Лексикология, фразеология и лексикография русского языка Теория ассоциативного поля В. П. Абрамов

Едва ли найдется психолог или лингвист, который бы не сталкивался прямо или косвенно с проблемами семантических ассоциаций. Количество работ, посвященных этой те­ме, неизбежно перешло в качество, расширив круг поставленных задач и создав прочную эмпирическую и теоретическую базу для ассоциативно-семантических исследований. История развития семантики увенчалась появлением оформившейся отрасли в лингвистике — ассоциативной семантики, вобравшей в себя не только вопросы языкового значения, но и неразрывно связанные с ней аспекты физиологии, психологии, семантики и философии. Сложились общие представления о том, что существенной чертой любого вида языкового общения является языковой акт, построенный на семантических связях. Однако, вопреки распространенному мнению, основной единицей языкового общения является не символ, не слово, не предложение и не конкретный экземпляр символа, слова или предложения, а производство этого конкретного экземпляра в ходе совершения речевого акта, основанного на ассоциативных связях слов. [Сёрль, 845].

В современной лингвистике предметом исследования в те­ории поля являются лексические единицы, объединенные на основе общности выражаемого ими значения (семан­тический принцип) или по общности выполняемых ими функций (функциональный принцип) или на основе комбинации двух признаков (функционально-семантический принцип).

Поля, выраженные на основании этих признаков, представляют собой семантические системы образования характеризующихся специфическими связями и отношениями элементов. Следует отметить, что многочисленные исследования в области семантического поля, основанные на лингвистическом подходе, выделяют его структуру, определяют характер семантических отношений между элементами, но не объясняют характер функционирования языковых единиц в языковой деятельности.

Среди множества подходов к изучению лексики как системы выделяется психолингвистический подход, который предполагает изучение ассоциативных полей, представляющих собой классические множества, объединенные ин­форматом по ассоциации со словом-стимулом.

Наличие у данного стимула тех или иных ассоциатов нередко объясняется структурными связями слова-стимула с его ассоциантами. Все стереотипные (социально значимые) вербальные ассоциации возникают и закрепляются в языковом сознании людей в значительной мере под влиянием текстов как естественный итог постоянного существования человека не только в мире вещей (прежде всего — биосфере), но и в мире слов (лингвосфере).

Основные расхождения лингвистических и психологических представлений о полевой организации языковых единиц сводится к трактовке характера объединения элементов и определению оснований их связи, при этом само наличие связей между изучаемыми единицами предполагается обеими науками. Хотя результаты экспериментальных дан­ных свидетельствуют о том, что структура памяти может иметь много различных вариантов внутренней организации, одним из таких вариантов, по всей видимости, является полевая структура.

В лингвистике интерес к ассоциативным полям и в частности к ассоциации слова-стимула обусловлен самой природой языкового значения: слово как знак связано со всем обозначаемым прежде всего по ассоциации, эта связь на современном уровне развития языка зачастую не мотивирована.

Ф. де Соссюр, подчеркивая возможность исследования отношений, существующих в языке, выделяет два типа отношений: синтагматическое (состоящее, как правило, из двух единиц, основанных на принципе линейности, что со­ответствует естественному ходу мыслей и уместна при описании семантических полей).

Он отмечает, что два или несколько последовательно идущих единств, соединяясь друг с другом, вступают между собой в отношения, основанные на линейном характере языка, который исключает возможность произнесения двух элементов одновременно. Такие элементы выстраиваются один за другим в потоке речи. Одновременно с этим линейным характер означающего предполагает временную линейность, т. е. размещение на временной оси. И ассоци­а­тив­ные (количество членов которых и их последовательность появления в памяти нельзя предсказать). Вне процесса речи слова, имеющие между собой что-либо общее, ассоциируется в памяти так, что из них образуются группы, внутри которых обнаруживаются отношения, весьма разнообразные.

Другое важное замечание Ф. де Соссюра касается того зна­чения, которое он придает типу отношений между словами: образуемые в нашем сознании ассоциативные группы не ограничиваются сближением членов. Отношения, имеющие нечто общее: ум схватывает характер связыва­ю­щих их в каждом случае отношений и тем самым создает столько ассоциативных рядов, сколько есть различных отношений [Соссюр, 155–159].

