Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия

Памяти Ю.С. Борисова

ИЗ ИСТОРИИ ВЗАИМОВОСПРИЯТИЯ

Редколлегия издания:

Редколлегия первого выпуска:

Под редакцией к.им. Голубева А.В.

Работа подготовлена

в Центре по изучению отечественной культуры ИРИРАН

ISBN 5-8055-0043-4

© Институт российской истории РАН, 2000 г.

Указатель имен 356

Список сокращений 363

ПРЕДИСЛОВИЕ

Институт российской истории РАН продолжает серию коллективных трудов, посвященных проблеме взаимовосприятия России и внешнего мира.

С 1994 г. в Центре по изучению отечественной культуры Института российской истории РАН работает группа по изучению международных культурных связей России. На ее основе был создан и успешно функционирует научный семинар по проблемам взаимовосприятия культур, в который входят, помимо основного состава группы, как исследователи из ИРИ РАН, так и представители различных научных учреждений России. В последние годы к работе семинара подключаются и ученые из так называемого «дальнего зарубежья». В 1994-2000 гг. было проведено 7 ежегодных «круглых столов» на тему «Россия и внешний мир»¹. На основе их материалов вышли два издания, соответственно «Россия и Европа в XIX-XX вв.: проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур» (М., 1996) и «Россия и внешний мир: диалог культур» (М., 1997), а также коллективная монография «Россия и Запад: Формирование внешнеполитических стереотипов в сознании российского общества первой половины XX в.» (М., 1998), получивших высокую оценку научной общественности².

Проблемы взаимовосприятия культур, или, выражаясь языком западных исследователей, проблемы имеджино-логии, находящиеся на стыке истории, культурологии, социальной психологии, в отечественной историографии исследованы слабо, почти нет монографий, тем более обобщающих научных трудов. Лишь в последние годы появились работы, посвященные механизмам формирования и функционирования внешнеполитических представлений и стереотипов на материале российской истории. Эпизодически эта проблематика затрагивается и в трудах, посвященных изучению массового сознания российского общества в целом. Между тем актуальность этой проблематики, особенно в условиях поиска Россией нового места в мире и Европе, в частности, поиска «русской идеи», трудно переоценить.

Начиная с данного выпуска, издание материалов научного семинара получает общее название: «Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия».

Хронологические рамки первого выпуска охватывают XV-XX вв., время активного взаимодействия России и Запада, что позволяет лучше проследить историческую динамику этого процесса. В книге рассматриваются такие актуальные проблемы, как особенности взаимовосприятия России и Запада в XV — начале XVIII в., в том числе первые впечатления русских о Европе, а иностранцев о Московии; образ Российской империи и ее виднейших представителей на Западе; влияние западной системы образования на культуру России; образ европейских соседей в российском обществе XIX в., «образ врага» и «образ союзника» в условиях войн; Россия и США глазами друг друга и др.

Работа научного семинара и издание сборников будут продолжены. Приглашаем всех исследователей, интересующихся данной темой, принять участие в этой работе.

1

Во время работы над данным сборником произошло печальное событие — умер Юрий Степанович Борисов, человек, который стоял у истоков нашего «круглого стола», открывал его первые заседания, всячески поддерживал нашу работу. Юрий Степанович был неизменным членом редакционных коллегий наших сборников и главным редактором одного из них.

Он руководил Центром по истории отечественной культуры Института истории СССР, в настоящее время — Института российской истории с (1983 г.). До этого был проректором Историко-архивного института, преподавал, занимался научной работой. Круг научных интересов Юрия Степановича необычайно широк — это история советской деревни, образования, культуры, политическая и социальная история России XX в. В конце 80-х гг. огромный успех имели его публичные выступления, посвященные Сталину и сталинизму. В последние годы Юрий Степанович увлеченно занимался историей российского предпринимательства. Остались его ученики, его книги, статьи, осталось много незаконченных работ.

Редакционная коллегия и авторский коллектив единодушно решили посвятить этот сборник памяти Юрия Степановича Борисова.

I. ЗАПАД И РУССКОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ В XV-XVII ВЕКАХ

Малето Е.И.

ЗАПАДНЫЙ МИР ГЛАЗАМИ РУССКИХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ XV ВЕКА

Занимая выгодное геополитическое положение, Русь впитала в себя наследие культур Востока и Запада, что коренным образом отразилось на мировосприятии ею других народов и цивилизаций. Процесс приобщения средневековой Руси к православной греческой традиции изначально предполагал интерес к культуре Византии, к ее книгам и книжности. Разделение церквей на западную (католическую) и восточную (православную), а также язык богослужения, положил границу между европейским средневековьем и русской традицией, активно осваивавшей греческое наследие. Так на православной идеологической основе началось строительство вполне самостоятельной системы мировосприятия. Монголо-татарское завоевание, несмотря на большие разрушения, не прервало процесс приобщения к греческим святыням и святыням христианского мира, который был начат ранее. После свержения ига и падения Царьграда перед Русью, с ее духовностью и самобытной культурой, встал «латинский Запад». Следствием развития политических, экономических и культурных контактов Руси с Западом в XV столетии явилось возрастание у них взаимного интереса и стремления к более глубокому взаимопониманию.

