Зельцер С. Д. Александрович Брянцев / Общ ред и вступит ст. С. Д. Дрейдена. М.: Вто, 1962. 292 с

VI

Вспоминая годы рождения ТЮЗа, А. А. Брянцев с чувством особого внутреннего удовлетворения обычно говорит о том, что «пришел в детский театр из парадных дверей детского дома, а не с заднего хода взрослого театра». Слова эти — значительно больше, чем просто мастерски отточенный афоризм, на которые такой мастер А. А. Брянцев, знающий силу и красоту образного слова. В них, по сути дела, заключено объяснение и самих истоков ТЮЗа как «театра особого назначения» (по крылатому определению Брянцева), и его художественного стиля, и неотрывности судеб его от всего дела народного образования и социально-воспитательной работы в широком государственном масштабе.

Да, так оно и было. В детский театр Брянцев пришел из парадных дверей детского дома, со всем богатством свежих впечатлений и мыслей педагога нового типа, одного из практических деятелей народного просвещения, тех учителей-интернационалистов, которым еще на заре нового общества, в январе 1918 года, адресовал В. И. Ленин свой вещий призыв: «Задача новой педагогики — связать учительскую деятельность с задачей социалистической организации общества»²⁴.

И вместе с тем было бы неверным полагать, что в «тюзовской» деятельности А. А. Брянцева, как и в повседневной практике художественно-педагогического театра, им возглавляемого, не нашел широкого развития тот богатый творческий опыт, который обретен {33} был Брянцевым за предыдущие годы — годы работы во «взрослом» театре, тем более что театр этот был не совсем обычного строя — театр, который также во главу угла ставил прежде всего зрителя. Вот почему представляется закономерным, что в настоящей книге особый, и немалый, раздел посвящен пребыванию будущего старосты детского театра в школе «пламенного просветителя», как назвал сам Брянцев своего учителя, организатора и руководителя Общедоступного и Передвижного театра, замечательного актера, режиссера, педагога народного артиста РСФСР П. П. Гайдебурова. Пятнадцать лет пребывания в гайдебуровском театре явились для него действительно превосходной школой не только всех элементов сценического искусства, но и театральной этики, самих общественно-нравственных основ служения народу средствами своего искусства.

После долгих лет совместной работы пути его с театром, его вырастившим и воспитавшим, разошлись. На крутом историческом переломе ученик оказался зорче, прозорливее своих учителей в спорах о той перестройке театра, какой настоятельно требовало время, когда, говоря словами Брянцева, «венец за венцом рубился новый уклад народной жизни» (следует тут же отметить, что к осознанию этого несколько позже пришли и его учителя). Но как ни горько было расставание с родным театром, Брянцев не был (да и не мог стать) «Иваном, не помнящим родства».

На всю жизнь сохранил он благодарную память об «отчем доме» в искусстве. И характерно, что когда в 1933 году в журнале «Рабочий и театр» появился отрывок из вульгарно-социологической «Истории советского театра», в которой вся деятельность Передвижного театра — этого «быть может единственного в своем роде, идейного» (по характеристике большевистской дооктябрьской «Правды») театра — представала в кривом зеркале, А. А. Брянцев не замедлил выступить в печати с гневным «Открытым письмом». Он с гордостью вспоминал о годах работы в этом театре как «скромной доле участия в подготовке кадров революционного пролетариата путем поднятия культурного уровня широких масс»:

«… Расставшись с моим учителем, — писал Брянцев, — я особо чутко ощутил, сколь многим обязаны ему мы — многочисленные его ученики, получившие от него не только те или иные актерские и режиссерские навыки, но и твердые устои общественно-профессиональной воспитанности. П. П. Гайдебуров научил нас активно любить то дело, которое хочешь делать, научил искать и находить творческое удовлетворение не только в личных, но и в коллективных достижениях. Он научил нас понимать каждый отдельный {34} театр как живой творческий организм, а не как мертвую формальную организацию».

Знаменательно звучали заключительные строки этого «Открытого письма»: «Мы, его ученики, всегда останемся благодарны нашему учителю за то богатое наследие, которое мы от него унаследовали и которое в меру наших творческих сил вкладываем в дело создания новых социалистических художественных ценностей»²⁵.

Одной из благодарнейших «точек приложения» этого наследства и оказался возглавленный А. А. Брянцевым Ленинградский ТЮЗ — характерный представитель и старейшина могучей поросли «новых художественных социалистических ценностей», какой является советский театр для детей.

Но не простым хранителем большого и хорошего наследства явился Брянцев, строя вместе с коллективом своих соратников новый театр. Эти уроки оказались творчески им развиты, обогащены всем многообразием новой советской театральной культуры в целом, они вошли лишь одним из критически освоенных слагаемых в творческую биографию небывалого по типу и характеру «театра особой государственной важности».

В этой связи предметом специального и поучительного разговора (эта тема, к сожалению, только мельком затронута в обстоятельной работе С. Д. Зельцер) могло бы послужить сопоставление ряда спектаклей и теоретических высказываний Брянцева на протяжении полувека. И тогда еще нагляднее можно было бы увидеть, как от расплывчато гуманистических воззрений первых лет художник и общественный деятель, обогащенный огромным опытом активного участия в социалистическом строительстве, настойчиво овладевавший наукою наук — марксизмом-ленинизмом, приходит к творческому освоению принципов социалистического реализма, становится большим, органичным художником-педагогом нового, неповторимого времени.

* * *

Большому кораблю — большое плаванье… Знакомясь с биографией испытанного тюзовского капитана, читатель сможет проникнуться романтикой юношеских треволнений и мечтаний А. А. Брянцева, видевшего некогда смысл своей жизни в морской службе. Это увлечение, эту привязанность к водной стихии он сохранил до седин, но теперь морская, «капитанская» фуражка, с которой он не подумал расставаться, обрела в какой-то мере символический характер.

Через многие рифы, сквозь штормы и бури провел он свой тюзовский корабль (строил который с самого остова) и ныне вывел на большой простор, где вровень с ним, порой отставая, а иной раз и обгоняя, движутся все по тому же курсу, проложенному партией и государством, под единым знаменем служения народу, десятки новых тюзовских кораблей. Широк и ясен горизонт. Свежий ветер современности надувает их паруса. И по-прежнему воодушевляющим призывом звучит команда капитана: «Полный вперед!..»