Когда мы говорим об ассоциативных полях, то имеем в виду отражение в сознании индивидуума (как реакции на определенные ключевые слова) «сложной системы связей, которая является центром целой семантической сети, актуализирует определенные семантические поля и характеризует важный аспект психологической структуры слова».

Термин ассоциативное поле впервые ввел в лингвистику Ш. Балли. При этом он говорил о разном объеме ассоциа­тивных групп у разных индивидуумов: «…Сущность полностью мотивированного знака состоит в том, что он опирается на одну обязательную внутреннюю ассоциацию, а сущность полностью произвольного знака — в том, что он мысленно связывается со всеми другими знаками с помо­щью факультативных внешних ассоциаций». Кроме того, Ш. Балли различал б л и ж н и е и д а л ь н и е ассоциации. Существование таких типов ассоциаций, по его мнению, объясняется тем, что «небо скорее наводит на мысли о звезде, туче, синем и т. д., чем о дороге или доме». (Со­вре­менные же исследователи в этом случае гораздо охотнее говорили бы о семантическом пространстве между приведенными ассоциациями.)

Прежде чем перейти к рассмотрению функционирования ассоциативных полей, необходимо определить их типологию, которая учитывает структуру поля, степень мотивированности, обязательности и актуальности ассоциаций, а также способ формирования данного поля и сферу его функционирования. На основании перечисленных признаков можно предложить следующую классификацию анализируемых объектов. Ассоциативные поля могут быть дифференцированы так:

— общие и персональные — по характеру носителей;

— постоянные (традиционные) и временные — по актуальности;

— простые (элементарные) и сложные — по структуре;

— естественные и искусственные — по способу формирования;

— наивные и научные — по сфере применения;

— обязательные и произвольные — по степени мотивированности ассоциаций.

Нетрудно заметить, что некоторые характеристики взаимосвязаны. Так, общие поля одновременно должны быть постоянными, естественными и обязательными, а персональные (кроме того, что они опираются на общие ассоциации) могут быть еще и временными, искусственными и произвольными. Разумеется, языковая система находится в постоянном развитии, поэтому ассоциативные поля имеют свою динамику, при которой временные связи могут стать постоянными, произвольные — обязательными, искус­ствен­ные — естественными. И это зависит главным образом от характера социального и коммуникативного взаимодействия носителей ассоциативных полей. В результате постоянного информационного воздействия люди начинают переосмысливать некоторые значения слов, происходит трансформация значений, обладающих большой коммуникативной активностью, которая во многом зависит от ассоциативного восприятия данных лексем носителями языка, что может способствовать изменению их когнитивно-информационной значимости и образованию определенных ассоциаций у человека.

Проводимые нами в настоящее время психолингвистические эксперименты по воздействию определенного ассоциативного поля (текста) на человека позволяют выделить определенные тематические группы, а также закономерную зависимость степени воздействия (уровня восприятия) информации от системы ценностей конкретной языковой личности.

Наши наблюдения позволили сделать вывод, что ближними ассоциациями, как правило, выступают семантические связи, а дальними — парадигматические.

Особенности функционирования общих и индивидуальных ассоциативных полей в плане восприятия речи имеют терминалы от «понимания друг друга с полуслова» до «говорения на разных языках». Причем простейшие, парные ассоциации могут широко варьироваться у разных людей, а вот сложные семантические множества, понятийные сферы, как правило, имеют довольно большие площади пересечения. Причем ближними ассоциациями обычно выступают синтагматические связи, реже — парадигматические. Например, слово стакан у всех ассоциируется со словом пить, но у одного человека в первую очередь возникает связь «стакан — вода», у другого — «стакан — пиво», редко у кого ближайшей ассоциацией будет «стакан — посуда» и т. д. Если же поставить испытуемым задачу очертить весь круг связей данного слова, то полученный список у разных людей будет более ли менее сходным.

На пересечении общих (традиционных, естественных, обя­зательных) полей, с одной стороны, и персональных (вре­менных, искусственных и произвольных) полей, с другой стороны, построены все телевизионные языковые игры. При этом площадь пересечения названных полей прямо пропорциональна степени их сложности, игра же предполагает операции с элементарными полями, что значительно уменьшает вероятность совпадения ответов.

Подводя итоги сказанному, заметим, что изучение, описание и применение ассоциативно-семантических полей имеет методологическое, общенаучное значение и лингвисты, психологи и философы находятся еще в самом начале на пути исследования этого механизма взаимодействия человеческого мышления и языка.