Путешествия, как ни один другой источник, раскрывают сложную историю диалога культур, ведущегося до сих пор. Сохранившиеся источники довольно бедны. Все, чем мы располагаем, — это два хождения в страны Центральной и Западной Европы, прежде всего в Германию и Италию, датируемые 30-40 гг. XV в.¹ Их авторы — Неизвестный Суздалец и Владимиро-Суздальский епископ Авраамий — участники дипломатического посольства русской православной церкви на восьмой Ферраро-Флорентийский собор (1438-1439 гг.), где обсуждался вопрос относительно объединения (унии) двух основных христианских церквей — православной и католической².

¹ См.: Книга хождений: Записки русских путешественников XI-XV вв. М., 1984. С. 137-151, 316-332,
152-161, 333-342. За пределами нашего внимания остается повесть Симеона Суздальского
«Исидоров собор и хождение его», изобилующая неточностями и фантастическими сюжетами.
(Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1989. Вып. 2. Ч. 2. С. 336).

² Кратко напомним предысторию вопроса. В условиях растущей угрозы со стороны турок-османов
византийское правительство стало искать помощи на Западе и главным образом у Рима. Для
спасения империи Иоанн VIII Палеолог решился на крайнее средство — под предлогом соединения
церквей (православной и католической) подчинить греко-восточную церковь папе и за это получить
помощь от западных государств. Для решения вопроса об унии был созван Вселенский собор,
который начал свою работу в Ферраре в 1438 г., а затем перенес ее во Флоренцию. Там после
ожесточенных дебатов 6 июля 1439 г. была провозглашена уния. Глава русской делегации
митрополит Исидор, грек по национальности, являлся сторонником унии. Во Флоренции он
подписал акт церковной унии и был назначен папой легатом для Литвы, Лифляндии и России, а в
декабре 1439 г. стал кардиналом. Однако на Руси уния встретила враждебное отношение: когда
посольство из Италии возвратилось в Москву, Исидор был схвачен и брошен в заключение, откуда

Хождение Неизвестного Суздальца представляет собой описание пути следования митрополита Исидора и его свиты из Москвы через Тверь, Торжок, Волочок, Великий Новгород, Псков к городам Литвы, Германии и Италии. Хождение Авраамия Суздальского (идейного противника Исидора) дает детальное представление о Флорентийских соборах, с подробным описанием церкви Пречистой Богородицы и церкви Вознесения во Флоренции, а также мистериальных представлений «Вознесения» и «Благовещения», свидетелем которых стал русский путешественник .

В отечественной историографии тексты этих путевых записок довольно обстоятельно были изучены Н.В. Мощинской, Н.А. Казаковой, И.Е. Даниловой и Н.И. Прокофьевым⁴. Однако наука не стоит на месте, она задает новые вопросы, которые расширяют представления об исторической реальности. Предметом настоящей статьи является анализ картины мира, зафиксированной русскими путешественниками. Три единства — времени, места составления и социальной принадлежности авторов связывают эти источники в нечто целое и позволяют сформировать представления о том, каким же виделся Запад на Руси XV столетия.

До приезда в Италию и Германию русские путешественники безусловно располагали знаниями об этих странах и были в какой-то мере подготовлены к встрече с ними. Но любое заочное знакомство не может сравниться с впечатлениями от увиденного воочию. Приезжая с изначальным запасом представлений, со своими стереотипами мышления, поведения и восприятия, русские путешественники начинали постигать иную (городскую, бытовую, культурную) среду. Новые знания и впечатления дополняли личный опыт каждого и формировали новую картину мира, обогащенную увиденным и пережитым. Для того, чтобы судить о характере представлений русских путешественников рассматриваемого времени, обратимся к источникам.

