общительностью, «общительностью без подлинного общества». Кафе - это театральная сцена, на которой постоянно меняются актеры.

Слово «кафе» происходит от frz. cafe от it. caffe, от tuerk. kahve, из arab. gahwa, что означало «кофе» и «вино» одновременно. Для австрийца кафе - особый институт. Кофейни в Австрии распространились после осады турками Вены в 1683 году. Основателем первого кафе считается Георг Франц Кольшицкий (Kolschitzky), который за оказанные во время осады услуги в качестве награды получил брошенные турками мешки с кофейными зернами. Турок «Кара Муста-фа хотел превратить венцев в мусульман, но из них получился народ любителей кофе»¹²³. Поначалу венцы не оценили горький черный напиток, но добавленные Кольшицким в кофе сахар и молоко сделали его очень популярным. Кафе стали наиболее посещаемыми местами. Тут можно не только перекусить и попить кофе, но и почитать газеты и журналы, поиграть в шахматы и карты, обсудить острые политические темы и художественные события. Известный эссеист рубежа XIX-XX веков Герман Бар (Bahr, 1863-1934) сравнил венское кафе с «платоновской академией», а Стефан Цвейг назвал кафе «лучшим местом воспитания». Многие чиновники, политики, литераторы, художники имеют свои постоянные кафе (Stammcafe), это их «постоянный адрес».

С конца XVIII и до середины XIX веков особой популярностью пользовались музыкальные кафе (Konzertcafe), в конце XIX века их

¹²³ Germund Fitzthum. Der Literat im Cafehaus. Wien, 1991, S. 26. 156

сменили литературные кафе (Literatencafe). Оду кафе как панацее от всех бед пропел в своем стихотворении «Kaffeehaus» знаменитый эссеист Петер Альтенберг (Altenberg, 1859-1919), а фельетонист Альфред Польгар (Polgar, 1873-1955) разработал целую теорию «Cafe Central». «Централист» Польгара - «человек без свойств», лишь в кафе обретающий ощущение, что и у него есть подобие семьи, профессии, политической партии. Благодаря кафе он чувствует себя частичкой целого. Кафе для него - «эрзац реальности». Здесь «централист» готов растаять, исчезнуть, раствориться навсегда. После того как Cafe Griensteidl» было закрыто, Карл Краус (Kraus, 1874-1936) написал знаменитое эссе «Порушенная литература» (Die demolierte Literatur, 1897), предрекая закат литературной школы Г. Бара. Действительно, Г. Бар и писатели его круга были тесно связаны с атмосферой кафе. Для них имел первостепенное значение «гений места»¹²⁴.

Пойти в кафе может каждый. Так, Петер Альтенберг в своей новелле «Летней ночью в Вене» описывает визит девушек-продавщиц, которые после «утомительных, унизительных часов» работы приходят в кафе «как независимые дамы, ради собственного удовольствия, - словно превратившись в один миг из прислуживающих рабынь в царевен. Никто больше не вправе подумать о них: «Вот назойливые существа», - или даже высказать прямо: «Не докучайте нам, пожалуйста!» Теперь они дамы, они милостивы или нет по собственной воле, по собственной прихоти. С трех пополуночи господин Карл играет тут на скрипке - так сладко, так нежно»¹²⁵.

Обстановка и атмосфера многих кафе сохраняется на протяжении многих десятилетий. Таковы, например, кафе «Гринштайдль», «Хавелка», «Централь», «Фрауенхубер», «Ландтман», «Музеум». Каждое из них имеет свою своеобразную историю и может похвастать именами известных посетителей. Только в Австрии можно встретить такое разнообразие сортов кофе: Melange, Brauner, Kapuziner, Mocca, Einspaenner, Fiaker, Kaffee Hag, Konsul, Gold, Maria Theresia, Kaiser Melange и др. Кофе обычно подают со стаканом воды, который при продолжительном пребывании в кафе может

157

быть несколько раз наполнен заново. Это своего рода вежливость по отношению к посетителю, показывающая своеобразие венского кафе. Главное здесь не потребительское отношение к гостю, а его присутствие в заведении. К кофе можно взять яблочный штрудель, гу-гельхупф, бойгель, торт Захера - подлинные кондитерские изделия венской кухни. Основное лицо в кафе - главный кельнер (Herr Ober), придающий заведению значение и престижность. Завсегдатай кафе приветствует его по имени. Такая фамильярность допускается кельнером как знак наивысшей благосклонности. В Вене большинство настоящих кафе расположены в центре города (Innenstadt). Это объясняется месторасположением театров и концертных залов. Ведь венцы - известные театралы и любители музыки. Концепт кафе подразумевает непринужденность, свободу, общительность, столь значимые для австрийской культуры.

При всех отличиях русской и австрийской концептосфер у них есть и область взаимного притяжения - открытость и способность к диалогу.

Английское (English)

В настоящее время Англией называют одну из частей Соединенного Королевства наряду с Шотландией, Северной Ирландией и Уэльсом. Тот факт, что понятие «Англия» не равно понятию «Великобритания», должен быть выделен особо, так как сами жители Британских островов очень ревностно относятся к вопросу своей национальной идентичности (несмотря на то что большинство из них сочетают в себе англосаксонские, валлийские, ирландские и шотландские корни). Однако, поскольку население Англии примерно в пять раз превосходит население остальных трех частей, вместе взятых, Великобританию, как правило, ассоциируют с Англией.

