Вместо предисловия

Акционерная компания «АКЦЕПТ» Типография издательства «Новости» 107005, Москва, ул. Ф. Энгельса, 46.

Помог случай. Ко мне в гости приехали из Карачая известный писатель Дагир Кубанов и моло­дой поэт Альберт Узденов. Им я поведал о наших скитаниях в годы второй мировой войны и, как литераторам-профессионалам, решил показать ру­копись «Проклятой поляны». Ознакомившись с ней, Дагир Кубанов сразу взялся за ее подстрочный пе­ревод на русский язык и обещал помочь в ее издании на Кавказе. Альберт Узденов оказал Мне любез­ность, переложив мои стихи с латынского на русский алфавит и опубликовав их на страницах периодической печати.

Я не нахожу слов благодарности за их внима­тельное отношение к моим скромным произведени­ям, о публикации которых на Родине я и не мог мечтать до их приезда.

Хамит Боташ

Глава первая

Май 1945 года

Кто бы мог подумать, что наше безрадостное путешествие, начатое три года назад на Кавказе, завершится в глубине Европы, в одном из многочис­ленных ущелий высоких Альп!

Уже в начале весны явно чувствовалось прибли­жение хаоса, когда, как говорят в народе, «собака не узнавала своего хозяина». Стало ясно, что Германс­кая империя вообще и нацизм в частности, вот-вот должны отдать концы.

И мы, беглецы из Северного Кавказа, поняли, что теперь наша судьба находится в собственных руках. И хотя сопровождавшие нас немцы по-преж­нему приказывали нам никуда не отлучаться без их разрешения, уже мало кто обращал на них вни­мание.

Мы продолжали двигаться вперед и никто нам не препятствовал. К рассвету 5 мая 1945 года мы достигли Плокленского перевала в Альпах, на стыке границы Австрии с Италией. Дождь, который лил почти всю ночь, к утру перешел в снег, набросив на перевал белое покрывало. Уже был на подходе по­следний фургон нашего жалкого, измученного обоза и можноЧэыло двигаться дальше. Задерживаться на Плокленском перевале было рискованно. На высоте 1360 м дул сильный сквозной ветер, превращая все вокруг в снежную пургу и пронизывая людей, как говорят, до мозга костей.

Через три километра пути, преодолев крутой опасный путь, под непрестанным дождем, совсем окоченев от холода, мы спустились в одну из долин Гаилского ущелья и, свернув с дороги, остановили обоз на зеленой лужайке. К нашему счастью усилив­шийся ветер быстро разогнал тучи, открыв путь теплым лучам весеннего солнца. Под воздействием неожиданно разлившегося приятного тепла быст­ро ожила природа и мы явственно чувствовали аро­мат запахов молодой еще зелени. Сделав кратков­ременный привал, мы двинулись дальше. Проехали через города Маутхан, Костшах и спустились в до­лину Драу (Обардраубруге). Здесь мы услышали о конце фашистской империи и встретились с пере­довыми мотострелковыми частями английских войск. Они остановили наш обоз и направили его по параллельной дороге на восток. Через 5—6 километ­ров нашу колонну вновь остановила английская тан­кетка. Находившийся в ней военный патруль, вернее представитель полевой жандармерии, приказал нам повернуть направо. Мы остановились. Я повернул голову туда, куда указывал англичанин и увидел реку Драу, спокойно текущую по извилистому рус­лу. Зрелище было великолепное: кругом под теп­лыми лучами солнца буйствовало зеленое покры­вало земли. Противоположный берег реки был укре­плен выпуклыми и серыми скалами, окруженными пышным лесом и казалось, что, шевеля своими ма­кушками, деревья кланяются древней реке, прово­жая ее в далекий путь. Ничто не говорило о том, что где-то бушевала кровопролитная опустошительная война.

Берег реки, на котором стоял наш обоз, был отлогим и ровным. Были видны зеленые участки земли, оставленные, видимо, под покос и то там, то тут чернели выпаханные недавно огороды. Эти темные пятна на обширном зеленом поле напоминали черные облака, появившиеся невесть откуда на голу­бом ясном небе. У самого берега виднелся плотный ряд тальника, пышная листва ветвей которого, слов­но зонтами, укрывала часть воды от солнечных. лучей. То там, то тут взгляд натыкался на колонии кустарников и кучи камней, убранных с пахотных и покосных полей. Все это напомнило мне мой дале­кий прелестный Кавказ и сердце резануло острой болью...

Между рекой Драу и асфальтированной дорогой, по которой следовала наша колонна, черной лентой тянулась извилистая железнодорожная линия. С другой стороны виднелись леса и поляны, которые были застроены небольшими группками острокрыших, разноликих и красивых домиков.

Нашу колонну остановили на одной из необжи­тых полян...

«Удобную же поляну нашли нам наши новые хозяева. Мы здесь будем себя чувствовать словно необученная лошадь в загоне, опутанная на все че­тыре ноги», — подумал я, следуя за товарищами, которые направились к английской танкетке. Как только мы подошли к ней, появилась военная легко­вая машина и остановилась около нас. Из «Джипа» выпрыгнули четыре англичанина в военной форме.

Один из них взобрался на танкетку, изучающе оглядел нас и, повысив голос, обратился к нам по-русски:

— Внимание! Внимание! Ваш длинный путь, проделанный на повозках от далекого Кавказа до Альп, окончен! Все, кто прибыл сюда: карачаевцы, балкарцы, кабардинцы, адыгейцы, осетины и те, кого я не назвал, соберитесь по национальным груп­пам и обживайте эту поляну. Соблюдайте установленный здесь порядок. Отныне вы находитесь в ведении частей 8-ой английской армии. Если возник­нут какие-то проблемы, вопросы, приходите в штаб — он расположен в Обердраубруге. Мы еще будем встречаться, а пока устраивайтесь. Война уже кон­чилась, но нанесенные ею раны еще будут кровото­чить очень долго. — И после небольшой паузы как бы на вздохе добавил: —Итак, чтобы были порядок и дисциплина!

Он соскочил с танкетки и, не сказав больше ни слова, сел в «Джип» и уехал вверх по ущелью.

Чувствуете, что он о нас знает лучше, чем мы сами и точно осведомлен обо всем? И говорит на чистейшем русском языке без всякого акцента, — заметил один из моих товарищей.

Говорят, что у англичан самая сильная раз­ведка. Их агентура располагает о нас всеми необходимыми данными, можете не сомневаться в этом, —
вмешался в разговор кто-то другой.

— Могу поспорить на что угодно, — сказал третий, выглядевший значительно старше остальных, — что он переодетый работник НКВД...

Не обращая внимания на эти разговоры, я на­правился к своей повозке. Согласно указаниям анг­личан, мы должны были приступить к «обживанию» поляны, но в это время появилась агитационная машина и из репродуктора приказали: «Внимание, внимание! Все взрослые мужчины выходите к обочи­не дороги и соберитесь около оврага!» Это было то место, где располагался штаб нашей Кавказской колонии...
Глава вторая