ему удалось бежать в Литву, а затем в Константинополь. В 1448 г. на соборе русских епископов митрополитом был избран рязанский епископ Иона. Русские политические и церковные круги не хотели подчиняться власти папы, а потому решительно отвергли унию. Итоги собора оказались безрезультатны для Византии. Империя по-прежнему осталась в одиночестве перед растущей турецкой агрессией. В 1451 г. умер султан Мурад II, его наследником стал Мехмед II, немедленно начавший готовиться к захвату Константинополя. Бесчисленные турецкие силы двинулись к городу и осадили его с моря и суши. 29 мая 1453 г. после упорной борьбы Константинополь был взят войсками Мехмеда II и Византийская империя перестала существовать. «...Взят бысть Царьград от безбожных турков, от Мустафы Муратовича», — записал русский летописец (Симеоновская летопись // ПСРЛ. СПб., 1913. Т. XVIII. С. 208. См. также: Успенский Ф.И. История Византийской империи. М; Л., 1948. С. 744-761; История Византии. М., 1967. Т 1. Гл. XI, XIII; Курбатов Г.Г. История Византии. М., 1984. С. 191-192; История Европы. М., 1992. Т. 2. С. 349-353; Алпатов М А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII-XVII вв. М., 1973).

³ Авторство второго хождения не вызывает сомнений, но вопрос об авторстве первого спорен, так
как источники содержат о нем немногочисленную информацию. По мнению Н.В. Морщинской,
автором путевых записок является какое-то неизвестное духовное лицо из свиты суздальского
епископа Авраамия. Она же, определяя социальное положение автора хождения, предположила, что
Неизвестный Суздалец был дьяком из суздальского архиерейского двора (Мощшская Н.В. Об
авторе Хождения на Флорентийский собор в 1437-1440 гг. // Литература Древней Руси в XVIII в. М.,
1970. С. 228-300; Она же. Хождение Неизвестного Суздальца на Ферраро-Флорентийский собор
1436-1440 гг. // Вопросы русской литературы. М., 1970. С. 87-98; Тихонравов НС. Соч. М., 1898. Т.
1.С. 275-282.)

⁴ Библиографию работ указанных авторов см.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л.,
1989. Вып. 2. Ч. 2. С. 486-489.

Путешествие началось 8 сентября 1437 г. Для достижения стран Западной Европы участники посольства, в состав которого помимо митрополита Исидора входило еще 9 человек и многочисленная свита, воспользовались прибалтийским маршрутом. Это был традиционный торговый маршрут, игравший значительную роль в контактах Руси с ее европейскими партнерами: Ганзой, Швецией, Великим княжеством Литовским, через территорию которого проходили основные пути русско-ганзейской торговли . Выехав из Москвы, русское посольство направилось в Тверь. Из Твери через Торжок, Волочок и далее по реке Мете прибыли в Новгород и после недельной остановки направились в Псков, где пробыли 7 недель. «И ту быша пирове мнози и дары велици», — отметил Неизвестный Суздалец⁶. Как ныне установлено, остановки в этих городах были не случайны и определялись, с одной стороны, необходимостью выработки дальнейшего маршрута путешествия, а с другой, — важностью проведения переговоров с Великим княжеством Литовским и орденскими властями в Ливонии и Пруссии с целью получения охранных грамот для проезда по их территории⁷. Из Пскова посольство выехало «месяца генваря в 22 день, на память святого апостола Тимофея»⁸, пересекло русско-ливонскую границу и вступило на территорию Дерптского епископства. Уже «первый град немецкий Коспир бискупа Юрьевского» заинтересовал путешественников. Он поразил большими каменными палатами и монастырями, красивыми полями и садами в окрестностях. Кроме этого, участники посольства отметили, что в городе мало православных и всего две православные церкви — «святыи Никола и святыи Георгии»(с. 138). Далее через Юрьев и «Володимер град» (г. Вольмар) путь путешественников лежал к Риге, где Исидору и его спутникам устроили пышную встречу: «Сретоша с кресты Попове и вси народы и ради бывше ему вельми... И ту был господин 8 недель» (с. 138-139).

Хорошо знакомый с иерархической структурой русского феодального общества и его установками, Неизвестный Суздалец отмечает, что «ел господин у архиепископа; и владыка Авраамии и Фома, посол тверскыи, седоша за единым столом с митрополитом и архиепископом, а нам за другым» (с. 139).

В Риге, возможно, решался вопрос о дальнейшем маршруте. Судя по путевым запискам, наиболее известным и удобным для путешествия бьш водный маршрут по реке Двине в Балтийское море, который и избрал митрополит. При этом часть людей с лошадьми Исидор отправил по сухопутной дороге, получив охранную грамоту для проезда через Курляндию, Жмудь, Пруссию, Померанию. «А кони митрополичи гнали берегом от Риги к Любку на Курскую землю, а поперек Жемотские земли 3 дни, и оттоле на Жунскую землю, и оттоле на Висмертьскую землю, и оттоле к Любку» (с. 140).