Ономастические единицы — связующее звено культур

М. Ю. Авдонина

Московский государственный лингвистический университет

ономастические единицы, языковое сознание, обучение, лингвокультурология

Summary. Important link of European cultures and russian cultures presentins at the same time difficulties (devides in the present paper in 4 parts patterns). A short scries of excercies are proposert to form scills of persepsions and enterpreting of the French names fnd person memes place names.

Проведенное

нами исследование текстов современных переводов с французского и английского языков на русский показывает, что затруднения при интерпретации имен собственных связаны как с восприятием знака-формы, так и с различиями в наборе фоновых знаний, на которых люди основывают свои позиции в общении. Ономастические единицы (ОЕ), казалось бы, должны быть адекватно поняты при переводе, так как имеют в основе одно-однозначные соответствия и единый обозначаемый географический объект или лицо, однако это не всегда так.

Первый класс трудностей связан с опознанием известного объекта в тексте перевода: шоколадка «Milky way» (Млечный путь) связалась в рекламе только с коровой, несмотря на звезды на этикетке. Трудности появляются и в том случае, если ОЕ одного иностранного языка находится в тексте, написанном и особенно произнесенным на другом иностранном языке. Так, когда во французском фильме обсуждалось творчество Иеронима Босха или действие происходило в Буэнос-Айресе, плохо подготовленный переводчик сохранил французскую форму «Жером Бош» и «Бюэнозэр», и смысл фраг­мента утратился полностью. Французский вариант имени маршала Жукова «Юков» не опознается русскими. Европейские языки требуют трансформации исторических ОЕ в обычную форму данного языка, имена королей, пап, святых имеют собственно английскую или французскую форму имени, такую же, как и обычные люди: Джон — Жан, Джеймс — Жак, Пол — Поль. Так, император Австро-Венгрии Франц-Иосиф во французском тексте станет Франсуа-Жозефом. «Мощи Св. Иакова привлекают в Сантьяго де Компостелла паломников из Франции, Англии, Германии. Путь указывается даже в названии улиц Парижа: улицы Сен-Жак, Фобур Сен-Жак…» — во французском все три раза звучит одна форма Сен-Жак, а в английском варианте — два первых «Сен-Джеймс», но улицы Парижа сохраняют французскую форму. При этом парк в Лондоне положено называть по-русски Сент-Джеймским, а не парком Св. Иакова.

Второй класс трудностей включает те случаи, когда исторические и мифологические ОЕ требуют эрудиции переводчика. Например, «Hфtel de Sens» в книге А. Ка­стело «Королева Марго» серии ЖЗЛ (М.: Палимпсест, 1999) присутствует дважды: в подписи под фото «Из окон этой гостиницы Санс в Париже Маргарита наблюдала за казнью…» и в тексте на с. 210: «…за каз­нью которого наблюдала из окошка своего дворца в Сансе», — и оба раза осмыслен переводчиком ошибочно, так как этот знаменитейший дворец в Париже принадлежал епископу Санскому (когда Париж принадлежал его епархии) и потом перешел в собственность королевской фамилии (королева в своей столице в гостиницах не живет).

Третья группа трудностей связана с библейскими и античными ОЕ. В некоторых случаях различия так велики, что русским слушателем или читателем французский вариант имени не идентифицируется: Ulysse (Улисс) — Одиссей, Leucippe (Лесип) — Левкипп, Cyrus (Сирюс) — Кир, Augias (Ожьас) — Авгий; Ceres (Серес) — Церера, Jason (Жазон) — Ясон, Hйphaпstos (Эфаистос) — Гефест; St Barnabй, Bethsabйe, Barthйlйmy (Св. Варнава, Вирсавия, Варфоломей). Само заимствование произошло в разные эпохи: в европейские языки — через латынь, а в русский — на тысячу лет позже, из новогреческого языка, произношению которого мы и подражаем в большинстве случаев: «ви» вместо «бе» и «фи» вместо «те» (Вифлеем вместо Бетлеема, Афин- вместо Атен-). Фивы в фильме «Мумия» превратились в неопознаваемый «Тэбес»; древний океан, покрывавший территорию до Каспия включительно, носит имя древней и могучей богини Фетиды, матери Ахилла, в нашей же научной литературе он называется Тетис — и вложенное культурологическое звучание выплеснуто. Русская форма передает греческий межзубный глухой как «ф, французы же во всех случаях произносят «т», поэтому граф де ла Фер, взяв прозвище в честь священной горы Афон (в русском — от основы косвенного падежа), стал в русском переводе Атосом (Athos — именительный падеж — имя горы в языках Европы). В романе объясняется происхождение этого прозвища (гл. XXXI: «Англичане и французы»), но русские читатели не видят этой связи. Те же «гре­ческие» трудности и у героя А. Кристи Эркюля (Hercule) Пуаро: в русском переводе цикл рассказов озаглавлен «Подвиги Геракла», и связь с именем утратилась..

