Библюграфія. В
жүктеу/скачать 1.18 Mb.
|
|
Що се сталося? Озвитця? Хто тутъ йе? Гука дивчина. Та нихто не озоветця: Хто-жъ бы мавъ тутъ одмовляты? Тильки трупы тутъ кривави Скризь лежать округа хаты (447). Развѣ это картина? Это протоколъ въ стихахъ, и не только блѣд- ный, но даже не совсѣмъ вѣрный. Насколько, напр., не характерно выраженіе «дымъ вьетця у гору». Вьющійся вверхъ дымъ характери- зуетъ самую *мирную картину, напр, готовящагося ужина, или обѣда. Надъ пожаромъ дымъ не вьется струйкой вверхъ, дымъ валитъ столбомъ, или разстилается черной пеленой. Или возгласы Матильды: «Що се сталося? Ѳзвитьця? Хто тутъ йе?» Развѣ они возможны, натуральны? При видѣ такого ужаснаго зрѣлища у человѣка могутъ вырываться только потрясающіе возгласы, вопли, слезы, проклятья, не связныя слова, но отнюдь не такія спокойный «гуканья»: «що се сталося?» «Озвитця? Хто тутъ йе?» Или вотъ другая картина поэмы:—Испанцы обошли кубанцевд.: И видразу имъ назустричъ Кули свыснулы: гыншанци Пидійшлы зъ-за лису тыхо, ІЦо не счулыся повстанци. Обляглы,—нема рятунку... (449 стр.). Вотъ и вся картина. Гдѣ. когда, съ кѣмъ происходила эта битва? Читатель, конечно, не уяснитъ себѣ изъ такого оііисанія ничего. Съ увѣренностью можно сказать, что поэтъ, пишущій подобный картины, не видитъ ихъ своими духовными очами и не чувствуетъ ихъ своимъ сердцемъ. Высказанное нами замѣчаніе относится не только къ поэмѣ Матильда Аграманте,—это есть типичный недостатокъ поэзіи г. Гринченка: описывая картины природы, или чувства человѣческія, Гринченко не видитъ и не чувствуетъ ихъ. Остановимся сначала на первой части этого положения, такъ какъ въ подтвержденіе ея мы можемъ привести фактическія данный.Въ поэзіи г. Гринченка встрѣчается много описаній южной тропической природы, а также опйсанія такихъ извѣстныхъ мѣстъ, какъ Римъ, Днѣпровскіе пороги и т. д. Человѣка, знакомаго съ этими мѣ- стностями, описанія эти поражаютъ своей невѣрностью, чѳловѣку-же, незнакомому съ ними, они не рисуютъ никакой картины. Вотъ, напр., описаніе ночи въ Римѣ. Змовклы вулыци шыроки, Сплять будынкы и хаты, На церісвахъ стрункыхъ высоки Златомъ свитятця хресты» (стр. 22). • Описаніе это прежде всего поражаетъ своей неправдоподобностью. Въ доброе старое время писатель не былъ обязанъ считаться съ реальностью, и Шекспиръ могъ устроить въ Вогеміи морской портъ, но въ наше время отъ писателя мы въ правѣ требовать хоть примитивнаго знакомства съ той мѣстностыо, которую онъ описываетъ. Описаніе его должно быть если и не точно, то, во всякомъ ьслучаѣ, правдоподобно. Въ описаніи-же Рима, въ поэмѣ «Беатриче», нѣтъ и этого. Авторъ описываетъ, напр., «шыроки вулыци» Рима, когда Римъ именно поражаетъ всякого необычайной узостью и кривизной, своихъ улицъ.Далѣе, выраженіе «будынкии хаты», особенно выраженіе «хаты», какъ и выраженіе избы, опредѣляющее извѣстную, спеціальную постройку, совершенно не подходитъ къ римскимъ зданіямъ; даже нищета гнѣздится тамъ въ великолѣпныхъ развалинахъ, куры блуждаютъ въ засыпанныхъ мусоромъ баняхъ Каракалла. Также неудачно и вы- раженіе «на церквахъ стрункыхъ высоки златомъ свитятця хресты». Оно раждаетъ представленіе о церквяхъ готическаго стиля, тогда какъ большинство римскихъ церквей представляютъ изъ себя правильный базилики. Но это отсутствіе реальной правды составляетъ еще только второстепенный недостатокъ въ описаніи "данной картины. Развернувши путеводитель Бедекера, мы найдемъ въ немъ точнѣйшее опи- саніе Рима, римскихъ улицъ и римскихъ зданій, но при всей своей детальной точности, это описаніе не воскресить передъ нашими глазами сѣдого Рима въ его суровой красотѣ. Точно также не воскре- шаетъ Рима и описаніе, сдѣланное г. Гринченкомъ; помимо своей неправдоподобности, оно поражаетъ своей безцвѣтностью: съ одинако- вымъ успѣхомъ можно примѣнить эти строки и къ Риму, и къ Бѣ- Томъ 87.