Путь бьш длительным. И на всем его протяжении Неизвестный Суздалец, как человек практичный и бывалый, подробно и полно фиксирует использование сухопутных и водных транспортных средств. Он упоминает о ладьях, конях

⁵ Казакова Н.А. Из истории сношений Новгорода с Ганзой в XV в. // Исторические записки. М.,
1949. № 28. С. 11-131; Она же. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения (конец XIV-
начало XVI в.) Л., 1975. С. 3-128, 129-179, 180-200; Хорошкевич АЛ. Русское государство в системе
международных отношений конца XV - начала XVI в. М., 1980. С. 21-76.

⁶ Книга хожений... С. 138.

⁷ Казакова Н.А. Западная Европа в русской письменности XV-XVI вв. Л., 1980. С. 23.

⁸ Книга хожений... С. 138. (Далее цитируется тот же источник.)

митрополита Исидора, которых большую часть пути гнали берегом от Риги до Любека, и о повозках. В Любеке путешественникам была устроена встреча: «привезоша 20 возов, и седохом на возы и поидохом ко граду», — записал он (с. 139). Вскоре митрополита догнал обоз: «И в Любок приехав един день господин морем в корабли, а с коими брегом, а поехали с конми из Ригы за шесть недель до поезда митрополича» (с. 140). Город произвел на русского путешественника большое впечатление, о чем свидетельствует следующая запись: «видехом град велми чюден, и поля бяху, и горы невеликы, и садове красны, и полаты велми чюдны, позлащены връхи, и монастыри в нем велми чудны и силни. И товара в нем всякого полно» (с. 139). Сведения о жизни и быте городского населения нашли подробное отражение в путевых записках. Автор подробно описывает водопровод города: «А воды, — отметил он, — приведены в него, текут по всем улицам, по трубам, а иные воды ис столпов студены и сладки текут». И здесь же «видехом на реце устроено колесо, около его 100 сажен, воду емлет из рекы и пущает на все домы» — так охарактеризовано устройство водокачки (с. 139). Достопримечательности Любека также попадают в поле зрения русского путешественника: «и ведоша нас, идеже лежат их книгы, и видехом более тысящи книг, и всякого добра неизреченного, и всякыа хитрости, и полаты чюдны велми», — записывает он (с. 140).

Далее маршрут посольства шел через города Люнебург, Брауншвейг, Лейпциг, Нюрнберг и Аугсбург в Италию. В Люнебурге Неизвестного Суздальца поразили необычные фонтаны, которые были для русских людей диковинкой: «Среди града того суть столпы устроены, в меди и позлащены, велми чюдно, трею сажень и выше; и у тех столпов у коегождо люди приряжены около тою же медию; и истекают из тех людей изо всех воды сладкы и студены: у единого из уст, а у инаго из ноздрию, истекают же велми прутко, яко из бочек; те бо люди видети просте, яко живи суть». В Брауншвейге — добротные архитектурные сооружения с необычным покрытием из синих каменных плит — «а покровение их велми подобно удивлению: есть бо крыто дъсками синего камени хитро и хороше, яко и лемешем, и утверживано гвоздиемь, яко не мощно рушитися во много лет» (с. 141). В Лейпциге — обилие товаров и ремесленников. В Нюрнберге — каналы и фонтаны, а в Аугсбурге — росписи храмов. Впечатления Неизвестного Суздальца от увиденного очень эмоциональны: «полаты в нем, и воды, и иная вся строения велми чюдна. И божници в нем устроены, и с надворниа писано велми хитро..., и ту написан царь Иустиниан, началныи здатель града того, да и иные цари римъские писаны, то же Угорское и Аломаньское», — отметил он (с. 142). Эта запись, скорее всего, появилась в его путевых записках не случайно.

Большое впечатление на Неизвестного Суздальца оказала природа Италии. Он сообщает о равнинном характере местности на отдельных участках пути, о горах, реках и растениях, отмечает особенности климата этого района. Особенно любопытен его рассказ о горных цепях, пересекаемых при переезде из Инсбрука в Падую: «От Инсбрука к Альпийским горам до города Пиренто 24 мили. Оттуда во Фряжскую землю 15 миль. Горы же те не суть ту, но от Чернаго моря пошли даждь и до Белаго (Средиземного — Авт.) моря, яко зовутся пояс земныи, камены. Толико же высоци суть, облаци вдоль их ходят, облаци от них ся взимают. Снези же лежат на них о сотворения гор тех; лете же вар и зной велик в них, но снег же не

тааше» (с. 142). Это описание важно как одно из первых конкретных упоминаний в русской письменности об Альпах.