Четвертая группа трудностей понимания ОЕ связана с отсутствием объекта в сознании русского реципиента: «овернский сепаратист» не будет смешно (Овернь — в самом сердце Франции, и там не может быть такого движения), а «иезуит» (член ордена Святого сердца Иисуса Христа) из-за своего польского оформления не осознается производным от Иисуса и приобретает в русском дополнительные отрицательные оценочные смыслы.

Мы предлагаем небольшое пособие, включающее спра­вочный материал по отобранным нами единицам. Например:

William / Wilhermina (англ.) — Guillaume (фр.) — Wilhem / Wilhelmina (нем.) — Guglielmo (ит.); сокр. англ. имена: Will, Bill, Willie, Billie, etc.

Происхождение (герм): воля (wil) + шлем (helm).

Известные личности: Guillaume le Grand, duc d’Aquitaine IX (Вильгельм Великий, герцог Аквитан-
ский, победитель сарацинов, основал монастырь Saint-Guilhem-du-Desert, причислен к лику святых); Guillaume le Conquйrant (Вильгельм Завоеватель, герцог Норманский, король Англии после победы при Гастингсе); Guillaume Apolinaire (Гийом Аполинер, фр. поэт, автор известных строк «Под мостом Мирабо течет Сена…»), William Shakespeare (Вильям Шекспир, луч­ший драматург всех времен); Wilhelmina (Вильгель­ми­на, 1880–1962, королева Нидерландов, царствовала с 1890 по 1948); легендарный национальный герой Швей­царии Вильгельм Телль…

Представляется важным включать обсуждение соответствий имен собственных в программы различных гуманитарных дисциплин для того, чтобы обеспечить возможности самообразования студентов, использования ими иноязычных учебных материалов. Наше исследование позволяет выделить устные переводы видеофильмов с английского языка как важный и интересный объект исследования благодаря их формирующей роли для сознания реципиентов. Сопоставление вариантов исторически важных географических названий и имен в разных языках имеет большой потенциал в деле развивающего обучения, так как эта работа помогает установить логические связи между разными областями культурологических знаний.

Функционирование фразеологизмов
с компонентом значения волитивности в модальных высказываниях

И. Адамсон

Таллиннский педагогический университет, Эстония

русский язык, фразеология, компонент значения, лексика, фразеологическое значение, семантика, прагматика

Summary. The report is devoted to idioms with the will — meaning component and their function in a text. The attention is given to modal structures’ expressions.

1. Функционирование фразеологизмов в тексте.

Проблема функционирования ФЕ в тексте разрабаты­вается в последние годы особенно активно. Спе­циальные работы по функционированию фразеологии от­но­сят фразеологизмы либо к индивидуально-автор­ско­му использованию, либо к определенно-

му стилевому пласту (Н. М. Шанский, Т. Г. Винокур, А. Е. Земская и др.).

В докладе будет предпринята попытка проанализировать семантические группы фразеологизмов с точки зре­ния того, какой экспрессивный контекст создается при употреблении в нем фразеологизма.

2. Фразеологическое значение и его реализация в тексте.

(1) Специфика фразеологического значения.

Во фразеологической науке существует понятие «ком­бинаторности» фразеологического значения (В. Л. Архангельский). Т. е. фразеологическое значение понима­ется как нечто особое и отличное от лексического значения. Кроме того, ученые отмечали особенности фразеологического значения с точки зрения наличия «но­вого смысла» (В. Л. Щерба), «добавочной от­теноч­нос­ти» (Б. А. Ларин) и т. п.

Идеи «нового смысла», «семантической добавочнос­ти», «приращения смысла» и т. д. отстаивают и выдвигают те фразеологи, которые изучают функционирование ФЕ в художественной или живой речи.

(2) Реализация фразеологического значения в тексте.