Особенностью, которая сразу обращает на себя внимание в случае с англичанами, является то, что для обозначения жителей Соединенного Королевства существует не одно слово, а несколько: их называют англичанами, англосаксами, британцами. Это напрямую связано с историей формирования английской нации, которая появилась в результате серии завоеваний.

«Английское» происходит от древнеанглийского engle, которое под влиянием латинского иногда писалось как angle и связано с од-

158

ним из германских племен, которое вместе с саксами и ютами в V веке вторглось на территорию Британии и покорило местное население, состоявшее главным образом из бриттов. Племя англов получило свое название по имени местности в районе Гольштейна (север Германии), откуда оно пришло. Земля называлась Angle - рыболовный крюк, угол, так как напоминала их своей формой. Удивительным образом понятие «угол» совпало и с положением Британии, которая до XVI века находилась как бы на задворках Европы, вдали от торговых путей. Можно сделать предположение, что многие концепты, связанные с понятием «английскость» (Englishness), такие как home, freedom, privacy, с их идеей отграниченное™ от других, сохранения дистанции, замкнутого пространства восходят к этому первоначальному значению слова «английский».

Интересно, что именно название англы распространилось на потомков всех трех племен, которые перемешались с иберами, кельтами и датчанами, и дало имя большей части территории Великобритании. Англия (Engla land, Englende, Ingland, Yng(e)lond, En-, Inglonde) - означает «земля англов», а жители этой земли назывались Angul-cynn, Angul peod.

Первоначально общего обозначения для англов и саксов не было. Только после прихода норманнов местное население стало называться English, а завоеватели - French. Однако через несколько поколений потомки норманнов тоже стали считать себя англичанами. Об этом свидетельствуют хроники XII века, где об англосаксах - сторонниках короля Гарольда, сражавшихся против Вильгельма, предводительствовавшего норманнами, говорится не как об англичанах, а как о саксах.

Нередко англичан именуют также англосаксами (Anglo-Saxon). Слово это первоначально обозначало только саксов, живших на территории Британии, чтобы подчеркнуть отличие от саксов, живших на континенте (причем Anglo- выступало в функции прилагательного). Позднее оно стало использоваться для обозначения всех народов, проживавших в Британии до норманнского завоевания, так же как и их языка (при этом обе части слова стали существительным). В современном английском языке понятие Anglo-Saxon используется вместо English для обозначения всех британцев, когда хотят избежать противопоставления англичан шотландцам, ирландцам и валлийцам. А также как общее обозначение для англичан и

159

американцев, когда акцент ставится на общности их происхождения.

Слово «сакс» (Saxon), как указывает «Оксфордский словарь английского языка», вероятно, произошло от sahso - названия боевого оружия, которым пользовалось племя (истоки слова иногда возводят к имени племени херусков, связанному с древнегерманским «heru» -«меч»). Таким образом, название «саксы» акцентировало военные доблести одного из племен, составивших английскую нацию¹²⁶.

Любопытно, что шотландцы, которые на протяжении многих столетий были вынуждены воевать с англичанами, отстаивая собственную независимость, в современном языке сохранили форму, связанную с именем саксов: Sassenach - производное от Sasan (одна из древних форм именования саксов). Правда, с течением времени она приобрела пренебрежительную окраску. Для обозначения Англии в валлийском, гэльском и ирландском тоже имеются соответствующие формы, восходящие к Sasan: вал. Seisnig, гэл. Sasunn, ирл. Sasana, Sacsain.

Название «Британия» происходит от греко-римского слова «Pretany». Так звались народы, населявшие остров к моменту начала римского завоевания в I веке нашей эры. Римляне стали именовать страну Британия - Britannia. Сейчас латинская форма названия используется для поэтического обозначения Соединенного Королевства и изображается в виде женской фигуры на монетах в качестве государственной эмблемы. Слово Britain долгое время функционировало исключительно как исторический термин. Только в начале XVII столетия в связи с объединением Англии и Шотландии под властью Якова I страна стала именоваться Great Britain. Слово «британцы» - British получило особенное распространение в эпоху «Британской империи» (вторая половина XIX века - первая половина

¹²⁶ Англичане всегда славились стойкостью и смелостью в бою. Аргентинский писатель X. Л. Борхес, в жилах которого текла среди прочих и британская кровь, ярко воплотил эту национальную особенность в характере одного из персонажей рассказа «Мужчина из розового кафе». Повествуя о том, как в кафе явился самоуверенный чужак, которого все испугались, он пишет: «А он пошел как ни в чем не бывало дальше. Шел, и был выше всех, кого раздвигал, и словно бы их не видел. Сначала-то первые - сплошь итальянцы-раззявы - веером перед ним расступились. Так было сначала. А в следующих рядах уже наготове стоял Англичанин, и раньше, чем чужак его оттолкнул, он плашмя ударил его клинком». Хорхе Луис Борхес. Юг. М., 1984, с 15.

160