Используя в основном коней и повозки, путешественники достигли Феррары, где начались заседания церковных иерархов. Неизвестный Суздалец добросовестно указывает даты и места заседаний собора, перечисляет его участников, описывает одеяния церковных иерархов и папских телохранителей, но не более того. Зато с восторгом рассказывает о городской жизни Феррары эпохи Возрождения, о ценах на продукты и о диковинных часах с ангелами, которые «коли приспеет час и ударит в колокол, и выдет из столпа на крильце аггел, и... протрубит в трубу, и въходит другыми дверцами в столп; а людем, всем видящим аггела и трубу и глас его слыша-ти; и потом в той же великый колокол въсходяше на всяк час аггел и ударяше» (см. 143). В этой связи отметим, что XV в. был особенным в истории Италии. Он ознаменовал начало нового этапа, который получил название эпоха Возрождения⁹. Под его знаком проходила городская жизнь Феррары, Флоренции, Рима и других итальянских городов. Важнейшей отличительной чертой мировоззрения этого времени была ориентация на искусство. В эпоху гуманизма мир представлялся человеку прекрасным, он хотел видеть красоту во всем, чем он сам себя окружал в этом мире. Красота стала конечной целью архитектуры, живописи и других видов искусств. Великие архитекторы, скульпторы, живописцы эпохи Возрождения работали в это время в Италии. Человек стал более самостоятельным, а творческая деятельность приобрела своего рода сакральный характер. С ее помощью человек создавал красоту и самого себя. Это почувствовал и сумел передать русский путешественник. Объективные причины (эпидемия чумы в Ферраре и активность повстанческих отрядов) заставили перенести собор во Флоренцию. Для переезда из одного города в другой представители русской делегации и сам папа римский использовали суда.

«И поеха патриарх ис Феррары... рекою Повою (р. По —Авт.) в судех на низ; а митрополит рускыи поиде... рекою тою же в судех»¹ .

Флоренция вызвала интерес и восхищение своим величием, красотой и богатством: «град Флоренза велик зело... полаты в нем устроены белым камнем, велми высоки и хитры. И посреди града того течет река велика и быстра велми, именем Рна (Арно - Авт.); и устроен на реце мост камен, широк велми, и с обе страны моста устроены полаты», — отметил путешественник. С восторгом отзывается он о флорентийских тканях — «камки аксамиты с златом», рассказывает о шелковичных червях и о изготовлении шелка из их коконов, о масличных садах, кедрах и кипарисах, которые сравнивает с русской сосной и липой: «Ту же видехом древние кедры и кипарисы; кедр как русская сосна, много походило, и кипарис корою яко липа, а хвоею яко ель, но мало хвоею кудрява и мяхка, а шишки походили на сосновую». И если при описании достопримечательностей Флоренции внимание Неизвестного Суздальца направлено главным образом на архитектуру, скульптуру и внутреннее убранство флорентийских соборов, то Авраамий Суздальский полностью сосредоточился на описании двух Флорентийских церквей (пречистой Богородицы и церкви

9

Вознесения), уделяя важное место в повествовании мистериальным представлениям и описанию закулисного технического оборудования, в создании которого принимали участие великие инженеры, художники и зодчие Флоренции (известно, например, что знаменитый Филипп Брунеллеско создан специальные машины для постановки этих мистерий)¹¹.

После подписания Флорентийской унии на обратном пути следования на Русь от города Болоньи митрополит «поиде рекою Фарою, а кони берегом... От Фары поиде рекою Повою, да и кони провадили тою же рекою в судех». Проезжая мимо Венеции, Неизвестный Суздалец и его спутники обратили внимание на галеры, которые использовались венецианцами для передвижения: «Среди города проходят корабли и катарги, а по всем улицам воды, ездят в барках. Но велми град той велик... И товару в нем всякого полно, занеже корабли приходят изо всех земель, от Иерусалима и от Царяграда, и от Азова, и ис Турьские земли, и ис Срачин, и из немець». Внимание путешественников привлекла также церковь святого Марка: «есть в граде том црьковь камена святый Марко Еуангелист, и столпы в ней морованы, имущи мрамор всяк цветом... а внутри резаны святые на мраморе велми хитро, а сама велика церковь... Ту и сам святый Марко лежит, а мощей святых много, иманы из Царяграда»¹².

Продолжая путь на Родину, русская делегация, использовав корабли, дошла до городов Поречи и Полы, далее Сени. Оттуда участники путешествия «выидохом ис корабля» и на конях и повозках, проехав через территорию Сербии, Венгрии, Польши и Литвы, достигли Можайска, Москвы и, наконец, Суздаля. Так 29 сентября 1440 г. путешествие завершилось.

Обозревая картину реального объективного мира, воссозданную с помощью путевых записок русских средневековых авторов, можно прийти к следующим выводам:

По своей значимости рассмотренные источники далеко не равноценны, но есть у них и нечто общее: в них отчетливо ощущается общественное настроение эпохи Предвозрождения.