Изучение фразеологических единиц осуществляется в рамках функционального подхода к языку, направленного на в основном от значения к средствам его выражения.

3. Экспрессивность, передаваемая фразеологизмами.

В последнее время лингвисты все чаще обращаются к более углубленному исследованию эмотивной стороны языкового знака. При определении и интерпретациях экс­прессивности, обращаются к близким семантическим явлениям: оценочности, образности, выразительности речи и эмоциональности.

Данные психолингвистики показывают, что в эмоци­ональном значении выделяются компоненты оценки, си­лы и активности (Р. Ромметвейт).

4. Волитивный компонент значения в модальном высказывании.

(1) Волитивный компонент значения.

Под волитивным компонентом значения понимается такой компонент, в котором имплицитно выражено зна­чение воли в языковом проявлении. Обычно ФЕ разграничиваются по компонентному составу, по наличию однотипного компонента. Здесь же делается разграничение синтаксикого плана.

(2) Модальное высказывание.

Под модальным высказыванием понимается такое вы­сказывание, где содержится выражение желания, стремления, необходимости и т. д. и, где модальность выражена без употребления модального глагола.

5. Метод исследования и классификация материала.

Сначала фразеологизмы были выписаны из фразеологических источников методом сплошной выборки, затем прослеживалось, каким же образом эти фразеологизмы проявляют себя в контексте. Тексты подбирались из произведений художественной литературы.

Материал был разбит на группы.

6. ФЕ, где выражено волевое действие / воздействие.

(1) Волевое действие / воздействие направленное на другой субъект или на несколько субъектов.

Брать / взять в оборот; брать / взять / забирать в свои руки; брать / взять за бока и т. п.

(2) Волевое действие / воздействие направленное на са­мого себя.

Бороться с самим собой; брать / взять себя в руки; браться / взяться за ум и т. п.

7. ФЕ, где имеет место выражение невозможности осу­ществления желаний, усилий, стремлений.

(1) Зависимость субъекта от обстоятельств, положения.

Хоть головой об стену / стенку бейся; хоть волком вой; хоть в гроб ложись; не тут-то было и т. п.

(2) Способности / возможности субъекта.

Как без рук; не по зубам.

(3) Невозможность воздействия / влияния.

Как об стену / стенку горох.

8. Результаты анализа и выводы.

Предложенная классификация является всего лишь попыткой найти пути анализа ФЕ с компонентом значения волитивности. Дело в том, что даваемое в словарях токование значения ФЕ является обобщенным. В докладе предпринимается попытка показать, что подлинное значение языковой единицы реализуется только в конкретной речевой ситуации, в контексте.

Литература

Виноградов В. В. Избранные труды: Лексикология и лексикография. М., 1977.

Виноградов В. В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке // Ларин Б. А. Очерки по фразеологии // Ларин Б. А. История русского языка и общее языкознание. М., 1977. С. 125–149.

Проблемы фразеологической семантики / Под. ред. проф. Г. А. Лилич. СПб., 1996.

Ромметвейт Р. Слова, значения, сообщения // Психолингвистика за рубежом. М., 1972.

Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986.

О концепции и структуре
экспериментального синтаксического словаря русских глаголов

Л. Г. Бабенко

Уральский госуниверситет, г. Екатеринбург

словарь, экспериментальный, синтаксический, семантические модели, русские глагольные предложения,
лексико-семантические репрезентации модели, категоризация процессуально-событийного мира

ХХ в. характеризуется как золотой век лексикографии, что обусловлено активной разработкой словарей принципиально нового типа, отличающихся как новизной самого материала, избираемого для лексикографирования, так и новизной лексикографических концепций и стратегий.

Концепция экспериментального синтаксического словаря русских глаголов основана, во-первых, на результатах системного изучения русских глаголов, обобщенных в виде толкового идеографического словаря (Тол­ко­вый словарь русских глаголов. Идеографическое описание. Английские эквиваленты Антонимы, Синонимы. — М., 1999), так как семантизация глаголов в этом словаре осуществлялась с опорой на одну формульную запись, включающую глагол-идентификатор ЛСГ слов и максимум лексических репрезентатнтов дифференциальных признаков, необходимых для раскрытия семантики глаголов одной ЛСГ. Вследствие этого дефиниции толкового идеографического словаря имеют большую прогностическую и объяснительную силу в описании синтагматики глаголов и в выявлении семантических моделей глагольных предложений по сравнению с традиционными толковыми словарями. Во-вторых, концепция синтаксического словаря базируется на достижениях семантического синтаксиса, полученных в последние два десятилетия (см. работы Н. Д. Ару­тюновой, Г. А. Золотовой, Ю. С. Степанова, Е. Н. Ширяева и др.).