—Ноябрь, 1904. П—4 лей Церкви: въ немъ нѣтъ главнаго условія художественная) произ- ведеяія,—художественной правды. Художественное произведевіѳ имѣетъ цфдаю отмѣтить какой-либо существенный, характерный признакъ предмета, преобладающую въ немъ идею, рѣзче даже, чѣмъ она проявляется въ дѣйствительности. Ориведемъ описаніе Рима, сдѣланное Гоголемъ "въ фантазіи, озаглавленной «Жизнь». «Стоитъ и распростирается желѣзный Римъ, устремляя лѣсъ копій и сверкая грозною сталью мечей, вперивъ на все завистдивыя очи и протянувши свою жилистую десницу. Но онъ неподвиженъ, какъ и все, ч не тронется львиными членами-». Ничего подобнаго, конечно, нѣтъ въ дѣйствитель- ности. Но эти слова передаютъ сущность внечатлѣнія древняго Рима, вуечатлѣнія, которыя и понынѣ внушаютъ его величавые останки, величественные и въ своемъ паденій. Ничего подобнаго не порождаютъ въ душѣ строки г. Гринченка Надо еще замѣтить, что описаніе Рима ведется имъ а ѵоіе сГоівеаи, въ тишинѣ прозрачной, южной ночи, когда еще рѣзче выступаютъ на вершинахъ римскихъ холмовъ чернѣющія громады суровыхъ разва- динъ, еще явствѳннѣе вѣетъ съ ихъ вершинъ страшнымъ и вели- чественнымъ прошлымъ мірового города. Приведенный-же нами выше отрывокъ доказываете, что авторъ его не видѣлъ и не чувствовал’!. Рима въ моментъ творчества. Такое-же отсутствіе правды реальной и правды художественной замѣчается и въ описаяіи Днѣпровскихъ пороговъ. «Днипръ шырокый и глыбокый Хвыдю хвыдето жене, И добигшы до порогивъ Гучно падае у нызъ (157 стр.). И опять прежде всего въ этихъ описаніяхъ иепріятно поражаетъ рѣзкая неправдоподобность.^ Если относительно Рейнскаго водопада дѣйствитольни можно употребить выраженіе,—«гучно надае у нызъ», то къ нашимъ Днѣпровскимъ норогамъ оно совершенно непримѣнимо, такъ какъ Днѣпръ у пороговъ вовсе не надаетъ въ видѣ отвѣсной водяной стѣны, а кигіитъ среди подымающихся изъ его волнъ острыхъ сѣрыхъ скалъ и камней. Но, кромѣ этого, описаніе г. Гринченка вовсе не передаетъ того силънаго впочатлѣнія, которое производить величественная картина Днѣгтровскихъ пороговъ. Интересно вспомнить при этомъ описаніе Днѣпровскихъ пороговъ ІНевченка, чтобы понять, какъ можетъ нисатель-художникъ видѣть и чувствовать описываемую имъ картину. Еще разительнѣё. выступаете эта черта творчества г. Гринченка при описаніи обычныхъ картинъ природы. Вотъ, напр., вйиСаніе вечера. Дѣйствіе происходить на островѣ Кубѣ. Солнце заходило. Гордымъ пальмамъ верховиття На прощания золотыло, На барвыстыхъ крыльцяхъ нижныхъ У колибрй ще тремтило, (446 стр.). Это вечеръ на островѣ Кубѣ. Единственными признаками тропической природы являются здѣсь ея неизмѣнные атрибуты: пальмы и колибри. Но если вообразить себѣ, что послѣдніе лучи солнца уда- ряютъ въ вершины пальмъ, то какймъ-же образомъ поэтъ видитъ блестки солнечныхъ лучей на крыльцахъ колибри? Если эти колибри сидятъ на вершинахъ гордыхъ пальмъ, то крылышки ихъ врядъ-ли могуте быть видимы для простого глаза, если-же они порхаютъ гдѣ- нибудь внизу, то они находятся внѣ поля послѣднихъ солнечныхъ лучей. Можно быіо-бы подобрать'еще много примѣровъ такой неправдоподобности въ описаніяхъ природы у г. Гринченка. Если, напр., въ третьей строкѣ стихотворенья поэтъ заявляетъ, что надъ нгимъ дубъ «кивае гордо головою», то въ слѣдующемъ куплетѣ объясняется, что кругомъ царствуегь необычайная тишина, такая сладкая тишина, которая заставляете даже забыть о существованіи людей. Очевидно, авторомъ предполагается полуденное затишье лѣтняго, знойнаго дня. Но если киваете годовой и могучій дубъ, то что-же должна дѣлаться тогда сь другими деревьями, съ вѣтвями, травой. Слѣдуетъ предположить порывы сильнаго вѣтра; въ такомъ случаѣ совершенно нарушается картина мертваго затишья и т. д. А между тѣмъ художникъ собственно не можете дѣлать промаховъ противъ реальной правды. Если онъ обладаетъ въ должной мѣрѣ способностью воспроизведенія, то. вызывая въ своей памяти разъ полученный впечатлѣнія дѣйствитель- ности, онъ воскрешаете ихъ въ такомъ видѣ, въ какомь и запечатались они. жүктеу/скачать 1.18 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|