Русские путешественники стремятся понять иноземную жизнь. Латинский мир не воспринимается ими как что-то враждебное, хотя события предшествующих столетий, в частности, крестовые походы на Русь XIII в. и непростые дипломатические отношения XIV столетия способствовали обратному. Длительное пребывание путешественников за границей, связанное с их дипломатическими полномочиями, позволило лучше освоить язык, познакомиться с обычаями страны, вжиться в западноевропейскую действительность. Все это способствовало созданию благоприятных условий для взаимного обмена информацией. При этом важно подчеркнуть, что не культовая, а экономическая, государственная и культурная жизнь зарубежных народов находится в центре внимания авторов хождений. Запад интересен им прежде всего как носитель иной психологии, иного быта, иной культуры.

¹¹ Там же. С. 144, 145,152-161.

¹² Там же. С. 148. Галеры не могли не вызвать интерес. Это было деревянное, красивое и
быстроходное судно, созданное венецианцами еще в VII в. Оно имело длину 30-50 м, ширину около
6 м и один ряд (от 16 до 25 пар) весел. В тихую погоду галера развивала скорость до семи узлов (13
км/ч), имела две мачты с косыми парусами и с XIV в. пушечное вооружение — пять орудий.

Путешественники относятся к новому в инородной культуре как к источнику собственного развития. Православие лежит в основе их мировосприятия, но вместе с тем религиозные догмы не довлеют над авторами, позволяя проявить индивидуальность. Чужой мир не пугает, а скорее вызывает интерес. Впечатления фиксируют активное отношение русских людей к жизни, содержат элементы оценки — хорошее-плохое, красивое-некрасивое.

Путешественники обладают художественным вкусом и рассматривают себя и окружающий мир с учетом основных эстетических категорий (прекрасное-безобразное, трагическое-комическое и т.п.). В их восприятии важное место занимает категория красоты. Они не пытаются подавить, скрыть свои эмоции, напротив, состояния удивления, восхищения не раз посещают авторов путевых записок. Способность русских путешественников к восприятию этих сюжетов позволяет говорить о их включенности в сферу русской духовной культуры XV столетия.

Несмотря на лаконичность изображаемого, авторы путевых записок достигают широкого охвата действительности. При этом они ищут наиболее эффективные средства отображения реального мира. Отсюда их обращение не только к описанию событий Флорентийского собора, но и подробный рассказ о внешнем виде городов, их каналов, водопроводов, водяных мельниц, фонтанов, архитектурных и скульптурных произведений, а также о торговле, ценах и городской экономике. Созданные духовными лицами, путевые записки в значительной степени отражают общественную психологию русской городской интеллектуальной элиты XV в. Вместе с тем идеи, запечатленные здесь, помогают приблизиться к пониманию народной культуры, тех черт мировидения, которые «так или иначе разделялись всеми членами общества»¹ . Сказанного достаточно для того, чтобы понять ценность хождений для историка культуры.

ИНОСТРАНЦЫ ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ

В ОБРАЗЕ ЖИЗНИ РУССКИХ ЛЮДЕЙ.

(Конец XV-XVI век)

С конца XV в. Русское государство, сбросившее оковы золотоордынского ига и превратившееся в крупное централизованное объединение на северо-востоке Европы, стало объектом пристального внимания иностранных дипломатов, купцов, религиозных деятелей. Посетив мало известную для европейцев страну, они старались описать увиденное и ознакомить со своими записками европейскую общественность. Цели визитеров были разные, поэтому каждый уделял наиболее пристальное внимание главным для себя вопросам. Дипломаты — общим вопросам государственного устройства и политики, купцы — торговле и производимым товарам, церковные деятели — особенностям верования русских людей и т.д. При этом, как правило, все иностранцы интересовались бытовой стороной жизни русских людей, отмечая те детали и особенности, которыми она отличалась от их

13

Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981. С. 27.

собственной. В этом отношении записки западноевропейских авторов представляют для историков уникальный материал, позволяющий проследить на протяжении веков, как изменялась повседневная жизнь русских людей. Для самих русских в их повседневности не было ничего необычного, поэтому в отечественных источниках об этом мало сведений. На эту особенность сказаний иностранцев указывал еще В.О. Ключевский: «Будничная обстановка жизни, повседневные явления проходили мимо современников, привыкших к ним, останавливая на себе внимание чужого наблюдателя». В то же время исследователь отмечал, что «к сведениям иностранцев о России следует относиться с большой осторожностью, поскольку они видели лишь отдельные стороны жизни русских людей, не всегда понимали их правильно, а иногда и умышленно их искажали в угоду собственным религиозным воззрениям или интересам дипломатии» .