Основная цель данного лексикографического проек-
та — создание нового словаря активного типа, словаря семантических моделей русских глагольных предложений, на основе интеграции теоретических достижений в области категоризации русской глагольной лексики, семантического синтаксиса и новейших идей теоретической и прикладной лексикографии.

Основные задачи экспериментального синтаксическо­го словаря следующие. Первая — выявление исходных базовых семантических моделей русских глагольных предложений, различающихся семантикой предикатов и составом актантов. При ее решении учитывается прямая связь структуры отображаемой ситуации и типовой семантики глаголов одной ЛСГ слов. В результате этого для множества семантических моделей глагольных предложений выводятся базовые семантические модели, представляющие собой выражение знаний о типовых ситуациях, представляющих собой набор участников ситуации и связывающих их отношений, закрепленных в актантных позициях при определенных типах семантических предикатов. Для примера обратим­ся к предложениям, отображающим ситуацию характеризованной речевой деятельности, базовой семантической моделью которых является следующая: СУБЪЕКТ — ПРЕДИКАТ СО ЗНАЧЕНИЕМ ХАРАК­ТЕ­РИ­ЗОВАННОЙ РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. Типо­вая семантика этой модели: Человек произносит что-л. каким-л. образом, обнаруживая характерные особенности говорения. Основные предикаты модели — говорить, произнести.

Вторая задача — выявление регулярных закономернос­тей речевой реализации исходной семантической мо­дели (прежде всего реализации предикатной и актантных позиций) с целью обнаружения основных лексических репрезентаций — вариантов исходной базовой модели. В зависимости от лексического значения глагола и характера его соответствия предикатной позиции выделяются три типа вариантов исходной базовой модели. Первый тип лексико-семантического варьирования характеризуется употреблением основных изосемических предикатов, а его частные разновидности выделяются с учетом дифференциальных семантических при­знаков глаголов-предикатов, обусловливающих их взаимодействие с именами определенных семантических групп, заполняющих актантные позиции. Так, для вышеприведенной исходной семантической модели характерны 8 лексико-семантических вариантов репрезентации исходной базовой модели.

Второй тип лексико-семантичесого варьирования обусловлен наличием в языке глаголов сложного действия: глаголов с включенной и совмещенной пропозицией. При этом обнаружено, что совмещение пропозиций имеет ре­гулярный характер, поэтому имеет смысл специально вы­делить совмещенные семантические модели в качестве особого варианта репрезентации исходной семан­тичес­кой модели. Так, для рассматриваемых предложений свойственно совмещение пропозиции характеризованной речевой деятельности с пропозициями проявления эмоционального состояния; внешнего проявления отношения; физиологического состояния; исполнения художественных произведений; начала события, действия.

Третий тип лесико-семантического варьирования характеризуется ассоциативно-образным совмещением отображаемых ситуаций, поэтому он отнесен к образным семантическим моделям. В приводимой нами в качестве иллюстраций парадигме предложений, отображающих ситуацию характеризованной речевой деятельности, имеются образные семантические модели, уподобляющие речевую деятельность быстрому, резкому движению (бросать, брякать и др.); интенсивному движению чего-л. льющегося или сыпучего (извергать, изливать, сыпать); продвижению какого-л. предмета наружу (выдавливать, выталкивать); звучанию каких-л. предметов (взрываться, прошелестеть и др.).

Известно, что одна семантическая структура может вы­ражаться несколькими формальными средствами, поэто­му в словаре для каждой семантической модели дается список минимальных структурных схем предложений (МСС) и обязательных распространителей предиката (ОРП).

Итак, с учетом лексической семантики глаголов одной ЛСГ, формирующих различные (лексические, совмещенные и образные) варианты исходной базовой модели, эти варианты в плане приоритетной стратегии выстраиваются в словарной статье экспериментального синтаксического словаря следующим образом:

1. Базовая модель с указанием типовой семантики и основных предикатов;

2. Варианты базовой модели с указанием типовой семантики, предикатов,

2.1. Основные лексические варианты;

2.2. Совмещенные семантические модели;

2.3. Образные семантические модели.