Русское общество XV-XVII вв. оставалось не совсем открытым для иностранных наблюдателей, поскольку послы обычно содержались в изолированных помещениях под пристальным наблюдением приставов, а русским людям были запрещены самостоятельные контакты с иностранцами за исключением торговых операций в пограничных городах. Отсутствие широких культурных контактов между русскими людьми и иностранцами (кроме тех, что находились под контролем государевой администрации) порождало взаимную неприязнь. Так М.А. Алпатов, проанализировавший содержание всех сказаний о России с XII по XVIII в., отмечал, что большая часть иностранцев относилась к русским людям с высокомерием, считая их грубым и необразованным народом. В свою очередь и русские люди не слишком-то жаловали иностранных гостей, называя их «еретиками, папежами, люторами и кальвинами», и предрекали им гибель в «геенне огненной»¹⁵. Эта взаимная неприязнь существенно влияла на оценку иностранцами особенностей жизни русских людей и на общее впечатление от увиденного, поэтому сказания иностранцев о России не могут считаться абсолютно достоверным источником, и при их использовании следует тщательно анализировать их содержание, учитывая, кто был их автор и каковы были цели его визита.

Для того, чтобы наиболее наглядно проследить изменения в образе жизни русских людей, сделаем несколько временных срезов. Первый — конец XV — начало XVI в. — время правления Ивана III и его сына Василия III, когда происходило окончательное формирование Централизованного государства и было завершено «собирание» русских земель вокруг Москвы. Второй — вторая половина XVI в. — время правления Ивана IV и его сына Федора, когда Московское царство, покорив соседние государства (Казанское, Астраханское и Сибирское ханства, Ливонию) и отвоевав земли у европейских держав Речи Посполитой и Швеции, достигает наивысшего расцвета.

Для характеристики первого периода использовались сочинения венецианского купца и дипломата Иоасафата Барбаро, венецианского посла Амброджо Контарини, греческого посла Георга Перкамота, императорского посла Сигизмунда Герберштейна и польского епископа Матвея Меховского. При анализе всех текстов, среди которых есть весьма объемные и богатые информацией,

14

например «Записки о Московии» С. Герберштейна, предпринималась попытка выявить лишь общие тенденции, наиболее характерные особенности быта русских людей.

Венецианский купец и дипломат И. Барбаро, посетивший Русское государство в 1436-1452 гг., больше всего внимания уделил изобилию хлеба и мяса на импровизированных русских рынках, устраиваемых зимой прямо на льду рек. Мясо продавали даже не на вес, а на глаз. Ободранные туши свиней, быков, баранов ставили на ноги на льду и отдавали за мелкие иностранные деньги, не торгуясь. Любой желающий мог купить до 200 туш. Дешево стоили и куры, которых на один дукат давали до 70 штук. При этом южанин Барбаро отметил отсутствие на рынках фруктов, кроме лесных яблок и орехов¹⁶. Очевидно, в это время они мало выращивались и редко использовались в рационе русских людей. Заметил он и отсутствие виноградных вин, широко распространенных в Италии. Их в России заменял напиток из меда и брага из проса. Еще одной особенностью жизни русских людей, по мнению Барбаро, было то, что наиболее активную жизнь они вели зимой, когда можно было передвигаться на санях по льду рек. Летом же из-за отсутствия дорог, грязи и большого количества в лесах комаров и слепней далеко не ездили. В целом для Барбаро Русь была страной обширнейших лесов и сурового климата.

Другой венецианец, А. Контарини, проезжавший через Россию в 1476-1477 гг. на пути в Персию, заметил некоторые изменения. Они произошли после женитьбы Ивана III на Софье Палеолог в 1472 г. В Москве уже было довольно много иностранцев. Он встретил ювелира из Катаро, архитектора из Болоньи, греков из Константинополя и итальянского посла, окружавших великую княгиню. В Кремле для семьи великого князя был выстроен красивый дворец, возведен каменный Архангельский собор, ставший великокняжеской усыпальницей. Контарини также удивился обилию зерна и мяса на рынках. За самую мелкую монету он мог получить три фунта мяса, а за дукат — сотню кур или сорок уток. Из дичи он видел только зайцев и лесных птиц, полагая, что более крупную дичь русские люди ловить не умеют. На самом деле крупная дичь, видимо, около Москвы уже не водилась. Контарини также не заметил фруктов в рационе русских людей, а из овощей самые простые, лук, чеснок, редьку, огурцы. На зимних рынках на льду рек он видел мясо, крупы, муку, рыбу, дичь, меха соболей, лис, горностаев, белок и рысей. Все это покупалось купцами из Германии и Польши, для которых, видимо, еще не было ограничений.

Русские люди, по впечатлению Контарини, были очень красивы, но довольно грубы и склонны к пьянству. Однако великий князь боролся с этим злом, вводя ограничения на изготовление горячительных напитков¹⁷.

Анализируя сочинение Контарини, можно обнаружить некоторые незначительные новшества в сравнении с описанием Барбаро. Они касаются образа жизни великого князя, который обитал в красивом дворце и использовал в быту предметы роскоши.

Более подробное описание жизни русских людей в конце XV в. составил в 1486 г. грек Георг Перкамот, находившийся на службе у Ивана III. С восторгом

¹⁶ Барбаро И. Путешествие к Тану // Иностранцы о древней Москве. М., 1991. С. 5.

¹⁷ См.: Скжринская Е. Ч. Барбаро и Контарини о России. М., 1978.

описал он бескрайние просторы России, которые, по его мнению, были обильно заселены. Самым большим городом был Владимир — 60 тыс. очагов, потом Новгород, Псков и Москва — по 30 тыс. очагов. Менее крупных городов было более 60, а деревень и сел — без счета. Все постройки были из дерева, кроме центральных храмов и домов знати, сооруженных в итальянском стиле. Перкамот также отмечал наличие в стране громадного количества скота, крупного и мелкого, который выращивался на прекрасных пастбищах и потом дешево продавался на зимних рынках. Огромны, по его мнению, были и запасы зерна, выращенного в местностях, удаленных от моря и от торговых путей. Фактически большая его часть оставалась невостребованной и скапливалась из года в год в больших хранилищах. Таким образом, по мнению Перкамота, природа щедро снабжала русских людей всем необходимым для жизни: мясом, зерном, медом, сеном и т.д. Даже их одежда преимущественно состояла из мехов: зимой — лисьего, весной и осенью — более легкого. Летом же одежда была из льняных тканей. Только знать носила платье, сшитое из «заморских» тканей (венгерских, немецких или греческих): шерсти, шелка и парчи. Еще одним ценным товаром были лошади, без которых было невозможно передвижение по бескрайним просторам.

Суммируя сведения иностранцев о России второй половины XV в., можно отметить следующее. Прежде всего, жизнь русских людей казалась иностранцам сытой и спокойной, поскольку богатые природные ресурсы давали все необходимое. Однако пища была довольно однообразной и простой: злаки и мясо с рыбой. Овощей было очень мало, фруктов еще меньше. Почти все отмечали склонность русских людей к пьянству и описывали изготовление горячительных напитков. Особое внимание к данному вопросу, очевидно, свидетельствует о неравнодушии к выпивке самих иностранцев.

Авторы записок обратили внимание на простые и сердечные отношения подданных с великим князем Иваном III. Они вместе с ним пировали, охотились и ходили в военные походы. Никто из иностранцев не заметил особой пышности или роскоши великокняжеского дворца. Они сообщали, что тот был деревянным, маленьким и тесным, похожим на жилище вельмож. Все необходимое для жизни Иван III получал в виде натурального налога, поэтому вел почти такой же образ жизни, что и рядовые дворяне.

Одной из черт быта горожан, по сообщениям иностранцев, была склонность к совместным трапезам: после торговли на рынке, которой занимались почти все жители городов, они отправлялись в харчевни, где вместе обедали, потом шли по домам отдыхать, и улицы вымирали до вечера.

Внешне русские люди казались иностранцам очень красивыми: высокие, статные, с горделивой осанкой, одетые в богатые меха и зимой, и летом. Они отличались от европейцев силой, выносливостью и закалкой, позволявшей переносить лютые морозы.

В целом образ жизни представителей разных сословий (кроме крестьян) казался очень сходным, простым и не притязательным.

Сигизмунд Герберштейн, посетивший Россию в качестве императорского посла в 1517 и 1526 гг., описывает жизнь русских людей уже в правление Василия III, сына Софьи Палеолог. Он указывает на рост размеров столицы (почти 42 тыс. домов), на красоту и роскошь великокняжеского дворца, на усложнение

дворцового церемониала, на все большее возвеличивание великого князя, самовольно присвоившего титул царя и требовавшего беспрекословного подчинения подданных, величания и поклонения. Деспотический характер правления Василия III, накладывавший особый отпечаток на все стороны жизни русских людей — одна из главных тем сочинения Герберштейна. Следует отметить, что императорский посол не ограничивался собственными впечатлениями, а активно использовал русские летописи, сочинения русских иерархов, церемониальные дела и т.д. В итоге Русское государство и его место на международной арене представлены в «Записках» Герберштейна существенно полнее, чем в других подобных сочинениях. Русь уже не выглядит далеким неведомым краем, совершенно чуждым для европейцев. Ее место среди европейских держав четко определено, а история свидетельствует о постоянных